Руководители «инициативной группы» не скрывают, что речь идет не просто об очередных перестановках в баптистской иерархии, а об их стремлении изменить социальный облик баптистской церкви, пересмотреть содержание и методы ее деятельности. Исходя из буржуазного понимания свободы совести как религиозной свободы, исключающей свободу атеизма, они выдвигают требование самой широкой пропаганды религии среди всех слоев населения и создания различных религиозных организаций и союзов. «Мы должны добиваться такой свободы,— заявил один из идеологов группы,— чтобы можно было собираться где угодно и как угодно, создавать молодежные хоры, струнные оркестры, беспрепятственно приводить на молитвенные собрания детей и обучать их религии».

Заботясь о будущем церкви, сторонники «инициативной группы» особое внимание обращают на усиление религиозного воспитания детей, настойчиво призывая к этому всех верующих. Примером может служить проповедь «Плачьте о себе и о детях ваших». «Я не сомневаюсь в том, — говорит автор ее, обращаясь к верующим,— что вы уже оплакали и плачете о грехах своих, но плачете ли вы о грехах дочерей и сыновей ваших?» Если вы не делаете этого, грозит он, если не «сеете семя слова божия в чистых безвинных маленьких сердечках», то вы «снова распинаете Христа». И далее излагается совершенно четкая программа: «Детское сердце — нива безбрежная. Сеять там нужно ранней весной. Сеять заботливо, ласково, нежно, чтоб не осталось бороздки пустой».

Идеологи «инициативной группы» понимают, что вся окружающая ребенка действительность воспитывает его в духе атеизма. Поэтому они призывают родителей спешить, «не упустить время», зовут всеми мерами внушать детям неприязнь и ненависть к «миру», не останавливаясь ни перед чем.

Напомним, что наше законодательство запрещает проводить специальные религиозные мероприятия, рассчитанные на несовершеннолетних. Идеологи «инициативной группы» призывают не подчиняться этим законам. «Запрещают братьям строго брать в собрание детей. А мы будем слушать бога больше, нежели людей»,— говорят они.

Отсюда совершенно реальной оказывается проблема отношения к существующим в нашем обществе законам, регулирующим отношение между церковью и государством. Именно эти законы идеологи «инициативной группы» именуют человеческими постановлениями. Резко неприязненно относясь к ним, постоянно противопоставляя им «божественный принцип», оргкомитет в религиозной форме выражает призыв к нарушению существующего законодательства. В соответствии с такой установкой на игнорирование «человеческих постановлений» оргкомитет обличает не только «безбожный мир», но и тех «братьев и сестер» во Христе, которые в своей религиозной практике соблюдают советское законодательство.

Провозглашение ничем не ограниченной миссии как главной задачи новой церкви предполагается и седьмым пунктом «основных принципов», где утверждается «всеобщее священство верующих (членов церкви)». Суть этого требования, исторически возникшего в противовес католической концепции священства, состоит в том, что распространение религиозной веры объявляется неотъемлемым долгом каждого верующего. Иначе говоря, это — принцип протестантизма, охарактеризованный Марксом как попытка превратить всех «мирян в попов». Причем идеологи оргкомитета грозят «вечным наказанием» каждому, кто не способствует активной миссии.

Следует обратить внимание на одно, казалось бы, парадоксальное обстоятельство. Оргкомитет выступает против пассивного отношения верующих к «миру», воспитывает у них чувство заинтересованности в нем как в источнике пополнения церкви. Однако миссионерский «интерес» такого рода, мотивируемый стремлением «спасти» людей, безнадежно погрязших в «пороках», может выступить лишь как результат полной духовной изоляции от мира и его земных сокровищ. Иными словами, быть ревностным разносчиком христианских идей в мире может лишь человек, вытравивший в собственной душе все «земные» чувства и привязанности, порвавший с обществом и противопоставивший себя общепринятым в обществе духовным ценностям и идеалам. Отсюда проповедь миссионерства дополняется противопоставлением «святости» религиозной общины и «порочности» мира, постоянным обличением «греховности» и «аморализма» последнего, настойчивым воспитанием враждебного отношения к принципам социалистического общежития. Таким образом, выявляется подлинное социальное содержание идеологии, проповедуемой оргкомитетом, как идеологии антиобщественной.

Литература, исходящая от «инициативной группы», показывает, что ее идеологи всеми средствами стремятся очернить жизнь вне религиозной общины, представить ее как состояние, лишенное подлинной нравственности и добродетели. Они пытаются обострить отношения между религиозными общинами и местными органами власти, а в ряде случаев идут на прямые провокации, чтобы парализовать симпатии верующих к жизни вне общины и подчинить их своему безраздельному влиянию.

Укажем на такой факт. В конце 1965— начале 1966 г. в ряде мест сторонники «инициативной группы» демонстративно распевали религиозные песни в автобусах, в местах общего пользования, проводили молитвенные собрания, крещения п т. д. Едва ли можно всерьез предположить, что подобные действия рассчитаны на распространение религиозных идей. Цель их, на наш взгляд, в том, чтобы спровоцировать конфликт с органами власти и использовать его для закрепления антиобщественных настроений у своих прозелитов. Это вместе с тем и стремление закрелить у верующих мысль о том, что служение идеалам христианства неизбежно предполагает мученичество и гонения.

Проповеди святости страдания, воспеванию «крестных мук» как непременного спутника «истинного сына церкви» идеологи «инициативной группы» придают исключительное значение. Страдания объявляются главной отличительной чертой духовного облика верующих: «Ничто так не доказывает искренность веры и любви божией в сердцах детей его к отцу, как наша верность, стойкость, безропотность и благодарность в огне страдания». Более того, «...не страдать — это значит не участвовать в жизни, в ее страде, быть лишним и никчемным, обреченным на безработицу в самом жестоком смысле этого слова».

Речь идет не о «терпении страданий», к чему обычно призывает религиозная литература, а об их «преобразовании в радость», в «твердую опору» религиозной жизни. «Ужасы войны, когда мы стояли лицом к лицу со смертью и лишены были всех привычных опор (курсив наш.— Авт.), многих из нас привели к богу». Именно в том, что человек утрачивает «все привычные опоры», приобретает «вражду к миру», без которой нет «любви к богу», и заключается с точки зрения баптизма «польза страданий». Специально выделяя «страдания за веру», баптистские идеологи объявляют их святыми, неизбежными, радостными для христианина.

Проповедь отрицательного отношения к социалистической действительности, призыв к духовной изоляции от нее являются теоретическим обоснованием попыток идеологов и деятелей «инициативной группы» сплотить своих последователей в своего рода миссионерский орден, воинствующий по отношению к «миру», требующий любых жертв «во имя Христа» и освящающий жертвы как высшую христианскую добродетель.

Таковы основные идеи, выдвигаемые руководителями «инициативной группы». Мы стремились показать внутреннюю логику их позиции. Но дело не только в них, за ними стоят и рядовые верующие. И хотя число их невелико, нужно выяснить мотивы, по которым они поддерживают оргкомитет. Без этого наше представление о расколе в баптизме останется неполным.

Следует подчеркнуть одно принципиальное положение научного атеизма. Отношение человека к обществу и его духовным ценностям зависит от собственного жизненного опыта, характера социальных связей человека с обществом, от того, как складываются его судьба, взаимоотношения с людьми и т. д. Религия спекулирует на слабости человека, она «восполняет» разорванные связи с обществом, предлагает человеку мир иллюзорных ценностей, еще более закрепляющих его отчуждение от общества. Среди сторонников «инициативной группы» оказалось немало людей, которым «удалось» личные горести и разочарования переложить на язык антиобщественных религиозных лозунгов.

Вот почему атеистическое воспитание должно в сознании верующего восстановить связи с обществом, на деле доказать высокий гуманизм и человеколюбие «мира». На практике, однако, ситуация порой складывается иначе.

Были факты, когда на местах идейная борьба с религией подменялась грубостью, административным нажимом на сектантов, невнимательным отношением к судьбам верующих. Таким образом, непримиримость к религии подменяется непримиримостью к людям, жертвам религиозной идеологии. Ставится под сомнение искренность верующих, их воззрения объявляются нелепыми. И оказывается, что подобный «воинствующий атеизм» как бы подтверждает рассуждения идеологов «инициативной группы» о засилье «греха», черствости в мире, о том, что человек может положиться лишь на своих «братьев» и «сестер», и т. н.

Именно обостренное отношение между верующими и «миром» дает возможность отдельным лицам спекулировать на религиозных чувствах, вносить в их религиозное сознание моменты антиобщественные.

Программа «инициативной группы» включает не только перестройку внешней деятельности баптистских общин, но и обновление их состава. Оргкомитет открыто провозглашает программу «омоложения» общин и свое главное внимание сосредоточивает на вербовке подрастающего поколения.

В нарушение закона его вожаки организовывали среди молодежи специальные кружки для изучения священного писания, проводили религиозные викторины, игры, вечера вопросов и ответов. Они пытались навязать молодежи свои взгляды, создать нечто вроде воскресных детских школ и молодежных семинаров. В среде баптистов, находящихся под влиянием «инициативной группы», молодежь представлена шире, чем в общинах ЕХБ; иногда сторонники «инициативной группы» прямо назывались молодыми баптистами. Некоторые группы «пннцпатнвников» более чем наполовину состояли из молодежи.

«Инициативная группа» энергично распространяет рукописные сочинения, специально рассчитанные на юношей и девушек: «Предписания для юношей», «Задачи христианской молодежи» и т. п.

Рассмотрим идеи, с которыми проповедники «инициативной группы» обращаются к молодежи. С этой целью обратимся к одному из их руководящих документов, который называется «Братский совет молодым христианам»1. Рукопись написана как наставление молодому баптисту, как внушенный «духом божьим ответ на вопрос, как юноше содержать в чистоте путь свой». Послание рекламируется как «основанное на библейских и евангельских образцах, на священном писании, на божественных принципах, принятых нашим братством всего мира», а цель его в том, чтобы «христианская молодежь при воздействии силы святого духа смогла освободиться от губительного греховного влияния, проникающего в христианскую среду, иногда насаждаемую ложными пастырями и наставниками наших дней».

Мы не будем подробно разбирать содержание этой довольно объемистой рукописи. Она привлекла наше внимание прежде всего как документ, выражающий позицию «инициативной группы» в отношении молодого поколения и конкретизирующий ее общие идеологические установки. В этой связи следует выделить две ее главные идеи: во-первых, проповедь активного миссионерства, предварительным условием которого ставится полная духовная изоляция от мира и «освящение»2. И во-вторых, проповедь внутреннего аскетизма, опустошающая человеческую личность. Отношение к богу рассматривается как состояние «освящения», предварительным условием которого ставится полное отделение «от мира сего с его пышностью и вавилонскими интересами», проведение «яркой границы между богом и миром сим».

Идеал поведения молодого баптиста усматривается в полном разрыве с миром и отдачей себя служению Христу. Но этим дело не ограничивается. По мнению авторов рукописи, иаплучшей формой осуществления данного идеала является создание специальной религиозной организации молодежи: «...христианская молодежь для того, чтобы быть способной к труду на ниве божьей и борьбе со всеми восстающими на истину божью обстоятельствами, должна быть обязательно руководима, а следовательно, и организована». Стало быть, речь идет о создании самостоятельной молодежной организации, параллельной обычной церковной организации. «Христианская молодежь в силу своего возраста и способностей, свойственных ей, создает в церкви необходимость отдельного сугубого объединения п отдельной заботы и наблюдения за ней со стороны церкви». Разумеется, сторонники «инициативной группы» стремятся создать подчиненную им организацию, в которой «участие старших братьев в жизни и деятельности христианской молодежи должно быть непременным условием».

Какова же основная задача, которую авторы указанного документа ставят перед молодежью? Она заключается в том, чтобы «всячески вдохновлять молодежь на христианские подвиги, особенно в деле благотворительности или при призыве грешников». В качестве непременного условия деятельности «христианской молодежи» выдвигается «участие в благовестив, т. е. посещение общин и ipyrni верующих». И самое главное — ведение активной миссионерской деятельности.

Авторы этого проекта стремятся к созданию строго дисциплинированного союза. В связи с этим они подчеркивают необходимость тщательного отбора его членов, объявляют нормой внутренних отношений практику неусыпного фискальства и тщательной слежки: «Для того чтобы среди христианской молодежи царил мир и согласие, необходимо внимательно наблюдать друг за другом, с терпением и любовью увещевать малодушных, капрнзпых, своенравных, самолюбивых и т. д. девиц и юношей, и если после всевозможных мер принятых исправить таковых не удается, то устранить такового из общины...» Только при таком условии организация мыслится способной «вдохновлять молодежь на христианские подвиги».

Вторую часть документа составляют рассуждения на тему «О чистоте пути своего в личной, семейной и церковной юной жизни». Здесь, собственно, раскрываются различные аспекты одной проблемы — взаимоотношение юношей и девушек в баптистской общине. Остановимся лишь на некоторых идеях этой части рукописи.

Надо сказать, что среди идей, рекламирующих достоинства христианской веры, излюбленным сюжетом являются рассуждения о «святости» христианской семьи в противоположность «разврату» и «круговращению похоти», которые, по мнению баптистских проповедников, составляют неустранимую и характерную черту «мира». Эта тема в центре внимания и официальных баптистских изданий, и документов «инициативной группы». Такой упор на матримониальные проблемы для баптистов закономерен. Они рассматривают семью как домашнюю церковь, как важную форму проявления христианского благочестия, как оплот веры. А поэтому высказанные авторами идеи есть не что иное, как тщательно отработанная, иезуитски «добропорядочная» программа вытравления собственно человеческих полнокровных чувств в пользу фальшивых христианизированных эмоций.

«Одно из губительных действий похоти плоти, — говорится в рукописи, — производится в брачном возрасте. Часто христианская молодежь не способна различать тонкие действия обольщения плоти похоти н впадает в такой грех, как брак верующих с невозрожденнымн или даже нечленами церкви». Итак, мы сталкиваемся с совершенно категорическим запрещением брака между членом баптистской церкви с неверующей или инаковерующей стороной. «Бракосочетание члена церкви с представителем любого другого вероучения, не состоящего из духовно возрожденных лиц или утративших таковое, следует считать также неистинным и являющимся не чем иным, как фактом духовного блуда». В этой позиции нет ничего неожиданного. Брак оценивается не с точки зрения естественных, земных чувств супругов, их отношения подчиняются мистическим отношениям с богом. Отсюда супружеская жизнь выступает не как результат непосредственных собственно человеческих чувств, а как «побочная» форма проявления верности христианским заветам.

Таким образом, происходит явное столкновение человеческого чувства и аскетической баптистской морали. Причем, как видно из послания, это довольно реальная проблема, поскольку даже «лучшие дочери и сыны народа божьего» вступают в «несчастпые браки», в связи с чем блюстители баптистской нравственности разрабатывают сложную систему регламентации поведения молодежи, куда более мелочную и ханжескую, чем кодекс пансиона благородных девиц. В этом своде правил, казалось, предусмотрены все возможные жизненные ситуации. Например, «...христианской девушке отнюдь не может возбраняться полюбить юношу христианина, и, наоборот, если этот выбор при участии воли божьей. Но прикасаться друг к другу, к телу девицы и телу юноши возбуждает плоть и дает повод к зачатию похоти плоти. Поэтому христианская молодежь в общении друг с другом должна строго держать себя на расстоянии друг от друга при любом духовном расположении».

Особенно выразительна последняя часть рукописи — «Ложе непорочно». Рекомендации насчет баптистского ложа разработаны с четкостью и скрупулезностью строевого устава. Во всех наставлениях есть одна стержневая идея, исходная предпосылка и завершающий итог, а именно мысль о том, чтобы ложе стало алтарем служения господу. Такое пожелание выражается в требовании, чтобы в своих делах семейные супруги не избегали «кипящей деятельности на ниве божьей», не «замыкаясь в свой чувственный плотский мирок», чтобы муж был «пресвитером домашней церкви», а жена «дьяконессой». Сокровенный смысл и назначение ложа для баптистов в демонстрации своей «божественной духовности», в том, чтобы «соучаствовать» на этом поприще вместе с богом, не иметь от него ни тайных дел, ни тайных помыслов. «А поэтому откроем пред господом все наши тайники, чтобы лучи божественного солнца правды любовью проникли за наши интимные занавески и освящали незатейно нашу брачную горницу».

Примерно в таком же духе автор обрушивается и на «похоть очей». Главный противник здесь усматривается в ложном решении проблемы, ставшей весьма актуальной среди молодежи,— «во что одеться». Отсюда «с явным бесстыдством (!) вы теперь можете наблюдать, как полуобнаженные женщины всех возрастов появляются в любом человеческом обществе, выставляя явно напоказ члены всего своего тела», и т. д. и т. п.

Подобная литература предназначена для «внутреннего употребления». Конечно, такие идеи оказывают воздействие не сами но себе, а выступают побочным продуктом других, более существенных процессов, объясняющих факт обращения данного человека к богу. Но поскольку такое обращение состоялось и приведен в действие весь арсенал идеологического воздействия баптизма на индивида, смысл которого заключается в том, чтобы заставить его отказаться от своих земных чувств и привязанностей, данные идеи выступают как фрагмент этого воздействия и «достраивают» облик человека, знаменуя собой его духовное оскопление. Мы остановились лишь на некоторых, на наш взгляд, наиболее существенных вопросах данной темы, стремясь выявить причины раскола в баптизме. Факт раскола лишний раз подчеркивает необходимость усиления воспитательной атеистической работы. Она должна быть основана не на тех или иных конъюнктурных соображениях, не на субъективистском подходе, игнорирующем реальные причины и черты религии как определенного социального явления, а на глубоко научном марксистско-ленинском понимании религии, причин ее существования и влияния на людей.

Необходимо строго отличать честных верующих, добросовестно заблуждающихся, по неведению идущих за руководством так называемого Совета церквей ЕХБ, от тех, кто использует это неведение в своих антиобщественных целях, кто сознательно толкает верующих на нарушение советских законов. Следует предъявлять самые строгие требования к руководителям «инициативной группы», призывающим к несоблюдению советского законодательства. С другой стороны, должны быть осуждены разного рода попытки административного вмешательства в жизнь религиозных общнн, всякого рода неквалифицированные действня на местах, вызывающие чувство справедливого воз-мущения у верующих.

Глубокий кризис баптизма обусловлен его характером пережиточного явления в советском обществе, он закономерен, непреодолим прежде всего потому, что мир отношений и идей, проповедуемых баптизмом, противоречит всему развитию социалистической действительности.

Попытки наиболее фанатичных приверженцев баптизма укрепить свою церковь на путях антиобщественной деятельности и нарушения законов не только безнадежны, но н приводят к разрыву с ними рядовых верующих.