Может ли аксиология замкнуть аксиосферу? Полемические заметки

Шалютин Соломон Михайлович. д-р филос. наук, проф.

Аксиология, как известно, - относительно молодая ветвь философии. Она изучает область ценностей. Точнее, не область, а срез, проходящий через все сферы жизни общества и образующих его субъектов. Ее оформление и самоосознание относятся к концу XIX - началу XX века. Естественно поэтому, что методология исследования ее объекта - аксиосферы, как его называют некоторые философы, - разработана слабо. В 60-е годы В.П. Тугаринов опубликовал прорывную работу о ценностях, положившую конец «заговору молчания» вокруг этой проблемы в отечественной философии. Затем появились работы А. В. Гулыги [2], Л. Н. Столовича и других. В постсоветское время Л.Н. Столович опубликовал монографию, в которой проблемы аксиологии рассматриваются в их историческом развитии, и в ней методологические вопросы не обойдены вниманием [5]. В 1997 году вышла в свет книга М С. Кагана «Философская теория ценности» [3], в которой проблемам методологии посвящена отдельная глава.

Однако, на мой взгляд, ряд выдвинутых им методологических положений далеко не бесспорны и нуждаются в дальнейшем обсуждении. В частности, он, провозглашая системный подход условием успешного познания ценностей, выдвигает необходимость и достаточность НАБОРА элементов, входящих в аксиосферу, в качестве важнейшего требования к аксиологической фиксации ее морфологии.

М. Каган считает, что в основе требований системного конструирования «...лежат принципы однородности сопоставляемых элементов системы и выявления их необходимости и достаточности (курсив мой. - С.Ш.) для ее целостного существования и эффективного функционирования» [3, 56]. Далее он критикует ряд существующих в философии попыток понять «устройство» аксиосферы, поскольку «... они не становятся теоретическими моделями структуры аксиосферы, ибо ее границы прочерчиваются произвольно и содержащийся в ней состав ценностей устанавливается чисто эмпирически (курсив мой. - С.Ш.), без обоснования необходимости и достаточности данного «набора» ценностей для существования и функционирования аксиосферы» [3, 57-58]. Конечно, системный подход требует выявления элементов (и связей между ними). При этом выявление набора ценностей - первоочередная задача. Однако возникает вопрос, разрешима ли задача представить эту морфологию как набор необходимых и достаточных элементов? Оставим в стороне вопрос о необходимости как выходящий за пределы темы статьи и займемся проблемой «достаточности набора». Правомерно ли это методологическое требование? При этом, поскольку обсуждаемая проблема специально рассматривается подробно в работах М. С Кагана и Г. Риккерта, мы свой подход к ней будем сопоставлять с работами именно этих авторов.

Однако предварительно необходимо уяснить себе, что М. С. Каган понимает под ценностью.

Он, как и большинство современных отечественных и многие зарубежные философы, исходит из понятия ценностного отношения, которое есть субъектно-объектное отношение, отношение субъекта (индивидуального или коллективного) к ... (любым вещам, свойствам или отношениям). Во-вторых, он, как и некоторые другие философы, считает атрибутом ценности самодостаточность. Иными словами, к ценностям стремятся не ради чего-то другого, а ради них самих. В-третьих, он принимает в качестве атрибута ценности возникновение на нее у субъекта эмоциональной реакции. При этом он, анализируя право того или иного претендента на наименование ценностью, иногда ad hog добавляет и некоторые другие свойства (например, неверифицируемость). Однако для рассматриваемой нами проблемы мы от этого отвлечемся.

Чтобы проанализировать правомерность поставленной задачи, примем в качестве допущения те атрибуты ценности, которые принимает М. С. Каган. Хотя большинство аксиологов считает их совокупность атрибутами не ценностей вообще, а лишь высших ценностей. [Так, многие аксиологи (например, Н. О Лосский) признают существование «служебных ценностей», т. е ценностей, служащих реализации стремлений к высшим ценностям].

Итак, можно ли дать набор ценностей, который гарантированно достаточен?

Достаточность набора означала бы, что морфология аксиосферы, предложенная автором «Философской теории ценности», является полной.

Но в чем заключается полнота некоторой теории? Непосредственно это понятие в логике применяется к аксиоматизированным теориям, а не к определениям. Однако в таких теориях по существу грань между определением и аксиомой стирается. Здесь определение дается косвенное - через аксиомы. Некоторые объекты (например, ценностное отношение, субъект, если аксиоматизировать теорию ценностей) принимаются за базовые, и утверждается, что (определяемый) объект (например, ценность) удовлетворяет конечной совокупности аксиом.

В случае ранее зафиксированного понимания ценности это могло бы выглядеть примерно так: что-либо является ценностью, если и только если оно:

(1)          находясь на субъектном полюсе ценностного отношения, выполняет функцию эталона, мерки;

(2)          самодостаточно (если это понятие принято за базовое, оно тоже должно быть определено аксиоматически);

(3)          вызывает эмоциональную реакцию субъекта.

Теория полна, только если добавление любого нового предложения, не выводимого из аксиом, ведет к противоречию. В данном случае это бы означало, что добавление в «набор» любого нового элемента, имеющего свои невыводимые из аксиом признаки, вело бы к противоречию с принятыми аксиомами (определениями).

Если система полностью формализована, т. е. зафиксированы и логические средства, входящие в ее язык, то такое доказательство может быть произведено абсолютно строго.

Конечно, не исключено, что в ходе развития деонтической логики удастся формализовать аксиологию или ее морфологию в целом. Тогда действительно можно будет получить гарантированный ответ на вопрос о полноте или неполноте формализованной системы. Однако формализация некоторой системы не гарантирует ее эквивалентности (в том числе и относительно полноты) содержательной системе, которая была формализована. Эту эквивалентность еще придется доказывать, используя содержательные средства.

Что касается полноты любой содержательно аксиоматизированной системы ценностей, то не исключается, что можно доказать, что добавление к ней некоторого конкретного предложения (атрибута), любого претендента, обладающего этим атрибутом, ведет к противоречию. Однако, доказать, что добавление любого невыводимого предложения (любого атрибута ценности) ведет к противоречию с ранее принятыми атрибутами, невозможно.

Итак, постановка задачи содержательного построения гарантировано полной морфологии системы ценностей логически не корректна.

Невозможность полноты системы ценностей, зафиксированной аксиологией, вытекает, однако, отнюдь не только из формально-логических соображений. Неслучайно большинство философов считает предлагаемые ими системы ценностей открытыми. «Ничто не может помешать философии пользоваться систематическим методом, если только (курсив мой. - С.Ш.) она при этом будет стремиться к тому, что можно было бы назвать открытой системой», - писал, например, Г. Риккерт [4, 365].

Какие можно выставить аргументы в пользу необходимой открытости системы ценностей, фиксируемой аксиологией?

Первый аргумент выдвигает тот же Г. Риккерт - аргумент историчности совокупности ценностей: «Все совершающееся еще никогда не существовало раньше. Поэтому мы никогда не можем быть уверены в том, не принесет ли нам дальнейшее развитие благ, на которых обнаружатся новые, еще неизвестные нам ценности...» (Там же]. Ведь и сам М. С. Каган считает, что некоторые ценности, например, правовые, возникли лишь на определенной ступени исторического развития. Однако развитие человечества не остановилось. Возникают в ходе прогрессивного развития деятельности все новые формы освоения действительности, а вместе с тем и новые ценности. Исторический процесс отнюдь не достиг своего завершения. Конечно, на вопрос, какие же могут появиться новые ценности в будущем, мы ответить не можем, поскольку далекое будущее от нас вообще остается скрытым.

Во-вторых, если даже рассматривать систему ценностей только в статике, то открытость этой системы выражает неисчерпаемость человеческой сущности, в частности, неисчерпаемость видов освоения действительности. Если реально исходить из деятельной природы человека и видеть в ценностях выражение освоения человеком действительности в процессе этой деятельности, то трудно предположить, что мы эту систему познали полностью. Известно, что уже Сократ и Платон расчленили древнегреческую калакагатию на ряд ценностей.

Вряд ли они при этом намного опередили процессы, происходившие в современной им реальной аксиосфере Скорее они лишь философски осмыслили начавшееся в реальной аксиосфере расчленение. Где гарантия того, что, например, признаваемое современной аксиологией в качестве одной из высших ценностей ДОБРО в действительности при более глубоком познании не окажется синкретической ценностью, которая в реальном ценностном мышлении человеческих сообществ членится на ряд компонентов.

Здесь надо иметь в виду два аспекта проблемы. С одной стороны, сами субъекты - индивиды и их сообщества - глубже познают субъектный смысл окружающего. С другой - философия не сразу и не исчерпывающе осмысливает появление новых элементов в аксиосфере. Слово ДОБРО в повседневном языке полисемантично. Оно изначально означает все хорошее, даже вещественное богатство («И много у него добра: мехов, атласа, серебра...»). Но и философское познание обнаруживает в ДОБРЕ ряд аспектов: изначально для него ДОБРО тоже все хорошее, все положительные ценности, затем в нем вычленяется нравственное добро в узком смысле этого слова. Впоследствии и нравственное добро начинает члениться на добро в самом узком смысле, справедливость, благородство и т. д.

Таким образом, познание совокупности ценностей, существующих в конкретный период времени, никогда не является завершенным. Из этого в свою очередь следует, что «набор ценностей», фиксируемых аксиологией, никогда не может быть достаточным, т. е. полным.

Тут приходится сделать необходимую оговорку. В действительности ни один философ (в том числе и автор «Философской теории ценности») не считает множество всех ценностей, существующих в обществе, тем более с учетом его развития, полным. Так, назвав ряд нравственных ценностей, автор «Философской теории ценности» отнюдь не провозглашает его полноты. Полемизировать против такой точки зрения - это значит воевать с ветряными мельницами.

М. Каган сформулировал в качестве методологического требования задачу - дать достаточный, полный набор ценностей. Эта задача, как мы видели, неразрешима. Однако дело в том, что он некорректно сформулировал реально решаемую им исследовательскую проблему. В действительности он не стремится дать достаточный набор всех ценностей, которые могут быть обнаружены в аксиосфере. Как показывает содержание его исследования, он пытается построить полную морфологию не всего множества ценностей и даже не высших ценностей. Он считает возможным и реально стремится теоретически сконструировать полный набор не самих ценностей, а основных классов ценностей (эстетические, нравственные и т. д.).

Следует отметить, что тут он не одинок. Риккерт - отважный борец за открытость аксиологических систем -по отношению к классам ценностей считает не исключенным (хотя и проблематичным) возможность такого построения. Более того, будучи кантианцем и трактуя активность субъекта лишь как духовную активность, он и ценности трактовал лишь как духовные ценности. Соответственно этому он, опираясь на кантовское понимание видов духовной деятельности, вычленял четыре класса ценностей; логические, нравственные, эстетические и религиозные, или «метафизические». Эту классификацию «... можно и должно, по-видимому, считать завершенной. До сих пор по крайней мере дальше не сделано принципиально ни одного шага» [4, 366]. Значит по проблеме замкнутости множества основных классов ценностей позиции М. С. Кагана и Г. Риккерта имеют важный общий момент. И тот и другой допускают возможность теоретически сконструировать завершенную систему основных классов ценностей. Однако уже здесь между ними имеется существенное различие: Риккерт считает, что эта возможность существует лишь «по-видимому», а полнота системы не является ни гарантированной, ни доказанной (его аргумент в пользу гипотетически принимаемой возможности, конечно, впечатляет, однако не убеждает: Кант и геометрию считал завершенной, поскольку с его точки зрения за тысячелетия - а не за два столетия -не было сделано принципиально ни шагу дальше).

М. С. Каган, поскольку он трактует активность субъекта как не сводящуюся к духовной активности, с необходимостью выходит в своем наборе за пределы духовных ценностей. Он включает в него политические и юридические ценности (насколько они необходимы я, как это оговорено в начале статьи, рассуждать не буду). Тем не менее, он свой набор считает полным и выдает, так сказать, сертификат, гарантирующий его достаточность. Правда, нигде реальной попытки доказательства этого положения он не предпринимает.

В действительности полнота набора классов ценностей доказана быть не может. Эта невозможность следует из тех же соображений, что и невозможность аксиологически фиксировать морфологическую систему всех ценностей. Проведем кратко mutatis mutandis соответствующие рассуждения. Во-первых, это историзм совокупности ценностей. Он распространяется не только на ценности как таковые, но и на классы ценностей. Это, в сущности, признает и сам автор, показывая, что политические и юридические ценности возникли лишь на определенном этапе исторического развития. Было бы странным считать, что процесс становления системы классов ценностей достиг абсолютной вершины и по крайней мере в настоящее время остановился. Во-вторых, и совокупность классов ценностей, функционирующих в настоящее время, и с гносеологической точки зрения не может быть гарантированно абсолютно исчерпана.

До сих пор мы обсуждали вопрос о принципиальных возможностях построения морфологии через фиксацию замкнутой системы ценностей и классов ценностей. В книге М. С. Кагана содержится, однако, не только попытка обосновать методологическую задачу построения такой системы. Автор эту методологическую задачу стремится реализовать и предлагает конкретную структуру такой системы. Предлагаемая им структура включает этические, эстетические, правовые, религиозные, художественные, политические ценности и добавленный к ним -в качестве обобщения - смысл жизни. Однако этот «набор» как раз не соответствует ключевому для всей концепции ее автора принципу полноты.

Автор, как отмечалось выше, исходит из деятельностной природы человека и характеризует структуру этой деятельности. Он при этом не сводит активность субъекта лишь к духовной деятельности, как это делают кантианцы. Он включает в эту структуру преобразовательную и познавательную деятельность. Очевидно, что преобразовательная деятельность есть в первую очередь, хотя и не исключительно, деятельность человека по преобразованию природы. Здесь формируется и функционирует материальная культура. Вызывает удивление, что эта важнейшая сфера деятельности с точки зрения автора не порождает никакого класса ценностей. Отметим, что очень многие философы, вводя понятия пользы, утилитарной, экономической ценности, как раз исходят из этой преобразовательной деятельности.

Неполнота предлагаемой автором системы классов

ценностей заключается и в игнорировании ценностей, порождаемых познавательной деятельностью и функционирующих в этой области. Это тоже не может не наводить на мысль о неполноте данной системы.

Отмечу также, что и логическая невозможность доказательства полноты неаксиоматизированной теории распространяется на совокупность классов не в меньшей степени, чем на совокупность самих ценностей.

К ценностям как таковым неприменима категория истины. Однако к теории ценностей, в том числе и к философской теории ценностей, категория истины применима, как и к любой другой теории. Она подлежит верификации. Если даже признать, что конструкция М. С. Кагана теоретически оправдана (чего мы не признаем), то остается еще необходимость ее эмпирического оправдания.

Это требование подчеркивалось Эйнштейном и многими другими учеными и философами. В частности, этой проблеме уделяет серьезное внимание в связи с задачами классификации, которая нас в данной статье по преимуществу интересует, Макс Вебер. Известно, что он применительно к социальной и культурной сферам осуществил ряд классификаций, построив тем самым множество «идеальных типов». «Мысленно конструируемые в схеме типы, -подчеркивает он, -... указывают лишь на то, что... эти (явления. - С. Ш.) возможны... конструкция позволяет как бы установить его (явления. - С. Ш.) типологическое место путем определения близости его к теоретически конструированному типу или удаленности от него» [1, 7]. Вебер, таким образом, совершенно правильно предупреждает, что добротность логической конструкции еще не гарантирует ее соответствия действительности.

Итак, допустим, что ставящаяся нами под сомнение конструкция чисто теоретически и логически вполне добротна, и попытаемся сличить ее с действительностью. Конечно, философия связана с действительностью лишь опосредованно через ряд эмпирически обоснованных наук. Однако мы воспользуемся только материалами, содержащимися в самом исследовании автора. Когда он исследует аксиосферу в ее развитии (само это исследование и формулировка им закона неравномерности развития аксиосферы - несомненная заслуга М. С. Кагана) и сопоставляет системы ценностей в различных культурах, он, порою имплицитно, а иногда почти эксплицитно, впускает в замкнутый им круг ценностей ряд отношений, которые он теоретически из этого набора исключил.

Так, например, характеризуя борьбу внутренних сил в процессе поиска смысла жизни, автор утверждает, что одна из этих сил - эгоистическое стремление индивида утвердить свои витальные интересы как вершину ИЕРАРХИИ ЦЕННОСТЕЙ. Таким образом, он признает, что в ценностном поле индивида существуют витальные интересы. Несущественно, что в данном случае речь идет об индивиде, поскольку в рассматриваемой концепции носителем системы ценностей может быть не только коллективный, но и индивидуальный субъект. Однако эти витальные интересы не могут быть отнесены ни к одному классу ценностей, образующих, согласно автору, их полный набор (3, 126).

Аналогичным образом при рассмотрении развития ценностной сферы индивида в онтогенезе он признает, что в определенном возрасте доминантой его аксиосферы становится ценность познания мира [3, 153]. Однако и эта ценность не входит в очерченный автором «Философской теории ценности» набор.

Весьма существенным для верификации концепции, развиваемой в этой книге, является анализ автором перехода к модернизму как этапу развития европейской культуры. Здесь он подчеркивает острейшую борьбу разных направлений поиска доминанты в новой иерархии ценностей. «На эту роль, - пишет он, - претендовали и эстетизм, и политический революционаризм, и утилитаристский прагматизм, и возлагавшие надежды на спасение человечества средствами науки и техники сциентизм и техницизм...» [3, 136]. Нет сомнения, что часть отмеченных здесь ценностей или их классов и носителей ценностей продолжают существовать и выступать претендентами на доминанту и в аксиосфере современных обществ.

Особый интерес по отношению к современности представляют приводимые автором данные различных социологов о структуре ценностей в разных современных культурах [3,144-146]. Оказывается, например, что деньги (богатство) в западных культурах имеют первостепенное значение, а в восточных - значение третьей степени. Образование в западных культурах относится к ценностям первой степени, в восточных - ко второй. Некоторые исследования показывают, что деньги имеют первостепенное значение для западных, африканских и черных культур Америки, тогда как для мусульманских культур они имеют второстепенное, а для восточных даже третьестепенное значение. Эффективность для западных культур имеет первостепенное значение, для черных культур Америки второстепенное значение, а для восточных и мусульманских культур третьестепенное значение. Неполное совпадение результатов разных социологических исследований вполне естественно. Мы видим, что социологами эмпирически найден - и автор книги это признает - ряд ценностей, не умещающихся в принятую автором классификацию. Конечно, можно, используя более точную аксиологическую терминологию, которой придерживается автор, сказать, что некоторые из указанных здесь ценностей это не собственно ценности, а носители ценностей. Однако и в этом случае требуется, чтобы носитель был воплощением собственно ценности, которая входит в очерченный автором круг.

Все это значит, что не только концепция, но и предлагаемый в работе набор ценностей не соответствуют реальной аксиосфере.

Тем не менее, М. С. Каган, перечислив выбранный им набор и добавив, что обобщающий по отношению к ним характер имеет смысл жизни, утверждает, что систему ценностей ему удалось замкнуть.

Добавим еще к этому, что с точки зрения М. С. Кагана можно замкнуть и множество наук, с которыми философская аксиология должна взаимодействовать, исследуя аксиосферу, что вообще выглядит не только недоказуемым, но и невероятным.

К чему мы пришли?

-              Совокупность ценностей (вопреки автору «Философской теории ценности») как в самой аксиосфере, так и в теориях, стремящихся ее отобразить, остается безусловно открытой.

-              Совокупность классов’ценностей тоже остается открытой, причем это верно не только с исторической точки зрения, но и для функционирующих в современности систем ценностей.

-              Предлагаемая автором система ценностей не соответствует действительности - по крайней мере, с точки зрения ее полноты.

-              Теоретическое построение морфологии аксиосфе-ры должно опираться на максимально возможный охват порождающих ценности способов освоения действительности, выражающих множество видов деятельности субъекта.

-              Для решения задачи аксиологической фиксации действующих в мире систем ценностей аксиологии необходимо взаимодействовать с расширяющимся кругом наук, дающим ей эмпирический материал и возможность строгого логического анализа схемы.

Список литературы

1.            Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия

мира/УИзбранное Образ общества. - М.: Юрист, 1994.

2.            Гулыга А. В. Принципы эстетики. - М.: Политиздат. 1987.

3 Каган М. С. Философская теория ценности. - СПБ., 1997.

4.            Риккерт Г. - М. : Республика, 1998.

5.            Стопоеич П. Н. - М Республика, 1994.

6.            Тугаринов В. П. О ценностях жизни и культуры. - П.:Изд-во Ленинградского университета, 1960.