Адвентизм седьмого дня относится к числу наиболее утонченных, очищенных от грубых суеверий форм протестантского сектантства. С самого начала своего возникновения он претендовал на роль «единственно истинной» христианской религии, достоверность которой якобы подтверждается всем ходом социального и научно-технического прогресса. Эта претензия остается в силе и поныне. Известный адвентистский деятель, бывший редактор журнала 20-х годов «Голос истины» А. Демидов не так давно заявил: «Современники наши утверждают: «Религия — опиум народа». В общем и целом это так и есть. Ведь религия религии — рознь» 1. Стремление использовать достижения научно-технического прогресса для обоснования своей «истинности», прагматическое отношение к науке — характерная черта адвентизма, всячески пытающегося приспособиться к новым историческим условиям.

Идеология адвентизма в отличие от большинства других протестантских церквей и сект складывалась в середине XIX в. Это был период грандиозных научных открытий и технических достижений, неразрывно связанных с бурным развитием капитализма. Нуждаясь в услугах науки для развития производительных сил, буржуазия Европы и США оказывала ей полное содействие. При этом буржуазия была заинтересована исключительно в прикладном значении науки. В то же время, заботясь о сохранении своего господствующего положения, она замалчивала материалистические и атеистические выводы, неизбежно вытекавшие из новейших открытий естествознания, все более глубокого позиания закономерностей объективного мира. Использовать практические выгоды, которые нес с собой научный прогресс, и одновременно сохранить религиозное мировоззрение как «основу» нравственности — эта прагматическая позиция буржуазии не могла не отразиться и на идеологии адвентизма.

Возникнув в США в 40-х годах XIX в., адвентизм почти сразу же должен был определить свое отношение к науке. Это было сделано известной американской проповедницей Еленой Уайт (1827—1915), которая на протяжении почти 70 лет являлась идейным лидером адвентизма. Написанные ею свыше 60 томов богословских сочинений признаются сторонниками этой секты наравне с Библией, а сама Е. Уайт и поныне почитается «специальным вождем» адвентизма.

Стремясь изобразить «прогрессивность» адвентизма, Е. Уайт в своих многочисленных произведениях уделяла значительное внимание науке. В инструктивно-методическом сочинении «Воспитание» она посвятила специальную главу взаимоотношению науки и Библии. Отмечая «мнимый конфликт» между ними в прошлом, она считает, что он возник вследствие «ошибочных выводов, неправильно сделанных из природы», т. е. по вине науки. В действительности же, продолжает Е. Уайт, наука и Библия должны «гармонировать друг с другом», ибо «как книга природы, так и книга Откровения несут на себе печать одного и того же высшего духа», т. е. бога К

Но провозглашенная Уайт «гармония» между наукой и религией понималась ею весьма своеобразно. Она отнюдь не означала равноправия между религиозной верой и научным познанием, равного значения религии и науки в жизни человека. Напротив, наука, согласно ее взглядам, должна занимать подчиненное, зависимое от религии положение. Чтобы правильно понять взаимоотношения между наукой и откровением, нужно, по ее мнению, руководствоваться словом божьим.

Какова же исходная позиция адвентизма по отношению к научному знанию? Прежде всего наука, с адвентистской точки зрения, — это одно из последствий божьего наказания за грехи прародителей. В «райский» период истории человечества она была совершенно излишней, так как бог обо всех тайнах своего творения и управления миром лично рассказывал Адаму и Еве. «Рай был классом, природа — книгой, сам творец был их профессором, а родители человеческого рода были учениками» *. После же грехопадения бог-«профессор» прекратил чтение «лекций», вынудив людей собственными усилиями приобретать знания. Так не без божьей помощи появилась наука, ибо «в воле господа никогда не было невежество и незнание» 1 2. Да и сами ученые в конечном счете являются «орудиями божьими», через которые он и открывает свои тайны3.

При оценке значения науки адвентистские идеологи исходят из того, что земля в ее нынешнем греховном состоянии — это только временное пристанище праведников, поэтому и земные знания имеют временную, преходящую ценность. В жизни будущей, в тысячелетнем царстве и на «обновленной» земле, всякая потребность в науке, в самостоятельных исследованиях окружающего мира отпадет: бог, как и во времена «земного рая», будет лично открывать праведникам свои тайны.

Таким образом, адвентисты усиленно подчеркивают относительную, преходящую ценность научных знаний, которые не могут идти ни в какое сравнение с «интересами вечности». «Мой дорогой юный брат! — писала Е. Уайт одному из адвентистов. — Ты стремишься приобрести знания. Это похвально. Но чтобы это осуществить, ты оставил интересы вечности и поставил их на второе место» 4. Но поскольку адвентистам «надо добиться того, чтобы стоять выше интересов этого мира»5, постольку ничто «земное», в том числе и стремление к знаниям, достижения науки и техники, не должно заслонять цели и смысла их жизни — подготовки ко второму пришествию Христа и концу мира.

Однако, подчеркивая ограниченный, «земной» характер науки, адвентизм вовсе не призывает своих сторонников игнорировать социальную роль или замалчивать успехи научного прогресса. Наоборот, сохраняя присущий протестантизму взгляд на высокую религиозную значимость «мирской» жизни, адвентисты в этом плане рассматривают и науку как одну из форм деятельности людей в «этом мире». Отсюда признание «высокого значения науки» 1 в жизни человечества, постоянное подчеркивание необходимости и полезности научных знаний, умело используемых в интересах самого адвентизма. Тем более отношение адвентистов к науке никогда не было и не может быть «непримиримо враждебным» 2, ибо это противоречило бы не только буржуазно-протестантской природе, но и особенностям самого адвентистского вероучения.

Как известно, секта адвентистов седьмого дня относится к эсхатологическим направлениям в христианстве, которые делают особый упор на проповеди конца «греховного» мира и установлении царства божьего. Специфика адвентистского варианта христианской эсхатологии состоит в том, что светопреставление ставится в зависимость от второго пришествия Христа и ожидается в самом скором будущем. Отсюда вытекает и адвентистское отношение к науке. Подход и истолкование социальной роли и достижений науки с эсхатологической точки зрения, признание ее высокой религиозной ценности — вот что отличает позицию адвентизма в этом вопросе от остальных христианских направлений.

Адвентистские богословы всевозможными методами стараются создать впечатление, что бог в последнее время подкрепляет веру «рабов своих» и с помощью науки 3. Для подготовки квалифицированных проповедников и миссионеров адвентисты основали в различных странах мира свыше трехсот колледжей и академий, в программу которых наряду с богословскими дисциплинами входят химия, биология, математика, география, история, сельское хозяйство, физическое воспитание и др.1 Естественно, последние изучаются под религиозным утлом зрения2.

Характерной особенностью адвентизма является прагматический подход к науке. Адвентисты искусственно делят ее на «истинную» и «ложную» и противопоставляют их друг другу. Под цервой понимается такая наука, которая «согласна» с Библией в вопросе существования бога и в свою очередь подтверждает «достоверность» слова божьего 3. Разумеется, такой науки нет и быть не может. Поэтому за «истину» признаются только те научные открытия и достижения, которые «полезны» адвентизму, т. е. так или иначе могут быть интерпретированы в его пользу. Таким образом, под «истинную науку», которой адвентисты охотно расточают комплименты, подводятся отдельные научные данные, искусственно оторванные от мировоззренческих выводов и получившие соответствующее адвентистское толкование. При этом адвентистские богословы подобно своим коллегам из других христианских направлений с большим удовольствием апеллируют к именам религиозно настроенных ученых прошлого, не останавливаясь и перед прямой фальсификацией их взглядов.

Когда же при всем старании богословам не удается истолковать в свою пользу достижения науки, то от восхищения ее «высоким значением» не остается и следа. С «ложной» наукой, отрицающей сверхъестественное творение и библейскую картину мира, идеологи адвентизма не церемонятся, возлагая на нее ответственность за «духовный регресс» общества, «падение» нравственности, создание «разрушительных сил» (термоядерного оружия), угрожающих существованию мира, и т. д., а самих уче-ных-материалистов объявляют «высокомерными», «лже-мудрецами».

Ускорение темпов научного прогресса в XX столетии, резкое возрастание значения науки в общественной жизни не могло не оказать влияние на идеологов адвентизма. Они вынуждены еще более тонко приспосабливаться к последнему слову науки, учитывать его в своей проповеднической и миссионерской деятельности.

«Наш XX век — это век атомной энергии, радио, астрономии, реактивной техники, баллистических ракет, искусственных спутников Земли. Воистину это верх достижений науки... И все же странным кажется, что в такую замечательную эпоху отрицают бога, религию...». В этих словах анонимного автора рукописи «Есть ли бог» наглядно выражено отношение нынешних адвентистских идеологов к научному прогрессу.

С одной стороны, они склонны «признать» ту картину мира, которую дает современное естествознание. Анализ богословских работ показывает, что адвентистские проповедники хорошо знакомы с современной научно-популярной литературой, рассказывающей о новейших достижениях астрономии, физики, химии, биологии и т. д.

Но с' другой стороны, научные взгляды на строение и эволюцию Вселенной, возникновение солнечной системы, сущность жизни, происхождение человека и т. д. не отрицают, по их мнению, идею бога-творца. Как раз наоборот: все глубже раскрывая закономерности, гармонию, целесообразность в природе, наука, мол, еще более убедительно свидетельствует о существовании творческого, разумного, духовного начала, первопричины всего — бога. Об этом же, утверждают адвентисты, говорят и многочисленные нерешенные вопросы, загадки и тайны, перед которыми в тупик становятся ученые.

В то же время атеизм, по мнению адвентистов, глубоко чужд истинной науке, является наносным, случайным, ибо «истинная наука никогда не противоречила истинной религии» «Если бы и сегодня науку отделить от духа атеизма, — утверждает автор рукописи «Есть ли бог», — она тесно сотрудничала бы с религией и верой в создателя на общее благо человека» К «Дух» атеизма, диалектического материализма, который с необходимостью сопровождает современный прогресс науки, нетерпим для адвентистского богослова. Он готов признать достижения современной науки, научные данные о явлениях природы при условии отказа ее от материалистического мировоззрения как «ложного верования». Для доказательства совместимости религии с наукой адвентистский автор, рассчитывая на невежество читателей, без стеснения фальсифицирует взгляды классиков марксизма-ленинизма, вырывая отдельные цитаты из работ молодого Энгельса и даже из книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».

С точки зрения современных адвентистских проповедников, никакого противоречия между Библией и наукой быть не может. Более того, сама «религия Христа является в то же время подлинной наукой, выходящей своими корнями из Библии. Медицина, инженерное строительство, морское дело, астрономия, история народов — вот далеко не полный перечень тех наук, которые представляет в совершенстве Библия» 1 2.

Как уже отмечалось, особенностью адвентистского подхода к науке является истолкование науки с эсхатологической точки зрения, ее использование для «доказательства» основного положения адвентистской догматики — о близости второго пришествия Христа и конца мира. Адвентистские богословы разработали целую систему библейских знамений (признаков) второго пришествия. К числу «наиболее убедительных» знамений последнего времени адвентисты относят величайшие научные достижения XIX и XX вв., которые выдаются за... исполнение пророчества Даниила об «умножении ведения» (знаний) перед вторым пришествием.

Ветхозаветный Даниил описывает явившегося ему в видении некоего «мужа в льняной одежде», который от имени «живущего вовеки», т. е. бога, в символических образах раскрыл перед пророком картину последних дней. «А ты, Даниил, — заявил этот таинственный муж, — сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени; многие прочитают ее, и умножится ведение» (гл. 12, стих 4). Адвентистские богословы претендуют на то, что именно им первым удалось «распечатать», т. е. объяснить, «пророческий» смысл книги Даниила. По их представлениям, научный и технический прогресс, широкое распространение просвещения, умножение знанпй среди людей создают благоприятные предпосылки для восприятия идей Библии.

Согласно адвентистской догматике, сроки второго пришествия Христа находятся в прямой зависимости от проповеди Евангелия. «Когда каждый отдельный человек, живущий в современном мире, услышит добрую весть о пришествии Христа, тогда наступит конец мира, Христос придет снова и праведники получат вечное блаженство» 1. Социальная роль науки, с адвентистской точки зрения, и заключается в том, чтобы обслуживать миссионерские потребности церкви, иначе говоря, «ускорить работу проповеди Евангелия» 2.

Для обоснования «евангелизационной» функции науки адвентисты пускаются в глубокомысленные рассуждения о неразрывной связи между «бурным ростом познания в науке» и «началом движения адвентизма» в 40-х годах прошлого века: «Дух изобретений, открытий и великих познаний... повеял над миром, чтобы приготовить путь к ускорению работы божией» 3, т. е. проповеди евангельских идей.

Этот взгляд на служебную роль науки принадлежит все той же Е. Уайт, которая в прогрессе науки и техники видела прежде всего новые возможности для миссионерской работы. В 90-х годах прошлого века она писала: «В общем признано всеми, что за последние 50 лет были сделаны гигантские шаги в науке и технике, в открытии и изобретении, каких не видела история человечества со дня своего существования. Многочисленные средства транспорта и передвижения открыты во все части мира, и двери всех стран и народов открылись настежь (для миссионерской деятельности.— В. Л.), чего никогда еще не было» *.

Развитие средств транспорта и связи: появление электрических железных дорог, автомобилей, авиации, телефона, телеграфа, всемирной почтовой системы и т. д.— все это, по мнению современных адвентистов, своеобразные «приготовления» бога, свидетельствующие о наступлении «последнего времени» и помогающие «собрать к ногам господа великое рассеянное стадо его по всей земле».

Продолжая усиленно подчеркивать эсхатологическое значение современных достижений науки и техники, идеологи адвентистов в СССР приводят «новейшие» аргументы, заимствованные из американской адвентистской литературы. «50 лет назад голос проповедника мог быть услышан на расстоянии нескольких футов. Теперь благодаря радиоприемникам голос одного человека могут слышать сто и более миллионов человек одновременно. Прп помощи телевидения люди, не выходя из дома, могут слышать и видеть проповедника. Это перст божий. Это ясно доказывает, что он простер руки, чтобы закончить дело с большей быстротой» 1 2.

Таким образом, с адвентистской точки зрения, и радио и телевидение призваны содействовать... евангелизации человечества. Именно в этом якобы и состоит пстипный смысл их появления в мире. Адвентистские богословы не стесняются утверждать, что даже изобретение книгопечатания имело целью ускоренное издание религиозной литературы. Подлинный смысл подобных взглядов, в какой бы современной оболочке они пи выступали, состоит в том, чтобы извратить в глазах верующих социальное значение науки, ее революционную роль в современном обществе, ее влияние на сознание людей, на формирование материалистического мировоззрения. Всякие попытки представить науку «служанкой» адвентизма на миссионерском поприще настолько же абсурдны, насколько высокомерны представления адвентистов о себе как «последней божьей церкви», завершающей историю человеческого общества.

Таким образом, наука интересует адвентистских богословов в конечном счете только с точки зрения ее использования для «обоснования» второго пришествия Христа. Но этим не исчерпывается прагматический подход адвентизма к науке. Для того чтобы «доказать» истинность пророчеств о близком пришествии Христа, адвентистские богословы пытаются найти научные «подтверждения» и других библейских высказываний, выискивая различные свидетельства науки в пользу Библии, стремясь подвести под нее «научную базу», обосновать отсутствие действительных противоречий между ними.

Методика адвентистских упражнений по «научному» подтверждению Библии весьма несложна: сначала обосновать «истинность» отдельных библейских заявлений, а затем уже сделать вывод о полной и абсолютной ее достоверности, засвидетельствованной якобы самой наукой. Вот как это практически делается.

Одной из характерных особенностей адвентистского вероучения является догмат о смертности души. Вопреки традиционным христианским представлениям адвентисты утверждают, что душа «умирает вместе с телом». Свое особое мнение они мотивируют тем, что в Библии, где, по их подсчетам, слово «душа» употребляется 858 раз, «ни в одном тексте не говорится о бессмертии или вечной жизни души» К

Библейское обоснование «смертности души» было и остается для адвентистов решающим. Но почему бы при этом не сослаться па науку, не воспользоваться отрицанием догмата о бессмертии души данными естествознания? Ведь это только на пользу адвентизму. В момент смерти, рассуждают адвентистские богословы, нет «никакого отделения какой-то нематериальной частицы от тела, продолжающей потом существовать: все оно как существовало в виде одного целого, так и сходит в могилу». А поэтому, утверждают они, в этом пункте нет противоречия между учением адвентизма и современной наукой: Библия «в точности сходится... с новейшими изучениями биологии относительно смерти человека» 1 2. Разумеется, при этом адвентисты стараются умалчивать о том, что, согласно их догматике, «мертвые души» подлежат обязательному «воскресению» после второго пришествия.

Исключительно важное значение придают адвентистские богословы «подтверждению» Библии при помощи исторических данных, в частности археологии. Как известно, в свое время на территории древнего Вавилона были обнаружены глиняные таблички, содержавшие запись мифов о происхождении мира и потопе. Эти открытия вскрыли земные корни библейских повествований, подорвали идею богодухновенности Библии. Но адвентисты, нисколько не смущаясь, выдают вавилонский эпос, более древний, чем сама Библия, за «мощное подтверждение библейского рассказа» о сотворении мира богом и всемирном потопе 3.

Для того чтобы создать видимость соответствия Библии современной науке, адвентисты широко используют данные физики, химии, медицины, географии, астрономии И других наук. Обойти атеистические выводы науки и прикрыть ее авторитетом антинаучную сущность адвентизма — вот подлинный смысл апелляции к науке, которую богословы пытаются заставить «работать» на бога, Библию и адвентизм. Следует подчеркнуть, что само использование адвентистами науки, хотя и чисто внешнее, для защиты и обоснования религии является признанием огромного авторитета научного знания в современном мире. Однако это «использование» науки «во славу» Библии и адвентизма имеет определенные границы. Для идеологов адвентизма наука только тогда «хороша», когда она «полезна» адвентизму. «Полезна» же она лишь в том случае, если не противоречит, по крайней мере на первый взгляд, священному писанию 1.

Известно, что подведение под Библию научной основы в свете данных современной науки привело протестантских модернистов к отказу от важнейших библейских догматов, в частности от идеи богодухновенности Библии. Использование адвентистами научных данных для подтверждения «истинности» Библии отнюдь не приводит их к таким последствиям. В борьбе модернизма и фундаментализма в современном протестантском богословии они поддерживают позиции фундаментализма. Для адвентистов значение Библии не идет ни в какое сравнение с наукой. «Ясное понимание Библии,— писала Е. Уайт,— превосходит все другие науки». Адвентистское «подведение» научных основ под Библию вовсе не означает, что она анализируется и проверяется с позиции научных данных. Библия выше науки. Она непогрешима. Более того, она «алмаз, испытывающий и контролирующий правильность всех отраслей науки» 2.

Адвентисты подобно баптистам и пятидесятникам утверждают, что Библия задолго предвосхитила многие научные открытия, в частности такие великие, как открытие Коперником строения солнечной системы, Ньютоном — закона всемирного тяготения и др. Так, выступая на молитвенном собрании московской общины АСД 19 июля 1961 г., один из проповедников заявил, что «открытые в XVII в. Ньютоном законы всемирного тяготения подтвердили правильность библейских истин о висящей ни на чем в облаках воды Земле», содержащихся в книге Иова (26, 7): «Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем». Библейскими установками определяется позиция адвентизма и в решении коренных проблем мировоззрения.

Так, в вопросе о «начале» Вселенной адвентисты твердо придерживаются Библии, отстаивая идею творения мира из ничего. «Библия учит пас, что мир был сотворен... Так как существующий материальный мир со всем его разнообразием образован путем соединения различных элементов, то, следовательно, он возник когда-то и должен иметь начало. Мельчайшие частицы простейших элементов, называемые атомами и молекулами, не представляя из себя живых частиц, не могли сами по себе соединиться в материю и образовать различные составы ее, почему мы должны признать существование Составителя или Творца» К

Стремясь вывести идею божественного творения мира из-под научной критики, адвентисты заранее объявляют, что эта проблема находится вне компетенции разума и науки. По их мнению, бог не открыл людям, каким имен-по путем была осуществлена работа творения, поэтому «человеческая наука» не может проникнуть в тайны Вселенной.

И чтобы раз и навсегда избавиться от необходимости каких-либо доказательств, адвентистские богословы заявляют, что, допуская идею творения материи богом, люди «достигли крайней степени... мыслительных способностей» 1 2. Но кто уполномочивал служителей религии выдавать свои «мыслительные способности» за эталон общечеловеческих?

Во времена невиданного прогресса науки, раскрывающей перед человечеством закономерности объективного мира, деятели адвентизма не рискуют их игнорировать. Они хорошо понимают, что открытие наукой объективных законов, которым подчиняется развитие природы, вытесняет религию, порождает атеистическое мировоззрение. Учитывая это, адвентистские идеологи стремятся извратить содержание открытых наукой закономерностей природы, фальсифицировать их. Подобно прочим христианским богословам, приспосабливающимся к прогрессу научного знания, адвентистские теоретики широко используют понятия «законы природы», «закономерности». Однако эти законы в толковании адвентистов не являются объективными, а представляют собой проявление божественной воли в природе, совмещаются с непосредственным вмешательством бога в дела природы — чудом.

Бурное развитие науки, в частности успехи геологии, поставило многих протестантских богословов перед необходимостью согласовать «рассказ» Моисея о шести днях творения с научными данными об эволюции земли. Не видя другого выхода, многие из них стали толковать «дни творения» как неопределенные по времени периоды. Особенно ярко это проявилось во взглядах модернистов.

Адвентисты же сразу увидели всю опасность «учения о периодах» в том, что оно «защищает приемы толкования Библии, которые предоставили либеральным богословам власть распоряжаться Библией сколько душе угодно» К Поэтому они отказываются от малейших уступок модернизму в этом вопросе. «Писание поясняет,— писала Е. Уайт,— что все эти периоды не заключают в себе ничего иного, кроме обыкновенных 24-часовых суток, как и каждый следующий после того день доныне»1 2. «Он (Моисей.— В. Л.),— утверждает другой адвентистский богослов,— писал о днях (творения.— В. Л.) в буквальном смысле слова. Ни на один момент мы не можем допускать, что он имел в виду что-либо подобное учению современных богословов» 3.

Почему же адвентистскпе богословы так упорно отстаивают буквальное толкование Библии о днях творения И не хотят признать их огромными периодами времени? По их мнению, если признать учение «о периодах творения», это делает несущественным сообщение о потопе, поскольку, мол, он не признается в качестве первоисточника геологических изменений. А отсюда один шаг до «учения об эволюции жизни и животном происхождении человека со всеми его последствиями» 4. Нельзя не признать справедливость подобных опасений иносказательного, символического толкования Библии, которое логически приводит в конечном счете к разрушительпым для религии выводам. Следует, однако, заметить, что в настоящее время идеологическая позиция адвентизма в данном вопросе отнюдь не является монолитной. Беседы с руководителями адвентистских общин, в частности московской общины АСД, показывают, что некоторые из них вынуждены отступать от традиции и пытаются толковать дни творения как «неопределенные по времени периоды». В рукописном сочинении анонимного адвентистского автора «Есть ли бог» упоминается о «многомиллионных циклах геологических эр», истекших со времени творения. Все это свидетельствует о том, что современным адвентистским теоретикам и проповедникам становится все труднее отстаивать буквальное понимание священного писания.

Характерно в этой связи отношение адвентистов к эволюционной теории Дарвина. Эту теорию с первого же момента ее появления адвентисты подобно другим христианским церквам встретили, что называется, в штыки. И это не удивительно, поскольку она в корне подрывает всю библейскую картину происхождения и развития живой природы.

До революции в журнале «Благая весть» адвентисты открыто заявляли, что «отцом эволюционного учения является... дьявол» К И поддержка, мол, этого учения его сторонникам не пройдет даром: «Всех приверженцев теории развития ждет конец в огненном озере» 1 2. После революции адвентисты несколько «перестроились». Авторство теории эволюции перестали приписывать дьяволу, но от признания ее по-прежнему воздерживались. В опубликованном в «Голосе истины» кредо адвентисты говорят о себе в третьем лице: «Они не верят, что человек эволюционным путем произошел от низших разрядов существ, ибо это есть не доказанная еще и не могущая быть доказанной гипотеза материалистов» 3.

Современные адвентистские богословы, отвергая целиком эволюционную теорию по существу, в то же время стремятся относиться к ней как к явлению, предусмотренному в божественных планах. Оказывается, Христос предвидел, что в «последнее время» его истинная, т. е. адвентистская, церковь встретится с эволюционным учением, п заблаговременно подчеркнул, что именно он является «началом всякого создания божьего»л. Так что, мол, все идет по божьему плану к «концу времен», о чем свидетельствует и само существование эволюционной теории.

Заметное изменение под натиском науки претерпели адвентистские позиции в отношении космических полетов. В свое время к возможности реальных полетов человека в космос адвентистские богословы относились более чем скептически. Так, адвентистский журнал «Голос истины» однажды взялся рассуждать о возможности космических полетов и пришел к выводу: «Если бы нашелся смельчак, который уверял бы нас, что скоро мы будем обладать аппаратами, на которых будем в состоянии посещать отдаленные планеты нашей солнечной системы, мы смело заявили бы, что он не в своем уме» 1 2.

Современные адвентистские богословы не могут игнорировать начало новой, «космической эры». Будучи поставленными перед необходимостью выразить свое отношение к величайшему подвигу науки и техники, адвентисты попытались первоначально истолковать его в негативном плане, как проявление «сатанинского духа гордости и возмущения против бога»: «Обещание дьявола «Вы не умрете» возбуждает в сердце человека сатанинский дух гордости и возмущения против бога. Некоторые отвергающие бога ученые в настоящее время не только исследуют пространство при помощи ракет и снарядов, но и пытаются также доказать, что бог не управляет миром, что он не существует» 3.

Но очень скоро стало очевидно, что сугубо негативный подход к прорыву человечества в космос явно не на пользу адвентизму. И богословы оперативно перестраиваются, стараясь извлечь из этих успехов науки и техники идеологическую «прибыль». Почему бы не истолковать космические полеты как новое направление... в поисках бога? И адвентисты утверждают: «Не найдя бога ни на земле, ни в глубине земли и океанов, в последнее время человек обратил внимание на изучение космоса... Первый советский космонавт поднялся более чем на 300 км над землей... но бога и там не увидел».

Как видим, адвентистские проповедники признают «великие, впечатляющие» успехи космонавтики для того, чтобы еще раз подчеркнуть бессилие людей даже при помощи космических полетов увидеть бога и укрепить в сознании верующих идею, что как раньше, так и теперь научные и технические достижения ничто по сравнению с величием Вселенной и ее творцом. Ссылаясь на то, что человечество славит тех деятелей науки и техники, которые вывели на орбиту искусственные спутники и космические корабли, адвентистский автор заключает, что люди должны «тем более прославлять того, кто вывел бесчисленное множество звезд, которые так долго и точно совершают свои полеты» 1.

Но адвентистские богословы не были бы самими собой, если бы отказались от рассмотрения космических полетов в... эсхатологическом аспекте. Предоставим слово известному западногерманскому идеологу адвентизма Гансу Тейхману: «В священном писании мы читаем часто о том, что бог использует космические путешествия с определенным смыслом, как предвестников пришествия Христа... и исполнения своего приговора над человечест-ром, среди которого безбожие достигло крайпих пределов» 2. Вот теперь мы видим во всей эсхатологической «красе» адвентистского богослова, умудрившегося не только обнаружить в космических полетах знамение конца мира, но и мимоходом погрозить атеизму. Эти эсхатологические комментарии делаются адвентистскими богословами явно не от хорошей жизни. Они свидетельствуют о несостоятельности идейных позиций адвентизма, отвергаемых всем ходом социального и научного прогресса.

Мы рассмотрели только некоторые попытки адвентистских богословов приспособиться к современному уровню науки, интерпретировать ее достижения в своих интересах. Эта вынужденная тактика нисколько не меняет антинаучной сущности адвентизма и вытекающего отсюда отношения к науке в целом, умаления ее значения перед Библией, которая была и остается его основным идейным источником.