Н. П. АЛЕКСЕЕВ (Орел)

(на материалах Орловской области)

Социологической лабораторией Орловского педагогического института накоплен некоторый опыт в проведении конкретных исследований религиозных верований колхозного крестьянства.

Настоящая статья посвящается изложению методики и результатов этих исследований.

Методика конкретного изучения проявлений религиозности колхозного крестьянства Орловской области определялась следующими задачами: изучением характера и структуры религиозных верований крестьянства. Иначе говоря, исследователям предстояло выяснить, во что верят крестьяне, каким сверхъестественным силам поклоняются, в какой мере их верования носят осознанный характер, а в какой стихийный, какова интенсивность, глубина их веры, каковы тенденции изменения религиозных представлений и каким образом они вытесняются научным миропониманием. Это первая группа вопросов, интересовавшая лабораторию.

Вторая группа вопросов состояла в выяснении основных, решающих факторов формирования материалистического мировоззрения у колхозного крестьянства и факторов, тормозящих преодоление религиозных пережитков.

Третья группа вопросов касалась выяснения результативности средств атеистического воспитания, используемых на селе партийными, комсомольскими организациями, клубами, библиотеками и учительскими коллективами.

При отработке методики исследования, проводившейся в процессе изучения имеющейся по этому вопросу литературы и пробных выездов к объектам, намеченных для изучения, мы пришли к выводу о необходимости придерживаться следующих принципов:

1.            Исследование религиозных пережитков на селе целесообразнее всего проводить комплексно, в тесной связи с исследованием других сторон духовной и материальной жизни колхозного крестьянства.

2.            Для выявления объективных факторов, влияющих на мировоззрение колхозников, необходимо обследовать население, однородное в социальном отношении. В нашем исследовании учитывались лишь члены колхозов и их иждивенцы. Сравнение религиозности населения нескольких колхозов, различных по историческому прошлому, уровню экономического развития, культуре, силе и продолжительности влияния со стороны религиозных организаций и т. п., дает возможность выявить удельный вес всех факторов, воздействующих на формирование мировоззрения сельского населения.

3.            Для выяснения структуры религиозного сознания крестьян, тенденций ее изменения и для выявления факторов социально-психологического характера, поддерживающих религиозные взгляды и обычаи, лучше всего выбирать объекты с оседлым населением, однородным в национальном и вероисповедном отношении.

4.            С целью обеспечения репрезентативности отдельных малочисленных категорий колхозников (механизаторы, животноводы, управленческий аппарат, сельская молодежь, незамужние женщины и т. д.) в рамках изучаемых колхозов сплошное обследование населения более приемлемо.

5.            Для представления более полной и объективной картины состояния мировоззрения колхозного крестьянства и изменений, происходящих в этой сфере, необходимо в равной мере изучать различные мировоззренческие группы: верующих, колеблющихся и неверующих. Равенство в отношении к верующим, колеблющимся и неверующим при сплошном массовом обследовании должно быть соблюдено вплоть до мелочей: единый вопросник интервью и анкет, доброжелательное отношение к каждой из групп со стороны исследователей, соблюдение анонимности ответов всех без исключения опрашиваемых и т. д.

6.            Чрезвычайно важным представляется сравнение данных о состоянии религиозности сельских жителей и городских в пределах одной области. В предлагаемом исследовании это удалось осуществить лишь в отношении школьников.

Одним из центральных вопросов методики конкретного изучения религиозных пережитков любой социальной группы является вопрос о критерии религиозности: кого считать верующим, по каким признакам его следует отличать от колеблющегося или неверующего?

К сожалению, в советской социологической литературе до сих пор не выработан общепринятый критерий религиозности. Одни исследователи считают верующими лишь членов религиозных обществ, активно участвующих в их религиозной жизни, другие к этой категории причисляют всех, кто в той или иной форме признает существование сверхъестественных сил, третьи, отыскивая критерий, принимают во внимание целый комплекс представлений, чувств и обрядов и конструируют сложную, многоступенчатую систему оценок религиозности. Не выработаны единые критерии и в зарубежной социологии религии, например в американской1. Не разбирая подробно имеющихся точек зрения по данному вопросу, мы попытаемся обосновать свой подход к проблеме, на котором основывался в нашем исследовании социологический анализ религиозных пережитков, разумеется, без какой-либо претензии на его окончательное решение.

Человек — мыслящее, сознательное существо, и все его эмоции и действия, в том числе эмоции и действия религиозного характера, регулируются рассудочно через систему взглядов, через мировоззрение. Исходя из этого, критерий религиозности, по нашему мнению, следует искать в сфере мировоззрения, в религиозных понятиях, определяющих, систематизирующих и направляющих религиозные чувства и религиозный культ. Таким понятием, на наш взгляд, является понятие о боге как о высшей сверхъестественной силе, сотворившей Вселенную и человека и господствующей над ними.

Понятие о боге стало фундаментальным исходным понятием в современных мировых религиях, концентрирующим в себе религиозно-идеалистический подход к действительности. Идея о верховном руководстве природой с неизбежностью стала руководящей, центральной среди всех других религиозных идей в теологии.

Как показали конкретные исследования религиозности, идея бога является доминирующей среди других религиозных идей и в обыденном религиозном сознании. Всякий человек, признающий христианский хилиазм, эсхатологию, учение о троице, с необходимостью признает и существование бога. Однако обратная зависимость выдерживается далеко не всегда. Мы можем встретить немало лиц, считающих себя христианами, верящих в существование бога, но отрицающих троицу, сомневающихся в загробном воздаянии или не осведомленных в учении о тысячелетнем царстве Христа. Несогласие с какими-либо деталями религиозного учения не означает, что верующий перестал быть таковым. Однако неприятие верующими идеи бога приводит их к разрыву с религией.

Исходя из сказанного, мы считаем, что за критерий религиозности следует принять веру в существование бога. Все остальные признаки религиозности — участие в богослужениях, отправление различных обрядов, которые нередко берутся за основу суждений о религиозной принадлежности,— являются второстепенными. Общеизвестно, что неверующие люди участвуют в религиозных обрядах; с другой стороны, есть верующие, не участвующие в религиозных обрядах по принципиальным соображениям или не посещающие богослужения в храмах в силу состояния здоровья, занятости, удаленности храмов от места жительства и по другим причинам. Это не значит, что второстепенные признаки религиозности должны игнорироваться в социологическом исследовании. Учет их необходим, так как они служат дополнением и уточнением действительного отношения человека к религии.

Указанный критерий и был исходным при определении религиозности колхозников в нашем социологическом исследовании. В анонимной очной анкете (или программированном интервью) колхозникам предлагалось ответить на вопрос, верят ли они в бога. Как показало предварительное изучение, всевозможные оттенки и варианты ответов сводятся к основным трем: да, верю; нет, не верю; не знаю, затрудняюсь ответить на вопрос. Первая группа ответов характерна для верующих, вторая — для неверующих и третья — для колеблющихся. К последней, третьей группе ответов следует относиться особенно внимательно, так как за внешне неопределенным ответом могут скрываться и верующие и неверующие. Такая типология ответов была внесена в анкету. Разумеется, среди каждой из указанных групп имеются свои внутренние градации. Например, верующие и неверующие различаются по глубине их веры и неверия: среди верующих встречаются фанатики, среди неверующих — убежденные атеисты. Эти группы различаются и по целостности, последовательности мировоззрения. Далеко не все верующие последовательны в своих убеждениях. Например, многие из них отрицают существование нечистой силы, загробной жизни и другие элементы догматики. Непоследовательность мировоззренческих позиций неверующих может проявляться в признании ими сверхъестественных сил с очень ограниченной областью действия. Так, среди некоторых колхозников до сих пор бытуют различные суеверия: вера в вещие сны, дурной глаз. Такого же рода непоследовательность встречается у колеблющихся в вере в бога. Сомневаясь в существовании бога, они тем не менее разделяют некоторые суеверные взгляды.

Приводимые выше соображения позволяют предложить следующую классификацию колхозников по их отношению к религии. Данная схема не является исчерпывающей. В зависимости от задач, стоящих перед исследователями, можно найти и более дробные деления по другим основаниям. Однако чрезмерное увлечение классифицированием, например попытки установить 10 и более степеней религиозности, вряд ли оправданы в социологическом исследовании. Они в значительной мере усложняют сбор материала, его обработку, а главное — не могут дать без увеличения объема выборки принципиально новых результатов, отличных от тех, которые могли бы быть получены в том же исследовании при менее детальном расчленении категории верующих. Практика же атеистического воспитания, сколь бы совершенной она ни была, никогда не сможет учесть разницу, скажем, между 9-й и 10-й степенями религиозности.

К вопросам методики относится и выбор объектов исследования. Для анализа различных аспектов социальной психологии сельского населения Орловская область является довольно удобной. Это типично сельскохозяйственная область, где сельское население составляло 68% на начало 1965 г. Плотность сельского населения здесь ниже, чем в южных и юго-западных районах страны, но выше, чем в северных и северо-восточных. В области преобладают населенные пункты средней для страны величины. Христианизация этого района началась позже, чем московских, владимирских, новгородских земель, но раньше, чем районов Поволжья, Дона, Кубани.

Орловская область по целому ряду показателей типична для европейской части нашей страны, поэтому и результаты социологического исследования, проведенного в ней, можно считать близкими к средним для указанного района. Но это не означает, что данные, полученные нашей социологической лабораторией, мы рассматриваем как средние для европейской части СССР или для Орловской области.

При выборе конкретных объектов для изучения поставленных проблем мы стремились в единообразии найти и различия. Так были выбраны колхозы, различные по своей истории и по уровню экономического развития на современном этапе. Наряду с этим принимались во внимание и другие особенности колхозов, учет которых в социологическом анализе мог бы оказаться плодотворным.

После тщательного обсуждения объектом исследования были взяты три колхоза Орловской области (в Кромском, Мценском и Свердловском районах). Эти колхозы расположены в разных районах, характеризуются различным уровнем экономического развития и неодинаковой степенью влияния религиозных организаций, а также другими особенностями. Назовем их условно колхозы А, В и С.

Так, колхоз А (центр — село Кутафино) — экономически крепкое хозяйство на протяжении многих лет. Это самый крупный колхоз из выбранных для обследования. Он располагает 10 540 га земли с 26 населенными пунктами, насчитывающими от 12 до 184 хозяйств. В прошлом здесь проживали государственные и монастырские крестьяне, подвергавшиеся несколько меньшей эксплуатации, чем помещичьи. Прослойка середняков и кулаков в предреволюционные и первые годы после Октябрьской революции была значительно большей, чем в других изученных нами колхозах. Следует отметить, что материальное благосостояние колхозников этой артели в целом выше, чем в остальных. Колхоз располагает и большими возможностями для удовлетворения духовных потребностей населения.

Колхоз С (центр — село Новопетровское) —среднее хозяйство, ставит задачу догнать по экономическим показателям колхоз А. Как и первый колхоз, он расположен на плодородных землях, составляющих 4415 га. В колхозе 6 населенных пунктов размером от 45 до 89 хозяйств. В дореволюционном прошлом это один из беднейших уголков Орловской губернии, подвергавшийся жестокой эксплуатации со стороны помещиков. Обеспеченность учреждениями культуры здесь несколько меньшая, чем в колхозе А.

Колхоз В (центр — село Спасское-Лутовиново)—хозяйство, отстающее на протяжении всех послевоенных лет. Он занимает площадь в 4467 га и располагает 13 населенными пунктами размером от 6 до 74 хозяйств. Колхоз расположен на неудобных малоплодородных землях. В прошлом здесь проживали помещичьи крестьяне, работавшие на барщине. В экономике колхоза наблюдается ряд серьезных недостатков, в результате чего заработки колхозников ниже, чем в других колхозах. Хотя удовлетворение культурных потребностей за счет средств колхоза и ограниченно, однако в целом культурный уровень колхозников этой артели несколько выше, чем в остальных, вследствие более тесных контактов с населением города.

Различно в колхозах и влияние на население религиозных организаций.

Так, в колхозе А по речке Кроме в эпоху Ивана Грозного проходила южная граница русского государства, где было расположено несколько военных поселений, защищавших московские земли от набегов крымских татар. Район постоянно укреплялся за счет переселения служилых людей с севера, поэтому он и стал одним из первых форпостов православия на орловской земле. Значительная по тем временам географическая отдаленность этого района от центра России способствовала сосредоточению старообрядчества и старого русского сектантства — хлыстовства, а затем и скопчества. В прошлом земли, принадлежащие колхозу, занимал крупный женский монастырь. Православный храм, расположенный в центре колхоза — селе Кутафино, функционировал до 1960 г. В результате длительной ссоры духовенства с церковной двадцаткой на почве дележа денежных доходов он прекратил свою деятельность. В дореволюционном прошлом храм, судя по имеющимся церковным документам, отличался умелой постановкой религиозной пропаганды. В настоящее время в колхозе сохранился православный церковный актив, который организует богослужение самодеятельным порядком без участия священника. На территории колхоза в селе Малая Драгунка действует община евангельских христиан-баптистов, 15 членов которой проживают и работают в колхозе. В поселке Кромы (районный центр), к которому примыкают земли колхоза, действует православный храм. В целом население колхоза подвергается наибольшему религиозному воздействию со стороны различных религиозных организаций, чем население других изученных нами колхозов.

В колхозе В православный храм, располагавшийся в селе Спасское-Лутовиново, прекратил свою деятельность в 1930 г. В настоящее время никаких организованных групп верующих в населенных пунктах колхоза нет. Отдельные верующие удовлетворяют свои религиозные потребности в храме города Мцснска. Непосредственного влияния на население со стороны религиозных организаций в этом колхозе давно пет.

В селах и деревнях, входящих в колхоз С, действующих православных храмов и других религиозных обществ никогда не было. В прошлом все населенные пункты колхоза были распределены по различным соседним приходам, которые прекратили свою деятельность в 1929—1930 гг. Верующие колхозники этих сел выезжают на богослужения в город Орел, расположенный в 45 км от центра колхоза, или же в село Луплнно, находящееся в 30 км от центра колхоза. Сообщение с этими пунктами неудобное, поскольку колхоз находится довольно далеко от железнодорожной и шоссейной магистралей. В колхозе религиозное влияние со стороны религиозных организаций как в прошлом, так и в настоящем самое минимальное.

При выборе объектов для исследования было учтено и наличие литературных источников, описывающих быт и мировоззрение крестьян в дореволюционном прошлом.

Быт крестьян Спасское-Лутовиново описан великим русским писателем И. С. Тургеневым, а также в различной мемуарной и эпистолярной литературе. Колхоз А расположен вблизи тех мест, где находилось поместье русского писателя Н. С. Лескова, гневно бичевавшего пороки православного духовенства и сочувственно относившегося к тяжелой доле угнетенного русского крестьянства. Жизнь крестьян тех мест, где расположен колхоз С, в предреволюционные годы описывается в произведениях И. Е. Вольно-ва, близкого друга А. М. Горького, выходца из бедной крестьянской семьи. Участники исследования широко использовали сведения, полученные от местных старожилов по истории сел, об изменениях, происшедших в области религиозных верований и обрядов. Были изучены также текущая документация колхозов, материалы колхозных собраний, статьи в местной периодической печати, материалы местного радиовещания и колхозных радиогазет.

Важное место в методике изучения религиозных пережитков занял метод личных наблюдений. Посещение храмов во время богослужений, присутствие в домах колхозников в дни крупных религиозных праздников, в дни постов, в моменты похорон и т. д. дали ценный материал, позволяющий сделать выводы относительно характера религиозности современного колхозного крестьянства. Участники исследования длительное время жили в изучаемых колхозах, наблюдали поведение колхозников в их повседневной обстановке, знакомились с ними. Впоследствии был применен и более сложный метод исследования — анкетный опрос.

Этот метод занял в нашей методике центральное место. Первоначально предполагалось анкетный опрос проводить заочно, путем распространения и последующего сбора заполненных колхозниками анкетных листов. Заочное анкетирование должно было, по нашему мнению, обеспечить анонимность опроса и, следовательно, большую объективность полученных данных. Однако первые пробные исследования, проведенные в колхозе В в декабре 1963 г., показали, что самостоятельное заполнение анкет для многнх колхозников нелегкая задача. Даже те колхозники, которые сумели заполнить анкетный лист, не на все вопросы ответили по существу. Тогда было решено проводить опрос путем бесед во время обхода домов колхозников участниками обследований. Практика показала, что анонимность ответов существенным образом не изменилась, но зато значительно повысилось качество заполнения анкетных листов и был обеспечен полный охват анкетированием жителей колхозов.

Анонимный очный анкетный опрос (или программированное интервью) сельского населения проводила группа специально подготовленных анкетеров во главе с научными работниками. К работе в качестве анкетеров нами были привлечены студенты старших курсов Орловского пединститута, прошедшие подготовку по курсу «Основ научного атеизма» и проявившие интерес к изучению данной проблемы. Группа анкетеров вместе с научными сотрудниками состояла из 10—15 человек. Анкетирование с перерывами заняло около трех месяцев. Проведению анкетирования в каждом из колхозов предшествовала тщательная подготовка: во-первых, было оповещено население о предстоящем опросе, его целях и задачах. Это делалось но радио, а там, где не было радиоузлов, через местный партийный и комсомольский актив, агитаторов и учителей. Во-вторых, до приезда основной группы исследователей совместно с жителями, хорошо знающими свое село, был составлен план населенного пункта. В каждом случае указывалась фамилия, инициалы хозяина дома и число проживающих в нем совершеннолетних колхозников, подлежавших анкетному опросу. План позволил каждому исследователю в процессе работы делать отметки о количестве опрошенных в каждом доме и добиваться полного охвата анкетированием жителей села. Он являлся рабочим документом исследователя, обеспечивающим техническую сторону анкетирования.

Порядок анкетного опроса зависел в каждом конкретном случае от местных географических условий, величины и расположения населенных пунктов, наличия в распоряжении исследовательской группы транспорта, погоды и т. д. При проведении анкетного опроса анкетеры разбивались по парам или по тройкам, чтобы обеспечить по возможности строго индивидуальный характер бесед в каждом доме, где, как правило, проживают два-три взрослых человека. При проведении анкетирования по месту работы, где сосредоточено значительное число колхозников, выезжала вся группа. Практика показала, что нецелесообразно проводить беседу с отдельным колхозником в присутствии его товарищей по работе или соседей. Ответы в таких случаях нередко даются по подсказке, и настоящего откровенного разговора не получается. Наиболее благоприятным временем суток для анкетирования колхозников (если оно проводится летом) являются утренние часы до выхода на работу, обеденный перерыв, который в сельской местности длится два — два с половиной часа, и вечернее время после окончания работы. В эти часы мы стремились опрашивать в первую очередь тех, кто занят на работе в колхозе. В остальное время опрашивали нетрудоспособных колхозников и тех, кто был свободен от работы. Проведение анкетного опроса требовало большого физического напряжения, исследователям приходилось работать по очень уплотненному графику, рано вставать и поздно ложиться. Они не жалели времени на интересных собеседников, все сведения, полученные от них, подробно записывались в специальные тетради.

При анкетировании строго соблюдался принцип добровольного участия в нем населения. Лица, не желавшие сообщать о себе сведения, не принуждались к этому. Как показал опыт, таких было очень мало и их отказ от беседы не мог существенно повлиять на репрезентативность обследования. В подавляющем большинстве колхозники охотно вступали в разговор, и трудность состояла чаще не в завязывании беседы, а в ее прекращении, после того как интересующие исследователей вопросы были исчерпаны.

Поскольку данное исследование касалось такого тонкого и болезненного для известной части населения вопроса, как отношение к религии, то во время подготовки к нему пришлось выслушать немало сомнений в возможности получения искреннего ответа от верующих по поводу их религиозных убеждений и чувств. Такого рода сомнения были и у самих исследователей. Однако после завершения работы коллектив пришел к единодушному заключению, что откровенная беседа с верующими о религии вполне возможна. Многое зависит от подготовки анкетеров, их политической и жизненной зрелости, такта, общительности, доброжелательного и товарищеского отношения к обследуемым. Немалое значение для получения объективных данных о внутреннем мире верующих имеет содержание самой анкеты и даже порядок задаваемых вопросов. Известное ленинское положение о недопустимости выпячивания на первый план религиозного вопроса, .относящееся к политике Коммунистической партии в области религии, должно, на наш взгляд, находить свое преломление и в конкретном изучении религиозных верований.

В этом смысле комплексное изучение различных сторон материальной и духовной жизни колхозного крестьянства, в котором вопросы, связанные с религией, занимают лишь некоторую часть, является плодотворным. В комплексной анкете, составленной в нашей социологической лаборатории, вопросам, относящимся к религии, отведена примерно 7в часть. Сначала были выяснены основные демографические данные: возраст, образование, семейное положение, наличие специальности и т. д. Затем задавались вопросы, связанные с удовлетворенностью работой в коллективе, отношением к собственности, к труду, выяснялись духовные интересы, использование свободного времени и др. И только после такой беседы, в итоге которой между анкетером и опрашиваемым устанавливался контакт и появлялось доверие, изучался вопрос о вере в бога, начинался разговор о религии. Правдивые, непринужденные ответы на сравнительно нейтральные вопросы психологически подготавливали колхозника к такому же откровенному ответу на вопрос об отношении к религии.

Практика анкетного опроса показала, что искренне верующий человек никогда не лукавит относительно своего действительного отношения к религии. Верующие в нашей стране подготовлены к этому советским законодательством, обеспечивающим каждому гражданину подлинную свободу совести. Трудности в получении объективных данных, по-видпмому, могут возникать там, где имели место случаи нарушения советского законодательства в области религии со стороны не в меру ретивых сторонников ликвидации религии административным путем. Опыт обследования показал, что значительно труднее найти общий язык с представителями разного рода «крайних» религиозных течений: истинно православными христианами, свидетелями Иеговы, пятидесятниками и т. д. Однако эти течения не столь уж многочисленны, чтобы отказ отдельных их представителей от беседы повлиял на репрезентативность выборки.

С целью получения более объективных данных о состоянии религиозных верований мы во время опроса воздерживались от полемики с верующими по принципиальным мировоззренческим вопросам, не участвовали в проводимой местными идеологическими учреждениями научно-атеистической работе, так как в сочетании с анкетированием это могло быть истолковано верующими как кампания против религии и помешать исследованию.

Предвзятое отношение верующего к вмешательству в его внутренний мир, каковым и может оказаться в отдельных случаях анкетный опрос, в значительной степени исчезает при сплошном массовом анкетном опросе всего населения данного района. В психологии сельского жителя сохранился принцип, который условно можно выразить «как все, так и я». Стремление не отличаться от других характерно для психологии колхозников, и его следует также использовать при получении объективных данных методом анкетирования.

При разработке программ изучения религиозных верований в различных н^юдовательских коллективах наблюдается стремление максимально расширить вопросник анкеты или интервью, касающийся религиозных представлений и чувств. Но как ни заманчиво желание побольше узнать о внутреннем мире верующего, от перегруженных интервью и анкет следует отказываться заранее. Искусство анкетера должно включать в себя умение завязывать непринужденную беседу.

Не менее ответственная и более трудоемкая часть работы, чем анкетирование,— обработка полученного материала. Она начинается в полевых условиях с ежевечерней проверки руководителем обследования качества заполнения анкет в течение прошедшего рабочего дня. Все встречающиеся пропуски и ошибки в заполнении граф анкеты устраняются анкетерами по памяти.

Анкетный бланк должен быть приспособлен для обработки на станции механизированного счета, для чего необходимо все вопросы анкеты пронумеровать, а предполагаемые ответы свести к нескольким типичным и дать каждому из них свой шифр. Такого рода анкета называется закрытой и может быть после проверки качества ее заполнения сразу же передана для обработки на станцию механизированного счета. Если же варианты ответов не запланированы заранее, а обобщаются после проведения анкетирования, то такой тип анкеты, именуемой открытой, требует дополнительной работы по зашифровке полученных ответов.

Большая часть вопросов нашей анкеты была открытой, что в значительной степени осложнило и затянуло обработку собранных анкет. Поэтому закрытая анкета значительно экономичнее, но составление ее предполагает определенную степень разработанности проблемы.

Поскольку обработка анкет на станции механизированного счета — операция дорогостоящая, то следует иметь в виду и возможность их ручной обработки. Небольшие массивы анкет в 2—3 тыс. листов с количеством вопросов около 40 можно обработать вручную коллективом в 10 человек при умелой и продуманной организации труда в течение 10 дней. Небольшую анкету в 10—15 вопросов при массиве в 2—3 тыс. листов можно тем же коллективом обработать за 3 дня.

Кроме анкетного опроса взрослого населения нашей лабораторией проводился и анкетный опрос учащихся средних и восьмилетних школ в названных колхозах. Анкетный опрос школьников помимо своего прямого назначения — выявить характер и силу религиозного влияния на учащихся со стороны верующих родителей — преследовал цель косвенной проверки результатов обследования взрослых колхозников.

Опрос школьников по сравнению с опросом взрослых имел свои преимущества и свои трудности. С одной стороны, организация его довольно проста и может проводиться в более короткий срок меньшими силами. Исследователям приходится иметь дело с организованным коллективом, подобранным в классы по возрастному и образовательному признакам, что облегчает процедуру опроса и обработку получаемых материалов. Но с другой стороны, в школьном коллективе труднее обеспечить анонимность и самостоятельность ответов, что обязывает анкетеров сосредоточить максимум внимания на создании соответствующей обстановки в классе в момент анкетирования.

Анкетирование школьников, так же как и взрослых, было очным, т. е. проводилось в непосредственном контакте с обследуемыми. Перепоручать его другим лицам, например учительскому коллективу, нецелесообразно. По договоренности с дирекцией школы исследователи приходили в класс перед началом урока или в его конце, кратко объясняли учащимся цель своего прихода, раздавали анкетные листы и инструктировали о порядке их заполнения. Инструктаж давался и в ходе заполнения анкет. Очень важно в момент анкетирования сохранять спокойную, деловую настроенность учащихся. Как показал опыт, отдельные ученики, преимущественно мальчики, могут давать о себе заведомо ложные сведения, и в первую очередь о своем собственном отношении к религии. Таких учеников нетрудно отличить по их поведению. В этих случаях приходилось подходить к ним и заполнять анкету вместе с ними методом беседы. Испорченные анкетные листы, где содержались заведомо ложные сведения, удалялись из общего количества анкет. Для предупреждения несерьезного отношения к анкетированию со стороны отдельных учащихся работники нашей лаборатории перед посещением классов собирали сведения от учителей о состоянии дисциплины в классе и туда, где дисциплина была плохой, направляли более опытных анкетеров. Собирались и предварительные сведения о верующих в семьях учащихся и об ожидаемых результатах опроса по анкете.

Практика показала, что анкетный опрос в классе должны проводить не менее двух-трех исследователей. Это позволяет лучше контролировать поведение учащихся и следить за ходом заполнения анкетных листов. Принимая от учащихся заполненные анкеты, мы тут же проверяли правильность их заполнения и уточняли все неясные или незаполненные места. Опрос в каждом из классов занимал не более 10—15 минут. Следует иметь в виду еще одну опасность при получении объективных данных методом анкеты: руководители и педагоги отдельных школ из ложно понимаемых соображений престижа пытались оказать давление на учащихся, проводя непосредственно перед анкетированием запоздалую воспитательную работу. Такие действия мы старались пресечь путем настойчивого разъяснения научных целей опроса, а сам опрос стремились провести в максимально короткий срок.

Одним из принципиальных вопросов методики исследования религиозности населения "является проверка результатов исследования, полученных различными методами. Наибольшие сомнения в объективности результатов исследования падают на анкетный метод. Поэтому мы стремились в тех случаях, где предоставлялась возможность, сопоставлять его данные с другими. Например, из бесед с жительницей села Спасское-Лутовиново О. В. Н-вой, очень набожной, но словоохотливой женщиной, прожившей в селе свыше 70 лет, мы выяснили, что примерно 40—45 колхозников артели (в основном ее сверстники) систематически выезжают на богослужения в церковь города Мценска, исповедуются, причащаются, участвуют во всенощном бдении на пасху. Цифра, названной Н-вой, примерно совпадает с числом наиболее убежденных верующих этого колхоза, выявленных методом сплошного анкетирования.

По сведениям Спасское-Лутовиновской сельской библиотеки, 110 колхозников местного колхоза являются читателями библиотеки. Эти данные почти не расходятся с результатами сплошного анкетного опроса.

Совпадают с данными личных наблюдений сведения, полученные из школьных анкет, о наличии в домах сельских жителей икон. Например, по личным наблюдениям исследователей, около 90% домов в колхозе А имеют иконы. При анкетном опросе учащихся Кутафинской средней школы, расположенной на центральной усадьбе этого колхоза, 90,6% опрошенных указали, что в их домах имеются иконы. В колхозе С, по наблюдениям анкетеров, икон значительно меньше — около 68%. 62,8% опрошенных учащихся Новопетровской восьмилетней школы указали на наличие в своих домах икон. Примерно совпадают и данные о соблюдении семьями колхозников престольных праздников, полученные тем и другим видом анкетного опроса (около 80%). Приводимая таблица позволяет оценить достоверность результатов, полученных двумя видами анкетного опроса относительно количества верующих (см. табл, на стр. 146)-

Из таблицы видно, что тенденция увеличения количества верующих в колхозах в порядке их расположения просматривается в том и в другом способе анкетного опроса. Следовательно, у нас есть основания доверять обоим способам анкетирования и считать их результаты достоверными.

Приведем пример обратной проверки метода личного наблюдения данными анкетного опроса. Избранные лабораторией колхозы обследовались в следующем порядке: первым изучался колхоз В, затем колхоз Лив последнюю очередь колхоз С. Завершив обследование населения указанных колхозов и подводя предварительные итоги проделанной работы, участники подворного обхода домов пришли к единодушному заключению об относительно более высокой религиозности колхозников колхоза А по сравнению с колхозом В и более низкой колхозников колхоза С. Обработка анкет на станции механизированного счета подтвердила правильность этого мнения. Больше всего верующих оказалось в колхозе Л, затем в порядке уменьшения процента религиозности шли колхозы В и С. Отклонение в первом и третьем случаях удельного веса верующих в ту и другую сторону на 5% было замечено исследователями.

По некоторым вопросам имели место расхождения между итогами анкетирования и соответствующими документальными данными. Например, в ряде населенных пунктов не совпали данные о посещаемости лекций и бесед колхозниками. Дополнительное изучение вопроса показало, что эти отчетные сведения были завышены.

Анкетный метод опроверг И некоторые наши рабочие гипотезы. Большая часть исследователей нашего коллектива полагала, что религиозность населения колхоза А окажется невысокой, так как экономическое развитие этого хозяйства по сравнению с другими относительно высокое. В действительности оказалось не так. Поэтому делать вывод о том, что экономическое положение колхозов никакого влияния не оказывает на формирование мировоззрения колхозного крестьянства, нельзя. Можно лишь сделать заключение, что влияние это не прямолинейное, не механическое. По-видимому, те различия в уровне экономичсского развития колхозов и, следовательно, материальном благосостоянии колхозников оказывают меньшее воздействие на преодоление религиозности и ее воспроизводство, чем деятельность религиозных организаций и связанные с ними локальные традиции. Эта проблема нуждается в дальнейшем изучении. Причем, на наш взгляд, необходимо выбирать для обследования такие колхозы, которые имели бы одинаковое историческое прошлое, влияние религиозных организаций и другие показатели и различались бы лишь по уровню экономического развития.

Таким образом, взаимная проверка различных методов исследования позволяет уточнять общую картину, полученную каждым методом в отдельности. Метод анонимного очного анкетного опроса или интервьюирования в сочетании с другими целиком себя оправдывает и дает возможность получать сведения, невосполнимые за счет каких-либо документальных источников.

В последние годы конкретно-социологические исследования религиозных пережитков в нашей стране принимают все более широкий размах. Однако разнобой в методике исследования, в определении критерия религиозности и других вопросах затрудняет сравнение результатов, полученных различными исследовательскими коллективами. Отсутствие разработанной единой методики заставляло наш коллектив во многом идти на ощупь, допускать просчеты. Создание общепризнанных стандартизированных приемов исследования и оценок религиозности, координация усилий исследователей являются самыми насущными задачами развития социологических исследований в области религии и атеизма.

Не имея возможности в данной статье достаточно подробно изложить все сведения и выводы проведенного исследования, мы ограничились лишь некоторыми из них, имеющими самый общий характер.

Довольно неожиданным для исследователей оказался относительно невысокий процент колхозников, верящих в существование нечистой силы и загробной жизни. Ослабление этих элементов религиозных представлений в сознании верующих колхозников, способствующих поддержанию чувства религиозного страха, весьма симптоматично. Оно лишний раз свидетельствует о пережитом характере религии в условиях советской деревни, об утрате в значительной степени религией своих главных питательных корней. Суеверия, с которыми православие вело многовековую борьбу, в религиозном сознании колхозников занимают значительное место и даже превосходят некоторые элементы христианских представлений. К сожалению, это обстоятельство недостаточно учитывается при проведении научно-атеистической пропаганды.

Среди факторов, сдерживающих рост атеизма на селе, наиболее существенными, на наш взгляд, являются преобладание в сельскохозяйственном производстве значительной доли неквалифицированного труда и связанный с ним невысокий образовательный и культурный уровень сельского населения. Данные опроса свидетельствуют о том, что прогрессивные изменения в указанных сферах связаны с изменениями в мировоззрении колхозников. Так, например, среди колхозников-мужчин, имеющих квалификацию, верующих вдвое меньше, чем среди тех, кто ее не имеет. Среди мужчин, занятых на разных работах, верующие составляют 13,4%, а среди механизаторов — лишь 3,9%. Среди жепщнн-колхознпц, занятых на разных работах, верующих 50,3%, а среди животноводов, чей труд более квалифицирован и лучше оплачивается,— 35,7%, причем образовательный уровень и средний возраст указанных производственных групп примерно одинаковы. Среди колхозниц, имеющих неполное среднее образование, верующих 30,8%, в среди имеющих среднее образование — 5,6%. Характер работы и средний возраст этих образовательных групп почти одинаковы.

Таковы некоторые результаты конкретно-социологического изучения религиозных верований, полученные при исследовании некоторых колхозов Орловской области.