В период Великой Отечественной войны духовенство и рядовые верующие в своем большинстве поддерживали героические усилия советского народа в борьбе против гитлеровских захватчиков. Своими призывами ко всем верующим стать на защиту Отечества, организацией сборов средств в фонд Советской Армии церковь в какой-то мере способствовала разгрому фашизма. Эту сторону деятельности церкви усиленно возвеличивают современные защитники православия, из многочисленных заявлений церковников по этому поводу вытекает вывод: советский народ победил фашизм благодаря религиозной вере и православной церкви.

Советский народ победил, разумеется, не потому, что в дни войны церковь провозглашала «многие лета» Советскому правительству и молилась богу о даровании победы «русскому оружию». Победили социалистический строй, глубокий патриотизм, беспримерное мужество и массовый героизм советских людей, вставших под руководством КПСС и Советского правительства на защиту своих завоеваний.

Во время Отечественной войны церковь нанесла огромный идеологический вред советскому народу. В эти годы церковники усиленно распространяли религию. На занятой фашистами территории открывались ранее не действовавшие приходы. В них велась активная пропаганда идей покорности и смирения. В своих проповедях служители культа призывали людей ждать помощи с небес и тем самым парализовывали их активность в борьбе с чужеземными захватчиками. Церковпики утверждали, что война разразилась по воле бога в отмщение за массовое безбожие советских людей. Поэтому для того, чтобы она быстрее закончилась, необходимо вернуться к вере в бога и молить его о помиловании.

Деятельность церкви не сводилась только к активной пропаганде антинаучных, реакционных взглядов. Немало служителей культа и рядовых верующих сотрудничало с немецкими захватчиками. Изменниками Родины оказались епископ Владимиро-Волынский Поликарп Сикорский, митрополит Литовский Сергий Воскресенский и другие служители культа прибалтийских республик и западных областей Украины и Белоруссии. В 1942 г. в оккупированном фашистами Минске собрался так называемый автокефальный православный собор. От имени этого собора православные иерархи благодарили Гитлера «за освобождение Белоруссии от московско-большевистского ига» и желали ему быстрейшей победы над большевиками России. Изменники в рясах заверили гитлеровское командование в неустанном труде на ниве «духовного исцеления» белорусского народа.

Гитлеровцы на территории Белоруссии загубили свыше двух миллионов человек, превратили в пепел десятки городов, тысячи деревень и сел. Невиданное варварство благословлялось православными церковниками. Среди «духовных пастырей» особенно «отличился» архиепископ Филофей (Нарко). В Могилеве он благословил расстрел оккупантами шести тысяч беззащитных женщин, детей, стариков. С его благословения гитлеровцы прогнали по заминированному полю мирных жителей, чтобы «расчистить» путь фашистским войскам. Белорусский народ никогда не забудет черных дел духовенства. Приведенные факты свидетельствуют о весьма противоречивом и двойственном характере деятельности русской православной церкви в годы Великой Отечественной войны. С одной стороны, церковь выступила в целом как патриот социалистической Родины, что нашло свое выражение в участии ее членов, начиная от рядовых прихожан и кончая руководителями Московской патриархии, в различных формах всенародной борьбы с фашизмом, в практическом обеспечении победы над врагом. С другой стороны, церковь причинила немало вреда нашей Родине проповедью смирения и пассивности перед тяжелыми военными испытаниями, будто бы ниспосланными богом за грехи людей. Такая проповедь объективно была на руку фашистским захватчикам.

Говоря далее о патриотизме церкви, надо иметь в виду, что он не вытекал из сущности религии, как это утверждают богословы. Напротив, если строго следовать религиозным предписаниям, то о беззаветной преданности и жертвенном служении (а война требует жертв) земному отечеству не может быть и речи, поскольку, как учит христианство, истинная отчизна находится не здесь, на земле, а там, на небе, куда прежде всего и должен устремить свою любовь человек. Этому чувству должны подчиняться все остальные, и оно оказывается в конечном счете поставленным выше интересов Родины. Как же в таком случае возможен патриотизм церкви?

Этот патриотизм был обусловлен естественной привязанностью верующих к родной земле, родному языку; он черпал свои силы в характере народа, в его психическом складе, культурно-исторических и национальных традициях; его питала всенародная любовь к общественно-политическому строю страны и безграничная ненависть к ее врагам; он был пронизан «чувством семьи единой», общим настроением советского народа выстоять и победить. Социалистический уклад жизни предопределил сравнительно высокий уровень развития гражданского самосознания верующих, их деятельное служение общегосударственным, общечеловеческим целям. Однако религиозное мировоззрение не позволило сполна (до конца) проявиться патриотическим чувствам верующих.

Поэтому можно сказать, что в годы войны верующие становились подлинными патриотами лишь в той мере, в какой они объективно действовали на благо Родины, независимо от того, отдавали они себе в этом отчет или нет. Патриотизм верующих находился в прямой зависимости от правильного понимания жизненно важных задач и деятельного участия в их разрешении. Он рос и креп по мере освобождения сознания от религиозного понимания цели и смысла человеческого существования. Вот почему попытки защитников православия представить религию и церковь в качестве решающей силы в победоносном завершении минувшей войны являются несостоятельными.