Показателем кризиса религиозного мировоззрения является не только уменьшение количества верующих, но и глубокие изменения в самом религиозном сознании. Чем же характеризуется обыденное сознание современных верующих? Что нового в их религиозной психологии? Отвечая на эти вопросы, мы хотим обратить внимание на нравственные представления верующих»

Сознание современного верующего не является целиком религиозным. Его можно уподобить как бы пестрой мозаике1 идей, в которой иногда преобладают религиозные идеи, но во многих случаях на переднем плане оказываются (или, как говорил И. П. Павлов, выполняют роль доминанты) идеи стихийно-атеистического характера.

Исследователи современных религиозных верований считают, что часть верующих находится в значительной мере под влиянием религии, а другая, неизмеримо большая, не испытывает большого воздействия религиозной идеологии. Эти две группы мы н будем иметь в виду при характеристике отдельных сторон религиозного сознания верующих.

Хотя убежденных верующих не так уж много, именно они составляют ядро религиозных организаций. Они не только поддерживают функционирование общин, но и часто служат конкретным примером, образцом жизни по «священным канонам». Среди убежденных верующих встречаются и фанатики, которые глубоко преданы вероучению, готовы во исполнение его на любые действия вплоть до самопожертвования. Известны случаи, когда ради осуществления религиозных идеалов люди «бежали из мира», умерщвляли свою плоть, лишали себя жизни.

Подобные действия фанатиков свидетельствуют о том, насколько ошибочно мнение, будто поведение всех религиозно настроенных людей не обусловливается верой или отсутствием веры. Между тем такое мнение высказывается и обосновывается теоретически. Мы имеем в виду отрицание некоторыми философами специфичности воздействия религиозного сознания на поведение людей в обществе, на их моральные нормы.

Поскольку мораль и религия, говорят они, различные формы общественного сознания, постольку религиозная мораль как явление иного порядка, чем обычная мораль определенного класса, вообще не существует. Например, Е. Г. Федоренко пишет, что «между нравственностью и религией как формами общественного сознания лежит пропасть...»1. Если быть последовательным, то в данном случае говорить о религиозной морали вообще абсурдно. И если в книге все же идет речь о том, что «религия способствует порождению в человеке таких нравов, как пассивность, покорность, безвольность...»2, то тем самым автор противоречит себе. Далее, немецкий философ Г. Бек заявляет, что у морали, проповедуемой церковью, отсутствуют какие-либо специфические признаки3.

Отрицание религиозной морали не обосновано. Факты свидетельствуют о том, что понятие «религиозная мораль» отражает реальную специфическую черту общественного сознания. А так как отрицание религиозной морали не вытекает из действительного положения дел, то такая точка зрения затрудняет правильный анализ возможностей воздействия религии на духовный облик и поведение верующих. Вот почему, прежде чем говорить о нравственном облике религиозно настроенных людей, нам представляется необходимым выяснить характерные черты рели гиозной нравственности (на примере христианства), ее место среди других идеологических форм. Лишь после этого возможно определить степень влияния религиозных представлений на сознание и поступки представителей каждой из рассматриваемых в статье групп верующих. Мораль и религия — различные формы общественного сознания, имеющие свои специфические особенности. Мораль, по-видимому, возникла раньше религии и будет существовать до тех пор, пока существуют люди. Религия же неминуемо исчезнет тогда, когда исчезнут явления, поддерживающие ее существование. Так что отождествлять эти формы общественного сознания нельзя.

Однако это не означает, что мораль и религия существуют обособленно. Изолированных явлений в мире не бывает. Не выступают в чистом виде п формы общественного сознания. Наоборот, они постоянно переплетаются, находятся во взаимодействии, проявляются в границах других форм общественного сознания. Религиозное мировоззрение также оказывает влияние на формирование морального облика людей. Общепринятое мнение о наличии у религии лишь трех основных элементов — мифологического, эмоционального, культового — нуждается в уточнении, ибо неотъемлемым атрибутом религиозного комплекса являются и нравственные представления. Как заметил А. В. Луначарский, «религия есть не только известное миропонимание, но и определенное мнроотношение, т. е. из религиозного представления о мире вытекает определенная связь человека с ним, определенные человеческие поступки...»1.

Конечно, каждый человек — это прежде всего представитель определенной социальной группы. Любая мораль, которой руководствуется человек, неизбежно выражает интересы данной группы, класса, при этом она либо испы тывает на себе воздействие религиозного мировоззрения, либо свободна от него. Иначе говоря, мораль того или иного класса может быть светской, а может быть и религиозной. Религиозная мораль, хотя и сохраняет свое классовое ядро, становится настолько своеобразной, что накладывает на поведение людей особый отпечаток. Приобретение классовой моралью религиозной окраски и приводит к возникновению религиозной морали, которая, таким образом, является промежуточным идеологическим явлением, находящимся на стыке двух форм общественного сознания — морали и религии. Итак, речь идет не о том, что религиозная мораль существует наряду с моралью классовой, а о том, что классовая мораль выступает как в религиозной форме, так и вне нее. Ф. Энгельс говорил не только о религиозной морали в целом, но и о ее' различных подразделениях. В частности, он указывал, что христианско-феодальная мораль распадается на католическую и протестантскую, а эти последние — на иезуитско-католическую, ортодоксально-протестантскую и др.1 Термином «христианско-феодальная мораль» Ф. Энгельс подчеркнул, что, хотя религиозная мораль имеет определенное классовое ядро, вместе с тем она лишена светского характера.

И мораль светская, и мораль религиозная — это система представлений людей, их понятий о нормах поведения. Однако если мораль светская, нерелигиозная — непосредственное отражение реальных взаимоотношений людей с точки зрения определенного класса, то мораль религиозная хотя и отражает эти взаимоотношения с точки зрения того или иного класса, но отражает их искаженно, ибо преломляет действительность сквозь призму веры в сверхъестественное.

Религиозное мировоззрение прежде всего извращает саму природу человека, отрицает ее зависимость от окружающих социальных условий. Не желая видеть общественной сущности человека, того бесспорного факта, что каждый индивидуум, его взгляды, характер поведения являются такими, какими их делает социальная среда, церковники учат о греховности человечества, а пороки, рожденные миром частной собственности, приписывают людям всех времен и народов. «Ведь каждый из нас,— твердят теоретики христианства,— рождается с наклонностью ко греху, каждый из нас ежеминутно окружен искушениями, и каждый из нас по своей немощи впадает в грехи»1.

Центральной идеей христианского вероучения, следовательно религиозной морали, является вера в существование сверхъестественной силы (бога), от которой будто зависит все происходящее: «Все чрез него начало быть, что начало быть, и без него ничто и не начало быть» (Иоаи. I, 3). Порождением бога теологи считают и мораль: «...всемогущий и всеправедный бог, который есть творец всего видимого бытия со всеми его физическими законами, есть творец и всего невидимого мира и духа человеческого с их нравственным законом»2. Бог не только источник этических представлений, но и высшая цель всех моральных норм. Нравственно лишь то, говорят теологи, что соответствует воле всевышнего, освящено именем бога, делается во славу божью; все же противное этой воле, исходящее от человека, безнравственно, аморально. Таким образом, по вероучению, «человек имеет основу своей гуманности вне себя, в нечеловеческом существе... он, стало быть, человечен в силу нечеловеческих, религиозных оснований...»3.

Поскольку бог для верующих всемогущ, то важным признаком религиозной морали является проповедь пассивности, смирения и покорности. Так, христианская церковь учит: «...облекитесь смиренномудрием, потому что бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Петр. V, 5).

Говоря о «благотворности» религии, богословствующие моралисты ссылаются на то, что вера в бога успокаивает человека, «умиротворяет» его. Действительно, религия приносит успокоение, но это успокоение, «умиротворение» ложное4. Как отмечали в своей работе «Святое семейство» К. Маркс и Ф. Энгельс, «христианство утешает... только в воображении... христианское утешение есть именно уничтожение ее (речь шла о монашке Марин.—Л. С.) дейст вительной жизни и ее действительного существа — ее смерть»1. Религиозное успокоение действует на угнетенных и несчастных, словно опиум: обещая счастливую жизнь после смерти, оно помогает верующим переносить унижение и страдания. Верующие «ищут в религии утешения, как иные — а иногда, впрочем, н те же самые — ищут его в вине»2.

Характерной особенностью христианской морали является оценка поведения в зависимости от силы религиозной убежденности и от формального исполнения религиозных предписаний и обрядов. Правда, теологи не сбрасывают со счетов и поступков людей, говорят о «недопустимости разрыва между словом и делом», однако факт остается фактом: какими бы отвратительными ни были поступки человека, их можно простить. Искреннее покаяние, святые дары, молитвы, посты и паломничества снимут с души грех: «Самый грязный, самый преступный человек, оплакав свои грехи, становится чистым, и благодать покаяния смывает с его душевной одежды всякий след греха»3. Зато неверие, пренебрежительное отношение к религиозным обязанностям — прямой путь в «геенну огненную»: «Проклят (всякий человек), кто не исполнит (всех) слов закона сего и не будет поступать по ним!» (Второзак. XXVII, 26).

С точки зрения религии не дела человека определяют его моральное лицо, а сила веры; не труд, не патриотизм, не товарищество, не благородство возвышают людей, а молитвы, посты, покаяния. Кроме того, важно не воздержание от нехороших поступков, а раскаяние в уже совершенном: «...на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лук. XV, 7). Трудно согласиться с тем, чтобы такая оценка поведения людей удерживала их от аморальных поступков.

Смысл религиозной нравственности заключается в служении сверхъестественному существу, в стремлении угодить ему. Из религиозного мировоззрения логически вытекает лицемерие, «которое отнимает у другого человека то, чем я ему обязан, чтобы передать это богу, и которое вообще рассматривает все человеческое в человеке как чуждое ему, а все нечеловеческое в нем — как его подлинную собственность»1.

Ставя на первый план интересы личного спасения, религия приводит к индивидуализму. Нельзя не признать, что фанатично настроенные верующие, воспринимая эти поучения буквально и претворяя их в жизнь, поступают с точки зрения религиозной идеологии весьма логично.

Но судить о нравственном облике верующего на основании признаков религиозной морали, на основании диктуемых церковью религиозных предписаний было бы односторонне. Нельзя отождествлять провозглашаемый религией нравственный идеал и реальное поведение верующего человека, его нравственное сознание, на формирование которого оказывают влияние самые различные факторы, в том числе и религия.

II прежде далеко не все поступки людей были совместимы с вероучением. А в наши дни лишь небольшая часть верующих руководствуется в своей повседневной жизни предписаниями религии. Это значит, что сознание большинства верующих не испытывает решающего воздействия религиозной идеологии; религиозные взгляды, как правило, не влияют определяющим образом ни на оценку явлений действительности, ни на образ жизни самих верующих.

В нашем социалистическом обществе, где социальные корни религии подорваны, религиозное влияние резко ослабевает. Оно сохраняется главным образом за счет ограниченности социальных связей индивида. Поэтому, чем активнее верующий участвует в творческом труде, в жизни коллектива, свободного от религиозных предрассудков, тем менее его интересуют вопросы вероучения. Для правильного понимания этого процесса важно учитывать характер религиозной морали как идеологического явления, находящегося на стыке двух форм общественного сознания. Соотношение этих форм в религиозной морали в наше время неуклонно меняется не в пользу религии, а потому их влияние на верующего оказывается далеко не равнозначным. Дело не в том, что «изменяется к лучшему сама религия», «гуманизируется религиозная мораль». Религия по-прежнему воздействует на духовный облик верующего лишь отрицательно. Однако в практической жизни большинство верующих, нередко сами того не сознавая, руководствуются нормами социалистической морали.

В итоге исследования современных форм религиозности, которое было проведено на Украине в 1964 — 1965 гг. кафедрой атеизма Киевского пединститута имени А. М. Горького, получены данные, подтверждающие этот вывод. Нередко человек, считая себя верующим, признавая «боговдохповенность» Библии, размышляет и действует отнюдь не в духе религиозных поучений. Адвентист седьмого дня Д. II. Я-о, например, глубоко убежден в том, что «хлеб насущный людям дает бог». Как и другие верующие, он ежедневно просит об этом всевышнего в молитве. Но после молитвы садится за штурвал комбайна. Д. П. Я-о — передовой механизатор села Сухолисы Белоцерковского района и не раз получал премии за перевыполнение трудовых обязательств (хотя при взятии обязательства неизменно предупреждал: «Выполню, если поможет бог»)1.

В противоречии с догмами религии находится поведение и 25-летней работницы хлопкопрядильной фабрики Н. Г-б и 32-летней учетчицы завода станков-автоматов Е. Т-ко. Обе они баптистки, верят в Иисуса Христа — «творца природы и человека», в происхождение людей от Адама и т. д. Вместе с тем они положительно воспринимают идеи коммунизма, объясняют достижения науки и техники делом рук человека, его разума (хотя и под «руководством» всевышнего)2.

Подобные примеры свидетельствуют о том, что влияние социалистической действительности (по самой своей природе глубоко атеистической) с ее новыми нормами морали на сознание и поведение большинства верующих оказывается сильнее воздействия религиозной идеологии. Не случайно духовные пастыри жалуются: «К сожалению, многих из нас вера как бы ни к чему не обязывает. Она сама по себе, а вся наша жизнь сама по себе, и мысли наши, и чувства, и дела неизмеримо далеки от нашей веры».

Современный верующий — это, как правило, честный труженик, отдающий свои силы и способности строительству коммунизма. И хотя при этом он стремится увязать свое практическое поведение и убеждения гражданина с религиозными взглядами, последние все чаще отступают на задний план.

Характерной чертой мировоззрения подавляющего большинства верующих является ослабление их религиозных убеждений, неуверенность и колебания в вопросах, которые прежде казались незыблемыми. Так, считающая себя православной М. М. 3. не. убеждена в существовании бога, хотя, по ее мнению, «что-то сверхъестественное в мире есть»1. Баптистка Т. В. сомневается в догмате о бессмертии души, а цель своей жизни видит в том, чтобы «работать, жить в достатке, правильно воспитывать детей и с чистой душой умереть, оставив о себе хорошую память»2.

Из 1645 обследованных нами верующих лишь 30% связало свой ответ на вопрос о смысле жизни с «потусторонним блаженством». Говоря о «важности религии», многие верующие (92%) одновременно подчеркивали необходимость науки, ее роль в облегчении труда, в улучшении жизни народа.

Колебания и сомнения верующих наблюдаются и в главном элементе религии — в идеях и представлениях о сверхъестественном. Факты свидетельствуют о том, что в представлении значительного числа верующих бог — это духовное существо, лишенное антропоморфных черт и не имеющее определенного местообитания. «Бог есть дух, которого нельзя ни увидеть, ни услышать»3,— заявляют православный Г. Ф. К-ба и исповедующая католицизм Л. В. Я-ая. С ними согласен Д. Г. В-ко, объясняющий невидимость всевышнего тем, что он «вездесущий»4. А по мнению баптиста Е. Е. К., бог — «моральное понятие»5.

Современный верующий обычно не пытается подтверждать существование всевышнего какими-либо знамениями. Если «доказательства» и фигурируют, то они обычно сводятся к указаниям на существование в природе гармонии, сложность психических явлений и других естествен пых фактов. На чудеса же современный верующий ссылаться не склонен. Вот, например, 75-летний столяр Д. Е. Н., исповедующий православие, сказал: «Когда-то происходило много непонятных чудес — обновлялись иконы, оживали святые. Сейчас об этом ничего не слышно... Может быть, раньше был бог, а теперь — не знаю»1.

Характеризуя роль идеи бога, современные верующие пытаются отождествлять всевышнего с самим миром, с его закономерностями: «Порядок Вселенной — это и есть бог»2. В таких заявлениях нетрудно увидеть пантеистические тенденции. Отождествляя бога с природой, пантеизм тем самым отрицает существование сверхъестественного, так как бог лишен возможности нарушать естественный, закономерный ход событий (совершать чудеса). Растворение бога в абстракциях — явление закономерное. Верующих в наши дни не удовлетворяют наивные представления, возникшие много сотен лет назад.

Особенностью психологии современного верующего является смягчение или даже полное отсутствие неприязни к другим религиям, стихийная тенденция к сближению с инакомыслящими. Так, на вопрос о том, как человек относится к другим религиям, лишь 20% опрошенных нами верующих дали отрицательный ответ. Остальные заявили о своей терпимости или безразличии к инакомыслящим.

Примечателен тот факт, что для значительной части верующих не характерна враждебность к атеизму, нетерпимость к атеистической пропаганде, воинствующая религиозность. Так, адвентист седьмого дня колхозник Д. П. Я-о (село Сухолисы Белоцерковского района) не воспитывает своих детей в религиозном духе. Все его три сына — комсомольцы, активно участвуют в общественной жизни села. Православный И. М. Д-р из Шепетовки Хмельницкой области считает, что религия — удел стариков, молодым же полезно воспитание, даваемое советской школой.

Тенденция к сближению с инакомыслящими проявляется не только в настроениях, но и в практических делах верующих. Если раньше представители различных религий оказывали друг другу помощь, совершали общее богослужение, что вызывало крайнее удивление, то сейчас это далеко не так. Например, баптисты совхоза «Кок-Тюбе» Алма-Атинской области часто приглашают на свои собрания не только пятидесятников, но и адвентистов, лютеран1. Можно привести немало примеров, когда верующие охотно принимают участие в атеистических мероприятиях. Подобные явления носят принципиально новый характер. Они свидетельствуют о прогрессирующем угасании религиозного фанатизма и отражают в религиозном преломлении объективные жизненные процессы, происходящие в социалистическом обществе.

Следующая специфическая особенность психологии современных верующих — повышение интереса к окружающей действительности, благосклонное отношение к прогрессу науки, культуры и техники. По данным проведенного нашей кафедрой исследования, из всех опрошенных лишь около 3% высказало недовольство по поводу научно-технического и культурного прогресса общества. Даже пожилые верующие с одобрением говорят о том, что научно-технический прогресс преображает жизнь. Вот что говорит исповедующая православие колхозница-пенсионерка А. К. И-ко: «В первые годы коллективизации я очень боялась машин, думала, что трактор от дьявола и добра от него не будет. Сейчас я знаю, что машины облегчают труд, повышают урожай. Покупка каждой новой машины для колхозников праздник»2. Исследования показали, что среди верующих все меньше остается таких, которые бы не читали газет, не слушали радио, избегали бы просмотра кинофильмов.

С удовлетворением верующие относятся к достижениям науки в освоении космоса. Они отмечают отвагу и мужество летчнков-космонавтов, высокий уровень технической оснащенности спутников и ракет3. Проникновение человека в космическое пространство способствовало отходу от религии некоторых верующих. Именно так случилось с жителем села Довжока Винницкой области А. Н. Сорочаном.

Однако некоторые религиозно настроенные люди полагают, что «космонавты до потолка небесного не дошли»1. По мнению многих верующих, научно-технический прогресс, хотя и осуществляется людьми, зависит в конечном счете от намерений и настроения всевышнего. «Бог дает человеку разум и направляет его»2,— считает домохозяйка М. С. Д-ка (село Горошки Тстневского района Киевской области).

Великие завоевания социализма принадлежат всем советским людям независимо от их социальной, национальной или религиозной принадлежности. Вот почему верующие всех вероисповеданий симпатизируют политике Коммунистической партии и Советского правительства и вместе с атеистами принимают непосредственное участие в осуществлении планов коммунистического строительства. В искренности симпатий подавляющего большинства верующих делу коммунистического строительства сомневаться не приходится. Эта искренность проверена совместной борьбой верующих и атеистов как в период мирной жизни, так и в суровые годы защиты Отечества. Именно поэтому Коммунистическая партия требует тактично относиться к верующим, учит заботливому отношению, искусству подходить к ним «и так и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон...»3.

Однако это обстоятельство в современной атеистической литературе часто не учитывается. Некоторые авторы (не только популярных, но и научных изданий) игнорируют сложный, внутренне противоречивый духовный мир верующих, рассматривают их как людей низкого морального уровня, мешающих строительству коммунизма. Встречаются и такие высказывания, в которых религиозное мировоззрение характеризуется как «мракобесие», а религиозные организации, особенно сектантские,— «зловредной паутиной», «кишащей бациллами заводью». Особенно хлесткими эпитетами награждают некоторые авторы священнослужителей и религиозных проповедников. С точки зрения одних, это «пауки», другие считают их «лицемерами», «проповедниками разврата и эгоизма». По мнению А. Б. Якушевича (бывшего настоятеля Успенской церкви города Запорожья), «обман и жадность — это отличительные качества «святых отцов»»1. С этим согласен И. В. Чернов, считающий, что непременным спутником религиозных убеждений является стяжательство. «Духовенство и многочисленный церковный «актив»,— пишет он,— распространяют религиозное мракобесие не столько в силу своей убежденности и фанатизма, но главным образом в силу материальной заинтересованности»2.

Неправильное отражение получил в литературе облик современного верующего, например, в работах А. Я. Трубниковой, подвергнутых справедливой критике на страницах журнала «Наука и религия». Аргументированно опровергая взгляд А. Я. Трубниковой на верующих как па враждебную советскому строю силу, авторы «Письма из редакции» Б. Марьянов, Г. Ульянов и А. Шамаро указывают: «Если дело обстоит так, если верующие люди — это проходимцы без убеждений, преступные элементы, которыми надлежит заниматься прокуратуре и народному суду, то непонятно, к кому же обращено наше атеистическое слово»3. Нельзя также не учитывать, что изображение верующих глубоко аморальными служит теоретическим основанием для еще встречающихся случаев грубого административного ущемления их прав.

Бесспорно, среди сторонников религии встречаются и ловкие обманщики, и стяжатели, и преступники. Но в основе аморальных поступков, совершаемых частью верующих, лежат, как правило, те же причины, которые толкают на недостойное поведение и неверующих. К тому же, чтобы анализ воздействия религии на поведение верующего был правильным, «необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение, в том, что факты выбраны или подобраны произвольно...»4.

Известно, что верующие наряду с атеистами участвуют в социалистическом соревновании за повышение производительности труда и улучшение качества выпускаемой продукции. Вот, например, данные проведенного кафедрой истории Пензенского педагогического института имени В. Г. Белинского анкетного опроса членов бригад и передовых производственников на селе. В 1963—1964 гг. экспедиционными группами под руководством старшего преподавателя Пензенского педагогического института В. И. Лебедева были обследованы 2944 человека. Из этого количества рабочих около 600 человек (20,4%) —люди, либо верующие, либо находящиеся на грани между верой и безверием1.

Факты свидетельствуют о том, что, работая в передовых коллективах, в целом свободных от религиозных предрассудков, верующие проявляют творческое отношение к труду, чувство товарищества и коллективизма. Насколько это распространенное явление среди верующих, находящихся в передовых бригадах и звеньях, показывает (конечно, относительно) следующая таблица (данные В. И. Лебедева).

Вместе с г:ем, как уже указывалось, идейные мотивы поступков верующих часто отличаются от мотивов неверующих людей. Верующие обычно рассматривают свои добрые дела как следствие веры в бога. Так, баптист М-ов, токарь одного из никопольских заводов, заявляет, что его религия учит «честно трудиться на благо Родины, на дело мира». Рабочий искренне не согласен с теми, кто считает, что существует принципиальная разница между коммунистическим отношением к труду и религиозным. При этом положение оппонентов верующего осложняется тем, что сам В. М-ов, по отзывам своих товарищей, дисциплинирован, добросовестен, служит примером в работе. «Нашла я Виктора на рабочем месте,— пишет одна из участниц исследования,— и залюбовалась его четкими движениями, когда он обтачивал деталь. Видно, что работа ему по душе»1. Рабочий Киевского завода станков-автоматов И. М-ов также расценивает свои высокие производственные показатели необходимостью соблюдать божьи заповеди. Ссылками на бога объясняется необходимость для человека быть честным, трудолюбивым, внимательным к окружающим в высказываниях многих верующих2.

Нельзя не учитывать, что между объективным содержанием религиозной идеологии и субъективным восприятием ее верующими существует серьезное различие, которое нередко вырастает в противоречие. По своему объективному содержанию любая религия имеет глубоко антигуманную направленность, учит человека погружению в заботы о «личном спасении». Однако воздействие религиозного мировоззрения на духовный мир человека создает лишь возможность появления у него пассивности, рабской покорности. Что же касается превращения этой возможности в действительность, то оно в решающей степени зависит от тех конкретных условий, в которых воспитывается и живет человек. Таким образом, мы вновь приходим к выводу: хотя сущность веры в бога антигуманна, отсюда автоматически не следует антигуманизм того или иного верующего. Анализируя высказывания многих верующих, которые свои производственные достижения объясняли ссылками на религию, нельзя не признать эти рассуждения в теоретическом плане несостоятельными, несовместимыми с сущностью христианства, с его учением о «бесконечной греховности человека», о «бренности всего земного», с призывами к пассивности и покорности. Вместе с тем нельзя отрицать и искренность ссылок верующих на «облагора живающую» роль религии. Одно дело — объективный смысл религиозной идеологии, и другое дело — субъективное восприятие ее верующими. Люди верят в то, во что им хочется верить, выбирают из религиозного комплекса только те элементы, которые их удовлетворяют.

Таким образом, наиболее правильным с точки зрения научного атеизма является не огульное отрицание религиозных мотивов нравственного или безнравственного поведения верующего, а показ подчиненного значения этих мотивов по отношению к глубинным причинам, коренящимся в среде, где воспитывался человек, в уровне его сознания, образования, культуры. Подобно тому как сам по себе атеизм еще не делает человека свободным от недостатков, так и религиозные убеждения верующего не говорят о его аморализме. Уважение к общественному мнению, чувство гражданского долга, желание оказаться полезным людям, увидеть одобрение окружающих — именно это, а не страх перед богом является решающей причиной нравственного поведения большинства верующих людей, как бы они сами свое поведение ни обосновывали.

В ходе строительства социалистического общества, не только у атеистов, но и у верующих утверждаются высокие принципы морали. Для того чтобы согласовать эти принципы со своими религиозными убеждениями, верующие отыскивают в вероучении такие предписания, которые призывают человека к хорошим поступкам (например, в христианстве «не убнй», «не укради» и т. д.). Таких предписаний в различных религиях немало. Другое дело, что, преломляясь через призму веры в сверхъестественное, эти положительные моменты искажаются, в определенной мере утрачивают свой гуманистический характер. Именно на это обстоятельство указывал Ф. Энгельс, когда писал: «... если немногие места из библии и могут быть истолкованы в пользу коммунизма, то весь дух ее учения, однако, совершенно враждебен ему, как и всякому разумному начинанию»1.

Научная борьба против религии включает в себя, в частности, обязательный учет идеологического приспособления религии к современным условиям, а также изменений в духовном облике верующего. Конечно, и теперь сознание религиозно настроенных людей в целом является отсталым, ибо оно искажает действительность, мешает людям полностью посвятить себя борьбе за лучшее будущее. Но вместе с тем нельзя не признать ошибочным мнение, будто поведение верующих неизбежно носит аморальный характер, а их мышление, как правило, «не выходит за пределы донаучных, детски наивных и фантастически превратных взглядов на окружающий материальный мир»1.

Сознание верующего определяется не только религией, но и всем его положением в обществе, степенью его участия в жизни общества, оно подвержено сильному влиянию социалистической идеологии. Вот почему неправомерно смешивать понятия «верующий» и «человек аморального поведения», а теоретическую несовместимость науки и религии брать за основу характеристики всех верующих, считая, что они враждебны коммунизму и науке.

Марксистскому атеизму присуща гуманистическая направленность. Существо марксистского отношения к религии сводится к непримиримой теоретической борьбе против религиозных взглядов, но за трудящихся-верующих, за их освобождение от духовного рабства. Это означает, что в работе с религиозно настроенными людьми допустим лишь единственный метод — доброжелательность, внимание, тактичность. Религия не вина человека, ибо он ищет в ней то, чего не находит в жизни. Вот почему наиболее действенным путем борьбы с религией является не объявление войны вере в бога, не враждебность и насмешки, а создание таких условий жизни, в которых каждый человек почувствует себя подлинным созидателем своего счастья на земле. Для того чтобы окончательно преодолеть религиозные иллюзии, одного желания еще недостаточно. Как подчеркивал В. И. Ленин, «надо уметь бороться с религией...»2. Уже после победы Великой Октябрьской социалистической революции В. И. Ленин учил партию «не выпячивать вопроса о борьбе с религией...

Борьбу с религией поставить научнее». Гуманизм нашего атеизма проявляется в том, что он выступает против отживших идеи, но за людей; в том, что он связывает процесс преодоления религиозной идеологии прежде всего с решением общеэкономических, социальных и культурных задач строительства нового общества. Важно уметь тактично и аргументированно объяснить верующему, что всеми своими лучшими качествами он обязан не религии, а нашему строю, людям, науке, труду.