XX век — это эпоха величайших побед науки, ее растущего влияния на все области человеческой жизни, эпоха подлинного торжества материалистического мировоззрения. Религиозные суеверия ныне вытеснены из всех областей познания природы, доверие к ним со стороны масс глубоко подорвано широким распространением научных знаний и общественной практикой.

Ведущую роль в естествознании XX в. играет физика. Крупнейшие ее достижения: обнаружение радиоактивности и квантовой природы света, разработка теории относительности и квантовой физики — закономерно привели к открытию и использованию атомной энергии. Значение этого завоевания науки и техники поистине неоценимо. Оно подтвердило могущество научного познания, проникающего в наиболее сокровенные тайны природы. Открытие атомной энергии вновь показало, что сложнейшие и необычные с точки зрения обыденного опыта и механического естествознания процессы микромира носят вполне «посюсторонний», материальный характер. Подтвердилась ленинская мысль о «бесконечности материи вглубь». Но главное, это открытие дало в руки человеку мощный и практически неисчерпаемый источник энергии, способный при разумном его использовании безгранично увеличить господство человека над природой. Именно к этой гуманной цели направлены работы советских ученых и техников по мирному использованию атомной энергии, их поиски путей управления термоядерными реакциями.

Химия нашего века — это прежде всего химия полимеров и синтетических веществ, создаваемых в лабораторных и промышленных условиях. Благодаря ее достижениям значительно уменьшилась зависимость человека от природных материалов. Особенно крупную услугу обществу оказала химия в создании новых лекарственных средств, позволивших практически покончить с целым рядом опасных заболеваний.

Астрономия за последние десятилетия обогатилась новыми средствами исследования — гигантскими оптическими телескопами и радиотелескопами, благодаря которым стали доступными для исследования галактики, удаленные от нас на миллиарды световых лет, были обнаружены многочисленные «темные» небесные тела, открыта малозвездная материя. Далеко продвинулась разработка космогонических проблем. В частности, большую известность получили гипотезы О. Ю. Шмидта о происхождении солнечной системы и В. Г. Фесенкова о происхождении звезд.

Наиболее знаменательным явлением в изучении космоса стал запуск искусственных спутников и космических ракет. Эпоха проникновения человека в космическое пространство, начало которой положил запуск первого советского искусственного спутника Земли (4 октября 1957 г.), дает убедительные подтверждения могущества научного знания. Вывод на орбиту небесных тел, созданных руками человека, запуск и возвращение на Землю космических кораблей расширяют в огромной мере область научного исследования. Благодаря этому научному подвигу обнаружены пояса частиц высоких энергий, существующие в магнитном поле Земли, стала доступной наблюдению невидимая сторона Луны, сделаны многие другие важные открытия. Осуществление космических полетов говорит о том, что для науки нет запретных зон, нет ничего недоступного ей; есть лишь то, что еще не достигнуто, но будет достигнуто завтра, с новыми победами человеческого гения.

Наиболее важный результат запуска космических кораблей состоит в том, что сейчас на опыте, практически доказана возможность полета человека в космическое пространство. Это означает, что в недалеком будущем «земной» человеческий разум сможет распространить свое влияние на далекие миры, использовать в интересах общества новые неисчерпаемые ресурсы космоса.

Воздействие этих достижений науки на умы людей огромно. Космические корабли — самый убедительный, самый весомый аргумент в пользу науки и научного мировоззрения в глазах миллионов людей во всем мире. Перед ним бессильны все проповеди об ограниченности человеческого разума, все утверждения религии о том, что человек является лишь беспомощным «червем земным».

Новыми успехами обогатили сокровищницу науки современная биология и биохимия. Достижения замечательного преобразователя природы И. В. Мичурина (1855—1935 гг.) и его учеников убедительно показали возможность изменения человеком форм организмов в нужном для него направлении. Сотни новых сортов полезных растений, многочисленные ценные породы животных, выведенные новаторами сельскохозяйственной науки, дают убедительные опровержения религиозных вымыслов о том, что свойства организмов созданы «творцом». Крупное значение имеют в этом отношении также успехи новых отраслей биологии — радиогенетики и радиоселекции, применение радиоактивных излучений для направленного изменения наследственных свойств организмов.

С начала нынешнего столетия наукой достигнуты крупные успехи в изучении происхождения жизни. Широкое признание завоевала выдвинутая А. И. Опариным теория происхождения жизни, наметившая основные этапы превращения белковых соединений в живые организмы. В последнее время учеными разных стран были экспериментально воссозданы некоторые из таких этапов. Так, были искусственно получены белкоподобные соединения, удалось синтезировать активный вирус из его неживых составных частей. Эти успехи науки наносят серьезные удары по религиозным представлениям о создании живых существ богом.

В конце 40-х годов появилась новая научная область — кибернетика, которая выработала общие принципы управления, действующие как в живом организме, так и в машинах. Создание быстродействующих электронных машин, способных выполнять некоторые логические действия (решать сложнейшие задачи математики, переводить с одного языка на другой), явилось убедительнейшей демонстрацией того, что процесс мышления ничего сверхъестественного не содержит. Кибернетика дает возможность успешно решить ряд задач, которые ранее казались практически неразрешимыми, как, например, дать прогноз погоды.

Таким образом, по всем линиям современное естествознание успешно движется вперед, развеивая в прах ветхие догмы и предрассудки.

Успехи передовой научной мысли за последнее столетие перестали быть достоянием сравнительно узкого круга людей: вместе с техникой, электричеством, атомной энергией они все более прочно входят в жизнь всего общества. Современная наука не только вносит серьезнейшие изменения в производственные процессы, но и учит людей понимать объективную закономерность природных процессов, убеждает во всесилии разума.

Великие общественные перемены XX в.— возникновение социалистических стран — открыли новый этап в развитии науки и атеизма. Появились целые страны, где господствует атеистическое мировоззрение. Советский народ и народы других стран социализма на практике опровергли насаждавшееся веками религиозное представление о том, что человек в силу своей «греховности» обречен терпеть гнет и страдания. Светлые идеалы социализма вдохновляют трудящихся Запада и Востока, которые больше не желают ждать обещанного религией «царства небесного».

В этих условиях религия с неизбежностью теряет свое влияние. Миллионные массы в странах социализма навсегда порвали с церковью. Даже в капиталистическом мире, несмотря на отчаянные попытки господствующей буржуазии отстоять религию, неудержимо растет неверие.

Однако сторонники религии отнюдь не складывают своего оружия в борьбе против науки, не прекращают своих попыток противодействовать развитию и распространению научной мысли. Более того, империалистическая буржуазия стремится всемерно активизировать деятельность церкви, служащей ее классовым интересам. Выполняя этот социальный заказ, церковники настойчиво ищут способы сохранить позиции антинаучного мировоззрения в широких массах. Церковь стремится не допустить распространения научного мировоззрения в массах трудящихся, укрепляя в их сознании старые, «привычные» суеверия. С этой целью проповедники религии пытаются истолковать современную действительность в духе учения Библии.

К проклятиям по адресу передовых ученых они добавляют ныне более утонченные приемы. «В высшей степени характерно,— писал по поводу этих приемов В. И. Ленин,— как утопающий хватается за соломинку, какими утонченными средствами пытаются представители образованной буржуазии искусственно сохранить или отыскать местечко для фидеизма, который порождается в низах народных масс невежеством, забитостью и нелепой дикостью капиталистических противоречий» 1.

Церковь немало делает для того, чтобы придать своим взглядам «современный» вид. Религиозные проповедники нередко обращаются к новым, заимствованным у различных направлений философского идеализма приемам борьбы против науки.

Современные богословы стремятся создать впечатление, будто религия вовсе не вела и сейчас не ведет никакой борьбы против естествознания. Они говорят, что если когда-то в прошлом и имели место «столкновения» церкви с учеными, то это происходило по случайным причинам, например из-за излишней горячности исследователей и излишней нетерпимости священников. Один из американских проповедников сочинил даже специальную молитву, в которой, по его мнению, ученые и церковники должны заявить богу: «Мы искренне раскаиваемся и очень удручены этими нашими неправильными действиями. Прости нас, прости нас, милосердный отец» и т. д. Католические проповедники стараются замять трагедию Бруно, объявляют «анекдотическим» факт осуждения Галилея. В свою очередь, православная церковь утверждает, что в преследованиях науки виновно лишь властолюбие пап.

Однако проклятия и костры инквизиции, которыми церковь ознаменовала зарождение новой науки, были отнюдь не случайными. Они выражали непримиримую враждебность религиозного мировоззрения научному.

Заявления теологов о «согласии» с наукой представляют собой не более как тактический прием, рассчитанный на то, чтобы усыпить бдительность сторонников науки и под обновленной, порой даже «научной» вывеской протащить старые, ложные взгляды на мир и жизнь людей.

В своей борьбе против науки современные фидеисты главные усилия направляют, во-первых, на то, чтобы дать религиозное истолкование научным данным и использовать науку в религиозной пропаганде среди широких масс, во-вторых, на то, чтобы ограничить «права» науки узкой областью исследования явлений природы, в-третьих, на то, чтобы представить в ложном свете значение науки для общества, изобразив религию необходимой опорой порядка и нравственности.

По этим основным линиям и развертывается в наши дни упорная борьба между научным и религиозным мировоззрениями.

В конце прошлого века официальной идеологией католической церкви было объявлено учение средневекового схоласта Фомы Аквинского, жившего в XIII в. Его рассуждениям Ватикан придал столь важное значение именно потому, что они были направлены на подчинение всех завоеваний человеческого разума религиозной вере. Фома утверждал, что наука является одним из путей постижения бога. В частности, он подробно разработал целую систему так называемых доказательств бытия божия с помощью логики (разумеется, фальсифицированной) .

Нынешние последователи средневековой схоластики (неотомисты) продолжают его дело, извращая достижения современного естествознания. При Ватикане существует так называемая «папская академия», главная задача которой состоит именно в «научном» подтверждении существования бога, рая, ада и т. п. В 1951 г. папа Пий XII выступил перед своими академиками с речью «Доказательства существования бога в свете данных современной науки». Такие доказательства богословы обычно ищут либо в реакционных теориях, которые отвергаются самим развитием естествознания, либо в произвольном толковании недостаточно изученных вопросов науки.

Последние тридцать лет проповедники религии, ищущие научного оправдания своим взглядам, нередко ссылаются на так называемое явление красного смещения. Суть этого явления состоит в том, что в спектрах очень удаленных от нас звездных систем линии смещены к красному концу. Причины его еще недостаточно ясны, но, как полагает большинство исследователей, красное смещение указывает на то, что далекие галактики с большой скоростью удаляются от нас, разлетаясь в разные стороны.

Целый ряд богословов утверждает в связи с этим, будто бы мир был сотворен в виде первоатома, так что вся материя была некогда собрана в одном месте и затем по воле божьей начала разбегаться. Подсчитали даже «дату», когда это произошло,— около 10 миллиардов лет назад. Само красное смещение — это установленный научный факт, но рассуждения, при помощи которых совершается переход от этого факта к мифу о творении мира, не имеют с наукой ничего общего. По последним данным астрономов, в частности советского академика В. А. Амбарцумяна, «расширение» видимого нами малого участка вселенной не могло происходить миллиарды лет. Можно думать, что время от времени оно сменялось сжатием, так что весь этот участок (Метагалактика) как бы пульсировал.

Что касается мнимого «возраста» вселенной, то им богословы и некоторые буржуазные ученые готовы были считать «возраст» наиболее древних из известных нам галактик. Отсюда и исходили попытки «научной» датировки творения. Но вот недавно появились сообщения, не оставляющие буквально камня на камне от этих расчетов. Известный американский астроном Ф. Цвикки, например, считает, что «возраст» нашей Галактики измеряется величиной порядка одного квадриллиона лет.

В исследовании природы, конечно, всегда были и будут те или иные неясные, спорные вопросы. В ходе научных дискуссий, при сопоставлении различных экспериментальных и теоретических данных вырабатывается более полное и точное знание соответствующих проблем, достигнутые выводы проверяются практикой, опытом. Так происходит переход от относительных истин к абсолютным. Богословы же пытаются навязать науке прямо противоположный, чуждый науке метод: любую трудноразрешимую для настоящего времени проблему они «объясняют» действием сверхъестественных сил, бога. Пий XII утверждал, что бог «ожидает за каждой дверью, открываемой наукой». Но, как известно, на протяжении своего существования естествознание открыло тысячи таких дверей, то есть секретов природы, и нигде не обнаружило бога, каких-либо сверхъестественных сил. Всюду наука находила лишь материю, которая бесконечно развивается, движется, переходит из одной формы в другую. Именно это и дает нам уверенность в том, что, какие бы тайны природы ни раскрыла наука впредь, за ними всегда будут вскрыты лишь разнообразные формы движения материи. Церковники в последнее время прилагают отчаянные усилия для того, чтобы извратить значение побед человека в завоевании космоса.

«Такое завоевание науки,— писала о первом спутнике католическая газета «Круа»,— будет победой для материализма, если оно будет выражать прометееву гордыню цивилизованных людей и не обратит наших взглядов на творца всех вещей». С ужасом писал этот церковный орган о том, что «спутник становится символом науки без бога, что он предвещает райскую эру, в которой человек будет сам укрощать силы природы и праздновать победу осквернителя старых верований». Автор статьи требовал смиренно обратить взгляды к богу, чтобы избавиться от кошмарного «материалистического соблазна». Не будучи в состоянии оспорить победу науки, церковь прилагает все усилия для того, чтобы преуменьшить и извратить ее значение, найти рядом со спутниками место для своих обветшалых догматов. Вскоре после запуска первого спутника официальный орган Ватикана газета «Оссерваторе Романо» писала, что это достижение «не колеблет основ католической веры», поскольку именно богом дарован человеку разум и, дескать, лишь по его милости наука проникает в космос. Американский пастор Дж. Файнеган в книжке под названием «Космос, атомы и бог», изданной в 1959 г., утверждает, что даже в космическом пространстве человек будет терпеть страдания и страх, а потому нуждается в религии. Такие рассуждения говорят лишь о несостоятельности позиций их авторов — современных фидеистов.

Никто не может отрицать того, что все успехи современного естествознания опираются на материалистическое понимание природы и, в свою очередь, подкрепляют его. Особенно ярко видно это из того, что родиной первых искусственных спутников явился Советский Союз, где развитие науки неразрывно связано с мировоззрением диалектического материализма.

Столь же неоспоримо и то, что нынешние победы науки и техники были бы немыслимы без освобождения естествознания от влияния религии, без упорной и стоившей стольких жертв борьбы передовой мысли против религии. Если бы наука доныне прозябала в роли служанки религии, мы не имели бы ни спутников, ни атомной энергии, ни даже паровой машины. Наконец, не подлежит сомнению и то, что успехи естествознания и техники освобождают человечество от власти слепой стихии; в условиях социализма они сберегают труд и облегчают жизнь трудящихся, ликвидируя тем самым один из «вечных», по утверждению фидеистов, устоев религии.

Попытки богословов истолковать научные положения в религиозном духе представляют собой грубейшую фальсификацию науки. После многих десятков лет бесплодной открытой войны против теории развития живой природы значительная часть церковников перешла к иным методам. Одни из них говорят, что отрицать эволюцию жизни нельзя, но нужно видеть в ней «действие бога». Другие заявляют, что бог своими руками сотворил только «первую клетку», а дальнейшее развитие шло уже по законам природы. По словам третьих, бог отдельно создал по одной клеточке для каждого вида растений и животных. Четвертые готовы допустить, что тело человека, может быть, произошло от тела обезьяны, но зато душа ему дана богом (последняя точка зрения высказана в папской энциклике от августа 1950 г.).

Для всех этих рассуждений характерно одно: обрывки научных положений или просто отдельные термины науки произвольно «дополняются» абсолютно противоречащими науке положениями о «божественном руководстве» развитием организмов. Очевидно, что подобные «дополнения» принципиально враждебны науке. Дарвин писал: «Теория естественного отбора не имела бы в моих глазах никакой цены, если бы она требовала чудесных прибавлений на какой-нибудь стадии развития». Сила всех подлинно научных теорий в том и состоит, что они объясняют мир из него самого, не допуская ссылок на чудеса.

Истолкование открытий современной физики доныне остается ареной напряженной борьбы между противоположными мировоззрениями. Церковь, в том числе и православная, также стремится участвовать в этой борьбе. Так, недавно православные проповедники выступили с утверждением о том, что современная физика якобы подходит к открытию «тончайших видов энергии», которые являются «полуматериальными сущностями», а отсюда, дескать, уже недалеко и до обнаружения требуемого религией «духовного начала». Дает ли развитие естествознания повод для подобных надежд? Ни малейшего. За последние шестьдесят лет в атомной физике стали известны несколько десятков мельчайших «элементарных частиц», движение которых весьма своеобразно по сравнению со всеми известными ранее формами. Но тем не менее все эти частицы ничуть не менее материальны, чем, скажем, планеты или материки, а законы их движения столь же объективны по своему характеру. Естествознание материалистично по своей природе. В силу этого с неизбежностью терпят неудачу все попытки подчинить его религии.

Православные церковники и значительная часть протестантских утверждают обычно, что религия зиждется только на вере и потому якобы не подлежит суду человеческого разума. Перенося в свои проповеди современную политическую терминологию, они говорят о том, что у науки должна быть своя «сфера влияния», а у религии своя, причем между ними следует установить «мирное сосуществование».

Подобные взгляды не новы. Это приспособление к современным условиям старой теории двойственной истины. Но если в средние века она была выдвинута, чтобы обеспечить науке право на свободное развитие хотя бы в каких-то узких пределах, то сейчас положение изменилось. Рассуждения о «двух истинах» подхватывают теперь те, кто хочет отстоять религиозные идеи, спасти религию от науки. Богословы предлагают сейчас провести «границу» между религией и наукой таким образом, чтобы допустить науку лишь к изучению отдельных, частных законов природы, а на долю религии оставить общие мировоззренческие вопросы, объяснение мира, в особенности же объяснение человеческой жизни. Нетрудно заметить, что таким образом делается попытка опять-таки поставить науку в зависимое от религии положение.

Православные церковники утверждают: «У науки есть свои пределы: наука занимается только тем, что человек видит, что осязает, что слышит, или о чем может умозаключать, исходя из того, что видит и наблюдает. Но есть другая область, область другого, особого знания — это область веры. Кроме видимого мира есть мир невидимый... Вера открывает перед нами мир духовный, мир вечный, отвечая запросам нашей мысли». Современные средства научного исследования и анализа раскрывают нам не только то, что доступно нашим чувствам, но и целые «невидимые миры» атомов, микроорганизмов, быстрых движений и т. д. Опираясь на данные практики, ученые создают глубокие обобщения, которые отражают законы развития различных областей природы и жизни человеческого общества. Математические формулы и категории политической экономии, конечно, нельзя взять в руки, но это, однако, не мешает им быть предметом научного исследования. Давно уже проникла наука и в духовный мир человека, изучая законы психической деятельности, различные формы общественного сознания, в частности религию. Изучая ограниченные во времени процессы, преходящие явления, научная мысль тем самым раскрывает человеку и вечное — именно вечное развитие материи. Для религиозного же вымышленного мира богов и ангелов, чертей и святых остается место лишь в сознании суеверных людей.

Никакие ухищрения не помогают защитникам религии установить какие-то «пределы» развитию науки, с тем чтобы поместить за этими пределами «область религии». Весь мир — природа, общество и человеческое сознание— является областью науки, предметом бесконечно развивающегося человеческого познания. Истина существует только одна — это правильное отражение мира, которое дает наука.

Некоторые богословы говорят о том, что религиозный и научный подходы к миру должны взаимно дополнять друг друга. При этом проводится параллель, например, со световыми явлениями, которые можно изучать при помощи двух различных физических теорий — волновой и квантовой. Но и та и другая теории научны, опираются на точные факты. Поэтому и может идти речь о том, что они дополняют друг друга. Что же касается религии и науки, то это противоположные мировоззрения, взаимно исключающие друг друга. Именно поэтому никакое «сочетание» или «сосуществование» здесь невозможно.

Попытки фидеистов «примирить» религию с современным естествознанием, как мы видели, опираются прежде всего на фальсификацию науки. Однако этого все же оказывается недостаточно для того, чтобы придать библейским положениям хотя бы видимость согласования с наукой. Значительная часть богословов говорит о том, что для спасения религии необходимо кое в чем подправить, модернизировать ее отдельные принципы, дать «современное» толкование старым мифам. Такие сторонники «осовременивания» религии получили название модернистов. Хотя на словах такие церкви, как православная или католическая, стоят за «неизменность» религии, на деле они вынуждены в той или иной мере подновлять свое учение, надеясь таким путем укрепить доверие к религиозным догмам.

Библейский рассказ о том, как бог около 7466 лет тому назад в течение шести дней создал мир \ столь явно противоречит современной науке, что большинство церквей фактически не решается отстаивать его буквальное понимание. Богословы говорят теперь, что этот рассказ не следует понимать буквально, нужно толковать его применительно к науке; например, под «днями творения», о которых говорится в Библии, следует-де понимать длительные исторические периоды, охватывающие многие тысячи и миллионы лет.

Согласно Библии, Земля появилась на второй день творения, а Солнце и звезды — на четвертый день. Но сейчас любому школьнику ясно, что наша планета никак не могла возникнуть раньше Солнца. Пытаясь найти выход из этого противоречия, церковники предлагают толковать соответствующее место из Библии так, что Солнце сотворено раньше Земли, но сначала было закрыто облаками и показалось лишь на четвертый день. По их словам, если в Библии сказано, что бог сначала создал свет, то это нужно понимать так, что сначала появились фотоны и т. п. В любом случае богословы пытаются оправдать Библию, заявляя, что в образной, аллегорической форме в ней якобы изложены глубокие научные истины.

Часть современных богословов, однако, не довольствуется аллегорическим толкованием древних мифов. Они предлагают вообще не придавать особого значения библейским рассказам о творении, грехопадении, чудесах и т. д. и сохранить только основной смысл религиозного учения, а именно представление о боге и евангельскую мораль.

Однако подобные ухищрения модернистов нисколько не облегчают положения религии.

Прежде всего, попытки иносказательного, или «морального», толкования библейских догм независимо от желания их авторов ставят под удар все религиозное \чение. У верующих, естественно, возникает вопрос: если нельзя во всем и полностью полагаться на правоту «священного писания», то можно ли хоть в чем-нибудь ему доверять? Если допустить, что в этой книге есть какие-то неточности, значит, ее вовсе нельзя считать боговдохновенной. А если эта книга не божественное, а обыкновенное человеческое произведение, тогда нельзя принимать на веру и все поучения, содержащиеся в ней!

Поставив под сомнение правоту Библии, богословы-модернисты оказались не в состоянии защитить религиозные взгляды.

Добиваясь «обновления» религии, модернисты вынуждены в той или иной мере отказываться от представления о боге, похожем на самодержавного царя; у них бог выступает лишь как некое туманное «первоначало». Такое утонченное представление о боге труднее поддается критике. Поэтому определенная часть образованных людей, интеллигенции в буржуазном обществе склонна поверить в такого «очищенного» бога, то есть поверить богословам-модернистам и их союзникам из числа идеалистов. Но если бог не подобен человеку, значит, он не может ни карать грешников, ни награждать праведников, от него нельзя ждать утешения, ему незачем молиться. Прав был великий немецкий материалист Фейербах, когда писал: «Если уничтожить человечность или человекоподобие бога, то тем самым уничтожается и само божество».

В последнее время фидеисты вынуждены признавать, что модернизм оказался опасным для религии. Среди богословов все громче раздаются голоса о том, что надо вернуться назад, к «старой» вере, отказаться от попыток согласования ее с наукой.

Но главная причина провала религиозного модернизма состоит в том, что предложенные его проповедниками «новшества» касаются второстепенных и десятистепенных черточек религиозного учения, но не его существа. Наука доказывает вечность материи. Она непримиримо враждебна не только библейскому мифу о «шестидневном» творении, но и учению о творении за шесть тысяч или шесть миллиардов лет и самой идее о существовании бога — творца и законодателя мира.

Наука закономерно ведет к атеизму. Современное естествознание разоблачает несостоятельность религиозного мировоззрения, заставляет рвать с религиозными догмами. Академик И. П. Павлов рассказывал о том, что привело его к неверию: «Я сын священника, вырос в религиозной среде и т. д. Однако, когда я в 15—16 лет стал читать разные книги и встретился с этим вопросом, я переделался». Неоднократные заявления, а главное, труды великого физиолога говорят о том, что он был атеистом, решительно защищал позиции материализма в науке.

Чарлз Дарвин писал в своей «Автобиографии», как под влиянием научных занятий он «постепенно пришел к сознанию того, что Ветхий завет — с его до очевидности ложной историей мира, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения и его приписыванием богу чувств мстительного тирана — заслуживает доверия не в большей степени, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря». Христианское учение он называл «отвратительным». Тысячам и тысячам людей передовое естествознание раскрыло глаза, помогло освободиться от оков религии.

Тем не менее современные богословы придают чрезвычайно большое значение ссылкам на религиозность отдельных ученых. С их помощью они надеются подтвердить возможность «союза» между наукой и религией.

Среди деятелей естествознания в прошлом были и религиозные люди. В капиталистическом обществе и сейчас некоторая часть интеллигенции находится под влиянием религии. В этом сказывается воздействие на мировоззрение ученых привычек и предрассудков буржуазного общества, в котором усиленно насаждается религия. Немалую роль в этом играет реакционная идеалистическая философия, в объятия которой попадают многие буржуазные естествоиспытатели, не умеющие с подлинно научных позиций разобраться в вопросах мировоззрения. Разнузданная травля атеистов, особенно в США, также заставляет часть людей науки в странах капитализма, по крайней мере формально, поддерживать связь с церковью. Подобные факты и дают церковникам повод для заявлений о том, что «современная наука соглашается с религией». Фальшь таких заявлений очевидна.

Во-первых, попадают в сети религии не сами физика, биология, астрономия или какие-нибудь иные отрасли знания, а отдельные представители науки. Причем, как свидетельствуют факты, ученые отдают дань религии и церкви не под влиянием научных исследований, а под воздействием окружающей их среды и реакционной идеологии.

Во-вторых, религиозность, о которой говорят некоторые буржуазные ученые, в подавляющем большинстве случаев носит чисто внешний характер. Западные богословы любят рассуждать, например, о религиозности крупнейшего физика Альберта Эйнштейна. Но на деле Эйнштейн говорил, что он отвергает всякую идею личного бога, и приветствовал борьбу против религиозных догм. В то же время он предлагал, например, «отождествлять мировой порядок с богом». В этом видны непоследовательность великого ученого и его колебания между материализмом и идеализмом, но отнюдь не его вера в бога. То же можно сказать о заявлениях по поводу религии некоторых других буржуазных ученых.

В-третьих, практическая деятельность, открытия и исследования всех ученых, что бы они ни говорили и ни думали о религии, свидетельствуют в пользу атеизма. В этом главное. Даже те из числа естествоиспытателей, которые действительно верят в бога, в своих трудах опираются на изучение законов природы, а не на библейские легенды. «С богом никто не обращается хуже, чем верующие в него естествоиспытатели»,— заметил по этому поводу Ф. Энгельс. В их исследованиях бог оказывается не у дел.

Последним доводом в рассуждениях современных богословов о науке всегда является заявление о том, что при всех своих успехах наука не приносит человечеству счастья и благополучия. Церковники говорят о бедствиях мировых войн, об опасностях атомной бомбы, нищете и страданиях трудящихся в буржуазном мире для того, чтобы сделать вывод о «бессилии» человеческого разума. На всемирном конгрессе баптистов, который происходил в Лондоне в 1955 г., известный проповедник Грэхем говорил: «Мы поклоняемся человеческому знанию, а оно оставило нас в холоде и голоде, привело к... безвыходному интеллектуальному тупику». Церковники не устают повторять, что, оказавшись без руководства религии, наука и техника якобы лишь усиливают несчастья, ведут к разрушению. Отсюда делается заключение о необходимости «вернуть» разум в подчинение вере и возлагать надежды на «духовное спасение», а не на научный прогресс.

Такие заявления, по существу, оправдывают капиталистический строй, который ставит естествознание и технику на службу войне. У богословов же получается, что виновен человеческий разум. Конечно, успехи естествознания сами по себе не могут устранить социальных бедствий и даже могут использоваться во зло людям. Лишь с заменой капиталистического строя социалистическим все завоевания научной мысли ставятся на службу интересам трудящихся, развитие естествознания подчиняется благородным целям освобождения человечества. Эти цели указаны марксистско-ленинской наукой об обществе. Марксизм доводит до конца победу науки над религией, вытесняя религиозные представления из их последнего убежища.

Ликвидировав эксплуататорский строй, трудящиеся нашей страны, вооруженные научным пониманием природы и общества, на практике доказывают, что человечество может завоевать себе счастливое будущее.

Глубоко фальшивы утверждения религиозных проповедников о том, что наука, изучая закономерности общества, деятельность классов, государств, якобы проходит мимо «нужд человеческой личности». В действительности личность не существует вне общества, и поэтому обеспечить настоящую свободу развития человеческой личности и ее способностей молено только в обществе, которое свободно от эксплуатации и нужды. То, что в нашей стране за годы Советской власти средняя продолжительность жизни населения увеличилась вдвое (с 32 до 68 лет), ушли в прошлое многие опаснейшие болезни, что каждый имеет возможность получить образование,— это говорит о действительном освобождении личности при социализме. Свидетельством этого является рост духовной культуры советского народа. Религия же не может предложить человеку ничего, кроме бесплодной надежды на спасение после смерти. Бессильные оспорить достижения науки, религиозные проповедники продолжают утверждать, что научное, материалистическое мировоззрение «унижает» человека и лишь религия будто бы «возвышает» его. Многие богословы, например, требуют отвергнуть дарвинизм, ссылаясь на то, что «унизительно» говорить о происхождении человека от обезьяны. По их словам, не признавая божественной природы человека, материалистическая наука «отрицает мораль», «уравнивает людей со скотами». Но в действительности именно религиозные вымыслы, согласно которым человек является беспомощным «рабом божьим», греховным «червем земным», принижают достоинство людей, сковывают их силы. Научный же вывод о том, что человек выделился из животного мира благодаря развитию труда, что человек подчиняет себе силы природы, познавая ее законы, утверждает достоинство человека.

Как видно, никакими средствами богословам не удается отстоять мировоззрение, непримиримо противоречащее науке. Все их «теории», предназначенные для «увязывания» религии с наукой, рассыпаются при первом соприкосновении с действительностью.