Религия, как и все человеческое сознание, коренится в условиях практической жизни людей. Но, в отличие от других форм сознания, религия порождалась и порождается ограниченностью человеческой практики.

В ходе трудовой деятельности человек преобразовывает природу, ставя ее себе на службу. На ранних этапах развития человечества средства практического воздействия на природу были слабы, неразвиты, ограничены. Поэтому его отношение к природе — это главным образом отношение зависимости, несвободы.

Так, например, первобытный охотник, несмотря на всю свою ловкость, часто оставался без добычи. По непонятным для него причинам животные вдруг исчезали из районов охоты или не шли в ловушки и капканы. То, чего первобытный охотник не мог достичь реальными средствами, он пытался добиться средствами иллюзорными: магическими ритуалами, заклинаниями и т. п.

Религия, таким образом, как бы восполняет трудовую деятельность людей там, где последняя слаба, ограничена в средствах, не может постоянно обеспечивать требуемый результат.

Бессилие людей перед лицом природы составляет один из социальных корней религии; последняя порождается ограниченным отношением людей к природе, вытекающим из низкого уровня развития общественного производства.

В ходе исторического развития люди все полнее овладевают силами природы. Происходит движение от несвободы и зависимости ко все большей свободе. Тем самым постепенно исчезает один из важных корней религии.

Процесс преодоления зависимости от стихийных сил имеет место и в развитии общественных отношений людей. В течение весьма продолжительной исторической эпохи, включающей в себя все докоммунистические формации, люди оставались во власти стихийных общественных сил, сущность которых они не понимали и действие которых были не в состоянии контролировать. Говоря о социальных корнях религии в капиталистическом обществе, В. И. Ленин писал: «Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся полная беспомощность их перед слепыми силами капитализма, который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войн, землетрясений и т. д.,— вот в чем самый глубокий современный корень религии» К

В антагонистическом обществе бессилие людей перед лицом стихийных социальных законов дополняется классовым гнетом, испытываемым эксплуатируемыми. Представители угнетенных классов не только порабощены экономически и бесправны политически, но и лишены возможностей духовного роста. Задавленные подневольной работой на других, нуждой и одиночеством, они ищут на небе выход из тисков эксплуатации на земле.

Религия в докоммунистических формациях необходимо воспроизводится как результат несвободы людей, их неспособности управлять своими собственными общественными отношениями. Лишь с переходом к социализму здесь происходит скачок, который Ф. Энгельс назвал переходом из царства необходимости в царство свободы.

В условиях социализма и коммунизма устраняются частная собственность, эксплуатация человека человеком и появляется объективная возможность реализации общественных законов через сознательную деятельность людей. Люди впервые становятся господами не только природы, но и своих общественных отношений. Несвобода и зависимость сменяются свободой и в сфере отношений людей друг к другу1 2. А это означает подрыв наиболее глубоких социальных корней религии.

Научное объяснение религии требует выявления не только социальных, но и гносеологических и психологических ее корней.

Существование религии предполагает, что бессилие людей перед природными и социальными силами должно быть осознано человеком. Какие особенности человеческой психики делают возможным формирование религиозных представлений и верований?

К числу этих особенностей относится прежде всего противоречивость процесса отражения действительности в сознании. Процесс познания мира не есть простой зеркальный акт. Он предполагает противоречивое диалектическое единство двух сторон: субъективной формы познания и его объективного содержания. Чем многообразнее и богаче становятся формы отражения мира, тем глубже и полнее способен человек познать объективную реальность. Но каждая новая форма познания мира представляет собой отражение все более сложное, все менее совпадающее с непосредственно данным материальным объектом. Создавая новые возможности для глубокого постижения мира, каждая новая форма отражения создает и некоторые новые возможности для «отлета» человеческой мысли от реальности, для превратного отражения действительности.

Представление, например, есть такая форма чувственного познания, которая соотносится с реальностью опосредованно. В представлениях весьма заметна активность сознания, переработка им непосредственных чувственных данных, причем результат этой переработки не является образом какого-либо конкретного объекта (общие представления). Вместе с тем на ступени представления создаются и новые возможности для искажения действительности. Человек может создать фантастические, в том числе и религиозные, представления, соединяя в сознании то, что в действительности соединено быть не может (русалка, кентавр, ангел и т. п.).

Еще более сложное и противоречивое единство объективного содержания и субъективной формы характеризует абстрактное мышление. Любое понятие есть результат сложной абстрагирующей и обобщающей деятельности нашего мышления. Непосредственно оно не совпадает с реальными предметами, представляя собой как бы отход от них, отвлечение от богатства и многообразия единичных вещей. В. И. Ленин подчеркивал, что «в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее («стол» вообще) есть известный кусочек фантазии» *. Ведь «стола вообще» в действительности нет. Реально существуют лишь отдельные, конкретные столы, каждый из которых обладает своими индивидуальными свойствами и особенностями. Всякое понятие отвлекается от указанных особенностей, фиксируя с помощью слова только общее и существенное. В этом и состоит «кусочек фантазии», присутствующий в любом обобщении, любом понятии. Этот «кусочек фантазии» может быть односторонне раздут, преувеличен, чем и обусловливаются ложные, иллюзорные представления, в том числе и религиозные. Общее понятие может оторваться от реальных предметов, им обозначаемых, и рассматриваться человеком как «отдельное существо», как особый «дух» или «бог».

Гносеологические возможности религии коренятся и в известной ограниченности человеческого познания. Незнание подлинных причин тех или иных явлений или событий (в особенности непосредственно затрагивающих судьбы людей) выступает как одна из важнейших гносеологических предпосылок формирования религиозных верований.

Большую роль в возникновении религии играют человеческие эмоции. К числу психологических корней религии следует отнести некоторые отрицательные эмоциональные состояния индивида (страх, отчаяние, горе, одиночество и т. п.), создающие у некоторых людей благоприятные возможности для усвоения ими религиозных идей и представлений, появления религиозной веры.

На ранних этапах развития человеческого общества формирование религиозных представлений происходит в значительной мере под влиянием стремления к олицетворению окружающего мира. Первобытный человек стремится объяснить явления окружающей природы по аналогии с действиями человека: неодушевленные объекты он наделяет сознанием, волей, приписывает им обдуманные намерения.

Гносеологические и психологические корни религии — это предпосылки, возможности, условия формирования религиозного сознания. Религия не смогла бы возникнуть, не будь этих предпосылок и возможностей. Но гносеологические и психологические возможности религии реализуются только при наличии определенных социальных условий. Поэтому решающая роль в воспроизводстве религии принадлежит социальным факторам.