В вопросах типологии религии возможно применение чисто функционального подхода. Как известно, при таком подходе исследователь ограничивается анализом внешних проявлений системы, ее «поведения», не вдаваясь в характеристику внутренних структур системы.

Такой подход широко применяется в административной практике взаимоотношений с религиозными объединениями. Не вдаваясь в подробности внутреннего содержания структуры того или иного религиозного объединения, исполнительные органы судят о нем по внешним проявлениям, например по характеру его поведения в определенной социальной среде (отношение к государственным органам, участие в избирательных кампаниях, отношение к воинской обязанности, воспитание детей, отношение к культурным ценностям и т. д.). При достаточно полном знании этих элементов возможно упорядочение поведения религиозных объединений с помощью определенных законодательных регламентаций. Однако иногда в процессе взаимоотношения религиозного объединения с окружающей средой наблюдаются различного рода нарушения. В одном случае совершенно не уделяется внимания характеру взаимоотношения религиозного объединения с обществом. Тогда возможен разрыв между социальными требованиями и ответными реакциями со стороны религиозных объединений. Все это приводит к столкновениям религиозного объединения и среды, к определенным антиобщественным явлениям. В другом случае воздействие должностных лиц на поведение религиозного объединения таково, что забывается специфичность последнего; совершаются действия, носящие характер голого администрирования, оскорбляющие чувства верующих. Подобные случаи противоречат принципам свободы совести в СССР.

Необходимо учитывать специфику социальных моделей-типов в связи с взаимоотношением единичного и общего. Исследователи отмечают, что единичные явления, которые обобщаются в конструированном типе, продолжают реально существовать, хотя и тонут в общем показателе. Следовательно, в ряде случаев надо выделять отдельные факты и рассматривать их на фоне обобщений. Вероятностный характер ожидаемого поведения того или иного типа заставляет исследователей более внимательно относиться к конкретным отклонениям от него. Тем более это необходимо в отношении к типу религиозного поведения, элементы которого часто подвергаются изменениям.

Советское законодательство предусматривает ответственность за организацию или руководство группой, деятельность которой под предлогом исполнения религиозных обрядов и проповеди религиозных идей сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на их личность и права (см. статью 227 Уголовного кодекса РСФСР).

Таким образом, наказанию подлежат лица, совершающие определенные деяния под религиозной маской. Вероисповедная принадлежность здесь не играет никакой роли.

Между тем в административной практике иногда встречаются случаи, когда в одностороннем порядке приписывают подобную ответственность отдельным религиозным направлениям, христианскому сектантству, в особенности таким направлениям, как пятидесятничество, иеговизм и т. д. Журнал «Советская юстиция» опубликовал две статьи-комментарии на вышеупомянутую статью Уголовного кодекса РСФСР, авторы которых в одностороннем порядке распространяют действие этого положения на конкретные религиозные организации — секты1. Выходит, что принадлежность верующих к объединениям пятидесятников, ИПХ и другим относит их активистов в разряд преступников. Подобные утверждения неверны. В данном случае необходимо не ограничиваться констатацией принадлежности априорно предполагаемого состава преступления к определенному типу религиозной организации, а внимательно изучить конкретное поведение местного объединения верующих, учитывая отклонения от традиционных норм. В последнее время именно у пятидесятников наметились такие отклонения, которые выразились в том, что ряд местных объединений становится на путь лояльности, строгого выполнения советского законодательства и т. д. Такого рода отклонения принесут большую пользу делу преодоления религии, нежели формальные репрессивные акты против руководителей объединений верующих.

Для углубленного дифференцирования атеистического воспитания еще недостаточно определить общие тины религиозных организаций. Дальнейшее изучение должно идти в вычленении отдельных элементов системы религиозной жизни для построений многообразных классификаций. В первую очередь это будет типизация конкретно-исторических конфессий, о чем шла речь выше. Разумеется, само создание общих типов религиозных объединений могло возникнуть на основе изучения их конкретных проявлений. Однако для подведения различных религиозных организаций под общий тип требуется дополнительная характеристика их состояния и деятельности, которая должна идти в двух направлениях: 1) описание религиозных объединений, составляющих одну конкретно-историческую конфессию, и 2) описание их локально-территориальной реализации. В последнем случае конкретное объединение верующих представляет особую разновидность социальной группы, члены которой объединены участием в совместной деятельности, общими целями и интересами. Религиозно значимая деятельность здесь тесно переплетается с социальным взаимодействием и организацией, что превращает объединение верующих в религиозно-социальную группу. Подобная группа — объект специального социологического анализа. Первичные (личные) и вторичные связи, степень вовлечения верующих в группу должны быть предметом этого анализа.

Выявление отдельных вероисповеданий и подведение их под один из общих типов религиозной деятельности дают возможность атеистам составить общую картину религиозности и ее компонентов, их места в общественной жизни страны. При этом будет более четко выявлен не только характер специфических атеистических мероприятий, но их место в общей системе коммунистического воспитания. В частности, отсюда вытекает важный вопрос о разумном сочетании применения мер убеждения, перевоспитания с административной профилактикой в рамках советского законодательства о культах. Можно упомянуть еще один фактор, которого иногда не учитывают лица, занимающиеся вопросами атеистического воспитания,— взаимоотношение и место разбираемой проблемы в международной религиозной и общественной жизни. Понимание его позволило бы более эффективно опровергать различные инсинуации буржуазных кругов по поводу свободы совести в СССР. Этим была бы оказана существенная помощь зарубежным коммунистическим партиям, в настоящее время устанавливающим тесные контакты с левыми религиозными кругами в целях общей борьбы.

Каковы критерии, которыми должен руководствоваться исследователь, относя то или иное конкретное религиозное объединение к основным типам или их разновидностям?

Во-первых, нужно принимать во внимание самоистолко-вание религиозными объединениями своей сущности. Это прежде всего относится к наименованию религиозного направления, а также сущности его учения и практики. Между тем в устных и печатных атеистических выступлениях нередко используется не только искаженный материал о вероучении конкретных религиозных проявлений, но и неправильные наименования их, заимствованные из обихода дореволюционной миссионерской практики православной церкви. Таково, например, наименование «хлысты». В упомянутых статьях журнала «Советская юстиция» расписываются деяния хлыстов, в частности их «приобщение» к половому разврату, хотя подобные высказывания не аргументированы. Кроме того, в вину сектантам вменяется также совершение изуверского обряда крещения святой водой. Что под этим понимается, не ясно. Если обряд водокрещения, который исполняется, когда принимают в члены того или иного объединения, то тут нет ничего изуверского. Подобный обряд отправляется как у православных, так и у католиков.

Во-вторых, сведения, полученные из религиозных истолкований, должны быть обязательно дополнены изучением объективно существующих взаимоотношений объединения верующих с окружающей социальной средой, с обществом. Представляет интерес изучение процесса становления религиозного объединения как социального учреждения, изучение процесса институционализации, посредством чего сравнительно простые группировки становятся организованными учреждениями, изменяются их взаимоотношения с обществом и т. д. Все это позволяет более точно определить принадлежность к тому или иному тппу религиозных организаций. Тем более что деятельность разных религиозных течений в нашей стране и их учреждений имеет существенные отклонения от аналогичных конфессий за рубежом, а также от их деятельности в предшествующие периоды существования социалистического общества. Все это подчас не учитывается нашими специалистами как в теории, так и в практике атеизма. В практике антирелигиозного воспитания очень важны сведения о том, имеем ли мы дело с верующими, представляющими организованную церковную систему различной степени или же находящимися в стадии своеобразной диаспоры, рассеяния.

В условиях СССР религия имеет свои учреждения, выполняющие потребности верующих и представляющие собой устойчивые организации с определенными целями, средствами их осуществления, выполняющие специфическую функцию. Последняя зависит от цели, нормативно истолкованной религиозной верой. Для определения степени и характера становления религиозных организаций необходимо учитывать все факторы (национальные, территориальные), социальную дифференциацию.

Роль указанных факторов можно проследить на процессе создания союза евангельских христиан-баптистов в СССР, деятельность которого координируется Всесоюзным советом (ВСЕХБ). В него входит ряд группировок протестантского толка. Процесс объединения продолжается и в настоящее время. В союзе ЕХБ сложилась довольно определенная организационная структура: выборная система управления местных объединений, сочетаемая с иерархической системой контроля со стороны ВСЕХБ и его территориальных представителей — старших пресвитеров, система оценок при помощи наставлений религиозно-назидательного порядка, определенные связи представителей официальных баптистских кругов с международными религиозными направлениями и т. п.

Таким образом, перед нами уже не религиозное объединение типа секты, а то, что сейчас называют деноминацией. При всем этом необходимо учитывать и вышеуказанные факторы становления союза ЕХБ как института, учреждения, в первую очередь влияние вероисповедальных принципов. В какой-то степени союз ЕХБ представляет собой конгломерат, разновидность неорганизованного типа целостности. Связь между 'вероисповедальными элементами подобной целостности носит в известной мере внешний характер. Многие характерные структурно-функциональные свойства союза складываются из суммы свойств составляющих его объединений. Вступив в союз, последние во многом не подверглись дополнительным изменениям.

Каждый из компонентов конгломерата различных религиозных течений, координируемых ВСЕХБ, вносит свою особую практику в многообразие конфессиональных связей. Отсюда существующие различия, хотя и незначительные, в обрядности и церковной практике у бывших евангельских христиан и баптистов, особый повышенно экспрессивный характер носят богослужения у бывших пятидесятников. Последние особенно усердны в отстаивании своих специфических элементов вероучения и обрядности (глоссолалия, омовения ног и т. д.), что затрудняет многим из них вступление в союз ЕХБ. Вне этого объединения остается и ряд групп «чистых баптистов», «чистых евангелистов» и т. д.

Значительное влияние на процесс становления религиозных учреждений оказывает национальный фактор, образующий своеобразный разговорный секционализм.

Определенные проблемы возникают в этом отношении в баптистских обществах Кавказа, включающих различные этнические группы. То же самое можно сказать и в отношении меннонитских группировок, состоящих в условиях СССР из лиц немецкой национальности. Последнее создает дополнительные затруднения для их объединения с ЕХБ, несмотря на почти полное совпадение догматических и обрядовых сторон баптизма и течения меннонитов (особенно «братских»).

Подобное воздействие тех же факторов проявляется и в других религиозных объединениях. В самой крупной институированной религиозной организации СССР — русской православной церкви — наблюдаются различия и трудности с процессом унификации в западных районах Украины, где сильно влияние униатства, в молдавских районах, где оказало влияние румынское православие, и т. д.

Кроме того, на процесс становления религиозных учреждений оказывают влияние и другие факторы: традиционно-исторический уклад жизни той или иной группы, общественная психология верующих. Английский историк Ч. Додд отмечал в свое время влияние определенных норм, идеалов, обычаев, убеждений, предрассудков и т. д. на сознательно выражаемое желание экуменических групп англикан и нонконформистов искать согласие лишь на «библейских и догматических основаниях»1. Влияние подобного рода «бессознательных» богословских факторов наблюдается во взаимоотношениях всех основных религиозных течений: между православием и старообрядчеством, православием и русским протестантским ответвлением и т. д.

Дальнейшее углубленное изучение структуры и деятельности религиозных объединений позволяет наметить более конкретные меры атеистического воздействия.