Борьба с религиозной идеологией является многогранной, не сводящейся к отвлеченному противопоставлению истины и ошибки. Мы боремся с религиозной идеологией в интересах изменения общественных отношений. Религиозная идеология выступает в качестве силы, тормозящей строительство социализма и коммунизма. Коммунизм поставил перед собой цель освободить человека от оков всякого социального и духовного отчуждения, в том числе от религиозного, что является естественной частью того процесса, в котором человек обретет самого себя. Это первый из основных принципов, определяющих наше отношение к религии.

Нельзя забывать о том, что важнейшей предпосылкой ликвидации отчужденных форм сознания является уничтожение всех форм отчуждения, существующих на самых различных уровнях социального бытия. Иными словами, нельзя не принимать во внимание то, что основа для отмирания религии создается в результате революционного преобразования общества.

Самая лучшая просветительная работа может ускорить этот процесс преодоления религии или способствовать его реализации только тогда, когда для этого имеЮтся определенные социальные условия. При отсутствии этих условий и независимо от них эта работа не может привести к исчезновению религии. «...Все формы и продукты сознания могут быть уничтожены не духовной критикой, не растворением их в «самосознании» или превращением их в «привидения», «призраки», «причуды» и т. д., а лишь практическим ниспровержением реальных общественных отношений, из которых произошел весь этот идеалистический вздор...» !. Эти слова К. Маркса и Ф. Энгельса показывают слабость выдвигаемых против марксизма аргументов буржуазных идеологов, которые, пытаясь опровергнуть эти положения марксизма, ссылаются на то, что и в условиях социализма, и в период строительства коммунизма продолжает существовать религия.

Поскольку еще можно встретиться с утверждениями буржуазных идеологов о том, что ссылка на отчуждение — это всего лишь поздняя, современная поправка, расходящаяся с точкой зрения К. Маркса, полезно сослаться на некоторые высказывания К. Маркса и Ф. Энгельса, из которых следует как раз противоположное. Эти высказывания подтверждают, что отчуждение пе является категорией, примененной только молодым Марксом, от которой он позже якобы отказался, ибо она встречается и в «Капитале», и у Ф. Энгельса в «Анти-Дюринге». Например, в первом томе «Капитала» К. Маркс пишет: «Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собою и с природой. Строй общественного жизненного процесса, т. е. материального процесса производства, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем. Но для этого необходима определенная материальная основа общества или ряд определенных материальных условий существования, которые представляют собой естественно выросший продукт долгого и мучительного процесса развития».

Здесь речь идет о том, что коммунизм создает такие общественные условия, которые приводят к полному отмиранию религии. Вместе с тем из самого характера коммунизма и процесса его возникновения следует, что отмирание религии является постепенным процессом, который может осуществляться только параллельно со строительством коммунизма или же в качестве его закономерного последствия и результата.

Это, между прочим, следует и из того, что процесс создания коммунистического общества представляет собой совокупность социальных преобразований, которые приводят к уничтожению всех форм отчуждения человека. Отчуждение сознания как закономерный результат социального отчуждения благодаря этому полностью исчезнет. Отсюда также следует, что мы еще долгое время должны считаться с существованием религии, и из этого факта вытекает второй основной принцип нашего отношения к религии.

Следует отметить, что все социологические исследования и вся непосредственная общественная практика подтверждают вышеизложенное. Везде можно наблюдать одну и ту же картину: в ходе всеобщего современного процесса секуляризации в социалистических странах религиозность стремительно уменьшается, но в какой-то мере она продолжает существовать. Это можно видеть на примере каждой социалистической страны независимо от того, насколько далеко зашел в ней процесс социальных преобразований. В каждой из этих стран религиозность находится в стадии преобразования и по форме, и по содержанию, т. е. уменьшается не только число верующих, но и постепенно иным становится само содержание их религиозной веры.

Из всего сказанного следует, что наша критика религии, с одной стороны, не должна терять свою остроту, а с другой — ей не должны сопутствовать иллюзии и нетерпимость, приводящие к вредным последствиям. Для нас является важным не только уменьшение религиозности, но и то, какие формы принимает еще существующая религиозность.

Положение о решающем значении борьбы за социальное переустройство общества показывает, насколько чуждым марксизму, по сути дела его искажающим является стремление ускорить отмирание религии насильственным путем. Помимо того что такой узколобый подход, как и весь идеалистический и свойственный буржуазным просветителям субъективизм, принципиально чужд марксизму, он на практике вступает в противоречие с социализмом. Дело в том, что наряду со своим непосредственным отрицательным влиянием он тормозит процесс развития социалистической свободы.

Поскольку насильственное подавление религии является чуждой марксизму идеей и наносит вред практике строительства социализма, естественно, что в условиях социализма приобретает все более важное значение идеологическая работа по убеждению людей и особенно правильные формы этой работы.

Позиция марксистов в отношении тейардизма, как и в отношении к религии вообще, должна быть весьма дифференцированной, принимающей во внимание его особенности.

Мы по существу против тейардизма как религии, потому что мы против всех форм религии. Но отрицание тейардизма отличается от отрицания интегристского реакционного католицизма. Принимая во внимание некоторые положительные черты тейардизма (например, признание науки), критика этого направления должна оказывать содействие тому процессу отхода от религии, результатом которого оно является. Она должна помогать его сторонникам, осозпав внутренние противоречия тейардизма, овладевать научным мировоззрением, должна содействовать тому, чтобы тейардистская концепция стала ступенью на их пути к атеизму. Однако не следует забывать и о том, что все это является только возможностью, а станет ли оно действительностью, зависит, во-первых, от воздействия социальных условий и, во-вторых, от проявленного в этой области марксистами правильного подхода. Интересы строительства социализма требуют, чтобы в тейардизме взяли верх не правые, а самые радикальные левые тенденции. До тех пор пока тейардизм остается неоформленным, находящимся в стадии образования направлением, этот вопрос останется открытым. Поэтому наша критика должна помочь осуществлению позитивных тенденций и самых левых возможностей в тейардизме.

Выше уже был затронут вопрос о том, что мы считаем положительным в тейардизме. С нашей точки зрения, наиболее существенно то, что тейардизм действительно дал возможность католикам, ставшим его сторонниками, как можно активнее включиться в строительство социализма. Но это свойство только заложено в тейардизме в качестве тенденции. Реализовать же его можно и нужно не только посредством объективного фактора (влияние общественной действительности), по и через проводимый с тейардистами диалог.

В интересах социализма этот диалог нам необходим. Не случайпо, что именно самые реакционные круги католической церкви, самые жесткие интегрпсты сопротивляются диалогу отчаянным образом. Весьма характерной в этом отношении является статья Джозеппе де Роза, появившаяся в номере журнала «Чпвильта католика» 17 октября 1964 г. под заглавием «Диалог между католиками и коммунистами невозможен». Де Роза выставляет знакомые антикоммунистические лозунги. На вопрос, какую позицию займут католики в области предложенного коммунистами политического сотрудничества по отдельным конкретным проблемам политической жизни, он категорически отвечает: «Наша позиция — недвусмысленный отказ». По его мнению, «напрасным является продолжение коммунистами игры в «протянутую руку». Пока коммунизм остается коммунизмом — по крайней мере до сих пор у нас (католиков.— 3. Т.) ие было достаточного основяпия думать, что в нем произошли какие-нибудь существенные изменения,— до тех пор ни один католик не может пожать эту протянутую руку». Такой была точка зрения интегристской реакции, и, пока она была господствующей и почти всеобщей в католицизме, не было даже возможности для проведения диалога. В настоящее время, однако, положение существенно изменяется. Все шире становится круг католиков, желающих диалога. Сюда можно причислить и персоналистов, и тейардистов. Об интересе к диалогу свидетельствует и опыт, приобретенный в Везеле. Можно сослаться на заседания «Общества Павла», на которых члены общества намереваются развернуть дискуссию между католическими теологами и марксистскими философами по весьма важным социальным вопросам. Следует сразу же отметить, что было бы весьма полезным, если бы марксистские философы включились в дискуссии, проводимые на обоих форумах, в более широком плане и более активно, поскольку до сих пор в них принимали участие лишь несколько фплософов-марксистов из социалистических стран. Можно привести и другие примеры. Так, Г. Мо-рель — патер-иезуит, редактор католического журнала «Etudes» — в одном из ноябрьских номеров 1964 г. провозглашает: «Будем без устали трудиться над осуществлением диалога между верующими и неверующими, в котором, однако, взаимное уважение приведет к большой зоркости, будем спорить, это спор между людьми доброй воли, и будем знать, о чем спорить».

Диалог ни в коем случае не может означать ни идейного компромисса, ни уступки. Основная предпосылка действительно честного диалога состоит в том — и это доказывает имеющаяся практика,—чтобы четко определить то, о чем спорим, в чем ищем сотрудничества в борьбе за общественное преобразование и человеческое существование, чтобы ясно видеть, в чем именно несовместимы наши взгляды,— иными словами, выяснить, где мы можем искать понимания, а где нет. Естественно, что ни одна из сторон не должна желать от другой, чтобы та в каком бы то ни было отношении в качестве предпосылки диалога отказалась от своих принципов. Если бы принципиальные противоречия замазывались, то стала бы сомнительной искренность диалога, вследствие чего весь диалог стал бы в основном невозможен. Но диалог имеет и другую, практическую форму. Это — сотрудничество атеистов с католиками, как и вообще со всеми людьми доброй волп, которое образуется в социалистических странах в ходе строительства социализма. Поэтому и работа по строительству социализма сама по себе является диалогом: он происходит именно там п в том, где и в чем атеисты и верующие действуют сообща.

Можно сказать, что подготовку этого практического, непосредственного диалога представляют собой те принципиальные дискуссии, в ходе которых возникает, так сказать, идейный диалог между марксистами и верующими, в данном случае католиками.

Этот диалог служит интересам социализма и в то же время является одной и отнюдь пе безуспешной формой идеологической борьбы. Тейардистскпе конференции оцениваются нами положительно именно потому, что они делают возможным проведение таких диалогов. Мы учитываем одновременно и то обстоятельство, что для нас главным противником является открыто антикоммунистическая, антисоциалистическая, служащая империализму, самая правая религиозная реакция и соответственно ее интегристская идеология.

Из всего изложенного можно сделать следующие выводы. Критика тейардизма должна быть соответствующим образом дифференцирована и способствовать развитию положительных тенденций, имеющихся в нем. В целом же наша критика должна и может способствовать приближению сторонников тейардизма к марксистским идеям.