Русская прогрессивная литература XIX в. смело вступала в борьбу с самодержавием, церковью, с ее религиозной идеологией. Писатели высмеивали духовенство, разоблачали союз трона и алтаря, осуждали предрассудки и суеверия. Многие произведения крупнейших художников слова носили антиклерикальный и атеистический характер.

В истории передовой русской общественной мысли и литературы еще имеются «белые пятна», неизвестные имена и произведения писателей. Власти, светская и духовная цензура всегда преследовали свободную мысль, стремясь преградить ей дорогу к умам и сердцам читателей. Произведения «подпольной» литературы долгое время оставались неизвестными народу, лежали без движения в архивах полицейско-бюрократических учреждений царской России.

В результате настойчивой кропотливой работы советских исследователей были обнаружены в архивах и полностью или частично опубликованы ценные документы п памятники антиклерикального и антирелигиозного характера. К ним относятся «Зерцало безбожия или невежества», произведения философской мысли и художественной литературы, вошедшие в «Библиотеку здравого рассудка» и в многотомный «Сборник всякой всячины». Это была рукописная литература конца XVIII — начала XIX в., в которой рассказывалось о враждебном отношении народа и русской интеллигенции к православной церкви, духовным пастырям и «пустосвятству». Среди литературно-художественных произведений, носящих атеистический характер, достойное место занимает рукописная поэма Николая Дмитриевича Данилова «Записки недовольного» (1859 г.).

Н. Д. Данилов — поэт, мало известный читателям. Но им было написано большое антпцерковное произведение,' за которое он длительное время находился в тюрьме. Нам удалось установить принадлежность «Записок недовольного» перу Данилова, найти его бумаги и сведения о нем в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР), в Центральном государственном архиве города Москвы (ЦГА г. Москвы) и в Центральном государственном военно-историческом архиве (ЦГВИА).

Н. Д. Данилов родился, по-видимому, в 1811 г. Он происходил из дворянской семьи, придерживавшейся православной религии. Воспитывался «при родителях», изучал физику, математику, историю, этику, географию. Знал шесть европейских языков: французский, немецкий, английский, латинский, итальянский и польский1.

В 1829 г. восемнадцатилетний юноша был зачислен рядовым в лейб-гвардии драгунский полк. Как и многие молодые люди того времени, Данилов страстно увлекался творчеством Пушкина и сам писал стихи, подражая великому поэту. В 1830 г. молодой поэт опубликовал романтическую повесть в стихах «Огин», укрывшись под анаграммой «Волинад». Поэт выразил в повести свою неудовлетворенность действительностью и романтическую настроенность. Данилов принимал активное участие в боях с турками. С перерывом в два года Данилов служил в армии до 1841 г., а затем вышел в отставку. Как сложилась жизнь Н. Д. Данилова в течение последующих 14 лет, нам неизвестно. Видимо, большую часть времени он жил в Москве.

В июле 1855 г. Данилов был «определен вновь на службу штабс-капитаном» в 8-й запасной батальон Бутырского пехотного полка2. В военно-историческом архиве, в фондах аудиториатского департамента, хранятся военносудебные дела, из которых нам стало известно, что во время следования маршевых батальонов из Москвы в Крым солдат плохо экипировали, подолгу не кормили, выдавали им неполный паек, за что многие офицеры были преданы суду. Среди таковых был и командир роты Н. Д. Данилов.

Оказавшись в окружении вороватых офицеров, Данилов проявил нерасторопность и нераспорядительность, но в корыстном присвоении казенных денег виноват не был. В докладе царю говорилось, что «по делу не обнаружено обстоятельств, по которым можно было бы заключить, что Данилов действовал... из корыстных видов»1. В отношении Данилова генерал-аудиториат принял такое решение: «Штабс-капитана Данилова ввиду отсутствия доказательств умышленной недодачи им нижним чинам денег на покупку хлеба, не подвергая личному наказанию, оставить на службе»2.

Во второй половине 50-х годов Данилов занимался издательской деятельностью в Москве. В 1856—1858 гг. он опубликовал без указания фамилии автора четыре тетради своей стихотворной повести (или поэмы) «Записки недовольного». В 1856 г. вышли в свет вместе подцензурные тетради первая и вторая, изданные (якобы посмертно!) под псевдонимом Орднер. В 1858 г. были опубликованы третья и четвертая тетради «Записок недовольного»3.

«Записки недовольного» — социально-бытовая поэма с юмористическим и сатирическим акцентом. В ней высмеяны праздность, пустота интересов, внешний блеск и внутренняя пошлость представителей московского света и мещанской столичной среды.

Отсутствие единой сюжетной линии, реалистическая манера повествования, иронический тон рассказа, стремление к обобщениям публицистического характера — все эти черты опубликованных частей поэмы найдут свое развитие и углубление в не предназначавшейся для печати написанной в 1859 г. поэме, которую Данилов тоже назвал — но неизвестным для нас причинам — третьей тетрадью «Записок недовольного». Непосредственной связи между напечатанной и неопубликованной третьими тетрадями «Записок...» не было. В 1862 г. Данилов вышел в отставку без повышения в чине. Однако военная казарма внезапно сменилась тюремной камерой. Поэт-вольнодумец попал в руки полиции, тюремной стражи и жандармов.

Как свидетельствуют архивные документы, в ноябре 1862 г. Данилов и его сосед по квартире Август Энкен взаимно обвинили друг друга в «поношении правительства» и «богохулении». Данилов сообщил полиции, что Энкен обокрал его. Энкен в краже не сознался. Мало того, он обвинил Данилова в том, что последний «свободно выражается о правительстве, неуважимо о государе и богохульствует».

Под следствие попали н Энкен, п Данилов. У последнего был произведен обыск. Полицейские забрали часть вещей Данилова. Рукописная книга Данилова, представленная Энкеном, осталась в полиции, которая и переслала ее в III отделение. О своей атеистической рукописи Данилов, стремясь обезопасить себя, позже писал как о «книге... негодных стихов.., украденных из замкнутого важа с сломанием замка, стихов, которых дотоле никто и никогда не видал, и не слыхал, и не читал и которые весьма просто следовало сжечь, если уж она случайно попала кому на глаза»1.

Потянулись годы тюремного заключения. Прошения Данилова долгое время оказывались бесплодными. Наконец они попали в руки московского генерал-губернатора.

В 1865—1866 гг. по делу Данилова велась переписка между чиновниками канцелярии московского генерал-губернатора и III отделения. И генерал-губернатор, и шеф жандармов были хорошо осведомлены о деле Данилова. Через некоторое время вновь началось следствие. Царская полиция преследовала поэта за вольные мысли и «дерзкие слова», о нем доложили Александру II. Царь не простил поэту богохульства. 20 октября 1865 г. московский генерал-губернатор в черновом проекте решения по делу автора «Записок...» указывал, что, хотя обвинение Данилова в «преступных суждениях о государе императоре» следствием не доказано, он «оказался виноватым в хранении у себя рукописной книги, собственноручно им писанной, заключающей в себе собрание стихотворений преступного содержания, и вследствие того он, согласно высочайшему повелению, высылается на жительство в Оренбургскую губернию, с подчинением его строгому полицейскому надзору»1.

Данилов находился свыше трех лет в заключении без суда и не получал точно сформулированного обвинения. Отчаявшись, он написал из больницы пересыльного замка два прошения на имя московского генерал-губернатора. Генерал-губернатор (В. А. Долгоруков) 25 марта 1866 г. обратился к шефу жандармов с просьбой «об ис-ходатайствованип... всемилостнвейшего прощения» больному Данилову2. О просьбе Данилова было доложено царю.

В письме нового шефа жандармов Шувалова на имя московского генерал-губернатора от 21 апреля 1866 г. сообщалось: «...высочайше разрешено оставить Данилова на жительство в Москве, с подчинением его там полицейскому надзору»3. Об этом же Шувалов сообщил министру внутренних дел. Данилову было разрешено жить в Москве под надзором полиции. Однако дни жизни «недовольного» поэта были сочтены. Как следует из рапорта обер-полицмейстера Москвы, «состоявший по высочайшему повелению... под надзором полиции штабс-капитан Данилов» умер от холеры в полицейской больнице 27 июля 1866 г.4

Скупые документы и подпольная рукопись поэмы Н. Д. Данилова дают нам возможность составить представление о нем как человеке, гражданине и поэте. Это был храбрый, умный и образованный человек с неуравновешенным характером. Страстность, горячность натуры соединялись в Н. Данилове с рассудительностью, с философско-скептическим складом ума. Поэт писал о себе, что он «философ-казуист, горяч, как дворянин, придирчив и речист»5.

В крепостной России было немало способных и талантливых людей, выходцев из дворянской среды, не имевших перспектив в жизни и не знавших, где применить свои силы и знания. «Недовольный» автор «Записок...» говорил о себе как о человеке

Кто правду всем и громко проповедал И делал то, что говорил,

Кто каземата здесь до оскоми отведал За то, что много очень знал И — видя зло — не умолчал1.

Больной, измученный тюремным заключением Данилов даже в официальных прошениях на имя генерал-губернатора Москвы не мог удержаться от резкой критики в адрес московской полиции. Так, в своем втором прошении Данилов писал: «Здесь гражданские чиновники все свои и большей частью имеют общие и не совсем чистые интересы... Зло и взятничество до того укоренилось в Москве, что их вырвать можно только с корнем»2.

Официальные документы подчас не дают нам верного представления о взглядах и настроениях Данилова. «Про-шения»-письма Данилова рисуют его как верноподданного офицера и благочестивого христианина. В действительности было далеко не так. Данилов прошел сложный путь идейного развития. Он называл себя отпаденцем. От религиозных иллюзий мыслитель-поэт пришел в 50-е годы к выражению радикально-демократических взглядов, пропаганде естественнонаучных идей в поэтической форме, от романтизма — к реалистической сатире.

Порвав с прошлым, Данилов неясно представлял себе будущее. Однако в своей подпольной поэме он с беспощадной критикой обрушился на полицейские порядки царской России, на головы «святых отцов», на «сказки» Библии.

В библиографии и творчестве Данилова еще многое не выяснено. Установление общественно-литературных связей Данилова с его современниками, разыскание и изучение документов, писем и рукописных художественных произведений поэта — дело будущего.

Третья бесцензурная тетрадь «Записок недовольного» была написана Н. Д. Даниловым в период быстрого углубления кризиса феодально-крепостнической системы в России. В обстановке административно-полицейских репрессий правительства по отношению к прогрессивной литературе 50—60-х годов начала широко распространяться бесцензурная, «подземная» литература.

В России в 50-е годы были подпольные типографии, где печатались произведения «потаенной литературы». С этого времени основным направлением в русской поэзии явилось революционно-демократическое. И не случайно редактор православно-мракобесной «Домашней беседы...» Аскоченский жаловался: «Главная черта нашей литературы с некоторого времени состоит в современном изгнании из так называемых светских сочинений мыслей духовных»1.

В 1859 г. Н. Д. Данилов написал свою третью бесцензурную тетрадь «Записок недовольного». На одном из листов поэмы внизу мы читаем: слева — «Ночь под 25 августа. Все спит», справа—«Ночь 1859». Строки третьей тетради поэмы Данилов вносил в большую рукописную книгу, переплетенную в твердую черную обложку. Текст поэмы занимает 130 страниц. О заглавии произведения мы узнаем из подзаголовков «Из III тетради «Записок недовольного»», сделанных на листах в 80-м и 33-м. Многие строки и отдельные слова зачеркнуты автором черными чернилами. Данилов часто ставил строки многоточий с восклицательными и вопросительными знаками, не доверяя своих «крамольных», «кощунственных» мыслей бумаге.

Принадлежность «Записок недовольного» Н. Д. Данилову была установлена на основе сличения почерка автора в поэме и в документах, писанных рукой поэта, хранящихся в следственных делах, и в деле об отставке, и по ряду других признаков.

Замысел Данилова в рукописной третьей тетради «Записок недовольного» носил антиклерикальный и атеистический характер. Цель поэмы автор видел в том, чтобы «цепь предрассудков властно скинуть»2, «творца миров и веру обесславить»3. Данилов хочет с читателем «вместе вслух трудиться». Направив острие своей критики против Библии, автор обращается к читателям:

Мне хочется, чтоб сами Вы,

Обман увидя, догадались И с сказкой-Библией расстались.

При ознакомлении с содержанием третьей тетради «Записок недовольного» ясно вырисовываются основные линии идейной проблематики поэмы: 1) антибиблейская направленность, осмеяние «священных книг» в поэме, критика идеи бога, религиозной идеологии и христианской догматики, разоблачение религиозной системы воспитания и религиозного лицемерия современного общества; 2) антиклерикальные мотивы (обличение духовенства, церкви и церковной обрядности) и 3) критика социально-политических порядков и нравственных пороков общества в крепостнической России.

«Записки...» Данилова — художественный памятник, связанный с развитием передовой философско-материалистической мысли в России, с религиозным свободомыслием в начале второй половины XIX в. Социальные и философские проблемы этого произведения тесно связаны между собой.

Главный положительный персонаж «Записок недовольного» — мыслящая личность Данилова. Подлинный герой поэмы — автор, «простой русский человек» с его ненавистью к политическому и духовному гнету, схоластическому мировоззрению, мракобесию святош. Беря под сомнение, протестуя и борясь оружием поэтического слова с церковно-религиозной идеологией, автор напряженно ищет правду жизни.

Поэма построена по принципу контраста. Автор противопоставляет тяжелую жизнь трудового народа праздной жизни господ и духовенства, разум — религии, науку — Библии. Наметив одну из тем, автор затем как бы расширяет ее концентрическими кругами, снова и снова возвращаясь к ней, уточняя и дополняя ее новыми деталями. В поэме нет единого четкого плана, системы и завершенности в развитии той или иной темы. Мысли автора разбросаны, он часто повторяется.

Общая оценка Н. Даниловым Библии и всех священных книг — отрицательная. Поэт отказывается верить в «несбыточные фантасмагории», в религиозные «сказки» Библии. Для автора «священность» библейских книг

Вся представляется неверной и условной:

И достоверное в происхожденьи их,

И ссылки все, одни сомнительней других,

И все их россказни из сферы богословной1. Поэт подчеркивает мысль о земном происхождении ветхо- и новозаветных книг. Он отвергает не только Библию, но и богословскую литературу о ней, все православные канонические сочинения. По его мнению, «праздная химера» церковных книг противостоит опыту, здравому смыслу, логике, науке. Его критика библейских текстов — это критика смехом, которая продолжает вольтеровскую и пушкинскую традиции в мировой и русской литературе.

В основе иудейской и христианской религий лежит идея бога — духовного существа, управляющего Вселенной. У Данилова библейский бог — это миф, «бессмыслица», поэтому не следует внедрять в сознание людей

Идеи ложные, фальшивые понятья О боге... Что такое бог?

То первобытное начало,

Что, не родясь, не умирало,

Которого никто постичь не мог?'

Бог у Данилова и «зол, и мстителен, и страшно бестолков»1 2.

Автор «Записок...» использует прием сатирической антропоморфизации бога, подчеркивая в его внешнем облике и натуре отрицательные черты:

И скроен с головы до ног

Ветхозаветный, старый бог

По выкройке, для нас уж слишком устарелой.

Бог с длинной бородой, от скуки поседелый,

Как староста Антип, как сотский Агафон,

Как будто не для нас и скроен и склеен?3

В 1-й и 2-й главах книги Бытия говорится о сотворении богом мира и человека. Создав мир, бог остался доволен им: «И увидел бог все, что он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. I, 31). Данилов пародирует и Библию, и деистические представления о «первотолчке», якобы полученном Вселенной от бога и явившемся причиной движения мира. Бог у Данилова не всеведущ и не вездесущ. Создав землю, он не знал, что и как будет устроено на ней:

И еще хаосу бог не дал назначенья,

Не знал, что будут здесь холопы, господа И храмы выстроят, дома и города4. В систему библейских образов, описанных Даниловым, кроме бога входят образы ангелов, пророков и патриархов. Рассказ об ангелах — настоящая сатирическая новелла. За облаками в пространствах, вечно залитых солнцем, ангелы состоят «у бога под арестом» — «поют псалмы и день и ночь, и шагу невозможно прочь»1. Иногда они «гоняют по небу чертей». Ангелы — бездельники. Их жизнь противопоставлена земной жизни людей труда:

Как будто стыдно им, что жизнь их без труда:

Как будто зло берет, зачем они всегда Баклуши только бьют напрасно,

Когда внизу на лицах пот И так работает без устали народ2.

Пророки и патриархи в Библии наделены всеми пороками: жестокостью, подозрительностью, предательством, алчностью, развращенностью и т. д. Библейская история царей — это история убийств, кровавых насилий, обманов н предательств. Данилов с осуждением говорит о «священном» предании, где «все жестокости одни, да наказанья»:

И грустно заглянуть в житейское их море!..

Так Моисей его сумел пересолить И грязью по края кровавою налить...3

Любимец бога Моисей особенно резко обличается в «Записках недовольного». Данилов пишет о его бесчестности и жестокости:

И Моисей не глуп, да плут,

То бестолковый, желчный демон,

В царях он поощряет блуд,

То грозный, желчный, как Игемон,

Он сам Пилат, судья и суд,

И суд без милости.,.4

Критика Библии и религиозных представлений дается поэтом как в социально-бытовом, так и в философском плане. Н. Д. Данилов часто выступает мыслителем-публи-цистом, горячо доказывающим вред библейских сказок и мифов. Его поэма перекликается с философскими трудами и произведениями антиклерикальной поэзии крупнейших представителей свободомыслия прошлого: за рубе-

жом — французских просветителей XVIII в., в России — М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева, Д. П. Горчакова, декабристов, А. С. Пушкина, А. И. Полежаева и революционных демократов 40—50-х годов. Данилов в поэме упоминает имена блестящих критиков церкви и религии — Вольтера, Гельвеция, Дидро и Г. Гейне.

Мировоззрение Данилова, видимо, в основном сложилось в 30—40-е годы, он стоял на позициях естественнонаучного материализма. В 50-е годы Николай Данилов не мог не испытывать благотворного влияния Герцена, Чернышевского и Добролюбова.

В русской литературе, начиная с А. Кантемира и кончая философскими трудами революционных демократов 50-х годов, развивалась материалистическая идея бесконечности Вселенной во времени и пространстве. Наряду с ней высказывалась (Ломоносовым, Радищевым, Чернышевским) мысль о материальном единстве мира. Эти же идеи в разных вариантах звучат и у Данилова.

Поэт высмеивает небылицы о точных датах сотворения мира, ибо они противоречат логике и здравому смыслу. Он говорит о вечности и бесконечности материального мира, о правоте учения Галилея:

Ужель семь тысяч лет — не более — прошло,

Как этот мир стоит один по Мопсею?

Иль миллионов лет бессчетное число Пророкам-неучам назло уж протекло,

Как он, давным-давно, летит по Галилею,

Средь мириад других миров,

Среди планет, комет с хвостами И тысяч тысячей катящихся шаров,

Как будто брошенных там, выше облаков1.

Данилов воспринимает мир, как он есть. Ни тело, ни дух не могут избежать смерти. Все живое материально. Поэт не верит в существование духов, бесплотных ангелов2. Земля противопоставлена скучным небесам. И недаром ангелы, томящиеся под началом бога, завидуют людям на земле.

Русская прогрессивная литература XVIII—XIX вв. осуждала религиозный обскурантизм и прославляла силу человеческого ума. Художественная правда и ложь религии не могли мирно сосуществовать в прогрессивной литературе.

В общественно-исторических и политических взглядах Н. Д. Данилова сказалась ограниченность его мировоззрения. Данилов не смог выступить с позитивной программой борьбы за переустройство общественных отношений. Он не поднялся до уровня идей революционных демократов. При оценке деятельности русских царей он превозносил заслуги Екатерины II, противопоставив ее «дрянным этим царям», и называл императрицу «Великой женой», «матерью Отечества»3. Выходец из богатой дворянской семьи, бывший гвардеец, офицер Данилов не был свободен и от националистических предрассудков, которые объясняются влиянием окружавшей его социально-бытовой среды. «Записки недовольного» сохранили большую историческую значимость. Их автор продолжил в поэтической форме традиции антирелигиозного свободомыслия в России.

Русские вольнодумцы XVIII в. задолго до Данилова ставили те вопросы, которые волновали автора «Записок...». Иден естественнонаучного материализма и раздумья антиклерикального характера нашли свое воплощение в одах Ломоносова, в произведениях Радищева, в трудах свободомыслящих людей конца XVIII в., в рукописных сборниках того времени. В поэме А. С. Пушкина «Гавриилиада» пародировалась библейская версия о благовещении, высмеивался господь бог и его святые, в фривольном стиле говорилось о связи богоматери Марии с богом, архангелом и лукавым сатаной. Поэма звучала как апология радостям земной жизни, красоте человеческих чувств и как осуждение аскетических идей, придворного мистицизма. У Данилова нет прямого подражания «Гавриил иаде», но его можно считать продолжателем в литературе пушкинской традиции пародийного изложения содержания Библии.

На наш взгляд, самым близким предшественником Данилова был поэт Полежаев — человек трагической судьбы, волыюлюбец и атеист. Антиклерикальные и проти-ворелнгиозные настроения — важный компонент идейного содержания поэмы «Сашка», сказки «Иман—козел», послания «Александру Петровичу Лозовскому» и многих других философско-лирических стихотворений Полежаева.

Неопубликованная третья тетрадь «Записок недовольного» Н. Д. Данилова является выдающимся произведением русской подпольной атеистической поэзии второй половины XIX в. В один из переломных моментов истории Данилов создал поэтическое произведение, которое прозвучало как крик гнева прозревшего человека, высказавшего свое негодование по поводу произвола гражданской и духовной полиции в крепостной России.

В поэме «Записки недовольного» разносторонне и полно подвергнуты критике духовенство, церковь, религия. Этим произведением поэт внес новый вклад в сокровищницу русской атеистической поэзии: в стиле реалистической сатиры он развенчал некоторые из основных догматов христианства, подверг резкой критике многие стороны православного культа и религиозный характер воспитания, вскрыл связь религиозных предрассудков и верований с мещански-обывательским укладом жизни современников.

Противоречия мировоззрения Н. Данилова, отдельные недостатки в содержании и художественном стиле «Записок...» не могут зачеркнуть их идейно-познавательного значения. Поэма и в наше время представляет несомненный интерес для современного читателя, для пропаганды атеизма.

Николай Дмитриевич Данилов разделил трагическую участь многих русских поэтов XIX в. Он умер, преследуемый полицией и жандармерией . «Недовольный» не успел закончить свою атеистическую поэму. Его вольнолюбивое произведение говорит о непримиримом отношении к церкви и религии передовых русских людей, о прочной атеистической традиции в русской поэзии прошлого столетия.