Томас Манн. Биография и обзор творчества

(1875—1955)

Среди крупнейших западноевропейских писателей XX в. Томас Манн занимает одно из первых мест. Великий национальный художник, тесно связанный с социально-политическим развитием Германии на рубеже двух столетий, вобравший в себя все богатство европейской культуры первой половины XX в., он в то же время пережил и выразил в своем творчестве кризис философской мысли и литературы эпохи империализма.

Томас Манн, младший брат Генриха Манна, родился в городе Любеке. В Мюнхене, вращаясь в кругах артистической и художественной богемы, Томас начал писать свои ранние новеллы. Поездка вместе с Генрихом в Италию, где оба брата прожили около двух лет, сыграла большую роль в формировании литературных вкусов Томаса Манна. Живя очень уединенно в маленьком, почти полностью сохранившем средневековый облик городке Палестрина, Томас Манн не только знакомился с творениями итальянского Возрождения. Он углубился в изучение классиков русской и скандинавской литературы, что в значительной мере повлияло на замысел его социального романа «Будденброки».

Возвратившись в Мюнхен, Томас стал сотрудничать в радикально-сатирическом журнале «Симплициссимус», где в 1896—1898 гг. появились его новеллы. Сборник этих новелл под названием «Маленький господин Фридеман» (1897) положил начало его литературной известности, а опубликованный в 1901 г. роман «Будденброки» поставил молодого писателя в ряд крупных немецких художников слова. 

Ранние новеллы

Центральная тема ранней новеллистики Т. Манна — конфликт человека с окружающим его буржуазным обществом. Герои новелл — созерцатели, почти не имеющие контакта с внешним миром. Писатель ничего, или почти ничего, не говорит об их профессии, состоянии, практической деятельности, к которой они не питают никакого интереса.

«Будденброки»

Роман «Будденброки», опубликованный  в 1901 г., ознаменовал новую фазу творческом развитии Томаса Манна. В его основе много автобиографического. Писатель тщательно изучал фамильные бумаги, знакомился с деловой перепиской отца и деда, вникал в детали домашнего уклада своих предков. Личные воспоминания Манна образуют основную канву романа, что придает ему

еще большую конкретность.

Семейная хроника Будденброков представляет собой эпическое повествование о расцвете и деградациц некогда могущественной верхушки немецкой торговой буржуазии. В этом отношении писатель, с одной стороны, продолжает традиции немецкой реалистической прозы 70-х годов прошлого века, с другой стороны, предваряет появление западноевропейского социального романа-хроники XX в. (Голсуорси, «Сага о Форсайтах», Роже Мартен дю Гар, «Семья Тибо»). Томас Манн начинает историю семьи Будденброков с середины XIX в. и прослеживает ее судьбы на протяжении трех поколений. Былое экономическое могущество и духовное величие этого рода воплощены в образе старого Иоганна Будденброка. Весь его облик, его духовная физиономия сформировались еще в атмосфере эпохи Просвещения. Полный неисчерпаемого жизненного оптимизма, он непоколебимо уверен в своих личных силах и в могуществе своего класса. Его сын консул Иоганн Будден-брок уже лишен оптимизма своего отца, зрелые годы его жизни протекают в иных исторических условиях, в переломную эпоху, когда на смену патриархальному бюргерству приходит новое поколение капиталистов.

В свете новых социальных условий старинная фирма Будденброков становится для консула Иоганна Будденброка, а вслед за ним и для его сына Томаса не просто коммерческим предприятием, а символом величия рода, своего рода фетишем, которому должны подчиняться личные интересы каждого члена семьи.

В первых главах романа оба шефа фирмы, старый Иоганн и его сын, обрисованы с подлинно эпической широтой. Повествование течет плавно, неторопливо, подолгу задерживаясь на вещном мире, окружающем Будденброков. Описание их нового дома, богатой обстановки, убранства подчеркивает солидный достаток, тяжеловесный быт верхушки буржуазии. «Золотообрезная тетрадь в тисненом переплете», в которую записывались выдающиеся события в истории семьи, должна, по замыслу Манна, олицетворять всю важность исторической роли немецкой торговой буржуазии.

Эпически-жанровое описание приобретает драматический характер лишь с появлением старшей дочери консула — Тони. Дело, конечно, не в ней самой. Эта жизнерадостная молодая девушка бесконечно предана своей семье, ее традициям. Тревожное начало входит в роман вместе с женихом Тони господином Грюнлихом, обрисованным автором в острогротескном тоне. Поддаваясь уговорам близких ей людей, Тони делает «выгодную партию», она выходит замуж за немилого ей человека, который в свою очередь женится на богатой невесте, чтобы оплатить свои долги. Грюнлих, этот ловкий, нечистоплотный в средствах делец, пускающийся даже на подделку торговых книг своей конторы, подрывает былой престиж фирмы Будденброков, разрушает ореол патриархальности, ранее ее окружавший.

В душевную драму Тони вплетается еще один образ, полностью противоположный Грюнлиху. Это Мортен Шварцкопф, сын лоцмана, студент-медик. Этот простой и честный юноша, чуждающийся общества богатых купеческих сынков, поднимается до резкого протеста против полицейско-юнкерской Германии. Не случайно в своей скромной комнатке в Геттингене, где он изучает медицину, он напяливает на скелет мундир полицейского.

В беседах с Тони Мортен Шварцкопф приоткрывает перед молодой девушкой завесу иной жизни, полной неустанного труда, борьбы за существование. В эту трудную, но богатую содержанием жизнь Мортен зовет Тони, которую он горячо полюбил. Тони отвечает на его чувство. Но власть традиций настолько велика, что девушка не в силах ее преодолеть. Она порывает с Мортеном и выходит замуж за того, кто в глазах ее родных был хорошей партией.

Трагическая судьба Тони проливает свет и на личную драму ее брата, консула Томаса. Этот культурный, просвещенный, тонко чувствующий человек видит приближающийся крах фирмы Будденброков. Пытаясь идти в ногу с веком, Томас' бросается в спекуляции, но, не обладая качествами,, необходимыми для капиталиста новой формации, он вынужден уступить дорогу дельцам-хищникам типа Хагенштрема.

Смерть Томаса символична. Выйдя из кабинета невежественного дантиста, он умирает на улице, упав лицом прямо в грязь, которая заливает его белоснежные перчатки и безупречное кашне.          v

С точки зрения писателя, некрасивая и внезапная кончина консула Будденброка есть завершение того внутреннего процесса распада, на который был обречен его класс, класс немецкого патриархального бюргерства.

Несмотря на суженность исторического горизонта (в поле зрения художника не вошли крупнейшие исторические события века, он проходит мимо революции 1848 г., мимо выступлений рабочего класса Германии, бегло обрисованных как стихийный бунт темной толпы), пйсатель все же создает крупное эпическое полотно больших социальных масштабов.

Гибель старинной бюргерской культуры Томас Манн воспринимает как физическую и духовную деградацию потомков патрицианской, буржуазии. Эта деградация ведет к ослаблению воли, к утрате жизненного оптимизма и в конечном счете к неизбежной смерти. Носителями смерти становятся в романе консул Томас и его сын Ганно. Болезненно-утонченный, хрупкий юноша, эстет, музыкант, далекий от реальной жизни, Ганно всем своим внешним обликом к внутренней сущностью связан с декадансом. Если первая часть семейной хроники характеризуется нарочито старомодной манерой эпического письма, то последние главы второй части отличаются иным стилем: «судорожной порывистостью, сочетанием лиризма и музыкальности, болезненным психологизированием, тонким изяществом языка.

Роман «Будденброки» имел громадное значение для всего дальнейшего развития проблематики творчества Томаса Манна. В нем, как в фокусе, собраны те жизненно важные для Манна проблемы, которые он затем станет разрабатывать в новеллах о художниках и в романе «Волшебная гора». Так, образ музыканта, эстета Ганно — первое звено в длинной цепи манновских художников, утонченных натур, болезненно переживающих трагедию одиночества в буржуазном мире.

Проблема искусства

Искусство всегда было для Манна важнейшим делом всей его жизни; вопрос о месте искусства в жизни, о его гуманистической роли, его философском смысле — важнейшая тема его творчества.. От «Будденброков» через новеллы к роману «Доктор Фаустус проходит эта проблема, претерпевая на своем пути коренные изменения.

Общество, которое изображает Манн, сужено до границ одного лишь класса, старого немецкого бюргерства, пережившего в начале XIX в. свой расцвет и пришедшего в конце столетия к упадку. Только этот мир является, по мнению писателя, носителем культуры, унаследованной от прошлого века. Упадок бюргерства Томас Манн отождествляет с гибелью всей немецкой национальной культуры в целом. Сознание исторической неизбежности этой гибели окрашивает его произведения колоритом элегической грусти.

Художник Манна — натура болезненная, раздираемая противоречиями. Он сталкивается с действительностью, вступает с ней в конфликт, но сущность этого конфликта остается для него неясной. По существу здесь речь идет о месте художника в условиях современного буржуазного общества, которое по самой природе своей враждебно духовному развитию. Служение искусству манновские герои новелл понимают как подвижничество, как выполнение аскетического долга.

Отождествляя жизнь с узким мирком мещанского прозябания, художник бежит от него — хотя бы в объятия смерти.

Конфликт художника с современным обществом осложняется у Манна тем, что сам художник является, как правило, носителем декадентского искусства. Он не способен создавать жизненно полнокровные гуманистические произведения.

В программной новелле «Тонко Крегер» герой новеллы, талантливый писатель, разочарованный в жизни и в своем искусстве, пытается обобщить свой творческий путь, вскрыть причины своей отчужденности от общества. С юных лет Тонко Крегер болезненно ощущал свое одиночество в кругу своих сверстников, «простодушных и веселых, но темных разумом» юношей и девушек из зажиточных буржуазных семей. Веселые, голубоглазые Ганс Ганзен и Инга Хольм никогда его не понимали, а он не мог разделить их бездумное веселье, не мог стать с ними на равную ногу. И тогда Тонио Крегер замкнулся в своем личном мирке.

Отношение автора к своему герою отличается большой сложностью. В образ Крегера вложено много сокровенно личного, пережитого самим писателем, много автобиографического. С другой стороны, Томас Манн иронизирует над Тонио, осуждает его бегство от жизни, абстрактность его искусства. Это подтверждается словами русской художницы Лизаветы Ивановны, которой Тонио изливает свою душу. Лизавета Ивановна отлично разгадала, что под маской современного Гамлета скрывается не кто иной, как обыкновенный обыватель.

Тонио Крегер тщетно ищет выхода; на такие же трагические блуждания обречены и герои новелл «Тристан» и «Смерть в Венеции».

В образе писателя Детлефа Шпинеля (в новелле «Тристан») Манн дает сатирический портрет носителя нездорового декадентского искусства. Но с неменьшей иронией, характеризует писатель и современного буржуа-предпринимателя; яркий и сочный портрет его он нарисовал в образе самодовольного, ограниченного гамбургского коммерсанта, владельца «цветущего предприятия» господина Клетерьяна.

Жена Клетерьяна Габриэла больна чахоткой, она осуждена на смерть, пребывание в санатории для легочных больных дает ей лишь временную отсрочку. Влюбленный в прекрасную молодую женщину Шпинель пытается погасить в ее сердце любовь к трезвому, практичному мужу, доказав его вульгарность. Шпинель уговаривает Габриэлу сыграть ему из «Тристана и Изольды», хотя врачи запретили больной подходить к роялю, и тем самым ускоряет ее смерть. Томас Манн подчеркивает, что музыка, на которую Шпинель обратил внимание Габриэлы, сулила лишь «смерть в любви», обещала величественное угасание без боли.

Если Детлеф Шпинель подан писателем в ироническом плане, то образ Густава Ашенбаха в новелле «Смерть в Венеции» трагичен. Всю свою жизнь известный писатель Ашенбах рассматривал как аскетический подвиг служения искусству. Манн конкретно характеризует творчество Густава Ашенбаха.

Он, оказывается, автор «могучей и точной прозаической эпопеи о жизни Фридриха Прусского». Прославление прусской самодисциплины, прусской выдержки — вот главная тема его художественного творчества, которому он посвящает себя без остатка. На деле эта пресловутая «выдержка» оказалась мифом. При первом же серьезном испытании она лопнула, как натянутая струна. Густав Ашенбах, духовный брат Тонио Кре-гера, несет моральное наказание за фетишизацию красоты, понимаемой им как чистая красота форм. В погоне за обладанием этой внешней стороной красоты Ашенбах вступает на аморальный путь, приходит к отрицанию всех этических норм. Смерть наступает в этой новелле как естественная развязка, символизируя недосягаемость в обыденной действительности совершенного, идеального искусства.

Таким образом, намеченная уже в «Будденброках» проблема антагонизма искусства и жизни, художника и толпы находит свое дальнейшее развитие и углубление в предвоенных новеллах. В них отразились разочарование Манна в существе современного ему искусства, его горькие раздумья по поводу призвания писателя.

Отношение к первой мировой войне

Приверженность к идеализированному немецкому бюргерству побудила Томаса Манна занять неправильную позицию в первые годы войны (1914—1918). Писатель отдал дань шовинистическим настроениям консервативной буржуазии.

В ряде статей, которые затем вошли в сборник «Размышления аполитичного», он по существу оправдывал войну, так как видел в ней столкновение бюргерской культуры, воплощением которой считал Германию, с прогнившей буржуазной демократией европейских стран.

Писатель был в то время далек от прогрессивных кругов передовой интеллигенции своей страны, от литературно-общественного направления «активистов», возглавленного Генрихом Манном и Францем Верфелем. Он был погружен в свой эстетизм, но потом вынужден был пересмотреть свои взгляды. Первая мировая война принесла крах мелкобуржуазным иллюзиям европейской интеллигенции. Шовинистический угар сменился горьким похмельем. Прокатившаяся после войны волна революционных восстаний в Венгрии, Баварии, могучее влияние Советского государства — все это сильно активизировало сознание передовой интеллигенции, поставило перед ней ряд проблем, над которыми она раньше не задумывалась.

Волшебная гора

На этой сложной основе переоценки прежних духовных ценностей и возникает философский роман Томаса Манна «Волшебная гора» (1924). Он представляет собой своеобразный синтез философского воспитательного романа XVIII в. с гуманистическим социально-психологическим романом XX в.

Ни в одном из своих предшествующих произведений писатель не изобразил с такой силой мир духовного и физического распада, как в этом романе.

В основу своего произведения Манн положил старинную легенду о рыцаре Тангейзере, который попал на волшебную гору богини Венеры и здесь был .околдован и душой и телом. Этот древнегерманский миф писатель переосмысляет ца новой исторической основе.

Следуя своему замыслу, Томас Манн создает символический образ волшебной горы, на которой «простая европейская душа» поддается опасным чарам различных современных антигуманистических, декадентских течений, пока удары грома первой мировой войны не пробуждают ее от оцепенения.

Легенду о волшебной горе писатель облекает в реалистическую оболочку повести о жизни больных туберкулезом в швейцарском высокогорном санатории.

За пределами частной драмы больных людей, за всей массой медицинских, почти клинических Деталей, жанровых картин стоит другая тема, философски обобщенная, тема моральной и физической деградации современного буржуазного общества эпохи империализма. >

Героем своей книги Манн избирает типичного немецкого интеллигента, происходящего из старинной торговой буржуазии. Вся жизнь Ганса Касторпа уподобляется работе хорошего автомата. Автоматически кончает он школу, автоматически проходит курс наук в высших школах Брауншвейга и Карлсруэ, без особого энтузиазма сдает выпускные экзамены и получает диплом инженера.

При всем своем уважении к труду, которое он впитал в себя с молоком'матери, Ганс Касторп не любил сам трудиться. Только болезнь, обострившая дух Касторпа, помогла ему освободиться от бездушного автоматизма и обрести интеллектуальную свободу.

Ганс Касторп случайно попадает в легочный санаторий. Он приезжает в горы, чтобы навестить своего больного туберкулезом двоюродного брата, но внезапно его начинает лихорадить, повышается температура, разреженный горный воздух, как объясняют врачи, ускоряет легочный процесс, который уже давно незаметно подтачивал его организм. Болезнь приковывает Касторпа к, санаторному режиму на целых семь лет, и только первые раскаты грома войны 1914 г. пробуждают его от волшебного сна, -и он покидает санаторий, отправившись добровольцем на фронт. В эпилоге романа он вместе с тысячами других молодых новобранцев исчезает во мраке фландрской ночи.

Образ героя в значительной мере символичен. Ганс Касторп, «европейская душа», становится носителем кризиса сознания.

Борьба Касторпа с чарами волшебной горы — это борьба буржуазной традиционности с чарами и соблазнами новой тревожной и смутной империалистической эпохи.

В романе эта борьба представлена идейным поединком двух друзей Ганса Касторпа — Сеттембрини и Нафты. В образе Лодовико Сеттембрини, внука знаменитого итальянского карбонария прошлого века, представлена гуманистическая культура, рационализм европейской буржуазной демократии, в образе воспитанника иезуитов Лео Нафты — современная антидемократическая, профашистская философия, проповедующая реакционное человеконенавистничество.

Сеттембрини и Нафта борются за душу Ганса Касторпа, и в огне сталкивающихся чужих мировоззрений мужает и закаляется его душа. Категорически отвергая человеконенавистническую реакционную философию Нафты, своими тезисами повторяющую философию Ницше, Касторп критически относится и к демагогическим рассуждениям «божественного сына Запада», как себя называет Сеттембрини, в сущности очень беспомощного человека.

Воспитательному процессу Касторпа в санатории «Берг-хоф» способствует его увлечение одной из обитательниц санатория — Клавдией Шоша. Ганс Касторп полюбил преданно и страстно эту странную русскую женщину с забавной французской фамилией, которую она носила по мужу. Клавдия Шоша резко выделялась из банальной среды буржуазных обитателей санатория, которые до конца оставались ограниченными мещанами и мелкими собственниками.

Если встреча с Клавдией Шоша приводит героя к познанию реальной жизни, то приснившийся ему в горах символический сон окончательно освобождает его от прежнего мистического страха перед смертью. Любовь сильнее смерти и ей противостоит. Жизнь надо любить, вдыхать полной грудью ее аромат, в этом и заключается смыбл истинного гуманизма.

Итак, Касторп приходит к полному перевороту в своих убеждениях, в своем мировоззрении. Но этот переворот лишь намечается, так как писатель не доводит до конца борьбу героя с различными проявлениями реакционной идеологии эпохи империализма. Это обстоятельство пагубно отразилось на реализме последних глав романа. Чем ближе к развязке, тем призрачней становится реальный фон, и на первый план выступают метафизика и мистика.

Это отразилось и на языке романа, на стилевых средствах, которые утрачивают прежнюю конкретность и приобретают вневременную, внепредметную окраску. Манн подбирает сложную иерархию эпитетов, идя от частного к общему.

Сам автор постоянно врывается в ход повествования, разрушая его мнимый объективизм страстной взволнованностью, авторскими отступлениями, риторическими вопросами и отве тами. Сурово и гневно обличает романист зверства войны, уничтожающей тысячи ни в чем не повинных людей. На фоне этого огромного исторического бедствия уже не играет существенной роли индивидуальная судьба одного человека.

Первое знакомство с отвратительными симптомами фашизма произошло у Томаса Манна в Италии в 20-х годах. Тягостное впечатление от этого знакомства нашло свое художественное отражение в новелле «Марио и волшебник» (1930). Ее центральная проблема — сопротивление фашизму.

В образе циничного, наглого гипнотизера, фокусника Чиполла, с большим искусством воссоздан социально-психологический тип фашиста, спекулирующего на темных инстинктах толпы, унижающего достоинство человека. В конце новеллы Чиполла убит пистолетным выстрелом. Он сражен рукой молодого Марио, простого человека из народа, отомстившего гнусному проходимцу за надругательство над ним, над его любовью к девушке. Уже тогда, в начале 30-х годов, Манн выражал веру в здоровые силы народа, который могут дать отпор нарастающему фашизму.

Иосиф и его братья

В атмосфере сгущающейся международной и немецкой реакции у писателя назревает потребность обратиться к истории, насытить прошлое гуманистическим содержанием. В середине 20-х годов он приходит к созданию монументального эпоса, в основу которого кладет библейский миф об Иосифе и его братьях. Работа над этой книгой, которая вылилась в тетралогию, заняла целых 16 лет. Первый роман—«История Иакова»—вышел в 1933 г., второй — «Молодой Иосиф» — в 1934 г., третий — «Иосиф в Египте» — в 1936 г. и четвертый—«Иосиф-кормилец» — в 1943 г.

Опираясь на древние мифы, Манн пытался раскрыть сущность человеческой истории как постоянной борьбы разума против стихийных инстинктов, как путь прогресса и развития гуманизма. Писатель заглядывает в отдаленное прошлое человечества. Он начинает свое повествование с легендарной истории о патриархе Иакове и открывает перед читателями широкую картину жизни скотоводческих племен, переживающих распад общинно-родового строя.

В центре тетралогии стоит образ Иосифа-гуманиста, человека, который ищет путь к высотам разума, к деятельности на благо народа. Образ Иосифа противоречив. Он остается одиноким гуманистом, который считает возможным преобразовать общество волей одного человека. Но его субъективные устремления направлены ко благу всего общества, и в этом заключается гуманистический пафос книги.

Тридцатые годы ознаменовались в жизни писателя резким расхождением между ним и реакционным фашистским государством.

10 февраля 1933 г., непосредственно после того как фашисты захватили власть в свои руки, Томас Манн читал в Веймаре перед чрезвычайно симпатизировавшей ему публикой свою статью «Страдания и величие Рихарда Вагнера», в которой он очищал наследие Вагнера от фашистских фальсификаций. Уже на следующий день Манн налегке, с небольшим чемоданом, отправился читать лекции в Амстердам, Брюссель, Париж, и с этого момента началась его эмиграция. В ноябре он переехал в Швейцарию, оттуда — в Чехословакию, откуда вынужден был бежать в США. Только после окончательного разгрома Третьего рейха возвратился Томас Манн, уже в преклонном возрасте, в Европу и побывал на своей родине.

Лотта в Веймаре

В годы эмиграции выходит роман «Лотта в Веймаре» (1939). Эта книга завершает многолетние раздумья Томаса Манна об историческом значении творчества Гёте, которые нашли свое отражение в статьях «Гёте как представитель бюргерской эпохй», «Гёте и Толстой», в этюде «О «Вертере».

«Лотта в Веймаре» написана в жанре романа-биографии, в традициях гётевской прозы, отсюда ее несколько старомодный стиль, напоминающий философские главы «Вильгельма Мейстера». Сюжетная канва заключается в одном эпизоде — приезде в Веймар Шарлотты Кестнер, урожденной Буфф, которая в молодости послужила Гёте прототипом для Лотты — героини романа «Вертер».

Оригинальность композиции заключается в том, что Лотта выступает и как героиня романа «Вертер», и как живой человек, героиня романа Т. Манна. В этом слиянии правды и вымысла заключается обаяние книги.

В то же время эту книгу можно с полным правом назвать историческим'романом, так как в ней с большой художественной правдивостью воссоздана атмосфера Германии эпохи наполеоновских войн. Сам Гёте почти не выступает в романе, он появляется только в двух эпизодах, но из бесед Шарлотты Кестнер с окружающими складывается удивительно яркий портрет позднего Гёте, гордого гения, чувствующего себя одиноким в филистерском мире, и в то же время осторожного и расчетливого человека. Эта объективная оценка объясняется тем, что Томас Манн все время остается в пределах исторической конкретности и рисует образ Гёте в строгом соответствий с его эпохой.

В то же время образ Гёте глубоко современен. Он резко критикует реакционную политическую атмосферу современной ему Германии, ненавистный ему дух прусской военщины, злобный шовинизм правящей клики.

Роман «Лотта в Веймаре» представляет большой интерес еще и тем, что в нем писатель впервые отказывается от идеализации бюргерской Германии XVIII в. Если в предыдущих работах он представлял Гёте как носителя света и разума, исходящих именно из этого общества, то теперь Гёте изображен в непримиримых противоречиях с немецкой буржуазией его времени.

В этом смысле «Лотта в Веймаре» — новый этап в творческом развитии Манна, этап, который нашел свое завершение в романе «Доктор Фаустус».

Признания авантюриста Феликса Круля

К жанру «небольших романов», как определял сам писатель свой роман «Лотта в Веймаре», относится и незаконченная книга «Признания авантюриста Феликса Круля». Удивительна ее судьба! Первые наброски относятся еще к 1911 г., затем писатель обращался к этой теме в различные периоды своего творческого пути: и в 1922 г., и в 1937 г., но всякий раз какие-то другие, казавшиеся автору более важными, работы отодвигали «Феликса Круля» на задний план. И все же, подготовляя незадолго до своей кончины полное собрание сочинений, Томас Манн включил в него этот роман.

В отличие от «Лотты в Веймаре», в которой речь идет о жизни великого человека, жизни, полной достоинства и громадного значения, здесь рассказывается о жизни человека совершенно обратного типа.

Роман построен как автобиография никому не известного мошенника; он уже с первых строк воспринимается как глубоко социальная картина жизни современного буржуазного общества. В самохарактеристике героя нет ни капли идеализации. Спокойно, бесстрастно, в несколько старомодной, утонченно-изысканной манере рассказывает Круль о своих похождениях. Написанный в традициях плутовского романа XVII в., роман Томаса Манна тем не менее очень современен, так как современны те социальные условия, в которых формируется характер его героя. Авантюризм Феликса Круля порожден самой природой капитализма, его аморализм логически вытекает из циничной сущности собственнического общества.

Доктор Фаустус

К итоговому произведению своей художественной деятельности Томас Манн пришёл в 1947 г. Это «Доктор Фаустус». Жизнь немецкого композитора, рассказанная его другом, — величайшее реалистическое произведение писателя, плод его многолетних раздумий.

В обширной статье «История доктора Фаустуса. Роман одного романа» (1949) Манн постепенно, шаг за шагом, вводит нас в свою творческую лабораторию. Он прямо заявляет, что восстанавливает «историю «Фаустуса» в нерасторжимой связи с натиском и сумятицей внешних событий, которая выпала ей в удел». Томас Манн дает в этой статье календарную хронику событий, которые составляют исторический фон романа.

Замысел романа, как об этом пишет сам автор, продиктован желанием «написать книгу о Германии, о ее прошлом и будущем». Манн неоднократно подчеркивает, что в его роман внесено много документального:, мемуары Игоря Стравинского, встречи и беседы с композитором Шенбергом, привнесение в биографию героя целого ряда моментов из жизни Ницше и многое другое. Следуя своей обычной композиционной манере, писатель создает два плана романа: реалистический и символический.

В романе передается трагическая история «грешного» музыканта, гениального композитора Адриана Леверкюна, осознавшего антигуманность своего искусства, оторванного от народа, опустошенного, несущего болезнь и смерть всем, кто к нему приобщится.

Поставив в центре романа трагедию музыканта, пришедшего к убеждению, что его музыка служит лишь извращенным эстетическим вкусам избранного меньшинства, писатель расширяет проблему кризиса музыки до пределов кризиса всего буржуазного искусства.

В романе настойчиво проходит противопоставление творчества Леверкюна музыке Бетховена. В момент своей наивысшей отчужденности от человека Леверкюн прокламирует полный v разрыв с гуманистической музыкой великого композитора. Композитор отрекается от Девятой симфонии, — оратория Леверкюна «Плач доктора Фаустуса» задумана как противопоставление ей. И если гениальное творение Бетховена пронизано пафосом жизнеутверждения и торжества свободы, то оратория Леверкюна заканчивается стенаниями Фаустуса, осужденного на вечные муки.

Так всеразрушающий скептицизм художника-одиночки приводит его на путь отчаяния и неверия в человека.

Чтобы придать трагической судьбе своего героя философский характер, Томас Манн вводит в реалистическую ткань романа старинную легенду о купле-продаже души. Так совершается переход в план символический. Адриан Леверкюн отождествляет себя с героем своей оратории доктором Фаусту-, сом, он мысленно перевоплощается в героя народной книги о Фаусте, который продал свою душу дьяволу. Леверкюн заключает сделку с чертом на целых двадцать четыре года «экстравагантного существования», после чего он должен погибнуть. В отличие от гётевского Фауста он не борется с чертом, а отдается ему без борьбы, так как, в сущности, еще до сделки предан ему всем своим существом.

Обращаясь к Фаусту Гёте, Манн одновременно противопоставляет ему (как и Бетховену) своего героя. Фауст полон оптимизма, светлой веры в торжество человеческого познания. Буржуазный герой Манна становится носителем упадка, пессимизм и отчаяние наполняют его искусство. 

Критика современного искусства с большим блеском проводится автором в так называемой беседе Леверкюна с чертом.

Сцена разговора Леверкюна с чертом оказывается плодом болезненных галлюцинаций, психического раздвоения личности, которое автор изображает с клинйческой точностью. Душа, которую «доктор Фаустус* продает воображаемому черту, — это современное буржуазное искусство, утонувшее в море холодного, бездушного техницизма и экспериментаторства. Такое искусство ничего не дает народу, ибо в нем нет души, оно не согрето теплом любящего сердца.

Манн прямо связывает эту сделку с чертом с «фашистским одурманиванием народа*.

Словно подчеркивая антигуманность такого искусства, черт обрекает Леверкюна на печальную, одинокую жизнь, из которой навсегда уйдет любовь. Всю свою жизнь Леверкюн приносит несчастье всем, кого он пытался полюбить, и сам в свою очередь находит в любви свою гибель. Единственный раз в своей жизни потянулся он к теплой женской ласке, но взамен получил страшную болезнь, которая принесла ему безумие и раннюю смерть. Он привязался к маленькому племяннику, но ребенок умирает от менингита, он сблизился с другом, но стал невольной причиной его трагической гибели. Одиночество, мучительная болезнь, безумие — таков тот дорогой выкуп, который он уплатил дьяволу.

Но, изображая кризис современного искусства, писатель выражает уверенность в том, что возможен и иной путь для искусства. Это будет прорыв в будущее, к человеку. Но этот прорыв можно будет осуществить только в иных общественных условиях. Томас Манн приходит к выводу, что только при социализме, который обеспечит людям лучшую жизнь, справедливость в распределении жизненных благ, возможно появление подлинно человеческого искусства, несущего человечеству радость бытия.

Жизнеописание грешного музыканта Адриана Леверкюна ведется от лица друга его юности, профессора философии Се-ренуса Цейтблома. Начало жизнеописания датировано 27 мая 1943 г., т. е. именно тем днем, когда Томас Манн приступил к работе над «Доктором Фаустусом». Это далеко не случайное хронологическое совпадение позволяет в значительной степени отождествить образ рассказчика с личностью самого писателя.     

Повествуя о жизни своего гениального друга, Цейтблом последовательно проводит читателя через все важнейшие этапы исторического развития Германии XX в., остановившись на пороге разгрома гитлеризма. Таким образом, художественное развитие Леверкюна не только органически связано с развитием искусства эпохи империализма, но и со всеобщими историческими процессами. Из тиши своего ма ленького кабинета в провинциальном городке на Изааре профессор Цейтблом неустанно, тревожно следит за тем, как рушится колосс на глиняных ногах. На поверку выявляется, что обманчива даже тишина кабинета: ученый трудится под оглушительный треск барабанов военных маршей, извергающихся из радиорепродуктора. Варварская какофония звуков прерывается радостным визгом по поводу бомбардировки Одессы и потопления пассажирских пароходов Англии и Бразилии, приказом фюрера «стоять насмерть на Днепре».

Цейтблом не разделяет хмельного восторга фашистов. С удивительной тонкостью рисует автор эволюцию мировоззрения Цейтблома. Тихий и скромный человек, отличный семьянин, ученый с академической складкой, он считал себя наследником культуры немецких гуманистов. За несогласие с рейхом в вопросах расистской политики он был отстранен от преподавания в университете. Его сыновья, усердно служившие фюреру на гражданском и военном поприще, избегали встречаться с крамольным отцом, и вокруг Цейтблома образовалась пустота. Эту пустоту он заполняет работой над книгой, которую даже не надеется опубликовать в условиях гитлеровской Германии.

Страницы жизни Адриана Леверкюна Цейтблом перемежает публицистическими отступлениями, в которых передает хронику военных событий и свои горестные комментарии по этому поводу. Чем ближе катастрофа, ожидающая Германию, тем более гневными становятся обличения старого ученого. Если в начале второй мировой войны он еще не разбирался в ее сущности и даже гордился фронтовыми успехами немецкой армии, то теперь перед ним разверзлась бездна падения, куда фашистские варвары завели его народ; он не может сдержать чувства удовлетворения, что вот-вот произойдет «круговая атака миллионов превосходно оснащенных солдат на нашу европейскую твердыню, или лучше сказать — на нашу тюрьму, или лучше сказать — на наш сумасшедший дом».

Устами рассказчика, профессора Цейтблома, Томас Манн выносит суровый приговор тем своим соотечественникам, которые ныне понесли расплату за «хмель, которым жадно упивались долгие годы обманчивого кутежа»; за все это ныне надо платить отчаянием и страхом, предсказанными уже задолго до этого Леверкюном в его оратории.

Так Цейтблом, летописец-хроникер, становится, помимо своей воли, судьей и над своим другом, и над всей эпохой. Трагическая судьба Адриана 4 Леверкюна и его творчества совпадает с трагическими судьбами немецкого народа. Рассказ о художнике, предавшем забвению свой долг перед народом, превратился в глубокое философское произведение, полное страстных раздумий по поводу прошлого и настоящего Германии.

Томас Манн - борец против фашизма

На протяжении всего своего жизненного пути Томас Манн сохранял верность лучшим традициям мировой культуры, традициям немецкой гуманистической литературы. Его высокая принципиальность навлекла на него звериную ненависть реакционных кругов.

После того как Томас Манн покинул Германию, он был лишен прав немецкого гражданства, его квартира в Мюнхене была разграблена, книги сожжены, рукописи уничтожены. Философский факультет в Бонне лишил его звания почетного доктора философских наук. Все эти испытания в личной и общественной жизни закалили волю писателя, укрепили его мужество в борьбе с врагами всего прогрессивного человечества.

Ненависть к фашистам, боль за поругание духовных ценностей немецкого народа наполняют публицистику Томаса Манна 30—40-х годов. В открытом письме на имя редактора «Новой Цюрихской газеты», пресмыкавшейся перед национал-социалистами, Манн в резких словах характеризует духовный облик столпов Третьего рейха, враждебных по самой сути своей человеческой культуре. Он показал настоящие истоки расистской ненависти, «переходящей в разрушительное отчуждение страны Гёте от всего мира».

Какой же выход предлагает писатель? Он призывает демократию к обновлению, противопоставляет фашистскому мракобесию гуманизм, но гуманизм обновленный, действенный; обновление буржуазного гуманизма Томас Манн видит в его связи с социалистическими идеями. Отныне для писателя существуют два полюса: на одном — социалистическая культура, на другом — кровавая война, грубое насилие» вырождение культуры всего человечества.

Взоры писателя устремляются на Восток. Опорой обновленного гуманизма должна стать Россия. В Советском Союзе Томас Манн увидел единственную способную силу, которая может противостоять фашизму.

22 июня 1941 г. Томас Манн послал нам телеграмму, в которой выражал надежду дожить до того дня, когда народы обнимут друг друга, когда начнется новая жизнь.

В ряде публицистических статей, в серии радиопередач,, которые писатель составлял для Германии в течение 1940— 1945 гг., он выступал как политический деятель-антифашист.