Искусство — это прежде всего мир художественных образов — живых и наглядных картин действительности, пробуждающих активную работу нашего воображения. Так, читая роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин», мы зримо представляем себе Онегина, Татьяну, Ленского, Ольгу, воображаем также обстановку, в которой они живут и действуют, следим за всеми-событиями их жизни, вживаемся в их внутренний мир. Воображение, т. е. способность представлять предмет своей мысли в ярких образах и живых картинах,— важнейший составной элемент художественной деятельности. Высоко развитое воображение необходимо не только создателям художественных произведений, но и тем, кому эти произведения предназначены, ибо восприятие искусства (чтение романа, просмотр кинофильма и т. д.) — это тоже своего рода творчество.

В отличие от науки, которая, как правило, оперирует отвлеченными, абстрактными понятиями и умозаключениями, созданными усилиями разума, художественная литература пользуется образами и картинами, созданными воображением писателей и воспроизводимыми воображением читателей. И ученый, и художник берут материал для своих обобщений из одного источника — из реального мира. Но и по содержанию, и по форме, и по целям, которые они ставят перед собою, наука и художественная лйтература значительно отличаются друг от друга.

Предмет науки безграничен: в него входят явления природы и общества, воспринимаемые как непосредственно органами чувств человека, так и с помощью абстрагирующей и обобщающей работы разума, а- также сложнейших научных приборов и приспособлений. Цель науки — познавать и ставить на благо обществу объективные (т. е. независимые от воли и сознания людей, существующие сами по себе) свойства и закономерности окружающего мира. Для этого по мере роста научных знаний и потребностей общества в новых научных достижениях и открытиях всеобщая наука делится на частные науки, исследующие только какую-либо одну сторону мира и пользующиеся своими особыми методами и особым условным языком, доступным лишь пониманию специалистов. Так, математика занимается изучением количественных отношений и пространственных форм действительности, предельно отвлекаясь от всех других свойств и признаков реальных явлений. Предметом физики являются наиболее общие свойства материи и основные формы ее движения: механическое движение, теплота, электромагнитные, атомные, ядерные и некоторые другие процессы. Химия — наука о составе, свойствах и взаимных превращениях веществ. Множество наук изучает живую природу, человека, общественную жизнь. И .с каждым годом возникают новые отрасли знания и соответствующие им науки. Например, кроме общей психологии человека, в настоящее время существуют: детская психология, педагогическая психология, патопсихология, психология труда, психология искусства, космическая психология и ряд других отраслей психологии. Дробление наук приводит к тому, что люди разных специальностей, когда речь заходит о предмете их научных занятий или производственных интересов, почти, а то и вовсе перестают понимать друг друга.

Ускоряющемуся процессу специализации в науке и в производстве, процессу, сопровождающемуся уходом в мир, доступный и понятный только специалистам с узостью их профессиональных интересов и условностью их языка, противостоит стремление человечества иметь целостное и конкретное представление о мире и человеке. Это стремление в значительной степени удовлетворяется искусством.

Предмет искусства, особенно литературы,— челрвече-ская жизнь, взятая в ее всеобщем выражении, так, как она предстает перед всеми людьми, независимо от их профессии и специальности. Поэтому, если книги Н. И. Лобачевского понятны только людям, получившим специальное математическое образование, то книги его современника Н. В. Гоголя доступны восприятию людей всех профессий. Это, разумеется, вовсе не значит, что для глубокого понимания смысла и художественных достоинств произведений Гоголя не нужно иметь никаких специальных познаний, Речь идет лишь о том, что этими познаниями и способностью глубоко понимать искусство могут и даже обязаны овладеть люди всех профессий, если они действительно хотят- стать носителями высокой духовной культуры.

Специфичность предмета художественной литературы обусловила главную особенность ее содержания и форумы — художественную образность. В научном понятии (суждении, теории) содержится отвлеченное знание о каких-либо общих свойствах явлений и предметов действительности. Например, в учебнике истории мы можем прочитать, что помещики — это феодальные землевладельцы в дореволюционной России, эксплуатировавшие крестьян, находившихся в крепостной зависимости; помещики вели праздный, паразитический образ жизни. В художественной литературе перед нами не отвлеченные понятия и рассуждения, а конкретные образы, т. е. наглядное воспроизведение жизни в форме самой жизни со всеми ее подробностями и деталями. Жизнь — это люди, их поступки, события, в которых они участвуют, обстановка, в которой они живут. Поэтому в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя не отвлеченные рассуждения о помещиках, а образы Собакевича, Ноздрева, Манилова, Плюшкина и Коробочки. Автор так ведет рассказ, что мы имеем полную возможность вообразить себе каждого из этих помещиков со всеми деталями их внешнего и внутреннего облика и со всеми подробностями той обстановки, которая их окружает.

Наглядность, конкретность, наличие жизненных подробностей и деталей — первая особенность художественного образа, отличающая его от научного понятия, фиксирующего общее и отвлекающегося от единичного и конкретного.

При чтении литературно-художественных произведений надо обращать максимальное внимание на те частности, детали и подробности, из которых складывается литературно-художественный образ. В противном случае герои произведений и события, изображенные в них, обезличиваются, лишаются конкретности, превращаются в отвлеченные схемы, в «представителей социальных сил», в носителей стандартного набора «черт характеров». Нередко, например, в сочинениях об образах коммунистов в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» приходится читать только общие рассуждения о коммунистической сознательности, принципиальности, классовой стойкости и других положительных качествах Давыдова, Нагульнова, Разметнова. Все эти качества у них действительно есть, но ведь у Шолохова каждый герой выступает как живое, неповторимое лицо, со своей внешностью, манерой речи, со своим характером и своей судьбой. Рассудительный и вместе с тем упорный Давыдов, обладающий опытом и широким кругозором передового ленинградского рабочего-путиловца, во многом является прямой противоположностью порывистого, необузданного в ярости, склонного к левацким заскокам казака Нагульнова, человека страстно преданного делу коммунизма, но малограмотного.

Из подробностей и деталей, как бы мимоходом вкрапленных в повествование, постепенно складывается предельно индивидуализированный образ Давыдова, приземистого, плотного, с руками, покрытыми на ладонях за-свинцованной от общения с металлом кожей, с ногтями в застарелых рубцах, в рабочей кепке, в стареньких скороходовских ботинках. Шолохов отмечает и татуировку— якорь на руке Давыдова —след его пребывания во флоте, обращает внимание читателя даже на такую мелкую подробность во внешности Давыдова, как отсутствие у него одного переднего зуба, что является поводом для беззлобных шуток хуторян по адресу председателя колхоза. Автор не рассуждает о том, что Давыдов любит свое дело слесаря; он дает лишь одну образную подробность: в чемоданчике у Давыдова, кроме двух смен белья, носков и костюма, лежат отвертки, плоскогубцы, рашпиль, крейцмессель, кронциркуль, шведский ключ и прочий слесарный инструмент. И чем больше таких подробностей и деталей запоминает читатель, тем легче ему представить, вообразить Давыдова, понять и полюбить его как живое лицо, как близкого и дорогого человека.