Религия, возникнув в первобытные времена, отразила самые темные и невежественные представления наших далеких предков о самих себе и об окружающей их действительности. В процессе развития и изменения общественной жизни религия включала в свой арсенал господствующие общественные идеи, объявляя их божественным установлением. Современные религии сохранили запас тех социальных воззрений, которые были унаследованы от прежних времен. Они освятили именем бога незыблемость экономических и политических основ эксплуататорского строя, его социальных институтов и нравственных принципов. Что же касается пересмотра религиозных социальных доктрин в наши дни, то он диктуется прежде всего интересами тех сил, которые стремятся увековечить полностью изжившие себя формы экономического, политического и идеологического господства.

Система религиозных представлений об обществе является исторически первой донаучной попыткой осмысления существовавших форм жизнедеятельности людей, сложившихся социальных институтов, классовых конфликтов, особенностей присвоения результатов производственной деятельности. Основная черта религиозной трактовки общественных отношений состоит в том, что они рассматриваются и истолковываются с провиденциалистских (лат. providentia — провидение) позиций. Любое историческое событие, все общественные явления рассматриваются религией как проявление божественной воли и осуществление божественного плана. Так, например, в десятитомной «Церковной истории», написанной в начале IV в. Евсевием, различные исторические факты из жизни народов Средиземноморья приводились в соответствие с библийскими рассказами, а Августин (354—430 гг. и. э.) даже предложил периодизацию истории в соответствии с «шестью днями творения».

Провиденциализм характерен и для современной «христианской философии истории», особенно в изложении таких представителей католической и протестантской философии, как Ж. Маритен, Р. Нибур и др. Религия низводит историческую необходимость до уровня вне-исторического божественного провидения. История конструируется в соответствии с представлением об изменяющихся отношениях бога и человека. Люди в этом процессе выступают только созидательной или разрушительной силой, способствующей или препятствующей реализации трансцендентной цели.

Религиозная концепция причин изменения условий общественной жизни также всецело вытекает из представлений о характере связей человека с богом. В христианстве она изображается следующим образом. До грехопадения, когда человек и бог находились будто бы в состоянии единства, в жизни отсутствовали конфликты и потрясения, процветали гармония, согласие и мир. После грехопадения союз человека с богом был нарушен. История наполнилась преступлениями, насилием, войнами, уничтожением народов и государств. Так продолжалось до прихода на землю «спасителя». И только когда Иисус Христос будто бы открыл людям божественные принципы жизни, общество получило неограниченные возможности для своего совершенствования. Христианские богословы и священнослужители утверждают, что исполнение заповедей бога позволило якобы создать на земле предпосылки для уничтожения рабства, сделать человека свободным и независимым. Что же касается несправедливых общественных порядков, то они будто бы установлены не богом, а людьми, извратившими божественные предписания.

Исходные принципы истолкования исторического процесса в христианстве мало чем отличаются от мусульманских, буддистских, иудаистских и т. п. Любая религия изображает исторический процесс, возникновение и гибель того или иного общественного строя, деятельность людей по совершенствованию условий своей жизни осуществлением предопределенного и предустановленного богом «естественного порядка». Если же этот «естественный порядок» нарушается, то виноват не бог, а человек. Сущность религиозного понимания общественной жизни наиболее полно раскрыта в различных теологических доктринах. Так, Августин рассматривает историю как реализацию основных божественных предначертании. В своем сочинении «О граде божием» он предпринял попытку доказать с помощью Библии полную зависимость всех общественных отношений от божественного провидения. Что же касается конкретных исторических явлений, то они рассматриваются им как борьба двух начал: мирского и божественного. Первое утверждает себя «толпой люден нечестивых», второе — боюм, проникнувшим во все «своим неоскверняемым присутствием». Общественное положение людей предопределено свыше, вследствие чего одному сообществу «предназначено царствовать с богом», а другому — «подвергаться вечному наказанию».

Система реакционных социально-политических воззрений Августина на протяжении многих веков объявлялась непогрешимой и служила исходной посылкой для католической философии истории. Вплоть до наших дней ее принципы разделяются многими христианскими церквами и рядом буржуазных историков.

В учении основателя католической философии и теологии Фомы Аквинского (1225—1274) социальная жизнь, типы и формы государственной власти, направление и цели общественной деятельности также в конечном счете определяются божественным провидением. Отсюда непосредственно следует вывод, что высшей формой власти должно быть не государство, а церковь, олицетворяющая божественный разум и реализующая духовную действительность в строго обусловленных исторических циклах.

Тем самым религия и теология претендовали и претендуют на сведение всей совокупности общественных явлений к божественной целесообразности, определяемой сознательной волей творца. Подобная позиция в истолковании сущности общественной жизни находится в непримиримом противоречии с наукой, раскрывающей внутренние закономерности исторического процесса, его конкретных форм, причин и условий преобразования социальной действительности. Основные пороки религиозно-теологического понимания истории состоят в следующем.

Во-первых, религия побудительные мотивы деятельности человека, социальной группы, класса сводит к чисто внешнему воздействию абсолютной причины, стоящей над людьми и предписывающей им свою волю.

Во-вторых, религия полностью игнорирует роль материальных условий жизни общества в историческом процессе, выдвигая идею определяющего значения духовных ценностей и подчиненного — ценностей материальных.

В-третьих, религия рассматривает человека не как субъект, а как объект истории, направляемый к исторической цели волей творца. А отсюда следует общий вывод о непреходящем совершенстве, абсолютной необходимости и полной оправданности существующей социальной организации общества и его основных политических институтов. Более того, религия взяла на себя функции не только оправдания, но и защиты эксплуататорских форм общественного устройства.

Религиозно-теологическая концепция исторического процесса многие столетия безраздельно господствовала над умами людей. Попытки домарксистского материализма по-новому рассмотреть историю были только поиском, но не решением. Лишь Маркс и Энгельс создали целостную науку о законах общественного развития, которая изгнала идеализм и религию из истории. «Величайшим завоеванием научной мысли,— писал В. И. Ленин,— явился исторический материализм Маркса. Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и на политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие роста производительных сил, другой, более высокий...» 1

Материалистическое понимание истории, раскрывшее реальные процессы общественной жизни, показало несостоятельность всяких представлений об обществе как осуществление замыслов божества. Учением об общественно-экономической формации, о народе как творце истории, о соотношении исторической необходимости и сознательной деятельности людей Маркс и Энгельс отвергли религиозные и идеалистические теории о вечности и предустановленности эксплуататорского строя и дали образец подлинно научного анализа общественной жизни.

В. И. Ленин писал: «Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними,— так и Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву...»

А наука никогда не оставляла места для веры, в том числе и в понимании явлений общественной жизни. Не основные положения, подтвержденные общественной практикой, являются могучим средством познания, предвидения и преобразования действительности.