Есть афоризм: «Писатель — это словарь». Для создания художественных образов литература в первую очередь использует изобразительные и выразительные возможности, заложенные в словаре и в устойчивых оборотах речи, свойственных данному языку. Словарный состав языка называется его лексикой, а устойчивые обороты речи в языкознании получили название фразеологии. Выбор лексических и фразеологических средств зависит от многих причин: здесь сказываются и классовые позиции писателя, и литературные традиции, на которые он опирается, и особенности его жизненного опыта, и направленность художественного метода, и свойства жанра, в котором реализуется замысел, и, наконец, своеобразие самого этого замысла. Так, сторонник эстетики «чистого искусства» А. Фет тщательно избегал в своих стихах слов и выражений, которые в его время имели широкое хождение в народно-разговорной речи, предпочитая им лексику и фразеологию аристократических салонов и гостиных. Стихи Фета заполняют фиалы, девы, царицы, ланиты, очи, безумная любовь, богини красоты, златое сияние, ночи тайные, садики благовонные и т. д. Напротив, поэт революционной демократии Н. А. Некрасов смело вводил в свои произведения слова и выражения, привычные в кругу городской бедноты и в крестьянском обиходе, но у сторонников дворянской эстетики считавшиеся грубыми и непригодными для введения в поэзию: мужики, бабы, дровни, башка порожняя, шальные вести, толпа горластая и т. д. Вот какими словами говорит поэт о крестьянском упрямстве:

Мужик, что бык: втемяшится

В башку какая блажь,

Колом ее оттудова

Не выбьешь, упираются,

Всяк на своем стоит.

Выбор слов и словосочетаний — важнейшая сторона писательской работы над языком произведения.

Богатые возможности изобразительности и выразительности таит в себе синонимика языка. Синонимы — это слова разные по звучанию, но одинаковые или очень близкие по смыслу: глаза, очи; храбрый, смелый, отважный. Выбирая из ряда одинаковых или очень близких по значению слов одно-единственное или прибегая к нанизыванию синонимов, мастера литературы добиваются яркой образности и предельной точности выражения мысли и чувства. Так, М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта» сначала назвал Дантеса противником Пушкина, но затем заменил это слово словом убийца. Назвав Дантеса убийцей, Лермонтов точно определил ту подлую роль, которую сыграл француз-эмигрант, ставленник высшего света, в дуэли с великим русским поэтом, и выразил всю силу презрения к этому человеку, не желавшему знать, «на что он руку поднимал».

Синонимы наряду с другими средствами языка создают ту или иную эмоционально-стилистическую окрашенность высказывания. Например, слово лицо стилистически нейтрально, слово лик имеет оттенок торжественности, рожа, морда могут быть употреблены только в вульгарно-фамильярной речи. У Пушкина в «Борисе Годунове» летописец Пимен в торжественно-величавой форме рассказывает о смерти царя Федора:

Когда же он преставился, палаты Исполнились святым благоуханьем,

И лик его как солнце просиял —

Уж не видать такого нам царя.

А вот разгневанный городничий в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор», не стесняясь в выражениях, честит прибывших к нему купцов «самоварниками», «аршинниками», «рожами».

Владение богатой синонимикой языка помогает писателям избегать надоедливого повторения одних и тех же слов. Например, у Гоголя «Собакевич пристроился к осетру и в четверть часа доехал его всего... Отделавши осетра, Собакевич сел в кресла и уж более не ел...»

Большую выразительность в художественной речи приобретают антонимы — слова с противоположным значением. Антонимы употребляются тогда, когда писателю надо подчеркнуть резкую противоположность изображаемых лиц, явлений, событий. Например, к словам-антонимам часто прибегал И. А. Крылов в названиях своих басен — «Волк и Ягненок», «Осел и Соловей», «Слон и Моська» и др. На резких столкновениях антонимов построена речь в таких произведениях, как «Смерть поэта» М. Ю. Лермонтова, «Анчар» А. С. Пушкина, «Песнь о Соколе» и «Песнь о Буревестнике» М. Горького.

Антонимы употребляются и в тех случаях, когда надо подчеркнуть внутреннюю противоречивость явления, несоответствие внешности героя с его характером и т. д. Вот как применяет антонимы М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Тамара»:

В той башне высокой и тесной Царица Тамара жила:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

Нередко абитуриенты отождествляют понятия «язык художественной литературы» и «литературный язык». На самом деле эти понятия хотя и близкие, но отнюдь не тождественные. Литературным называется язык, нормы и правила которого выработаны для повсеместного соблюдения и употребления их в кругу грамотных и образованных людей определенной эпохи. Литературным языком пишутся научные и учебные книги, его использует школа, печать, театр, ораторы. Но, кроме нормативного языка, существуют всевозможные отклонения от нормы, которые отражают многосложную речевую практику разных общественных групп, составляющих нацию: местные говоры, социальные и профессиональные жаргоны, иностранные слова и пр. Развитие языка ведет также к тому, что старые литературные нормы со временем уступают место новым. Художественная литература, способствуя выработке и утверждению литературного языка, в то же время использует и такие элементы языка, которые выходят за пределы литературной нормы.

При изображении исторического прошлого писатели пользуются устаревшими словами и оборотами речи — архаизмами. Например, в романе А. Н. Толстого «Петр I» встречаем такие слова и выражения, как чадд, кружало, бирючи, ярыжка, потешные полки, Нарышкины с товарищи и пр.

Особую стилистическую роль в русском языке выполняют архаизмы старославянского происхождения. Кроме присущего всем архаизмам назначения — создавать колорит прошлого, славянизмы употребляются также как средство создания торжественного стиля речи. Например, в стихотворении А. С. Пушкина «Пророк» торжественность стиля наряду" с синтаксисом и интонацией создают славянизмы влачился, перстами, зениц, отверзлись, вещие, горний, устам, десницею, отверстую, глас, виждь, внемли, глаголом (в значении «речью», «словом»). Писатели пр-именяют славянизмы также при изображении людей, принадлежащих к духовному сословию или получивших церковное образование. Вот как изъясняется недоучившийся семинарист, выходец из духовной среды Кутейкин в пьесе Д. И. Фонвизина «Недоросль»: «Дому владыке мир и многие лета и чады и домочадцы». Наконец, старославянизмы могут быть использованы с иронической и пародийной целью в юмористических и сатирических образах и произведениях. Необходимый комический эффект в этих случаях обычно достигается сочетанием архаизмов с бытовой или сниженной лексикой. Вот примеры, взятые из «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: «И остался бы наш Брудастый на многие годы пастырем вертограда сего и радовал бы сердце начальников своею распорядительностью, если бы обстоятельство совершенно случайное (простая оплошность) не прекратило его деятельности в самом разгаре»; «И лежал бы град сей и до днесь в оной погибельной бездне... ежели бы не был извлечен оттоль твердостью и самоотвержением некоторого неустрашимого штаб-офицера из местных обывателей».

Как правило, писатели пользуются теми словами, которые уже есть в литературном или разговорном языке. Но иногда они сами создают новые слова — неологизмы. Необходимость в неологизмах возникает тогда, когда появляется новое явление, требующее названия. Так, И. С. Тургенев в романе «Отцы и дети» употребил новое слово «нигилист» применительно к демократам-разночинцам. Он же ввел в литературу выражение «лишний человек». И. А. Гончаров обогатил русский язык словом «обломовщина», Ф. М. Достоевский пустил в широкий оборот слово «стушевался» в значении «незаметно исчез», «растерялся», «оробел».

Неологизмы могут создаваться писателями и для обозначения предметов, уже имеющих названия. Такие неологизмы, применяемые лишь в индивидуальной речи писателя и не находящие общенародного употребления, служат в произведении средством подчеркнуто эмоциональной оценки изображаемых явлений.; Например, В. Маяковский создал ряд неологизмов, подчеркивающих эмоциональную приподнятость его речи: «молоткастый, серпастый советский паспорт», «планов наших люблю громадье, размаха шаги саженьи». Он же создал ряд неологизмов с резко сатирическим оттенком: «взревел усастый нянь», «в тугой полицейской слоновости».

В художественной речи могут использоваться также диалектизмы, жаргонизмы, варваризмы, вульгаризмы.

Диалектизмы — это слова и выражения, употребляемые в какой-либо местности. М. Шолохов в «Поднятой целине» и в «Тихом Доне» для создания местного колорита применяет такие слова, как баз (двор), майдан (площадь), жалмерка (солдатка) и др.

У людей, принадлежащих к определенной социальной группе или занимающихся одной профессией, образуется свой лексикон. Так создаются социальные и профессиональные жаргоны. Например, люди, принадлежавшие к высшему дворянскому обществу старой России, объяснялись на жаргоне из смеси русского и французского языков. Этот жаргон воспроизвел Л. Н. Толстой в романе «Война и мир». Ряд слов и выражений из жаргона преступников приведен в романе Ю. Германа «Один год».

При изображении зарубежной жизни и иностранцев писатели прибегают к варваризмам — словам и фразам чужого языка. Например, в повести Л. Н. Толстого «Детство» учитель немец Карл Иваныч, рассказывая по-русски историю своей жизни, вставляет в рассказ немецкие слова и фразы. В. Маяковский в стихах о Нью-Йорке включает в свою речь слова авеню, стриты, собвей, элевейтер и пр. Варваризмы могут выступать средством сатирической характеристики людей, раболепствующих перед всем иностранным, или иностранцев, претендующих на хорошее знание чужого языка, но на самом деле не владеющих им. Например, Демьян Бедный в «Манифесте барона фон Врангеля» с помощью варваризмов остроумно высмеял претензии немецкого барона на то, чтобы быть хозяином русской земли:

Вам мой фамилий всем известный.

Их бин фон Врангель, repp барон.

Я самый лючший, самый шестный

Есть кандидат на русский трон.

Рисуя отрицательных персонажей, писатели нередко включают в их речевую характеристику вульгариз-м ы — слойа и выражения подчеркнуто грубого, бранного характера. Вульгаризмами, например, пестрит речь Арины Петровны Головлевой и ее мужа в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Сына Арина Петровна называет «балбесом долговязым» и «мерзавцем», мужа — «ветряною мельницей».

Употребление архаизмов, диалектизмов, жаргонизмов, вульгаризмов и других нелитературных слов и выражений требует от мастеров литературы большого такта и чувства меры. Введение подобных слов в излишнем количестве портит язык произведения, делает его или труднодоступным для читателя, или слишком грубым, неэстетичным.

Не следует думать, что образность заключена только в редких словах, выходящих за пределы литературной 'нормы. У талантливого писателя любое слово, даже самое простое и общедоступное, становится образным и выразительным. Так, в предыдущем разделе говорилось о большой образности слова «сон» в контексте романа «Обломов». В том же романе исключительную экспрессивность в речи рассерженного Обломова приобретает слово «другой». Слуга Обломова Захар, уговаривая своего барина не мешкать с переездом на новую квартиру, обмолвился такими словами: «Я думал, что другие, мол, не хуже нас, да переезжают, так и нам можно». Обломов в низведении себя Захаром до степени других увидел нарушение прав своих на исключительное предпочтение Захаром особы барина всем и каждому и обрушил на слугу целый поток упреков. «Другие не хуже!—с ужасом повторил Илья Ильич.— Вот ты до чего договорился! Я теперь буду знать, что я для тебя все равно, что «другой». Решив показать Захару разницу между собою и теми, которых разумел Захар под именем «других» и «дать почувствовать всю гнусность его поступка», Обломов разражается длинной уничижительной речью по адресу «других». Он внушает Захару, что «другой» — «голь окаянная, грубый, необразованный человек», «другой» работает без устали, бегает, суетится, «другой» кланяется, «другой» просит, унижается» и т. д. В конце концов Илья Ильич добивается того, что слуга, доведенный «жалкими словами» Обломова до слез, спешит исправить свою оплошность, говоря, что его барин «совсем другой». Обломов отпускает раскаявшегося, строго внушив ему вперед не «сравнивать» барина с «другими».

Большинство слов в обычной речи от частого употребления теряет свою свежесть, их образность стирается. «От них,— говорит К. Паустовский,— остается одно только звучание, одна звуковая шелуха, исчезает их воздействие на наше сознание и воображение». Настоящие художники слова в своих произведениях постоянно обновляют всем известные слова, вновь и вновь возвращают им образность, поэтическую силу, красоту. Вспомним, как писал об этом В. Маяковский:

Слова

у нас

до важного самого в привычку входят,

ветшают, как платье.

Хочу

сиять заставить заново величественнейшее слово

«ПАРТИЯ». '

Советские писатели (поэты прежде всего) раскрывают в своих произведениях величие и красоту таких слов, как пролетариат, партия, революция, коммунизм, мир и многие другие.

В поэме В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» слово «пролетариат» дано в таком поэтическом контексте:

Пролетариат —

неуклюже и узко

тому,

кому

коммунизм — западня.

Для нас

это слово —

могущая

могучая музыка,

мертвых

сражаться

поднять.

А вот строфа из стихотворения В. Маяковского «Верлен и Сезан»:

Я жизнь

отдать

за сегодня

рад.

Какая это громада!

Вы чуете

слово —

пролетариат? —< ему грандиозное надо.

Снова слово «пролетариат» гремит у поэта, как «могучая музыка». Эта музыка вступает всякий раз, когда Маяковский называет слова, обозначающие революционные, партийные, советские, наши понятия.

Приведем еще один пример из стихотворения «Мы»:

Мы — Эдисоны

невиданных взлетов,

энергий и светов.

Но главное в нас —

и это

ничем не заслонится•

главное в нас,

это — наша

советская воля,

Страна Советов,

советское знамя, советское солнце.

Образность может быть заключена не только в слове, но и в форме слова. Например, в именах существительных большую предметную и эмоциональную конкретность, а следовательно, и образность словам придают ласкательные, пренебрежительные, уменьшительные, усилительные и другие суффиксы. В стихах и поэмах Н. А. Некрасова о народной жизни часто употребляются уменьшительные и ласкательные формы слов, придающие речи особую ласковость и задушевность. В стихотворении «Орина, мать солдатская» автор вводит в свою речь и в речь старой крестьянки слова Оринушка, Иванушка, сыночек, больнехонек, солдатик, банюшка. А в «Господах Головлевых» М. Е. Салтыкова-Щедрина уменьшительноласкательные формы слов выступают как сильнейшее средство сатирического заострения образа Иудушки Головлева. Елейно-ласковые, лицемерные речи Иудушки — это словесная петля, которую он набрасывает на шею своих жертв. Чем ласковее говорит «кровопивушка», тем безжалостнее он поступает. Обобрав и выгнав из дома родную мать, Иудушка не забывает назвать ее «милым другом-маменькой». Делая все, чтобы ускорить смерть брата Павла, «кровопивец» именует свою жертву «голубчиком», «братцем», предлагает ей «водички», поправляет «лампадочку» и т. д.

Умело использовал образные возможности формы слова В. Маяковский. В поэме «Облако в штанах» поэт обращается к богу с такими словами: «Я думал — ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик». В контрастном сопоставлении выделенных словосочетаний выражено предельное разочарование героя поэмы во всемогуществе бога. В той же поэме у Маяковского встречаются такие резко экспрессивные формы слов, как изъ-издеваюсь, выжиревший, любёночек, сапожище, злато-устейший, кулачищ, перехихикиваться.

Образность языка писатели черпают не только в словах и формах слов, но и в присущих языку идиомах, «крылатых» выражениях, пословицах, поговорках. Все эти явления языка относятся к фразеологическим средствам образности.

Идиомы — это свойственные только данному языку, неразложимые словосочетания, значение которых не совпадает со значением составляющих их слов, взятых в отдельности. Например, в выражении «он на этом деле собаку съел» идиома собаку съел значит «приобрел большой опыт, основательные знания, стал мастером своего дела». Идиома ни в зуб ногой, напротив, означает полное отсутствие знаний, опыта, понимания предмета. Например у Н. Островского в романе «Как закалялась сталь»: «Жаль только, что я по-немецки ни в зуб ногой»,— подумал он. Умело примененные идиомы делают художественную речь более образной, национально колоритной, экспрессивной. Той же цели служат пословицы и поговорки, вбирающие в себя опыт и мудрость народа. Недаром писатели нередко берут эти образные выражения народной мудрости в качестве заглавий своих произведений («Бес3-но-сть не порок» и «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского, «Мороз, Красный нос» Н. А. Некрасова), эпиграфов («Береги честь смолоду» в «Капитанской дочке» А. С, Пушкина), вводят их в авторскую речь и в речь персонажей.

Роль писателей не ограничивается употреблением уже существующих идиом, пословиц, поговорок. Талантливые мастера литературы создают свои образные словосочетания и афористические выражения, лучшие из которых становятся «крылатыми», т. е. получают широкую известность, входят в общенародный язык. Таковы «крылатые» выражения, созданные русскими писателями: «И дым отечества нам сладок и приятен», «А судьи кто?» (А. Грибоедов)-, «А Васька слушает, да ест», «У сильного всегда бессильный виноват», «Демьянова уха» (И. Крылов)-, «Да здравствует солнце, да скроется тьма» (А. Пушкин)-, «Рожденный ползать летать не может» (М. Горький)-, «Отечество славлю, которое есть, но трижды, которое будет» (В. Маяковский).

Борьбу за образность, богатство и чистоту языка писатели ведут, осуждая и высмеивая фразеологические штампы. Истинным бедствием в современном русском языке стало, например, распространение «канцелярита» (слово это введено в оборот К- И. Чуковским). «Канцеляритом» Чуковский называет речь, без нужды переполненную словами и оборотами, заимствованными из официально-деловых выступлений, канцелярских бумаг и документов. Писатель рассказывает, как посе.титель ресторана, заказывая себе свиную котлету, говорит официанту без тени улыбки; «А теперь заострим вопрос на мясе». Под стать этому человеку незнакомец, который спрашивает у рыболова: «Какие мероприятия предпринимаете вы для активизации клева?» «Канцелярит» остроумно высмеивали В. Маяковский, М. Зощенко, И. Ильф, Е. Петров и многие другие советские писатели. В пьесе В. Маяковского «Баня» бюрократ Победоносиков диктует машинистке «руководящую юбилейную статью», состоящую из таких перлов канцелярского красноречия: «Даже Лев Толстой, даже эта величайшая медведица пера, если бы ей удалось взглянуть на наши достижения в виде вышеупомянутого трамвая, даже она заявила бы перед лицом мирового империализма: «Не могу молчать». Вот они красные плоды всеобщего и обязательного просвещения».

К. И. Чуковский законно тревожится, что «канцелярит» в виде «школьной словесности» прочно укоренился в речи школьников, в их ответах по литературе. Сочинения выпускников пестрят пустыми и даже бессмысленными словесными штампами: «замечательное произведение», «имеет громадную роль», «играет большое значение», «писатель показал идею», автор «с исключительной силой заклеймил», «с огромной любовью утвердил» и т. д. Такое бездумное отношение к словам показал фельетонист М. Розовский в пародии на школьные сочинения. Приведем отрывок из этого «сочинения»:

«Замечательное произведение — сказка о бабе-яге —■ является замечательным образцом нашей замечательной литературы.

Тяжелое положение крестьянства в мрачную беспросветную эпоху, которая характеризовалась беспощадным, страшным, мрачным, беспросветным угнетением, было невыносимо, беспросветно, мрачно, страшно и беспощадно.

«Товарищ, верь! Взойдет она! — писал великий русский поэт Пушкин...» и т. д.

Сочинение заканчивается словами о том, что в наше время «бабизм-ягизм играет большое значение и имеет большую роль».

Итак, лексика и фразеология — важнейший источник образности художественной речи и одно из главных средств характеристики литературных героев. Богатство или бедность словаря персонажа, его отношение к литературному языку и внелитературным формам речи — во всем этом выражается характер героя, его умственный кругозор и Культура. Например, в романе «Двенадцать стульев» И. Ильф и Е. Петров зло высмеивают «людоедку» Эллочку, которая из всего великого, многословного и могучего русского языка «придирчиво» выбрала только 30 слов и выражений: «хо-хо!», «знаменито», «мрак», «жуть», «подумаешь», «не учите меня жить», «ого!» и им подобные.

Внимательное чтение образцовых, классических произведений художественной литературы — лучший способ повышения речевой культуры читателей. Чтение обогащает словарь, прививает интерес к образной стороне слова, помогает оценивать стилистические возможности разных разрядов слой, предупреждает от злоупотребления нелитературными речениями, внушает отвращение к словесным штампам.

Художественное слово — это слово живое, предельно осмысленное, доходящее до сердца, надолго западающее в память.