КЛАССИКИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И КРИТИКИ О ТОЛСТОМ

Н. А. НЕКРАСОВ

Не хочу говорить, как высоко я ставлю эту статью («Севастополь в мае». — Ред.) и вообще направление Вашего таланта и то, чем он вообще силен и нов. Это именно то, что нужно теперь русскому обществу: правда, — правда, которой «о смертью Гоголя так мало осталось в русской литературе. Вы правы, дорожа всего более этою стороною в Вашем даровании. Эта правда в том виде, в каком вносите Вы её в нашу литературу, есть нечто у нас совершенно новое. Я не знаю писателя теперь, который бы так заставлял любить себя и так горячо себе сочувствовать, как тот, к которому пишу, и боюсь одного, чтобы время и гадость действительности, глухота и немота окружающего не сделали с Вами того, что с большею частью из нас: не убили в Вас энергии, без которой нет писателя, по крайней мере такого, какие теперь нужны России. Вы молоды; идут какие-то перемены, которые — будем надеяться — кончатся добром, и может быть Вам предстоит широкое поприще. Вы начинаете так, что заставляете самых: осмотрительных людей заноситься в надеждах очень далеко.

Из письма к Л. Н. Толстому, 2 сентября 1855 г,

Я люблю ещё в Вас великую надежду русской литературы, для которой Вы уже много сделали и для которой ещё более сделаете, когда поймёте, что в Вашем отечестве роль писателя есть прежде всего роль учителя, и, по возможности, заступника за безгласных и приниженных.

Из письма к Л. Н. Толстому, 22 августа 1856 г.

Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ

Эти две черты — глубокое знание тайных движений психической жизни и непосредственная чистота нравственного чувства, придающие теперь особенную физиономию произведениям графа Толстого, всегда останутся существенными чертами его таланта, какие бы новые стороны ни выказались в нём при дальнейшем его развитии.

* * *

Граф Толстой обладает истинным талантом. Это значит, что его произведения художественны, то есть в каждом из них очень полно осуществляется именно та идея, которую он хотел осуществить в этом произведении. Никогда не говорит он ничего лишнего, потому что это было бы противно условиям художественности, никогда не безобразит он свои произведения примесью сцен и фигур, чуждых идее произведения. Именно в этом и состоит одно из главных требований художественности. Нужно иметь много вкуса, чтобы оценить красоту произведений графа Толстого; но зато человек, умеющий понимать истинную красоту, истинную поэзию, видит в графе Толстом настоящего художника, то есть поэта с замечательным талантом!

Мы предсказываем, что всё данное доныне графом Толстым нашей литературе только залоги того, что совершит он впоследствии; но как богаты и прекрасны эти залоги!

Н. Г. Чернышевский, Детство и отрочество. Военные рассказы графа Л. Н. Толстого, 1856 г.

А. И. ГЕРЦЕН

Читали ли вы Толстого повести и рассказы? Достаньте непременно — удивительно хорошо.

Из письма к М. К. Рейхель, 8 мая 1857 г.

Д. И. ПИСАРЕВ

У Толстого есть своя личная, характеристическая особенность. Никто далее его не простирает анализа, никто так глубоко не заглядывает в душу человека...

Из рецензии на рассказ Л. Н. Толстого «Три смерти».

И. А. ГОНЧАРОВ

Граф [Толстой] сделался настоящим львом литературы... Все читавшие («Войну и мир». — Ред.) ... говорят, что автор проявляет колоссальную силу и что у нас... ничего подобного в литературе не было.

Из письма к И. С. Тургеневу, 10 февраля 1868 г.

И. С. ТУРГЕНЕВ

Очень рад я успеху «Отрочества». Дай только бог Толстому пожить, а он, я твёрдо надеюсь, ещё удивит нас всех — это талант первостепенный.

Из письма к Е. Я. Колбасину, 29 октября 1854 г.

Прочёл я после вашего отъезда «Поликушку» Толстого и удивился силе этого крупнейшего таланта... Есть страницы поистине удивительные! Даже до холода в спинной кости пробирает... Мастер, мастер!

Из письма к А. А. Фету, января 1864 г. 460

На днях перечёл я роман Л. Н. Толстого «Казаки» и опять пришёл в восторг. Это вещь поистине удивительная и силы чрезмерной.

Из письма к И. П. Борисову, 5/17 июня 1864 г.

...В этом романе («Война и мир». — Ред.) столько красот первоклассных, такая жизненность, и правда, и свежесть — что нельзя не сознаться, что с появления «Войны и мира» Толстой стал на первое место между всеми нашими современными писателями.

Из письма к И. П. Борисову, 27 февраля 1868 г.

...Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником, — и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности!.. Друг мой, великий писатель Русской земли, — внемлите моей просьбе!..

Из письма к Л. Н. Толстому в начале июля 1883 г.

М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН

А вот наше, так называемое, «высшее общество» граф лихо прохватил.

Отзыв М. Е. Салтыкова-Щедрина о «Войне и мире».

Записан Т. А. Кузминской.

И мне лично, и всей редакции нашей было бы особенно при-' ятно и дорого, если б Вы приняли в нашем журнале («Отечественные записки». — Ред.) участие своими трудами.

Из письма к Л. Н. Толстому, 28 августа 1878 г.

...Я не ради рекламы желаю Вашего участия в журнале, а просто потому, что ценю высоко Вашу литературную деятельность.

Из письма к Л. Н. Толстому, 25 сентября 1878 г.

А. М. ГОРЬКИЙ

Граф Лев Толстой — гениальный художник, наш Шекспир, может быть. Это самый удивительный человек, коего я имел наслаждение видеть. Я много слушал его и вот теперь, когда пишу это, он стоит передо мной — чудесный, вне сравнений.

Из письма к С. А. Венгерову, после 23 июля 1908 г.

Нет человека более достойного имени гения, более сложного, противоречивого и во всём прекрасного, да, да, во всём. Прекрасного в каком-то особом смысле, широком, неуловимом словами; в нём есть нечто, всегда возбуждавшее у меня желание кричать всем и каждому: смотрите, какой удивительный человек живёт на земле! Ибо он, так сказать, всеобъемлюще и прежде всего человек, — человек человечества.

«Письмо», 1910 г.

60 лет звучал суровый и правдивый голос, обличавший всех и всё; он рассказал нам о русской жизни почти столько же, как вся остальная наша литература.

Историческое значение работы Толстого уже теперь понимается как итог всего пережитого русским обществом за весь XIX век, и книги его останутся в веках, как памятник упорного труда, сделанного гением; его книги — документальное изложение всех исканий, которые предприняла в XIX веке личность сильная, в целях найти себе в истории России место и дело.

Мы не должны останавливаться на выводах Толстого, на его грубо-тенденциозной проповеди пассивизма; мы знаем, что эта проповедь, в конечных выводах своих, глубоко реакционна, знаем, что она была способна причинить вред и причинила даже — всё это так!

Но — за всем этим остаются широко написанные, живые и яркие картины русской жизни во всех её слоях, остаются глубоко взятые, изумительно просто и правдиво рассказанные человеческие жизни, душевные переживания. И эта работа имеет цену неоспоримую, она — колоссальна, она есть нечто, чем мы имеем право гордиться, что может научить нас уважать человека, понимать жизнь и безбоязненно думать о всех вопросах.

«История русской литературы», 1908—1909 гг.

Этот человек сделал поистине огромное дело: дал итог пере- . житого за целый век и дал его с изумительной правдивостью, силой и красотой.

Не зная Толстого — нельзя считать себя знающим свою страну, нельзя считать себя культурным человеком.

«История русской литературы», 1908—1909 гг.

А. П. ЧЕХОВ

Каждую ночь просыпаюсь и читаю «Войну и мир». Читаешь с таким любопытством и с таким наивным удивлением, как будто раньше не читал. Замечательно хорошо.

Из письма к А. С. Суворину, 25 октября 1891 г.

Толстой-то, Толстой! Это, по нынешним временам, не человек, а человечище, Юпитер!

Из письма к А. С. Суворину, 11 декабря 1891 г.

Толстой, я думаю, никогда не постареет. Язык устареет, но он всё будет молод.

Из письма к А. С. Суворину, 13 февраля 1893 г.

...Когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех. Его деятельность служит оправданием тех упований и чаяний, какие на литера-ТУРУ возлагаются. Из письма к М. о. Меньшикову, 28 января 1900 г.

...Скажу ещё о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочёл всё сразу, залпом. Это замечательное художественное произведение. Самое неинтересное — это всё, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное — князья, генералы, тётушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавловской крепости, спирита, я читал с замиранием духа — так хорошо! A m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое.           Из письма к М. О. Меньшикову, 28 января 1900 г

В. Г. КОРОЛЕНКО

Да, Толстой действительно огромный художник, какие рождаются веками, и творчество его кристально чисто, светло и прекрасно.    Из статьи «Лев Николаевич Толстой», 1908 г.

Мир Толстого — это мир, залитый солнечным светом, простым и ярким, мир, в котором все отражения по размерам, пропорциям и светотени соответствуют явлениям действительности, а творческие сочетания совершаются в соответствии с органическими законами природы... Над его пейзажем светит солнце, несутся облачные пятна, есть людская радость и печаль, есть грехи, преступления и добродетели... Художественный захват Толстого это не тропа, не просека, не лента дороги. Это огромный, далеко и широко раскинувшийся кругозор, лежащий перед нами во всём своём неизмеримом просторе, с изгибами рек, пятнами лесов, дальними сёлами. Подойдите ближе в любом месте — и перед вами зашумит многоголосый, живой говор толпы. Ещё ближе — и вы видите из неё отдельных людей. И всё это живёт собственной, полной, настоящей жизнью, кипучей, своеобразной и многообразной...      Из статьи «Лев Николаевич Толстой», 1908 г.