«Диалектическая теология» возникла в ряде стран Западной Европы (Германия, Швейцария) на первом этапе общего кризиса капитализма. Первая мировая война, Великая Октябрьская социалистическая революция в России, признаки приближающегося мирового экономического кризиса, выход на арену политической борьбы фашизма с его демагогической агитацией — вот характерные черты социально-политической жизни Европы того времени. Даже буржуазные идеологи признают, что появление «диалектической теологии» связано с первым этапом общего кризиса капитализма. «Кризисное настроение времен первой мировой войны и состояние сознания в послевоенные годы, между 1920 п 1930 годами, вызвали к жизни крупные произведения «диалектической теологии»...»1 — пишет Л. Хюбшер. И сами церковники не отрицают этого. «Диалектическая теология», заявляют они, исторически стала действовать «в связи с общим кризисом культуры, кризисом государства и кризисом христианства после первой мировой ройны»2.

«Диалектическая теология» как самостоятельное направление в протестантизме развилась именно в борьбе с «либеральной теологией». Последняя в наиболее простой форме выражала потребности религиозного сознания той исторической эпохи, когда потенциальные возможности человека расценивались буржуазными идеологами как неограниченные. «Либеральная теология разделяла оптимистическую веру в общественный прогресс, в возможность разумного и бескровного разрешения любых возникающих на почве буржуазного общества социальных проблем»1. Но уже в первом десятилетии XX в. влияние «либеральной теологии» в христианском богословии Запада начинает падать и в конце концов оно оказалось в состоянии глубокого кризиса.

Падение влияния «либеральной теологии» объясняется тем, что домонополистический капитализм начинает перерастать в империализм и сама протестантская идеология приходит в противоречие с социальной практикой империализма: религиозно-философское учение, которое видело в человеке носителя бога Христа и выступало с призывами руководствоваться в общественной жизни принципами и нормами Библии, явно не подходило для общества, в котором побеждал тот, кто действовал вопреки Библии и ее заповедям.

Следующей причиной кризиса «либеральной теологии» явились изменения в самой протестантской идеологии. Ее представители (А. Гарнак, Э. Трельч и др.) пытались использовать элементы исторического и даже «научного» (насколько это возможно в рамках религиозной идеологии) подхода к Библии: допускали возможность критического отношения к священному писанию и христианским догматам, отвергали представления об их непогрешимости и т. д. Либеральные теологи в своих «исследованиях», посвященных Библии, христианским догмам, использовали «эмпирико-психологический метод»2, сущность которого, по словам самих церковников, заключалась в том, чтобы исходить «из реальности и существования человека и его мира, из «религии» или «религиозного переживания», из «истории»3. В таком случае человек как объект теологического «изучения» представлялся не чем иным, как «творцом бога», а сам бог выступал как «предикат сущности человека»4. Еще более ясную характеристику «метода» «либеральной теологии» дал Ё. Гульберг — интерпретатор этических вопросов «диалектической теологии». Бог в «либеральной теологии», пишет он, есть не что иное, как «монументализация Я»

Итак, основой, фундаментом «либеральной теологии» было сведение божественного до человеческого («в человеческом, в самом человеке находится божественное»), или, что все равно, выведение бога как одного из аспектов человеческого сознания, растворение сверхъестественного в естественном.

Вот против такого «метода», такого понимания задач религии и выступила «диалектическая теология». К. Барт поставил своей целью вести борьбу против «психологического и исторического понимания религии... против... всякого культа «переживания», рассматриваемого как психический факт или акт, против понимания религии как феномена культуры, против понимания религии в связи с духовноисторнческой жизнью»1.

Но для того чтобы выполнить поставленную задачу, ей необходимо было развенчать человека, как^ такового, показать его ограниченность и бренность в буржуазном обществе, его ничтожность. «Диалектическая теология» данную задачу выполнила. Она могла ее выполнить только потому, что наступал новый этап в развитии капитализма — империализм. Именно в период империализма, когда человек в буржуазном обществе действительно становится обезличенным, идеи «диалектической теологии» могли получить популярность. Как видим, это учение наряду с идеалистическими фплософскпмп направлениями занимается рассмотрением тех же самых земных проблем, которые поставила общественная жизнь при империализме. Только с этой точки зрения становится понятным, почему «диалектическая теология» с позиций иррационализма выступила против «самовозвеличения человека, против попыток гармонизировать бога и человека, откровение и разум, церковь и культуру»2.

К. Барт считает, что понимание задач религии, как это представляла себе «либеральная теология», есть не что иное, как «религиозный антропоцентризм». И само стремление либеральных теологов ставить во главу угла протестантской идеологии человека приводит к «теологическому субъективизму», ибо в этом случае исчезает «различие между богом и человеком».

В своих многочисленных трудах К. Барт создает «новое» учение, «новую истину бога», суть которой можно свести к следующему:

1.            Религиозное откровение является основой для «доказательства» существования творца, выступающего как «действительный бог», как «другое» (отличное от человека).

2.            Повиновение богу, вера в него — дело и назначение человека.

3.            Отношение между богом и человеком — это «актуальное положение», «драма», «борьба», причем констатация данного отношения «находится в боге».

«Новое» познание «истины бога», как заявляют сторонники данного учения, возможно только путем развития, изменения, контрастов, благодаря чему оно с «необходимостью принимает диалектический вид»1.

Приняв за исходное тезис о том, что бог противостоит человеку (между ними существует «дистанция»), «диалектическая теология» приходит к выводу, что теологическое мышление должно стать «диалектическим мышлением в противоречии»2. Эта же мысль по существу проводится и в «Философском словаре» Г. Шмидта: «Обозначение «диалектический» подразумевало работу мысли при общении человека с суверенно противостоящим ему богом»3.

Сам К. Барг, объясняя термин «диалектический», говорит о том, что он еще в 20-е годы был предложен каким-то сторонником и почитателем нового учения4. Некоторые богословы считают, что такое название является «в высшей степени сомнительным». Но факт налицо: идеологи религиозного мировоззрения в своих интересах пытаются даже использовать диалектику, ставя ее на службу богословию, причем фальсифицируя и извращая.

К. Барт, опираясь на философию Платона, И. Канта, С. Кьеркегора, Гегеля и других, пользуется в своих богословских исследованиях философскими категориями. Это обстоятельство дает возможность некоторым философам и богословам упрекать основателя «диалектической теологии» в эклектике: «В «Комментариях на послание апостола Павла римлянам»,— пишут они,— смешаны конкретные библейские высказывания и общие категории Платона, Канта, Кьеркегора. Например, «граница», «происхождение», «истина» в ее противоположности к «действительности», «чувство» в его противоположности к «бытию»... так же как «ничто» в его противоположности к «нечто»»1.

Использование К. Бартом философских категорий не является случайным. Он неоднократно говорил о том, что вносить в «откровение и тем самым в веру спекуляцию н философию — значит загрязнять учение»2. Однако помимо своей воли К. Барт вынужден прибегать к рациональному обоснованию откровения (а значит, и религии), т. е. заниматься христианской апологетикой. Заявляя о бессмысленности какой-либо аргументации в пользу веры, он все же привносит в свои работы аргументы, направленные в защиту веры. В этом отношении заслуживает внимания мысль К. Барта о том, что «противопоставление «философии» и «теологии» есть абстракция»3. И философ и теолог ищут одну и ту же истину, но идут к ней различными путями. В этом смысле философия и теология выступают как «моменты истины». Очевидно, что такая непоследовательность К. Барта объясняется озабоченностью о сохранении влияния религии среди верующих.

«Диалектический метод» К. Барта ничего общего не имеет с научным методом, подлинной диалектикой К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Его метод схоластических рассуждений основан на вере в бога. Вот одно из «диалектических доказательств» существования всевышнего: «Бог сам по себе, в себе самом есть «неразличенное бытие», т. е. он сам себе «отношение»... Бог выступает для нас не как вечная идея, которую мы сможем осознать, а как действующее «Я», т. е. как предметность... Но его открытие для нас всегда означает таинство... Открытое бытие бога такое же, как и скрытое. Поэтому любовь к нему не может быть без страха перед ним... То, что мы познаем бога, является его, а не нашим делом. Истинность бога существует в его откровении. Он был и остается в своем откровении господином! Для действительного человека бог есть кумир»1.

«Диалектическая теология» разделяет жизнь человека на две сферы: религиозную, где все связано с именем бога, и обычную, светскую жизнь, где люди живут и руководствуются в своей практической деятельности, исходя из собственного разума и воли. В светской жизни, утверждает К. Барт, человек имеет дело с естественными причинами, непосредственным образом связанными с природой людей. Эту обычную жизнь он почти не рассматривает. «Мы, будучи теологами,— отмечает К. Барт,— должны говорить о боге»2.

Исходный пункт «диалектической теологии» Барта — бог и внутренний, т. е. религиозный, мир человека; отношение между индивидуальным религиозным сознанием верующего и абсолютным сознанием, т. е. богом, или Христом. «Бог на небе, а ты на земле,— пишет он.— Отношение этого бога к этому человеку, отношение этого человека к этому богу есть для меня тема Бпблии и сумма философии в едином»3.

Отношение между богом и человеком, по Барту, сложно и противоречиво. Таковым оно является потому, что установлено не человеком, а богом. Последний же пребывает в постоянном изменении. Противоречивое отношение между богом и человеком объясняется и тем, утверждает Барт, что человек «знает истину (т. е. бога.— Ж. 71.), но не хочет ее признать... Что он должен был думать о боге, он думает о себе самом, что он должен был давать богу, он дает самому себе»4. Все это якобы вызывает гнев божий.

Отношения между богом и человеком гораздо сложнее, чем отношения и противоречия в реальной действительности. Такие, например, противоречия, как противоречия между материализмом и идеализмом, капитализмом и социализмом, светским и церковным, империализмом и демократией и т. д., не так серьезны, как это кажется. «Они являются,— пишет Барт,— противоположностями внутри мира, для которого они не есть парадокс»1.

Признавая существование противоречий в капиталистическом обществе, Барт считает их второстепенными, не столь важными по сравнению с проблемой отношения бога и человека. Следовательно, анализ реальных (существующих объективно) противоречий в общественной и духовной жизни капиталистического общества подменяется мнимыми, иллюзорными отношениями между богом и человеком, причем определяющим моментом данного отношения является не человек, а бог.

Все это свидетельствует о том, что в основе «системы» К. Барта лежат иррациональные предпосылки. Используя такую «систему», т. е. принцип рассмотрения явлений общественной жизни, как методологию исследования, основатель «диалектической теологии» создает такое учение о человеке, которое отличается своей теологической направленностью, поскольку теоретическим источником и основой учения о человеке служит Библия. Одно это уже говорит о полной несостоятельности «диалектической теологии». Стремление объяснять явления человеческой жизни, исходя из мифических «посланий» и «откровений», не выдерживает научной критики.

Жизнь человека, согласно «диалектической теологии», становится глубоко осмысленной и, более того, содержательной только в результате установления связи с творцом. Как указывает К. Барт, наша жизнь в этом мире «получает смысл только через свое отношение к истинному богу».

Но в кризисную эпоху, согласно «диалектической теологии», связь с богом отсутствует. Последний видит, что его власть не действует, истины на земле нет. Причина существования «дистанции» между богом и человеком — неверие людей в творца, которые хотя и утверждают, что верят, но на самом деле «верят не богу, а всевозможным мифам и мистике».

К. Барт считает, что подобная «дистанция» между богом и человеком — явление вполне естественное и в то же время трагическое. Естественное потому, что бог «качественно» другое, нежели человек: «Мы не находимся в мире реальности бога... так как должны о нем мечтать. Мы не находимся при нем в качестве его друзей. Поэтому он должен противостоять нам как незнакомец и оппонент, как религиозная мысль, как нравственная обязанность, как идеал жизни, как догма церкви, как мировоззренческая задача, как таинственный порыв тысяч политических, церковных и гуманистических устремлений и затруднений»1. Следовательно, человек с помощью своего разума никогда не сможет, говоря словами К. Барта, познать «специфику» бога. С другой стороны, для основателя «диалектической теологии» отсутствие связи между богом и человеком означает настоящую катастрофу, поскольку он не мыслит иной жизни, кроме религиозной. Поэтому понятен тот пессимизм, который пронизывает «диалектическую теологию», ибо это учение, противопоставляя бога человеку, отрывая их друг от друга, в социальном аспекте лишает верующих смысла жизни, обрекает на безрадостное существование.

Рассматривая отношение между богом и человеком как главное, определяющее, К. Барт тем самым сводит на нет все реальное богатство общественных отношений и связей, в которые вступает верующий в процессе своей жизни. Отношение между богом и человеком — это только одно, и притом иллюзорное, отношение из множества других отношений религиозного человека. Каждый верующий связан с обществом совокупностью связей, определенными отношениями. Каждый верующий обязан подчиняться тем законам и нормам, которые существуют в государстве. Это множество общественных отношений выпадает из поля зрения К. Барта или же в лучшем случае анализируется, исходя из отношения между богом и человеком.

Возведение отношения между богом и человеком в абсолют преследует цель доказать, что окружающий человека мир одухотворен: на всем лежит печать творенья божьего. Поэтому-де данное отношение главное, определяющее.

Социальная направленность подобного подхода вполне очевидна — показать человека и окружающий его мир как дело рук всевышнего. Последнее же обстоятельство, по мысли К. Барта, дает возможность возродить былой авторитет церкви и тем самым укрепить веру в Христа. Не случайно многие толкователи «диалектической теологии» отмечают, что К. Барт в своих трудах стремится показать, что «союз, осуществляемый с Христом,— последняя цель человеческого создания».