Среди домарксистских материалистов и атеистов следует особо выделить русских материалистов и атеистов 40—60-х годов XIX в., революционных демократов В. Г. Белинского (1811-1848 гг.), Л. И. Герцена (1812—1870 гг.), Н.Г. Чернышевского (1828—1889 гг.), Н. А. Добролюбова (1836— 1861 гг.), Д. И. Писарева (1840—1868 гг.).

Их атеизм был закономерным продолжением передовой общественно-политической мысли России, опирался на прочные атеистические традиции прошлого. Самое видное место среди их предшественников принадлежит М. В. Ломоносову и А. Н. Радищеву. Ломоносов по праву вошел в историю философии как родоначальник материализма в России. А. Н. Радищев в своих сочинениях дал развернутую и глубокую критику религиозных догм о бессмертии души, загробном мире, царстве небесном. «Душа или то, что мысленным существом называем, есть свойство искусно сложенного тела, подобно как здравие или жизнь суть свойства тел органических»1. Под влиянием идей М. В. Ломоносова и А. Н. Радищева формировалась передовая русская общественная мысль, в том числе и взгляды русских революционных демократов.

Материализм и атеизм революционных демократов были связаны с антикрепостнической революционной борьбой крестьянства и служили теоретическим обоснованием этой борьбы. Во второй четверти и в середине XIX в. в России все шире развертывалась стихийная революционная борьба крестьян против крепостничества и самодержавия. Отражением сочувствия этой борьбе было широкое распространение среди передовых представителей русского общества антикрепостнических идей. Наиболее полно интересы антикрепостнического, революционного движения крестьянства выразили революционные демократы.

В исторически сложившихся условиях 40—60-х годов в России эти мыслители развивали взгляды, выходящие за рамки буржуазного мировоззрения. Хотя в это время уже существовал и развивался марксизм, ограниченные условия самодержавно-крепостнической России и отсутствие соответствующей социальной базы не давали возможности для распространения в стране этого учения. Поэтому передовые русские мыслители и революционеры не могли тогда приобщиться к марксизму. Но не будучи марксистами, диалектическими материалистами, по ряду важных вопросов они пошли дальше французских материалистов XVIII в. и Фейербаха.

Замечательным памятником атеизма этой эпохи явилось письмо Белинского к Гоголю от 3 июля 1847 г. Разоблачая антинародную, реакционную роль православной церкви, Белинский писал, что «она всегда была опорою кнута и угодницей деспотизма», а православное духовенство «находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа» Г С особой силой он подчеркивал, что никакая религия не может дать народу спасение от ига угнетателей. «Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиэтизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности»1 2.

В философском обосновании атеизма русские материалисты сделали серьезный шаг вперед по сравнению с французскими материалистами XVIII в. и Фейербахом. Они в значительной мере уже были свободны от той метафизической ограниченности, которая была характерна для материалистов домарксистского периода на Западе. Будучи не только материалистами, но и диалектиками, они давали более глубокую и последовательную критику всех форм идеализма, подрывая тем самым философские основы религии. Опираясь на достижения современного им естествознания, они, особенно Герцен и Чернышевский, разоблачали и подвергали уничтожающей критике фидеистические выверты всякого рода идеалистов, паразитировавших на трудностях науки. В их трудах дается убедительное доказательство несостоятельности и нелепости религиозного раздвоения человека на две различные сущности: материальное тело и душу, якобы не связанную с ним. Так, Чернышевский писал: «Принципом философского воззрения на человеческую жизнь со всеми ее феноменами служит выработанная естественными науками идея о единстве человеческого организма; наблюдениями физиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуализме человека. Философия видит в нем то, что видят медицина, физиология, химия; эти науки доказывают, что никакого дуализма в человеке не видно» К

В условиях крепостнического режима, строжайшей цензуры и жестоких преследований Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Писарев не могли открыто и прямо выступать с критикой религии. Но в своих подцензурных произведениях они подвергали весьма глубокой критике самые основы религиозного мировоззрения. Они доказывали несовместимость и непримиримую противоположность религии и науки, поскольку религия имеет своим предметом веру в вымышленные сверхъестественные силы и явления, а наука—действительно существующий, реальный мир.

Атеистические позиции русских революционных демократов и материалистов усиливались также и тем, что во взглядах на общественную жизнь, в объяснении общественных явлений у них имелись отдельные элементы материалистического понимания истории (по вопросам о роли народных масс, о классовой борьбе, о роли экономических условий в жизни общества и др.). Именно поэтому у них имеется много глубоких и верных высказываний об условиях и причинах возникновения религии, о ее реакционной роли в жизни людей, об историческом характере религии и др.

С замечательной силой раскрывали они социальную роль религии. Герцен доказывал, что все религии учат смирению и покорности, добровольному рабству. Религия служит уздой для масс, орудием запугивания для простаков. Он сравнивал религию с ширмами колоссальных размеров, «которые препятствуют народу ясно видеть, что творится на земле, заставляя поднимать взоры к небесам» К Добролюбов писал:

Религия прощать врагов нас учит —

Молчать, когда нас царь гнетет и мучит.

Не имея возможности открыто и прямо выступать против господствовавшей в России христианской православной религии, Добролюбов в ряде своих статей подвергал критическому разбору буддизм, мусульманство, подводя читателя к широким атеистическим выводам. «Священные книги» не могут дать достоверных данных о происхождении той или иной религии, утверждает мыслитель. Всякая религия имеет земное происхождение. Основатели религий — Будда, Магомет — являются не богами, а обычными людьми, проповедниками, которых последователи их учения впоследствии обожествляли. Читатель, таким образом, подводился к мысли о том, что и Христос не был богом, что евангелия не могут служить достоверным источником происхождения христианства. Критикуя догмы буддизма, разоблачая всякого рода нелепости в нем, Добролюбов отмечал, что «и в догматах, и в нравственном учении, и в самих обрядах, он имеет много сходного с христианским учением»1 2.

Подытоживая характеристику взглядов русских революционных демократов, следует отметить, что более развитому и последовательному материализму этих мыслителей соответствовал и более глубокий и обоснованный атеизм, более глубокая критика религии. Особенно важен тот факт, что атеизм их был адресован не узкому кругу людей, а народу. Философская теория была ими поставлена на службу освободительной, антикрепостнической борьбе. Именно поэтому их атеизм был свободен от той созерцательности, которая являлась одним из основных недостатков домарксистского материализма на Западе.

У русских революционных демократов, как идеологов революционного крестьянского движения, была значительно шире социальная база, связь с народом, чем у материалистов XVIII в. и Фейербаха. Глубокая вера в силы народа вдохновляла их в неравной борьбе с крепостничеством и его идеологией. Этим объясняется и большая последовательность их атеизма, непримиримость ко всем проявлениям мистики и поповщины.

Но русские мыслители не могли в силу ограниченности исторических условий их жизни полностью преодолеть недостатки домарксистского материализма, стать на позиции диалектического материализма. Только на базе пролетарского революционного движения могла быть разработана философия диалектического материализма. Диалектика у Герцена, Чернышевского и других русских философов не была еще органически связана с материализмом. Не могли они также дойти до целостного материалистического объяснения общественной жизни и в основном в этой области оставались на идеалистических позициях.

Именно поэтому и атеизм их не был до конца последовательным атеизмом. Они не дошли до последовательно научного объяснения религии как формы общественного сознания, до понимания глубоких, социальных корней религии и подлинного пути ее преодоления.

Из краткого обзора исторических форм домарксистского атеизма следует вывод об огромной исторически прогрессивной роли его в сокрушении духовной диктатуры церкви, в уничтожении безраздельного господства религиозной идеологии, о многосторонней, талантливой и остроумной критике религиозной догматики. Домарксистский атеизм положил начало научной критике религии.

Однако домарксистский атеизм имел существенные недостатки, обусловленные исторической ограниченностью научных знаний той эпохи и социальной классовой базы этого атеизма.

Философская основа домарксистского атеизма — материалистическая философия — имела метафизический и по преимуществу механистический и созерцательный характер.

Крупнейшим недостатком этого материализма было то, что он не распространялся на объяснение общественной жизни. В этой области господствовал тогда идеалистический взгляд. Эта ограниченность материализма (объясняющаяся невысоким уровнем развития науки) лишала атеизм научной последовательности, не позволяла ему до конца разоблачить религию. Домарксистский атеизм страдал надысторичностью в решении проблемы происхождения религии. Он не мог дать глубокого объяснения сущности религии и ее социальных корней. Старые атеисты ограничивали формы борьбы с религией одним абстрактным, голым просветительством и были далеки от правильного решения вопроса о путях преодоления религиозных верований.

Атеисты домарксистского периода, исключая революционных демократов, как правило, были представителями эксплуататорских классов, и это накладывало отпечаток классовой ограниченности на их взгляды. Все они были далеки от трудящихся масс, от народа. Так, буржуазные атеисты, которые очень решительно и резко критиковали религию, как плод обмана попов и невежества людей, не считали возможным освобождение масс от религиозного дурмана. О народе они отзывались весьма нелестно, считая его неспособным к восприятию научных и атеистических истин. Гольбах писал: «Спросят, может быть, возможно ли рассчитывать вытравить когда-нибудь у целого народа его религиозные представления? Я отвечу на это, что подобная вещь кажется совершенно невозможной и что не ее следует ставить себе целью» ].

Все формы домарксистского атеизма, представляя собой идейный продукт своей эпохи, отражали историческую ограниченность научных и философских знаний, а также ограниченность интересов и идеологии тех классов, представителями которых они выступали. Домарксистский атеизм оставлял много «белых пятен», неисследованных или неправильно решенных проблем. Но эта историческая ограниченность и недостатки старого атеизма не снижают его исключительных заслуг.

Атеизм домарксистского периода сыграл исторически прогрессивную роль в борьбе с религией и церковью, в расчистке путей для утверждения и развития научных знаний и в подготовке высшей, последовательно научной формы атеизма — марксистского атеизма.