На всем протяжении своей истории православная церковь выступала как враг передовой культуры, науки, просвещения. Православие душило пытливую человеческую мысль, преследовало светское, научное знание, поддерживало косность, рутину, невежество, стремилось удержать сознание народа в тесных рамках церковных канонов и предписаний.

По переписи 1897 г., в России служителей православного культа было 295 103 человека, а учителей всего 79 489, то есть почти в четыре раза меньше. В 1911 г. на 100 тысяч школ различного типа приходилось около 80 тысяч церквей и 1025 монастырей. Из общего числа школ 40% было в руках священного синода. Задача церковноприходских школ состояла в том, чтобы «воспитывать в детях страх божий, вселять любовь к церкви и преданность к царю и отечеству». Основная масса времени в этих школах отводилась на изучение закона божьего, церковнославянского языка и церковного пения. Общая грамотность учащихся этих школ была крайне низкой.

Церковь требовала, чтобы и в высшей школе, в университетах «все положения науки основывались не на умственных, а на религиозных истинах». Преподавателям и профессорам предписывалось излагать студентам факты, без примеси «вредных умствований». В начале 20-х годов XIX в. в Казанском университете было запрещено преподавание геологии на том основании, что данные этой науки противоречат «священному писанию».

Церковь в России всегда была тормозом для развития научного знания. В 1551 г. на Стоглавом соборе астрономия была отнесена к числу «составов и премудростей еретических». Изданную впервые в России в конце царствования Петра I книгу о системе Коперника церковники называли «богопротивной», «наваждением сатанинским», «кознями врага человеческого», и впоследствии, вплоть до Октябрьской революции церковь предпринимала попытки запретить пропаганду гелиоцентрического учения.

В 1756 г. православные церковники обвинили Академию наук в том, что последняя издает книги, содержащие «натурализм и безбожие», и потребовали прекращения издания научных книг «как о множестве миров, так и о всем другом, вере святой противном и с честными нравами несогласным, под угрозой жесточайшего за преступления наказания».

Церковники требовали сжечь труды гениального русского ученого М. В. Ломоносова. Многие великие русские ученые: К. Ф. Рулье, И. М. Сеченов, И. И. Мечников, Д. И. Менделеев, К. А. Тимирязев, И. В. Мичурин и др.— неоднократно подвергались нападкам со стороны православных церковников. Пользуясь предоставленным ей правом духовной цензуры, православная церковь в царской России неоднократно запрещала научные и философские издания, как противные «вере и нравственности». Православная церковь в этом отношении мало чем отличалась от католической. В 1866 г. была запрещена работа И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», в 1895 г.— книга Ч. Дарвина «Происхождение человека и подбор по отношению к полу», в 1907 г. духовная цензура запретила книгу Л. Фейербаха «Мысли о смерти и бессмертии», а в 1908 г. возбудила судебное преследование по книге Э. Геккеля «Мировые загадки». Опыты Мичурина по скрещиванию различных сортов растений воинствующие церковники называли «проституцией в растительном царстве», а питомник, где Мичурин проводил свои работы, окрестили «растительным домом терпимости».

Православие неизменно выступало против всего нового в развитии культуры и техники. Когда на Руси впервые появилось книгопечатание, оно, как и на Западе, было объявлено «дьявольским наваждением». Первого печатника на Руси Ивана Федорова объявили слугой дьявола, и толпа под влиянием духовенства разгромила и сожгла в 1568 г. его печатный двор, сам Федоров вынужден был покинуть Москву. Церковники беспощадно расправлялись с талантливыми изобретателями-самоуч-ками. В царствование Ивана Грозного холоп Никита Лу-патов, смастерив деревянную летательную машину с крыльями и рулем, благополучно совершил полет с Кремлевской башни. По наущению духовенства царь на том основании, что «человек не птица, крыльев не имать, аще же приставит себе аки крылья деревянны, противу естества творит», объявил это дело результатом «нечистой силы» и приказал за содружество с ней «отрубить выдумщику голову», «тело окаянного пса бросить свиньям на съедение», а летательный аппарат «после божественной литургии огнем сжечь».

Идеология православной церкви с ее религиозно-мистической психологией отрешенности от мира и аскетизмом отрицательно сказывалась на развитии русской философии, литературы, искусства. Православное духовенство предлагало навечно заключить в монастырь А. С. Пушкина за его антирелигиозные произведения. Нападкам церковников также подвергались В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, А. И. Герцен, Т. Шевченко, Д. И. Писарев, Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин и другие выдающиеся русские писатели и мыслители. В 1901 г. святейший синод отлучил от православной церкви и предал анафеме гениального русского писателя Л. Н. Толстого. Все эти факты показывают, какую реакционную роль играло православие в развитии просвещения, науки и культуры в России. Лояльное отношение православной церкви к Советскому государству, активная борьба современных руководителей православия за сохранение мира на земле отнюдь не означают, что православная идеология утратила свой реакционный характер, перестала быть враждебной науке и культуре. Православное христианское мировоззрение, как и прежде, является антинаучным мировоззрением, которое одурманивает сознание верующих, мешает активному и сознательному участию в деле строительства коммунизма.

В свое время большинство идеологов русского православия резко осудило попытки обновленческого митрополита Введенского соединить коммунизм с христианством и объявило его вместе с немногочисленными единомышленниками раскольником.

В настоящее время идеологи православной церкви в СССР хорошо понимают непримиримость и враждебность философских, мировоззренческих основ христианства и коммунизма и не пытаются их сближать, как это делают, например, некоторые представители протестантской теологии на Западе. Один из современных православных идеологов писал: «Мы, конечно, совершенно чужды материализма, составляющего идеологическую основу коммунизма...».

В то же время православные церковники, отрывая социальные и нравственные идеалы коммунизма от их социально-исторической, философской, мировоззренческой основы, склонны изображать эти идеалы близкими и родственными христианскому учению. В своих проповедях и беседах с верующими они стараются убедить их в том, что христианство всегда стремилось и сейчас стремится к этим же справедливым и гуманным идеалам, но своим, отличным от коммунизма путем. При этом церковники ссылаются на «священное писание» и «доказывают», что ему отнюдь не чужды принципы и идеалы справедливости, равенства, человеколюбия, пронизывающие и коммунистическое учение.

Эти попытки являются не чем иным, как попытками замаскировать непримиримое противоречие, существующее между коммунизмом и христианским учением. Критикуя тех, кто для сближения идей коммунизма с христианскими пытался опереться на Библию, Энгельс писал: «Если немногие места из библии и могут быть истолкованы в пользу коммунизма, то весь дух ее учения, однако, совершенно враждебен ему, как и всякому разумному начинанию» К Дух современного православия, как и других религий, в корне враждебен коммунистическим идеалам.

Земное счастье вообще, с точки зрения православия, ничто по сравнению с тем блаженством, которое ожидает праведника после смерти: совершенное счастье, вечная радость могут быть только в загробной жизни.

Значит, главной целью христианина нужно считать отнюдь не достижение земного счастья, не коммунизм, но лишь усердную подготовку к воображаемому посмертному блаженству. Самым священным долгом нашей земной жизни, по мнению православных проповедников, должны быть труды во имя загробной жизни и небесного блаженства.

Из таких поучений необходимо вытекает вывод о заведомой никчемности всей борьбы за улучшение условий земного существования. Ведь если жизнь на земле только испытание, необходимое для получения загробной жизни, то, чем тяжелее приходится человеку здесь, тем больше появляется у него шансов спасти свою душу. Коммунистическое мировоззрение совершенно исключает религиозную веру в загробную жизнь, ибо она обесценивает человеческую жизнь, заставляет верующего относиться к своему труду, к человеческой красоте и человеческому счастью как к ничтожным, временным и суетным явлениям. Эта вера лишает человека сил, бодрости, уверенности в необходимости своей деятельности. Она сковывает его инициативу, препятствует всестороннему и гармоническому развитию человеческой личности.

Ничего общего с коммунистическим сознанием не может иметь положение православия о божественном промысле. Церковники настойчиво убеждают верующих в том, что «без воли божией и без помощи божией ни одного шага в этой жизни мы сами сделать не можем». Такие проповеди противоречат науке, фактам нашей жизни и мешают верующим людям быть активными и сознательными строителями коммунистического общества.

Идеологи православия всегда любили утверждать, что всякая государственная власть является богоустанов-ленной. И в современной православной церковной литературе приводится известная фраза из посланий мифического христианского апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от бога; существующие же власти от бога установлены».

Между тем советские люди отнюдь не считают, что трудящиеся должны почитать как «божественную» власть эксплуататоров. Что касается Советской власти, то советские люди знают, что она не «от бога», а завоевана народом в трудной борьбе с теми силами, которые церковь веками благословляла.

Православие полностью сохранило свой традиционный антигуманный идеал человеческой жизни. Именно в последние годы церковнослужители энергично возрождают почитание святых угодников, которые обычно всю свою жизнь посвящали служению богу и ради этого уходили в леса, жили в пещерах, вели отшельнический образ жизни, переносили всякого рода физические страдания. Конечно, в наши дни православная церковь не призывает людей расселяться по пустыням и лесам, но она выдает подобный образ жизни за идеальный тип жизни верующего человека, объявляет разного рода юродивых высшим образцом христианского благочестия. Православный идеал человека, проводящего все свое время в слезах и молитвах, всегда ставящего на первое место личные интересы, стремление к «спасению» собственной души, не имеет ничего общего с нашим коммунистическим идеалом человека, с принципом коллективизма, лежащим в основе нашей жизни, с требованием высокой общественной активности.

Правда, в последние годы у православных церковников наблюдается стремление, не меняя основ своего вероучения, несколько сгладить противоположность между моральными поучениями церкви и нравственными принципами социалистического общества, по-иному истолковать ряд библейских моральных положений, пришедших в слишком явное противоречие с социалистической действительностью. Так, например, они уже не подчеркивают библейское «проклятие труда», а говорят о его «богоугодности», призывая верующих заботиться о земном благополучии. Но это, конечно, ни в какой степени не лишает православия его реакционной сущности.

В нашей стране верующие люди, участвуя вместе с неверующими в строительстве коммунизма, приходят Есе чаще к необходимости сравнивать свои религиозные взгляды с жизнью, все чаще убеждаются в том, что эти воззрения мешают им жить и строить коммунистическое общество, и решительно порывают с религией. Среди отошедших от религии имеется немало бывших служителей православного культа и богословов. Многие из них не только отказались от своей веры, но и сами стали активными борцами против религиозных предрассудков и суеверий.

Окончательный отход трудящихся масс от религии — это закономерный процесс периода развернутого строительства коммунизма. Этот процесс в равной степени захватывает все религиозные организации, существующие в нашей стране, в том числе и православные.