Выше было отмечено, что люди разных эпох, и тем более представители разных классов, далеко не одинаково оценивают одни и те же общественные явления, одни и те же поступки и что поэтому понятия нравственности изменчивы, относительны. Однако из этого вовсе не следует, что в вопросах нравственности никакого объективного критерия нет. Такой критерий есть, и он впервые указан марксизмом: это интересы и благо подавляющего большинства общества — трудящихся, широчайших народных масс. Все в поведении людей, что соответствует интересам трудящихся, что идет на благо народа,— справедливо, добродетельно, честно, а значит, нравственно. Все, что идет в ущерб народу, что приносит ему вред,— несправедливо, дурно, нечестно, а значит, безнравственно. Здесь речь идет не об отвлеченных понятиях добра или зла, справедливости или несправедливости, а о том, что справедливо и честно с точки зрения трудящихся, народа. Преданность не вымышленному богу, волю которого можно толковать и так и этак, а преданность трудящимся, народу — вот подлинная, а не мифическая основа истинной морали.

Именно таковой и является коммунистическая мораль. Коммунистическая мораль, в отличие от других форм морали, не прикрывается надысторичностью и вне-классовостью, не выступает от имени всего человеческого рода. Она прямо и открыто выступает от имени рабочего класса, подчинена осуществлению его исторической миссии, выражает его классовые интересы. Но поскольку коренные интересы рабочего класса совпадают с коренными интересами всех трудящихся, то коммунистическая мораль является одновременно моралью всех трудящихся, моралью широчайших народных масс. Когда исчезнут общественные классы, когда будет построено бесклассовое коммунистическое общество во всем мире, тогда коммунистическая мораль останется единственной и перестанет быть классовой. Поэтому если уж говорить об общечеловеческой морали, то на эту роль может претендовать только мораль коммунистическая, поскольку она выражает интересы абсолютного большинства людей, а в будущем коммунистическом обществе будет представлять собой нормы поведения всех членов общества, всего человечества.

Коммунисты не только не отрицают морали — они являются борцами за самые благородные и нравственно возвышенные цели. Дело всей жизни коммунистов — борьба за освобождение трудящихся, то есть подавляющего большинства человечества, от социального гнета и порабощения, за устранение величайшей социальной несправедливости. Что может быть более нравственным, чем эта высокая цель!

Коммунисты выступают против религии, провозглашают свои нравственные принципы без ссылок на божественный авторитет. Одна из особенностей коммунистической морали в том и состоит, что она не нуждается в авторитете несуществующего бога, в религиозной ширме для обоснования своих моральных принципов, так как ей нечего скрывать от народа. Коммунистическая мораль подчинена интересам рабочего класса, всех трудящихся. Для нее интересы и благо народа — превыше всего. «Нравственность это то,— говорил В. И. Ленин,— что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов» К Все принципы коммунистической морали направлены к одной цели — к освобождению рабочего класса, трудящихся от социального гнета, к построению коммунистического общества. Для столь высокой и благородной цели не требуется ссылок на волю бога: справедливость этой цели очевидна и ясна сама собой. Правое дело не нуждается в религиозном тумане, в ссылках на предписания свыше, на авторитет вымышленного бога.

Но может возникнуть вопрос: не изменилась ли под влиянием новых условий и религиозная мораль? Ведь в отличие от прежнего теперь религия в нашей стране не может служить оружием в руках одних классов для порабощения других, поскольку противоположных, враждебных друг другу классов у нас давно уже нет. Может быть, в силу этого теперь она перестала быть вредной, реакционной идеологией. Если в прошлом ее могли использовать в своих интересах господствующие классы, то почему этого не может сделать и рабочий класс, тем более что церковь теперь занимает вполне лояльную позицию в отношении Советского социалистического государства, что многие видные представители церкви принимают активное участие в борьбе за мир?

Конечно, религия, несмотря на свой крайний консерватизм, не может не испытывать влияния жизни, не приспосабливаться к новым, изменившимся условиям. Учитывая эти условия, в частности рост социалистической сознательности советских людей, в том числе и большинства верующих, церковники отказываются от наиболее нелепых догм и поучений, вносят те или иные изменения в свой нравственный кодекс, пытаются подновить религиозное нравоучение. Однако религию и ее мораль нельзя освободить от главного — от веры в бога и загробную жизнь. А это значит, что при всех и всяких условиях она заведомо противостоит всему тому, к чему стремятся советские люди, борющиеся за новую жизнь, за коммунизм.

В самом деле, ведь религия при всех и всяких условиях есть вера в бога и его всемогущество. Все, что делается вокруг, есть, по учению церкви, проявление воли и промысла божьего. Правда, церковь не отрицает и свободы воли человека, во всяком случае на него возлагает ответственность за его поступки. Но это никак не вяжется с исходной идеей религии о боге, как творце человека и всего мироздания. В конечном-то счете, согласно религии, все от бога, и только от бога. В евангелиях сказано, что волос с головы у человека не упадет без воли господней. И этого никто из современных церковных законодателей не отменял и отменить не может. Отменить это — значит вообще отказаться от религии.

Спрашивается, чего могли бы достигнуть советские люди, если бы они в своей жизни руководствовались подобной установкой? Разве они могли бы в свое время сбросить с плеч ярмо эксплуатации, а затем построить социализм? Только отказавшись от надежды на бога, рассчитывая на самих себя, трудящиеся нашей страны под руководством Коммунистической партии свергли господство помещиков и капиталистов и построили новую, социалистическую жизнь, а сейчас развернули строительство коммунизма.

Важнейшими качествами строителя коммунистического общества являются активность, вера в свои силы, умение преодолевать преграды на пути к цели, высокая сознательность, преданность коммунизму, тогда как религия — идеология пассивности, бездеятельности, слепого преклонения перед несуществующим богом и некоей якобы богом предустановленной судьбой. Проповедники религии всегда внушали верующим мысль, что человек — ничто перед богом, раб божий, его тварь, прах земной. Высшей добродетелью религиозной морали как было, так и остается осознание человеком своей крайней ничтожности перед богом, самоунижение перед ним, беспрекословное повиновение его воле. Согласно религии, если человек и может чего-либо добиться, то для этого у него есть только один путь — усердно молиться, отбивать поклоны, выпрашивать у бога милостыню, подаяние.

И это не случайная черта религиозного мировоззрения, а выражение его сущности. Религия в свое время была порождена чувством бессилия, беспомощности перед стихийными силами природы и социальным гнетом. Она — плод разочарования человека в своих способностях чего-либо добиться собственными силами, плод его отчаяния и капитуляции перед непреодолимыми в то время трудностями существования.

Поэтому даже сейчас, когда в нашей стране коренным образом изменились условия, когда ликвидирована социальная почва, порождающая веру в бога, религиозные пережитки, поскольку силой традиции они еще держатся в сознании некоторой части населения, побуждают верующих по-прежнему уповать на бога, руководствоваться тем, что все от бога — «жизнь, земля, душа и средства для жизни». Отсюда, как поучают церковники, следует, что если советские люди и добиваются успехов и побед в строительстве новой жизни, то они обязаны этим не столько своему самоотверженному труду и борьбе, сколько богу.

Вместо веры в свои собственные силы религия воспитывает веру в благодать несуществующего бога; вместо активности — пассивность и бездеятельность; вместо упорства и настойчивости — беспомощность и бессилие. В силу самой своей сущности религиозные пережитки воспитывают и закрепляют в людях такие моральные качества, которые не помогают, а мешают нам решать повседневные задачи коммунистического строительства, осуществлять нашу великую цель — коммунизм.

Но дело не только в том, что религия воспитывает слабость, пассивность, неверие в свои силы, бездеятельность и т. д, то есть моральные качества, с которыми нельзя достигнуть коммунизма. Из религиозного вероучения следует, что человек должен думать в первую очередь не о земном, а о небесном счастье, заботиться не о том, как лучше построить жизнь, а о том, как наилучшим образом подготовиться к переходу в некий загробный, потусторонний мир.

Среди служителей церкви в нашей стране сейчас не много найдется людей, которые стали бы охаивать социализм и тем более коммунизм. Чаще всего они готовы признать, что коммунизм, к которому мы стремимся,— счастливое общество. Но... это ведь, согласно их же учению, земное счастье, всего лишь миг по сравнению с тем счастьем, которое якобы ждет праведников после смерти. Все мы в этом мире странники, и место нашего постоянного, вечного пребывания в мире ином, небесном, о нем и нужно думать в первую очередь, к нему готовиться и стремиться. Вот к чему, в конечном счете, призывает религия даже в том случае, когда церковь лояльно относится к борьбе советского народа за коммунизм.

На что же могут вдохновить подобные проповеди и призывы? Они могут внушить лишь безразличие к нашей великой цели, убить всякое желание строить и укреплять счастливую жизнь на земле. Если бы верующие всерьез рассчитывали на небесное воздаяние, разве они могли бы быть активными и сознательными строителями коммунистического общества? Конечно, нет. Стремления к переустройству общества на справедливых началах потеряли бы для них какой-либо смысл, тем более что, как учит религия, райские ворота открыты в первую очередь для тех, кто терпеливо и безропотно перенес все невзгоды земной жизни.

К счастью для самих же верующих, они практически мало считаются с этими поучениями религии. Вопреки религиозным взглядам и чувствам, им вовсе не чужды здоровые стремления к реальному, то есть земному, благополучию, к земным радостям. Обычно верующие руководствуются не столько поучениями религии, сколько требованиями практической, повседневной жизни, нормальными человеческими потребностями и стремлениями.

Однако из этого вовсе не следует, что религиозные взгляды и чувства не играют никакой роли в жизни и деятельности верующих. Если верующие идут под общим знаменем с неверующими в борьбе за коммунизм, то они это делают вопреки своим религиозным убеждениям. Религиозные убеждения не помогают, а мешают им в этом благородном деле, в той или иной мере снижают их активность, сдерживают энтузиазм в труде, сковывают творческую инициативу.

Религиозные пережитки — прямая помеха в коммунистическом воспитании трудящихся.

Известно, что важнейшей чертой духовного облика нового человека — члена коммунистического общества — является коллективизм и товарищеская взаимопомощь. «Один — за всех, все — за одного»—вот одна из норм морали, один из неписаных, но неукоснительных законов коммунистического общества. Преодоление буржуазного индивидуализма и эгоизма и укрепление коллективизма— первостепенная задача всех наших общественных организаций. Осуществление этой задачи неразрывно связано с преодолением пережитков религиозной морали, представляющей собой средоточие индивидуализма и эгоизма.

Весь смысл жизни человека, с точки зрения религии, состоит в том, чтобы угодить богу. Церковь как прежде, так и сейчас призывает верующих никогда не забывать о боге, посвящать ему, и только ему, все свои помыслы и дела. Но что все это значит? Это значит, что нужно в своей повседневной жизни, в своем поведении, в поступках считаться в первую очередь не с интересами общества, не с окружающими людьми, а с богом. Первой заботой каждого человека должно быть личное спасение, искупление собственных прегрешений перед богом (не перед людьми). «Каждый — за себя, один бог — за всех» — вот что вытекает из религии и является важнейшей нормой ее морали.

В этом отношении особенно показательна идеология сектантства. Сектантские проповедники в соответствии с христианским вероучением на каждом шагу напоминают верующим о суетности всего мирского, о необходимости помнить только об одном — о «небесной отчизне» и их «вечном хозяине». А для этого нужно как можно дальше стоять от мирских дел, уйти в себя, замкнуться, изолироваться, отгородиться от общества, от людей. Сектантам не рекомендуется читать книги и газеты, слушать радио, ходить в кино, в клуб, посещать лекции. Своих детей сектанты с трудом отпускают в школу, не разрешают им вступать в пионеры, участвовать в школьных общественных мероприятиях. Крайний индивидуализм и эгоизм — вот какую мораль воспитывает сектантское вероучение, как и любая религия.

Такую же поддержку находят в религии и все другие пережитки старой идеологии и морали. Националистические предрассудки, феодально-байское отношение к женщине, нерадивое отношение к труду и т. д.— все это теснейшим образом переплетается с религиозными пережитками, находя взаимную поддержку и опору.

Правда, служители религии, как отмечалось выше, в соответствии с новыми условиями пытаются внести те или иные изменения в свои нравственные наставления. Так, например, они не говорят ныне о труде как наказании божьем за грехи человеческие, как о бремени, возложенном богом на человеческий род. Они готовы снять с труда печать презрения, наложенную на него библейским преданием о грехопадении человека. Но это мало меняет дело. Даже в тех случаях, когда церковники благословляют труд, они призывают посвящать его не обществу, а господу богу, то есть трудиться не ради человека и его реального счастья, а ради Христа, ради мифического небесного благополучия. Такое толкование цели и характера труда вряд ли может кого-либо вдохновить на трудовые подвиги. Труд ради угождения богу ничуть не отличается от труда ради искупления грехов. Труд по-прежнему остается в толковании религии и церкви не чем иным, как некоей роковой, продиктованной свыше обязанностью. Это ничего не имеет общего с отношением к труду как творчеству, дерзанию, созиданию счастливого общества на земле, к труду как наслаждению, каким он станет при коммунизме. Даже мифический небесный рай религия «разукрашивает», главным образом, тем, что допущенные туда праведники будут навсегда избавлены от труда. Мечту о таком идеале можно понять в условиях, когда труд был проклятьем, изнуряющей обязанностью работать на других. Но как он далек от идеала передового человека социалистического общества, не говоря уж о человеке будущего, для которого труд будет первой жизненной потребностью!

Религия всегда помогала буржуазии разжигать национальную рознь тем, что противопоставляла друг другу людей разной веры, оправдывала гонения против инакомыслящих. Сколько на свете разных вероисповеданий! А ведь каждая религия считает истинным только «своего» бога, всех же остальных — ложными, а людей, поклоняющихся другим богам, всячески преследует, воспитывает презрение и ненависть к ним у своих последователей.

В наших условиях, где установилась нерушимая дружба народов, религия мешает преодолению чуждых советской идеологии пережитков буржуазного национализма.

Еще более очевидна непосредственная связь религии с таким пережитком, как феодально-байское отношение к женщине. Религия всегда оправдывала и оправдывает неравноправие женщины с мужчиной. Более того, ни одна идеология не унижает женщину и ее человеческое достоинство так, как это делает религия. В этом отношении особенно ярким примером является мораль ислама, требующая от женщины буквально рабского повиновения мужчине.

Религия мешает искоренению пережитков неправильного отношения к женщине, как якобы неполноценному человеку, мешает развитию и укреплению коммунистической семьи, построенной на полном равноправии женщины с мужчиной.

Словом, нет того пережитка, который не был бы связан с религиозной моралью и не находил бы у нее своего оправдания и защиты.

Верующие нередко говорят, что христианское учение весьма созвучно идеям коммунизма. Ссылаются при этом на то, что эта религия проповедует братство и всеобщую любовь между людьми, проявляет сострадание к обездоленным и несчастным, печется о благоденствии и счастье.

Что можно сказать по этому поводу?

Христианство действительно провозглашает лозунги о братстве, о всеобщей любви между людьми, о равенстве всех перед богом. В религиозных проповедях можно услышать немало вздохов по поводу тяжкой доли бедных и несчастных. Они переполнены разговорами о спасении людей, об их счастье и благополучии. Однако все это только слова.

На самом деле религия мешает найти реальные пути к подлинному братству, к справедливому общественному строю, к освобождению трудящихся. Призывать к братству рабов и рабовладельцев, крестьян и помещиков, пролетариев и буржуа — значит обманывать трудящихся, примирять их со своими поработителями, затруднять их борьбу за свое освобождение. Проявлять сострадание к бедным, не затрагивая и не разоблачая тех общественных порядков, которые обрекают их на бедность,— значит пускать пыль в глаза трудящимся. Проповедовать возможность равенства при господстве эксплуататоров — значит усыплять сознание трудящихся, сеять пустые и вредные иллюзии. Все эти проповеди и призывы не только никогда не мешали, а лишь помогали эксплуататорам подавлять эксплуатируемых, не ослабляли, а еще более закрепляли бесправие трудящихся.

Подлинное братство и равенство людей могут быть достигнуты не путем примирения трудящихся с угнетателями, а путем непримиримой, до конца последовательной борьбы против них. Кто не на словах, а на деле стремится к братству и равенству между людьми, тот не может не бороться за освобождение подавляющего большинства человечества — трудящихся масс от ничтожной кучки эксплуататоров. А религия в течение всей истории классового общества ни разу не призвала трудящихся сбросить с плеч своих угнетателей. «Любите врагов ваших... и молитесь за обижающих вас» — вот к чему всегда призывала и призывает их религия.

О каком братстве и равенстве может идти речь там, где противостоят друг другу враждебные классы, где счастье и благополучие одних строится на несчастье и беспросветной нищете других, где все богатства, созданные трудящимися, принадлежат эксплуататорам?! Но в том-то и дело, что проповеди религии имеют в виду не братство и равенство в подлинном смысле, а прощение угнетателей и эксплуататоров, любовь к ним, как к самому себе, равенство всех «перед богом».

Один из американских королей стали, как рассказывает Горький, обращаясь к рабочим, рассуждает: «Что значит равенство здесь, на земле? Стремитесь только сравняться друг с другом в чистоте души перед лицом бога вашего. Несите терпеливо крест ваш, и покорность облегчит вам эту ношу. С вами бог, дети мои, и больше вам ничего не нужно».

Выходит, подлинного братства и равенства нужно ждать не здесь, не в реальной жизни, а где-то в вымышленном загробном мире. Здесь же, в земной жизни, например в капиталистическом обществе, надо покорно нести крест свой, мириться со своей судьбой, какой бы несчастной она ни была, видеть в каждом человеке, в том числе и в своем угнетателе, родную душу, жить в мире и согласии с врагами своими, невзирая на унижения и обиды с их стороны.

Но трудящихся не может удовлетворить такого рода братство. Они хотят братства не на словах, а на деле, не в вымышленном загробном мире, а в реальной жизни. Поэтому, осознав свое положение, они борются и не могут не бороться за право на человеческую жизнь, за право самим пользоваться теми благами, которые созданы их собственным трудом. А для этого есть только один путь — покончить с тем строем, который лишает трудящихся этого права и который от имени бога всегда оправдывала религия, построить коммунистическое общество.

Лишаясь надежды во что бы то ни стало найти для религии оправдание, ее защитники нередко говорят и так: все наставления и заповеди религии преследуют величайшую, ни с чем не сравнимую цель — подготовить людей в царствие божие и обеспечить им вечное блаженство. При этом они уверяют, что если бы этому блаженству даже не суждено было осуществиться, то одна только мысль о нем способна сделать и делает человека счастливым. По-настоящему счастливым может быть, по уверению церковников, только верующий; неверующий же глубоко несчастен уже оттого, что у него впереди нет ничего утешительного, его жизнь постоянно отравлена мрачной перспективой бесследного и безвозвратного исчезновения после смерти. Поэтому для человека якобы нет ничего более важного и необходимого, чем вера в бога и святая молитва.

Но что собой представляет то счастье, которое обещает и к которому зовет религия? Во-первых, это не действительное, а вымышленное счастье, не реальность, а пустая иллюзия, миф, то, чего нет и быть не может. Во-вторых, для того чтобы достигнуть этого несуществующего счастья, нужно быть глубоко несчастным человеком. Если бы надежда на небесное благополучие была праздной мечтой и только, то это бы еще ничего, большой беды в этом не было бы. Но ведь эта надежда дается ценой отказа от радостей реальной, повседневной жизни. Религиозная мораль призывает верующих к тому, чтобы они действительное счастье приносили в жертву вымышленному, иллюзию предпочли реальности. Небесная награда, согласно религии, дается в первую очередь тем, кто на протяжении всей земной жизни думает только о будущей загробной жизни, посвящает ей все свои земные помыслы и дела, ради нее отказывается, по возможности, от всех земных радостей и соблазнов. Иначе говоря, религиозная мораль учит отказываться от подлинного счастья ради мечты о несуществующем счастье в вымышленном небесном мире.

Еще Энгельс в одной из своих ранних работ, сравнивая первоначальное христианство с рабочим социализмом, отмечает и подчеркивает их принципиальное различие: «Как христианство, так и рабочий социализм проповедует грядущее избавление от рабства и нищеты; христианство ищет этого избавления в потусторонней жизни, после смерти на небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общества». Что же касается утверждений, будто сама надежда на небесную награду и вечную загробную жизнь благотворна, ибо делает человека счастливым, то это, конечно, вздор. Согласно самой же религии, кроме неба есть и преисподняя, где грешники подвергаются вечным мукам и неописуемым пыткам. Если рай привлекателен, то ад ужасен. А ведь сама же религия изо дня в день в течение веков и тысячелетий твердит, что на «царствие небесное» могут рассчитывать только избранные, остальным же уготована ужасная судьба вечных мучеников. В преисподнюю попасть очень легко, тогда как заслужить небесный рай чрезвычайно трудно. Но если это так, то что же здесь утешительного? Не лучше ли не иметь никакой надежды на небесную награду, но зато быть свободным от страха перед ужасами божьего наказания?

Гольбах в одном из писем к некоей весьма суеверной и набожной Евгении резонно заметил: «Если, как это часто повторяет христианская религия, число избранников невелико, блаженство же трудно достижимо, а число осужденных огромно, кто же захочет вечной жизни, со всей очевидностью рискуя вечно страдать? Не лучше ли вовсе не родиться, чем волей-неволей участвовать в такой опасной игре? Да и представление о небытии не приятнее ли мысли о существовании, которое так легко может привести к вечным мукам? Разрешите мне, сударыня, сослаться на вас самих; если бы перед появлением на свет вам дали возможность выбирать между жизнью и небытием, предупредив при этом, что, выбрав первое, вы сможете избежать вечных мук всего лишь в одном случае из ста тысяч,— неужели же вы предпочли бы жить?» 1.

Сказки религии о вечных муках настолько мрачны, что способны отравить всю жизнь верующего человека. Верующий, если он всерьез верит в религиозные сказки, не столько окрылен перспективой небесного счастья, сколько подавлен страхом вечных мук в аду.

Таким образом, нет такого пункта, где можно было бы найти действительное соприкосновение между коммунистической и религиозной моралью. Между ними нет и не может быть ничего общего, они прямо противоположны, несовместимы. Выражая в течение веков и тысячелетий моральные принципы классового, эксплуататорского общества, религиозная мораль представляет собой пережиток прошлого. Патриотизм, бережное отношение к социалистической собственности, самоотверженность в труде на благо социалистического общества, гуманизм, интернационализм и все другие черты коммунистической морали находят так или иначе противодействие со стороны религиозной морали.

Коммунистическая мораль — мораль подлинная, прямо и открыто выражающая интересы подавляющего большинства человечества —трудящихся. Религиозная мораль — мораль мнимая, прикрывающая аморализм, безнравственность поработителей трудящихся.

Коммунистическая мораль воспитывает борцов за действительное счастье людей, способных преобразовывать общественную жизнь в интересах трудящегося человека. Религиозная мораль, напротив, подрывает силы человека, внушает мысль о невозможности что-либо изменить в жизни, обрекает его на пассивное выжидание милостей божьих.

Коммунистическая мораль — это мораль нового мира, которому принадлежит будущее. Религиозная мораль — это мораль старого мира, у которого все в прошлом и ничего нет в будущем, мира, идущего к неотвратимой гибели.

Коммунистическая и религиозная мораль так же противоположны, как противоположны свобода и рабство, свет и тьма, истина и заблуждение. Поэтому преодоление пережитков религии и ее морали является составной частью коммунистического воспитания.