Политическая пассивность как форма взаимоотношения гражданского общества и государства: попытка методологического анализа

Чертова Лариса Николаевна канд.филос.наук, доц.

При относительной изученности феномена политической активности феномен политической пассивности исследован слабо. Еще недостаточно разработано само понятие пассивности. Многие нормативно-справочные издания не содержат этой категории, другие характеризуют ее упрощенно, как «противоположность активности», «бездеятельность». Однако этимологический анализ понятия показывает, что это не совсем так. Слово «пассивный» произошло от латинского passivus, что в переводе означает «чувственный, способный к чувствованию и страданию». Очевидно, что изначальное значение термина было близко по содержанию к восточному принципу недеяния и означало отсутствие внешних действий, то есть активность, обращенную во внутрь себя. Позднее значение понятия расширилось. Во многих языках мира оно стало употребляться в смысле «безразличный, бездеятельный» (passivo-итал., passiv- нем., passive-англ., passif-франц.). В русском языке это слово употребляется в двух значениях: «не проявляющий активности, безучастный» и «зависимый, лишенный самостоятельности».

В истории социально-политических учений феномен политической пассивности рассматривался как проблема взаимоотношений личности и государства, проблема отстранения гражданина от управления государством, его «выключенное» из политической жизни и нежелания сотрудничать с властями. Первоначально такая отстраненность объяснялась законодательно закрепленным цензовым участием. К пассивному электорату относили всех, кто не имел права голоса. Как правило, это были беднейшие слои населения.

Основные аргументы в пользу ограниченного участия народа в управлении государством были высказаны еще в период древнегреческой демократии. Платон, Аристотель, Полибий писали о том, что «непросвещенные», «невежественные» массы, то есть «худшая часть населения» не могут участвовать в выборах государственных деятелей и принимать законы Народ в своей массе не созрел для самоуправления. Не имеющие собственности социальные группы поступают безответственно и в случае наделения их правами граждан могут выбрать недостойных правителей, поддавшись на агитацию демагогов. Поэтому право участия в голосовании должны иметь только имущие граждане полиса. Все остальные должны подчиниться их мнению. Страх перед правлением неразумного большинства разделяли и отцы-основатели американской демократии. Электорат новой республики был значительно шире, чем в других государствах, где когда-либо осуществлялась практика выборов должностных лиц. Последствия революционных выступлений и общенародных выборов заставили американских лидеров признать необходимость избирательного ценза. Так, Дж.Адамс писал, что хотя люди и созданы равными, это не означает, что все одинаково талантливы. От рождения они делятся на «благородных» и «простых». Первым определено управлять, вторым - пассивно подчиняться. В голосовании, по его мнению, могут принимать участие только «благородные» собственники. Т.Джефферсон писал, что участвовать в общественных делах должны только представители «естественной аристократии», то есть те, кто является мудрым и добродетельным и имеет заслуги перед народом. Еще один аргумент в пользу ограничения участия граждан в голосовании приводил А.де Токвиль. Он полагал, что большое количество избирателей не сможет быстро прийти к единому мнению, и процедура принятия решения затянется на долгий срок. В этой связи оптимальной является система выборщиков [5; 116].

Таким образом, сторонники цензовой демократии оправдывали существование в условиях представительного правления пассивной части населения. К ней они относили низшие слои общества. Считалось, что политическая активность неграмотного населения могла нанести вред интересам государства, поэтому ее необходимо ограничивать законами. В целях контроля за избирательными процессами предлагалось введение разного рода цензов, таких как избирательный налог, требование грамотности, умение трактовать конституцию и т.д.

Сторонники элитистской демократии выдвигали идею необходимости умеренной активности населения. Политическое участие рядового гражданина должно ограничиваться соблюдением законов и электоральным поведением. По их мнению, демократия, не меняя элитарной сущности управления обществом, только предоставляет возможность компетентным группам бороться за право быть легитимной властью, оставляя массам роль пассивного исполнителя и наблюдателя. Так, Й.Шумпетер утверждал, что, несмотря на углубление демократических тенденций, парламентские режимы не смогли изменить сущности общественного разделения на элиту и массы. Поэтому в современном обществе сохраняются активные правящие группы и пассивные управляемые. Однако механизм формирования элиты изменился. Демократические процедуры представляют элитам возможность участвовать в борьбе за голоса народа, чтобы затем получить право единолично принимать решения и управлять государством в течение определенного конституцией срока. Роль избирателей, в таком случае, ограничивается правом соглашаться или отказаться поддерживать элиту, которое они могут использовать один раз в несколько лет [2; 232]. Элитаристские демократические теории рассматривают демократию как набор обязательных процедур для легитимизации правления элиты, в котором электорату отводится роль пассивных исполнителей. Такое четкое распределение ролей и функций позволяет поддерживать стабильность в представительных режимах.

Фактически одновременно с Й. Шумпетером И .А. Ильин описывал демократию как институционально оформленную систему гарантий и процедур ротации политической элиты. Полагая, что главная цель жизни - творить культуру, философ одновременно замечал, что политика отнимает много времени у человека. Увлечение политическими играми и участие в организации предвыборных кампаний является, по мнению И.А.Ильина, пустой тратой времени, «растратой сил и жизненных возможностей». К тому же, не каждому под силу сложное дело поли-

тического управления. Выход из ситуации в том, чтобы доверить управление государством компетентному меньшинству. Оно должно обеспечить благоприятные условия для возрождения и культивирования духовности и народного правосознания. Под последним философ понимал «инстинктивное правочувствие, в котором человек утверждает свою собственную духовность и признает духовность других людей»[3; 670]. Граждане, обладающие правосознанием, уважают и доверяют друг другу, понимают значение и смысл свободы, сущность государства, его цели и задачи. При отсутствии таких качеств общий интерес остается неосознанным, подменяется частной корыстью, государство погибает или устанавливается диктатура.

Эмпирические исследования демократии С.Липсе-та подтвердили идею элитаристов о необходимости профессионализации политики. Даже при наличии всеобщего избирательного права не все граждане стремятся реализовать его. В современных демократических режимах значительная часть электората остается пассивной. Демократия сама, таким образом, упорядочивает процесс проявления политической активности и защищает себя от радикально настроенных субъектов. Исследования С.Липсета показали, что свое политическое право влияния на власть индивид более полноценно реализует в группе. На смену общественности, представляющей собой частных лиц, пришла общественность, объединенная в организации. Только она способна реально влиять на ход политического процесса. Организованной групповой общественности противостоят неорганизованные пассивные массы. Во имя сохранения устойчивости система сама регулирует отношения между ними, стараясь поддерживать равновесие. Оптимальным вариантом для поддержания политической стабильности системы является умеренная деятельность гражданина с прагматическим отношением к своим обязанностям. Среди субъектов пассивности выделяются социально-ущемленные группы населения, которые в течение длительного времени были выключены из политики. Их долгая изоляция от большой культуры и борьба за выживание сформировали подданническое отношение к власти. Среди основных характеристик современного политического процесса С.Липсет выделял электоральный абсентеизм. Как правило, голосует чуть более половины электората, а это значит, что победитель получает голоса менее 30% избирателей. Для повышения дисциплины избирателей он предлагал развивать групповые потребности и организовывать совместные действия. Организованные в группы избиратели способны выдвинуть собственных лидеров среди известных юристов и журналистов, и повысить тем самым свою активность и уровень профессионализма политики.

Представители концепции «рыночной демократии» (А.Даунс, Р.Карри, Л.Вейд) в политической пассивности видят форму гражданского протеста. Отказ от участия в выборах авторы теории объясняют непривлекательностью обещаний кандидатов. В отличие от концепции эли-таристской демократии главным субъектом «рыночной демократии» является не элита, а рядовой гражданин. Под его требования и запросы подстраиваются политики, участвующие в избирательных кампаний. Отказ индивида от политического участия выступает сигналом к более детальному изучению потребительского рынка политического поля.

Большинство современных теорий определяют пассивность как умеренное политическое участие, противоположное радикализму, и признают значимость ее для сохранения стабильности социальной системы.

Р.Дарендорф рассматривал существование активных и пассивных граждан как фактор, предотвращающий застой. Постоянное участие «всех во всем» служит не расширению процесса демократизации общества, а, напротив, ведет его к стагнации. Социум, утративший способность к изменению, может лишиться достигнутого уровня свободы. Одним из условий, препятствующих застою, является наличие в обществе трех групп: 1) пассивной общественности, не принимающей участия в политической жизни, из-за отсутствия мотивации или интересов; 2) пассивной общественности, спорадически участвующей в политическом процессе, инициатива которой, однако, не выходит за рамки единичного вопроса на выборах; 3) активной общественности, регулярно и осознанно принимающей участие в политическом процессе, участвующей в деятельности организаций. Третья группа - активная общественность, является наиболее важной, квалифицированной силой в политическом процессе. В функциональном и оценочном плане она представляет собой своеобразную элиту. Постоянная конкуренция между несколькими элитами и их сторонниками позволяет сохранять и укреплять демократию, гарантировать основные буржуазные свободы. Но только этого недостаточно, поскольку для поддержания «статус-кво» гораздо важнее характер взаимоотношений между активной и пассивной общественностью. Чтобы не нарушать демократические принципы толерантности и плюрализма, отношения между ними не должны носить ярко выраженный радикально-оппозиционный характер. Активная общественность должна быть представлена незначительной частью граждан, иначе противоречия между тремя группами могут выйти за пределы допустимых границ и не поддаться регулированию.

Баланс активных и пассивных политических культур, по мнению Г.Алмонда и С.Вербы, способствует стабильности обществ [1]. Они отмечали, что преобладание в обществе активистских субкультур опасно для демократии: их носители более мобильны в оценках действий правительства и поэтому нонтолерантны к его ошибкам и просчетам. Следствием этого могут быть частые политические кризисы и смены руководства. Более приемлемым для демократии является вариант смешанной политкуль-туры, где активность одних граждан уравнивается пассивностью других. К пассивным политическим культурам политологи отнесли патриархальную и подданническую. Носители патриархальной культуры ничего не ожидают от политической системы и не отделяют политические роли от религиозных и социальных ориентаций. Субъекты подданнической политкультуры осознают существование правительственной власти и могут оценивать ее как законную или нет, но отношение к системе в целом у них пассивное. Они подчиняются общепринятым правилам политической игры, действуют по стереотипу, по традиции, но не считают себя способными оказывать влияние на решения официальной власти. Пассивные политические культуры в большей степени аффективны и нормативны, чем когнитивны. Их носители есть в любом обществе. В различных пропорциях они существуют и в демократических странах. Но для стабилизации политического сообщества необходимо, чтобы количественное соотношение пассивных и активных граждан поддерживалось на уровне 40% и 60% соответственно. Идеальными гражданами в демократических государствах, по мнению американских исследователей, являются не активные, а умеренно активные акторы, то есть те, кто разбирается в политической проблематике, но не обладает высокой компетентностью. У них преобладает прагматическое отношение к политике и умеренно эмоциональное участие в выборах. Все это благоприятно сказывается на стабильности демократических систем. Однако исследования последних лет показали некоторую неточность в тол-

ковании пассивной политической культуры. На практике, отказ от участия в голосовании не всегда совпадает со слабой политической информированностью. В середине 90-х годов голландские ученые Д. Хьюнкс и Дж. Хик-спурс расширили группу пассивных политических субкультур, добавив культуру «наблюдателей» [4; 191]. Главными ее чертами они определили наличие политической информированности и интереса при низкой степени доверия к властям и негативному отношению к личному участию. В целом носители пассивной политической культуры считают, что не могут оказывать влияние на реальный политический процесс и потому не видят смысла в индивидуальном участии. Они самоидентифицируют себя не как субъекты, а как объекты политического влияния. Пассивные субкультуры характеризуются абсентеизмом, настроениями апатии, скепсиса по отношению к политической системе. Удельный вес носителей этих субкультур выше в авторитарных режимах и в обществах на этапе трансформации. Сосуществуя с другими, более активными субкультурами, они уравновешивают их и спасают, таким образом, систему от саморазрушения, способствуют более-менее нормальному ее функционированию.

Таким образом, формирование представлений о политической пассивности шло в течение длительного времени. Различные социально-политические школы и философские теории по-своему оценивали и определяли место этого явления в системе человеческих ценностей. Теории XX века значительно расширили смысловое значение понятия политической пассивности. Появились его новые формы употребления. Среди них: умеренное политическое участие; отчужденная активность, мобилизованная активность, автоматическая активность; отложенная активность, потенциальная активность; законопослушность; электоральный абсентеизм; передача права голоса более компетентным гражданам; конформизм. Политическая пассивность - сложное многоуровневое понятие. Она предполагает добровольный отказ от реализации гражданских прав и свобод, неучастие индивида и социальных групп в политической жизни.

Традиционно субъектом пассивности были беднейшие слои населения, которые в силу своего низкого социального статуса и некомпетентности не допускались к власти, к политическому управлению. Современные демократии дают возможность всем гражданам активно участвовать в политическом процессе, однако реально этого не происходит. Социальная принадлежность субъектов политической пассивности стала более разнообразной, но мотивы неучастия почти не изменились.

Рассматривая основные источники политической пассивности, перечисленные теории выделяют следующие: неравномерное распределение общественных благ и низкое положение в социальной иерархии; отсутствие информированности субъекта политической жизни, низкая компетентность; слабо организованное гражданское общество, недоверие гражданин демократическим процедурам; низкий уровень правовой и политической культуры общества и низкий уровень легитимности власти.

Список литературы

1.            Алмонд Г, Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии//Политические исследования. - 1992. - Nа 4. - С. 122-134.

2.            Антология мировой политической мысли. В 5.T.II. Зарубежная

политическая мысль XX века. - М.: Мысль, 1997. - 830 с.

3.            Антология мировой политической мысли: В 5.Т. IV. Политическая мысль

в России: вторая половина XIX-XX ев. - М. : Мысль, 1997. - 829 с.

4.            Руковишников В.О., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. - М.: Совпадение, 1998. - 368 с.

б.Токеиль А де. Демократия в Америке/Пер. с фр.Лредисл. Г.Дж. Ласки.

- М.: Прогресс-Литера, 1994. - 554 с.