Защитники религии нередко пытаются представить дело так, что наука якобы обязана своим происхождением религии: по их словам, исследование природы зародилось из религиозного культа. Подобные утверждения насквозь ложны. Первые начатки научных знаний возникали и развивались в ходе материального производства. Потребности производственной практики всегда были решающим стимулом развития научных знаний. Так, математика, и в частности геометрия, появилась в связи с необходимостью измерения земельных участков, проектирования каналов, строительства зданий. Для работ по орошению важно было также предсказать время разливов рек, а для этого нужно вычисление времен года, которое делается на основании астрономических наблюдений и выкладок. Древние вавилоняне смогли определить длину года. Им был известен «сарос»— период между двумя одинаковыми затмениями. Их определение величины этого периода расходилось на 19,5 минуты (длина сароса более 6585 суток).

В гораздо меньшей степени были собраны в древности сведения из области геологии, химии, ботаники и зоологии. Здесь не шли далее простой записи перечней минералов, веществ, видов растений и животных. Химические знания древности дошли до нас в виде записей рецептов изготовления некоторых веществ.

Древняя медицина приобрела уже некоторые знания о физиологии и выработала ряд методов лечения. Египтяне, например, связывали функциональные расстройства частей тела и органов с повреждениями мозга.

Эти начатки научных знаний сыграли важную роль в развитии культуры человечества в условиях древних государств Востока и античности. Однако пределы доступного и известного человеку были в тот период крайне невелики, сами знания отрывочны и неполны. Поэтому с элементами верных представлений о природе сочетались грубые заблуждения и суеверия, с верными практическими приемами в производстве, в лечении болезней — магические, колдовские действия, рассчитанные на то, чтобы повлиять на добрых или злых духов, вызвать помощь богов и т. д. Если человек и в первобытном состоянии и в древности был реалистом на практике, полагался прежде всего на свои силы, то в своих представлениях о недосягаемых для его практики и разума явлениях, о земле и небе, о жизни природы и общества он неизбежно оказывался в плену фантастических взглядов. В силу этого в самом исследовании природы на первых его этапах тесно переплетались враждебные друг другу элементы. Даже наиболее передовые умы древности и средневековья отдавали обычно дань распространенным суевериям. Астрономические знания использовались и развивались не только для нужд мореплавания, но и на потребу астрологии— лженауки, претендовавшей на предсказание человеческих судеб по движению небесных светил. Точно так же химические знания вплоть до конца средних веков были связаны не только с нуждами металлургии, но и с поисками фантастического «философского камня». В древней медицине было немало элементов магии.

Подобное положение в значительной мере было связано с тем, что в древнем мире и в эпоху средневековья группой людей, сосредоточивших в своих руках монополию на грамотность и почти на все виды духовной культуры, являлись жрецы и духовенство. Известные им сведения о природе они стремились использовать для укрепления религиозной веры.

Но это не значит, что в древности наука и религия сливались друг с другом, как о том твердят многие буржуазные ученые. Сосредоточение астрономических знаний в руках астролога не означало, что астрономия сливалась с сочинением гороскопов, точно так же как изучение египетскими жрецами периодичности затмений не укладывалось в рамки религии. Медленное накопление научных знаний и появление зачатков научного исследования (простейшие астрономические инструменты и др.) шаг за шагом подтачивали, однако, религиозные догмы. С другой стороны, накопление знаний о природе создавало условия для появления философских теорий, бросавших вызов религиозному авторитету.

Господство религии никогда не было абсолютным, всегда были скептики, неверующие, атеисты. Из глубокой древности дошли до нас высказывания, выражающие сомнения в религии, в существовании богов, загробного мира. Острые формы борьба науки против религии в древнем мире принимает в древней Греции и древнем Риме.

Жрецы и вместе с ними идеалисты яростно ополчались против ученых, высказывавших атеистические идеи. Поскольку отдельных наук в то время не существовало, преследования направлялись против материалистических идей в философии.

Идеалист Платон (V—IV вв. до н. э.) утверждал, например, что распространение материалистических идей Демокрита — причина того, что «юноши пренебрегают религией и говорят, что не существует богов, верить в которых приказывает закон. Вот в чем причина революций...». Для борьбы с материалистами он предлагал: «Одних надо казнить, других бичевать и заключать в тюрьмы, третьих лишать гражданских прав, четвертых наказывать нищетой и изгнанием из пределов государства».

Первые века нашей эры характеризуются закатом античной культуры. Христианская религия начала преследование всего культурного и научного наследия прошлого, как «языческого».

Патриарх Феофил добился приказа императора Феодосия об уничтожении собиравшейся многие века величайшей научной библиотеки древнего мира, находившейся в Александрии и служившей базой для работы ученых Александрийской академии. Библиотека была сожжена. В результате этого акта злобного религиозного фанатизма для человечества навсегда были утеряны многие сочинения древних ученых, многие важнейшие памятники античной культуры.

В Александрии толпа монахов-фанатиков под предводительством христианского «святого» патриарха Кирилла убила женщину-математика Ипатию. Ее тело изрубили на куски, морскими раковинами с нее содрали «прекрасную плоть» и останки бросили в огонь. Наука представлялась ненужной. Наступила темная ночь средневековья. Начались преследования еретиков (вероотступников). В еретики зачислялись почти все ученые. Было запрещено преподавание философии, закрыты все философские школы.

Наука допускалась только в качестве подспорья Библии, обосновывающего религиозные догмы и представления. Непререкаемыми авторитетами были сочинения «отцов» церкви, например основателя теологии Августина (354—430 гг.), пытавшегося различными логическими доводами подкрепить Библию.

Церковь с озлоблением уничтожала остатки так называемой светской науки, то есть действительных знаний, выходящих за рамки теологии.

«Отцами» церкви было осуждено, объявлено еретическим учение о шарообразности Земли. Его приверженцев жестоко преследовали. В VI в. появилось сочинение Козьмы Индикоплевста «Христианская топография вселенной, основанная на свидетельстве священного писания, в которой не дозволяется христианам сомневаться». Вселенная, согласно этому сочинению, имела форму ящика. Дно его занимала Земля, а стенки и крышку составлял небесный свод. По этому своду ангелы передвигали небесные светила. Каждый вечер Солнце пряталось за гору, а утром оно вновь выдвигалось на небо.

Медицинские знания, доставшиеся от древности, также были осуждены. Болезни считались наказанием божьим, и им следовало, по учению церкви, покоряться. Избавления можно просить только в молитве. Лечение болезней считалось делом богопротивным, внушенным врагом господа — дьяволом.

Заслуга сохранения достижений античной науки в значительной мере принадлежит арабам. Арабские завоеватели частично уничтожили культуру «неверных», как не-согласующуюся с учением Корана. Существует предание, что калиф Омар отдал приказ своему полководцу, взявшему новый город, сжечь все книги, находившиеся там, мотивируя свое распоряжение следующим образом: «Если в этих книгах говорится то, что есть в Коране, то они бесполезны. Если же в них говорится что-нибудь другое, то они вредны. Поэтому в том и в другом случае их надо сжечь». Однако арабские ученые все же сумели сохранить и развить многое из культурного наследия завоеванных народов. В условиях средневековья наука у арабов с неизбежностью приняла «книжный» характер. Ученый обращался не к фактам, наблюдениям и опытам, а изучал древние книги, пытался истолковать их, в них найти ответы на все вопросы.

В период средневековья сложился схоластический метод в науке, который составлял характерную черту средневековой духовной культуры. Особенностью этого метода была слепая вера в авторитеты. Ученые спорили друг с другом, ссылаясь на авторитеты, противопоставляя одни цитаты другим, сплетая на основе этих цитат сложнейшую и хитроумнейшую логическую сеть. И никто не задавал себе вопроса: а насколько верно то, что говорится в цитатах? Никто не пытался решить спорный вопрос, обращаясь к исследованию самого материального предмета, о котором идет спор.

Кроме того, для схоластики характерна вера в различные магические действия и заклинания, в таинственные связи природных явлений с судьбой человека или с его действиями. Алхимики искали чудесный «философский камень», с помощью которого можно было бы все металлы превращать в золото, астрологи пытались предсказать судьбы людей и стран по положению небесных светил, различные шарлатаны с помощью магических средств и заклинаний занимались «врачеванием».

Христианская Европа в средние века была подчинена церкви во всех областях жизни и культуры. В условиях феодальной раздробленности, наличия множества мелких и мельчайших государств с их постоянными раздорами церковь была единственной централизованной организацией. Многие века она была и культурной силой, ибо грамотность, книги были монополией церкви. Священники были секретарями, министрами, наставниками королей, часто неграмотных (Карл Великий с трудом научился читать, но не умел писать). Соперничая с королями и светскими феодалами в борьбе за власть и доходы, церковь верой и правдой служила феодальному строю, была самой консервативной силой.

В духовной, культурной жизни средневековой Европы церковь господствовала почти безраздельно. Все, что противоречило «священному писанию», объявлялось еретическим и преследовалось. Наука была служанкой богословия, ее задачей было подтверждение схоластическими, наукообразными рассуждениями положений «священного писания».

Обращение к фактам природы, естественнонаучные исследования объявлялись греховными, приравнивались к колдовству и «черной магии». Ученым предписывалось лишь рассуждать о тех или иных положениях «священных книг». Университеты были под контролем церкви, наука в них носила схоластический характер, главным предметом в них было богословие. Лишь впоследствии появляются и начинают играть видную роль медицинские факультеты. В спорах ученых решающее слово принадлежало папе и епископам, строптивым ученым постоянно грозило обвинение в ереси и костер. Всякое свободомыслие беспощадно подавлялось.

В связи с тем, что сохраненная арабами античная мысль получает распространение в Западной Европе, церковь принимает меры к тому, чтобы превратить античную философию и науку в служанку христианского богословия. Схоласты занялись приспособлением Аристотеля к нуждам церкви. Его положения, соответствующим образом обработанные, были превращены в догмы, в которых не дозволено было сомневаться. Грубо примитивное изображение строения вселенной в «Христианской топографии» Козьмы Индикоплевста было заменено геоцентрической системой мира древнегреческого ученого Птолемея (II в. н. э.). Эта система позволяла со значительной точностью предвычислять небесные явления и ориентироваться по звездам. В то же время она позволяла церкви обосновывать свой основной догмат о сотворении человека по образу и подобию бога и о вселенной, созданной богом, чтобы служить человеку. Птолемеевская система мира была канонизирована церковью. Считалось, что Земля как сфера деятельности Христа-спа-сителя служит центром мира, а вокруг нее, прикрепленные к хрустальным сферам, движутся Солнце и планеты.

Однако даже схоластическая наука таила угрозу для религиозной догматики: чем больше появлялось книг и ученых людей, пусть даже и монашеского звания, чем больше было споров по вопросам богословия, философии, устройства природы и общества, тем больше возникало сомнений и противоречий. Нашлись ученые-богословы, которые даже обосновывали пользу сомнения. Пьер Абеляр (1079—1143 гг.) писал: «Через сомнение мы приходим к исследованию, а через исследование к истине». Другие мыслители сначала с осторожностью, а затем все более настойчиво проводят идею о двойственности истины, согласно которой научное познание должно существовать независимо от религии.

Согласно этому учению, наука не должна вторгаться в область религии, касаться божественных предметов, но также и религия не должна вмешиваться в дела науки, подминать ее под себя, заставлять ее подчиняться своим догмам. Это учение, далекое от атеизма, было все же попыткой науки освободиться от власти религии, перестать быть служанкой богословия. Учение о двойственной истине преследовалось церковью, но оно сыграло большую роль в освобождении науки от власти церкви в последовавшую вскоре эпоху Возрождения.

Развитие ремесел в городах, появление и укрепление торговых и культурных связей, обмена, создание новых путей сообщения, начало эпохи географических открытий — все это создало потребность в расширении научных знаний. Никакие репрессии со стороны церкви не могли уже прекратить развитие науки, так как это развитие требовалось самими материальными условиями жизни.