Деятельность религиозных организаций, действовавших на территории республики в 60-е годы, характеризовалась значительным повышением активности церковнослужителей и проповедников всех толков, пытавшихся путем обновления и перестройки многих положений и догматов религии, истолкования их в духе современности защитить и упрочить позиции религиозной идеологии в ее борьбе против научного мировоззрения. В культовых учреждениях увеличивалось количество молитвенных дней, росло число произносимых проповедей, велась индивидуальная обработка верующих.

Поэтому в процессе конкретно-социологических исследований тех лет большое внимание придавалось анализу способов и приемов, применявшихся руководителями религиозных объединений, их активистами и проповедниками для укрепления веры в бога, расширения своего влияния в массах. Важность такого анализа подчеркивал ЦК нашей партии еще в 20-х годах !.   

Особая роль в пропаганде идей вероучения церковнослужителями отводилась проповеди, как наиболее доходчивой форме религиозно-идеологического воздействия. И это не случайно. Если рассматривать богослужение как совокупность театрализованного действия с заранее подобранными эмоционально-психологическими приемами влияния на присутствующих и читаемой проповеди, то придешь к выводу, что проповедь больше всего воздействует на восприятие идей религии, формирование внутреннего мира верующего, его образа жизни и отношения к обществу. Особенно значительна ее роль в развитии и закреплении религиозного сознания у той части верующих, которые имеют паиболее низкий общеобразовательный уровень и в силу этого обстоятельства пе читают ни официальной, ни другой литературы религиозного содержания. Их знакомство с вероучением и поддержание его происходит в церкви и молитвенном доме.

С проповедями выступали представители всех религиозных культов. Наиболее активными, однако, были и остаются проповедники в общинах евангельских христиаи-баптистов. Подсчеты показывают, что только в 1969— 1971 годах, например, ими произносилось ежегодно в Белоруссии до 75 тысяч проповедей2.

«Проповедь,— писал один из деятелей баптизма А. В. Карев,— является основным священнодействием новозаветной церкви»3. «Наши евангельские богослужебные собрания,— заявлял К. В. Сомов,— состоят из проповеди, пения и молитвы, причем проповедь занимает центральное место в богослужении, ибо все мы свое внимание обращаем не на внешние обрядовые формы, а на глубокое исследование священного писания». К. В. Сомов осуждал те христианские течения, в которых богослужение построено на религиозном ритуале (церемониях) и в которых «или совсем нет проповедей, или же если они и есть, то очень поверхностные и неглубокие по своему содержанию». Это рассматривается им как отступление от первохристиапской церкви апостольского периода, когда не было религиозного ритуала, а христиане собирались вокруг проповедника и слушали его разъяснение сути вероучения 4.

Бывший магистр богословия А. А. Осипов, хорошо знавший жизнь православной церкви и систему ее идеологического влияния на прихожан, высказывает свое несогласие с утверждением, будто бы православие менее всего обращает внимание на проповедь, а воздействует на чувства верующих в основном театральностью богослужения. В этом он видит лишь долю правды, поскольку подобные явления преобладали в прошлом. «Однако сейчас,— пишет он,— в русской православной церкви со стороны ее руководителей идет борьба за повышение зпачения проповеди. Через проповеди стараются удержать верующих, стараются распространять религию»5.

Не случайно «Журнал Московской патриархии» на своих страницах ввел специальную рубрику «Церковная проповедь», под которой помещаются выступления как видйых церкййных иерархов, так й рядовых священников. Подобные публикации предназначаются в качестве образца для проповеднической деятельности церковнослужителей. Журнал призывает пастырей каждое общественное богослужение сопровождать проповедью, подчинить ее задачам духовного «спасения» верующих.

Проповедь — неотъемлемый элемент богослужения и в католицизме. Верующий католик черпает религиозные идеи из проповедей, которые слышал в костеле. Служители католического вероучения выступают с проповедями регулярно, направляют их на укрепление веры в бога, дополняют проповедь устными беседами.

Успех научно-атеистической пропаганды среди верующих во многом зависит от умелой критики тех идей, которые внушают им их духовные наставники, Это тем более необходимо, что содержание проповеди, по сравнению с дореволюционным периодом, коренным образом изменилось. Ее реакционный смысл рядовому верующему часто трудно заметить под ширмой словесных рассуждений о «добре» и «справедливости».

В проповедях исследуемого периода затрагивались различные проблемы, как по преимуществу религиозные, так и те, которые выходили за рамки религии. В. Н. Никитин, проанализировавший содержание 133 проповедей, произнесенных в 1968—1970 годах в православных церквах Ленинграда и области, объединил их в следующие направления: а) пропаганда сверхъестественного, пронизывавшая все проповеди; б) проблемы морали, находившие отражение в подавляющем большинстве проповедей, и в) гражданская тематика, которой посвящалось до 14 процентов проповедей 6.

А. Ф. Ярыгин на основании анализа 800 проповедей, прослушанных им в общинах ехб Нижнего Поволжья и частично Северного Кавказа, по идейной направленности и содержанию разбил их на четыре группы: а) пропагандирующие вероучение (около 60 процентов); б) посвященные христианской нравственности, баптистским идеалам (от 25 до 33 процентов); в) направленные на защиту вероучения от научной критики, дающие религиозное истолкование мировоззренческих проблем (4—16 процентов) и г) посвященные гражданским мотивам, вопросам войны и мира, откликам на международные и внутренние события (7—16 процентов).

В Белоруссии пока нет специальных исследований содержания религиозных проповедей. Однако те публикации, в которых этот вопрос затрагивался, говорят об аналогичных тенденциях в выступлениях проповедников. По свидетельству Р. Гребенникова и Ф. Таратунского, священнослужители и религиозные проповедники Брестской области в 1967 году более 60 процентов всех проповедей посвятили таким вопросам, как цель и смысл жизни, назначение семьи, понятия добра и зла, и другим, давая им религиозную трактовку8. В. Т. Колокольников, прослушавший в 1965—1970 годах ряд проповедей в костелах, баптистских общинах и церквах Гродненской области, пришел к выводу, что важнейшими их темами были: значение христианской нравственности в жизни людей, пропаганда религии как средства укрепления семейных отношений и супружеской любви, некоторые гражданские мотивы 9.

На характере религиозно-проповеднической деятельности в республике сказывались и социально-демографические особенности служителей культа. В конце 50 — начале 60-х годов более 70 процентов православных священников имело низшее светское образование, у половины из них не было никакой богословской подготовки. Это вынуждало многих из них под всякими предлогами уклоняться от чтения проповедей. Там же, где проповеди читались, они были поверхностными. Значительно большей глубиной, претензиями на религиозно-философское осмысливание окружающего мира, достижений науки и техники отличались проповеди католического духовенства, 75 процентов которого составляли лица с высшим духовным образованием. На молитвенных собраниях общин ехб и адвентистов 7-го дня перед верующими обычно выступало 3—4 проповедника. Однако невысокий общеобразовательный уровень большинства пресвитеров, диаконов и проповедников не позволял многим из них готовить специальные проповеди, а вынуждал ограничиваться лишь чтением и разъяснением отдельных глав евангелий, делая основной упор на религиозно-нравственные поучения.

Знакомство с содержанием религиозных проповедей дает веское основание для учета в атеистической пропаганде такой тенденции, которая нашла свое отражение в приспособлении и модернизации религии. Советский исследователь П. К. Курочкин рассматривает это явление как частный случай эволюции религиозного комплекса. По его мнению, в этих терминах выражается стремление церковно-богословских кругов защитить религию от воздействия на верующих процесса общественного развития. Приспособление — самая простая разновидность изменений в религиозной идеологии и практике. Модернизация означает более утонченную защиту религии, завершающую дело, начатое приспособлением 10.

Приспособление и модернизация религии отражали общие попытки церковно-богословских кругов нашей страны идеологически перестроиться, представить религию попутчицей социального, нравствеппого и научного прогресса социализма. С этой целью пересматривались социальные позиции, вырабатывалось новое отношение к важнейшим жизненным проблемам, велся поиск путей укрепления позиций религии и церкви в новой обстановке, повышения их способности противостоять развитию процесса секуляризации. Крутые социальные сдвиги, связанные с социалистическим преобразованием общества, определили уничтожение коренных социальных причин, порождавших религиозность масс, повлекли за собой, с одной стороны, разрыв миллионов трудящихся с религией, а с другой, как пишет академик П. Н. Федосеев, вынудили «религиозную идеологию приспосабливаться к изменившимся условиям»11.

До церковнослужителей, действующих в нашей республике, безусловно, доходили призывы к богословской науке давать ответы на вопросы, которые ставила современная действительность, вносить в религиозную пропаганду изменения, соответствующие этой действительности, рекомендованные «Журналом Московской патриархии», «Братским вестником», высшими церковными иерархами. Эти рекомендации формировали в среде духовенства определенные настроения, побуждали рядовых служителей культа, наиболее близко стоявших к массе верующих, так или иначе реагировать на их жизненные проблемы и интересы. Решая эти задачи, священнослужители стремились в то же время сохранить основы проповедуемого ими вероучения, замаскировать его реакционную сущность. Они убеждали верующих, будто религия и наука не противоречат друг другу, будто религиозные идеи сегодня очень созвучны научному коммунизму, а религиозная мораль — нравственным нормам социалистического общества. Обряды же и религиозные церемонии священнослужители старались приспособить к условиям современности.

С конца 50 — начала 60-х годов в религиозных проповедях и беседах с верующими все большее внимание уделялось попыткам «обосновать» мнимую общность целей христианства и коммунизма, в основе которых якобы лежат одинаковые принципы. При этом, однако, неизменно в проповедях красной нитью проводилась мысль о приоритете христианства в провозглашении идей социальной справедливости, равенства и сочувствия угнетенным людям.

Характерной в этом отношении была одна из проповедей ксендза тракельского костела Гродненской области. В ней выражалось недовольство деятельностью многих кардиналов и епископов. Ксендз упрекал их в отходе от учения Христа, возмущался тем, что верховная власть в католической церкви захвачена крупными помещиками и финансовыми магнатами. Далее шли рассуждения об «общности» взглядов Христа и марксистского учения о свободе, равенстве и братстве людей. Хотя в Советском Союзе, говорилось в проповеди, еще нет полного равенства между людьми, однако здесь многое делается для его достижения, и именно в том плане, в каком учил Христос. Он первый, по словам ксендза, выдвинул идею использования средств производства всем обществом 12.

По многим вопросам социальной жизни, особенно в связи с опубликованием и обсуждением Программы КПСС, высказывались православные священники и проповедники общин евангельских христиан-баптистов. Священник го-ленинской церкви Могилевского района в тот период поучал своих прихожан:

«...Христос первый провозгласил коммунизм, и верующие борются за него уже около двух тысяч лет... Цель у пас, верующих и неверующих, одна, подход только разный. Религия раньше стала вести людей к коммунизму, чем атеисты, но они почему-то считают, что религия приносит вред людям, в то время как основная идея намеченной цели одна и та же — коммунизм»13. Пресвитер пухо-вичской общины ехб заявил в те дни, что баптисты полностью одобряют Программу КПСС, восхищены достижениями советской науки, трудовыми успехами в стране, так как все это отвечает христианскому учению и делается по воле божьей. Подобные утверждения в религиозных проповедях — явление довольно частое.

Интерпретируя с религиозных позиций процессы коммунистического строительства, церковнослужители особый акцент делали на религиозно-нравственные проблемы. Главная мысль в проповедях сводилась к тому, будто эталоном высокой нравственности может быть лишь религия, нормы и требования которой являются «богоустановлен-пыми», «вечными» и «неизменными», ибо их «творец» — самое совершеннейшее существо. Христианство в этой связи трактовалось как движение, существующее для того, чтобы нравственно благоустроить жизнь па началах любви, содействовать непрерывному возрождению и обновлению человека. В ряде районов республики ксендзы прямо заявляли, что они «считают себя наставниками этики и морали»14.

При этом делались недвусмысленные намеки па общность христианской морали и требований провозглашенного в Программе КПСС морального кодекса строителя коммунизма. От известных баптистских проповедников в Минской области можно было услышать рассуждения такого толка: поскольку христианство не смогло внедрить высоконравственные нормы в жизнь людей, в наш век бог поручил эту миссию коммунистам, которые и стали «орудием в руках бога для выполнения его планов». Поэтому-то верующие обязаны «быть особенно добросовестными в труде, имея в виду общественный, коллективный труд», «заинтересованными больше трудом, чем зарплатой, хотя в нашей стране щедро вознаграждается всякий труд человека. Верующие должпы честно трудиться, уметь творить...»

В религиозных проповедях, произносимых в церквах, костелах, молитвенных домах нашей республики, находила отражение новая тактика по отношению к пауке, связанная с разработкой и пропагандой богословами концепции мирного сосуществования религии и науки, единства веры в бога и научного зпапия. Верующим внушалась идея двух сфер познания — богооткровеппой и научной, нетождественных между собой, по в то же время находящихся в единстве. В атеистической литературе эта концепция известна как «теория двойственной истины».

В качестве ее иллюстрации приведем выдержки из проповеди настоятеля высоковской церкви Брестской области, относящейся к 1963 году. Есть сферы, говорил проповедник, где догматика и богооткровенпое учение соприкасаются с областью человеческих знаний. Это — проблема сотворения мира и человека, проблема развития человека, проблема чуда и возможности чудес. Верующий человек не должен забывать, что исследователи и богословы ставят перед собой различные цели. Каждый подходит к этим проблемам со своей стороны, но это не исключает, а как бы восполняет одно другое. Наука имеет дело с миром физическим, стремится к познанию строения, структуры и законов этого мира, чтобы овладеть ими и использовать на службе человеку. Религия же и богословие подходят к ним с философско-богословской точки зрения, указывая место человека в мире, цель человеческой жизни, причину сотворения мира. Наука, таким образом, занимает описательно-познавательную позицию в отношении физического мира, религия — философско-смысловую; науку интересует, как создан мир и человек, религию — для чего создан мир и человек. Поэтому, заключал проповедник, религия должна считаться с достижениями человеческого разума, но не приспосабливаться к ним, а идти своим путем 15.

Мы остановились лишь на некоторых примерах приспособленческих акций, содержавшихся в религиозных проповедях и беседах священнослужителей в Белоруссии, характерных для 60-х годов. В целом приспособление и модернизация охватывают значительно больший круг проблем, ведутся широким фронтом во многих сферах идеологии и деятельности церкви. Как заявлял в тезисах доклада на Международной конференции православных богословов в Бруклайне (США) 8 сентября 1970 года один из видных теологов, протоиерей, профессор Ленинградской духовной академии Л. Воронов, пересмотру подлежит ряд позиций православия «не только в области литургии, каноники, но и в самой чувствительной области — области вероучения и догматики»16. Убедительным свидетельством попыток видоизменить религиозные организации соответственно требованиям эпохи является второй Ватиканский собор, взявший курс на осовременивание католической церкви. Уже многие годы модернистские тенденции достаточно отчетливо прослеживаются в идеологии и практике евангельских христиан-баптистов и других религиозных объединений. Идеологи разных религий все больше и больше осуждают узость былого конфессионализма, ищут способы внедрения идей экуменизма в сознание верующих 17.

Недостаточное знание особенностей сложной жизни современной церкви затрудняет определение ее сильных и слабых сторон в их реальном виде, усложняет возможности и организацию научно-атеистической пропаганды. И только понимание того, как религия и церковь сочетают приверженность к многовековым традициям с приспособлением к изменившейся обстановке дает возможность развернуть целеустремленную, эффективную атеистическую работу. Недооценка изменений, которые претерпевает религия в новых социальных условиях, ведет к абстрактной, поверхностной ее критике, мешает разоблачать те новые аргументы, с которыми служители культа ныне обращаются к верующим 18.

Обновленческие тенденции настоятельно потребовали внесения соответствующих коррективов в организацию научно-атеистической пропаганды, вооружения пропагандистских кадров научным пониманием сущности процессов приспособления и модернизации, эффективными методами их критики. Потому Отдел пропаганды и агитации ЦК КПБ, областные комитеты, многие горкомы и райкомы партии провели инструктивные совещания атеистического актива, специальные семинары, научно-практические конференции пропагандистов, лекторов, агитаторов. В Минске в 1963—1965 годах состоялись пятидневный семинар по критике модернистских тенденций в современном православии, трехдневный семинар по критике идеологии и практики католицизма и христианского сектантства, ряд двух- и однодневных семинаров-совещаний, на которых рассматривались формы и методы атеистической пропаганды с учетом процессов приспособления и модернизации религии. Аналогичные семинары прошли в Бресте, Гродно и Витебске. В их работе приняли участие многие видные специалисты по вопросам научного атеизма и критики религии из Москвы, Ленинграда и Киева. С лекциями перед атеистами Белоруссии выступили В. И. Евдокимов, М. П. Мчедлов, И. А. Крывелев, С. И. Никишов, Л. Н. Ве-ликович, Н. П. Красников, В. Е. Чертихин, А. В. Белов, А. А. Осипов, А. Б. Чертков и др.

В докладах и лекциях главное внимание обращалось на разъяснение причин модернизации религии в современных условиях, характера ее перестройки, особенностей организации научно-атеистической пропаганды. При этом подчеркивалась недопустимость смешения политической ориентации церкви с модернизацией ее идеологических позиций, необходимость нейтрализации попыток духовенства влиять на верующих с позиций модернизации. Атеисты вооружались умением использовать последствия модернизации для усиления борьбы против религии, идеологического наступления на ее позиции.

Именно этого требовали условия, вытекающие из приспособления и модернизации религии как двустороннего процесса, с одной стороны, призванного уменьшить разрушающее воздействие социального прогресса на религию, а с другой — выражающего неизбежный упадок религиозной веры в ходе общественного развития. Если для богословов и церковнослужителей модернизация означала стремление укрепить религию и свое влияние на верующих, то восприятие модернизма рядовыми верующими, их желание изменить в соответствии с современностью характер своей религиозности свидетельствовали о неустойчивости религиозных догм и о силе влияния социалистической действительности.

В первом случае модернизированная религия выступала как более утонченная и сложная по сравнению с традиционными, архаичными, грубыми формами. Она была призвана активнее воздействовать на массы. Церковное обновление должно было создавать в сознании верующих иллюзию близости религиозных идеалов коммунистическим, маскировать антинаучный, реакционный характер религии.

В. И. Ленин называл приспособление церковников к новой обстановке «подчисткой» религии. Он неоднократно указывал на серьезную опасность именно тех религиозных идей, реакционная направленность которых менее всего очевидна. «Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических,— писал В. И. Ленин,— гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки»19. В. И. Ленин решительно и категорически отклонял любые попытки соединить социализм и религию, призывал вести непримиримую идейную борьбу как со старой, казенной религией, так и со всеми попытками обновить ее либо обосновать заново или по-иному. В этих условиях от научно-атеистической пропаганды требовалось расширение фронта аргументированной критики и разоблачения обновленной религии. Сопоставляя новые трактовки с традиционными и раскрывая противоречия между ними, она убедительно показывала, что модернизация религиозных канонов является всего лишь более гибкой формой преподнесения старого содержания религиозного вероучения, защиты и возвеличения его неизменных основ (веры в бога и его всемогущество, веры в загробную жизнь и в небесное воздаяние, необходимости смирения и терпения, благодатной роли религии в жизни человека и др.). На конкретных фактах разъяснялось, что цель религии остается прежней, а именно: борьба с научным мировоззрением. В содержании пропаганды был увеличен удельный вес философской и социальной проблематики, раскрывающей сущность принципов коммунизма и их коренную противоположность учению религии как по теоретическим, мировоззренческим основам, классовой природе, так и по тем целям, средствам их достижения, которые выдвигаются этими двумя противоположными мировоззрениями.

В связи с тем, что в борьбе научного и религиозного мировоззрений особое значение приобретало истолкование проблем человека, его места в жизни общества, смысла жизни, нравственных идеалов, значительно возрастала роль идейно-нравственной направленности атеистической пропаганды, разъяснепия принципов и требований коммунистической морали, их несовместимости с религиозными нравственными поучениями. Важным участком являлось расширение пропаганды достижений современной науки, ее новейших открытий, научно-технического прогресса, наносящих сокрушительные удары по всему религиозному мировоззрению в целом.

С другой сторопы, модернизация открывала более широкие возможности для активного вовлечения верующих в коммунистическое строительство, могла стать и становилась формой их перехода к атеизму. Возможность такого перехода в свое время предвидел Ф. Энгельс. «Даже самый последовательный христианин,— писал он,— не может вполне эмансипироваться от условий нашего времепи; время принуждает его вносить изменения в христианство; он таит в себе задатки, развитие которых могло бы повести к атеизму».

Атеистическая пропаганда, развертывая научную критику и разоблачение современной религии, содействовала усилению влияния социалистической действительности на верующих, помогала им отчетливее видеть великий социальный смысл труда на благо общества, одухотворяла этот труд коммунистическим идеалом, привлекала верующих к общественной работе, развивала таким путем их атеистические задатки, подталкивала к переходу на позиции научно-материалистического мировоззрения.

Таким образом, усиление в деятельности религиозных организаций республики модернистских тенденций намного усложнило задачи научно-атеистической пропаганды. Приспособление и модернизация религии, и прежде всего попытки социально-нравственного истолкования христианства, обострили борьбу между научным и религиозным мировоззрением, потребовали от атеистов расширения форм и методов пропаганды, обогащения содержания. И в данном случае, как и во всех других, вернейший путь повышения идейно-теоретического уровня и действенности научно-атеистической пропаганды — последовательно и целеустремленно разъяснять верующим благородные коммунистические идеалы, вовлекать их в активную производственную и общественную деятельность, помогать на собственном опыте убеждаться в том, что человеческое счастье на земле созидается без всякой «божьей помощи», руками простых советских тружеников. Конкретные факты социальной действительности, огромные успехи советского народа в строительстве коммунизма, достижения современной науки и техники дают наиболее убедительные аргументы в борьбе против религиозной идеологии, в каких бы новомодных «идейных нарядах» она ни выступала.