ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ-АНТРОПОНО-МИНАНТЫ В ЛИРИКЕ ВЛАДИСЛАВА ХОДАСЕВИЧА

Коршкова Елена Анатольевна канд. филол. наук, доц.

Владислав Фелицианович Ходасевич - яркий представитель русской культуры серебряного века. Он известен как поэт, литературный критик, мемуарист. Оригинальное поэтическое творчество В. Ходасевича на десятилетия оказалось забытым.

Поэтическая речь В. Ходасевича - богатейший источник для лингвистических исследований. Однако работ, посвященных поэтической речи писателя, немного.

Язык В. Ходасевича нуждается в более глубоком изучении и заслуживает большего внимания в лексикографических изданиях, посвященных языку поэзии, в которых он пока не находит должного отражения. Системный анализ фразеологии художественной речи В. Ходасевича позволяет раскрыть индивидуальное языковое пространство поэта.

Анализ фразеологии в поэтических сборниках стихов В Ходасевича «Молодость», «Счастливый домик», «Путем зерна», «Тяжелая лира», «Европейская ночь» показал: предметные фразеологические единицы - значительная и важная составляющая картины мира В. Ходасевича (222 единицы, или 31 % от общего числа фразеологизмов). Специфическая черта картины мира В. Ходасевича, вербализованной фразеологическими средствами языка - сравнительно небольшое количество предметных фразеологизмов - наименований живых существ (52 единицы, то есть 23 % от общего количества предметных ФЕ), которые представлены двумя семантическими группами: фразеологизмы-антропономинанты и фразеологизмы, называющие мифологических существ. Фразеологизмы - антропономинанты - единицы, имеющие предметную семантику и обозначающие человека [5].

Как отмечает Е. Р. Ратушная, в современном русском языке насчитывается около 900 фразеологических единиц, называющих человека. Однако фразеологизмы -антропономинанты присутствуют в творчестве В. Ходасевича очень ограниченно (36 единиц, 16 % от общего числа предметных ФЕ), что, по-видимому, объясняется одиночеством поэта, его концентрацией на собственном внутреннем «я» и невниманием к другим людям.

Фразеологизмы - антропономинанты обозначают человека по роду деятельности, профессии, нравственным качествам (поклонник науки, честный человек):

Ученейший Книжник, поклонник науки,—

Беседуя с ним, не почувствуешь скуки:

Всё знает он: как, отчего, почему...

Я сам очень многим обязан ему (Вечер);

Так называемый хороший

И вправду — честный человек Перегрузит тяжелой ношей

Твой слабый, твой короткий век. (Европейская ночь).

Наиболее значимыми и частотными являются единицы-наименования поэта. В. Ходасевич следует поэтической традиции, для которой было характерно отношение к поэтическому творчеству как к особой деятельности. Поэт осознавался как носитель божественного начала, а поэзия воспринималась как «священное ремесло».

Привлечение фразеологии, обозначающей поэтическую деятельность, имеет давнюю литературную традицию, которая опирается на представления о «божественной» сущности процесса творчества. Поэзия ассоциируется с богом солнца и покровителем поэзии Аполлоном (Фебом) и музами, а вдохновение - с даром этих божеств. Вследствие этого вся фразеология, служащая номинацией поэта и поэтического творчества, характеризуется относительным единством грамматически зависимого, определяющего компонента, представленного именами Аполлона и муз, а также наименованиями связанных с ними мифологических реалий (например, гор, посвященных этим божествам - Парнас, Пинд, Геликон, предметов, связанных с их мифологическим образом или культом - Пегас, Иппокрена, Кастальский ключ, Пермесс, лира, треножник). Слова, представляющие перечисленные выше реалии, выступают часто как символы или слова-сигналы разного семантического объема.

Как известно, на развитие русской поэтической фразеологии большое влияние оказала французская поэтическая фразеология, вызвавшая появление поэтических единиц, опирающихся на основные перифрастические модели, представленные реже в их чистом, классическом, чаще - в трансформированном виде. К ним относятся единицы, обозначающие поэта как сочинителя стихов и поэта как конкретную личность. В классическом виде данные единицы зафиксированы в «Новом большом французско-русском фразеологическом словаре», где под словом Muse - «муза» приводятся сочетания: amant (или favori) des Muses - поэт., любимец муз [4, 1043]; commerse des Muses - поэт., служение музам [4, 346]; nourrisson des Muses (или du Parnasse, du Pinde) - поэт., питомец муз, поэт [4, 1074]. Под словом Apollon словарь фиксирует единицы: disciples (или enfantas favoris, fils) d’Apollon - поэт., сыны, любимцы Аполлона (о поэтах) [4, 64]; les suivants d'Apollon - поэт., прислужники Аполлона, поэты [4,64]; под словом lyre - enfants (или fils) de la lyre -поэты, стихотворцы [4,212].

В русской литературе традиция использования поэтических фразеологизмов, обозначающих поэта и поэтическую деятельность, берет начало с XVIII века. Исследователи отмечают, что поэты-классики XVIII века предпочитали аллегорию для решения темы поэзии, поэтического творчества как темы высокой, торжественной и к перифразам относились как к специфическим поэтическим речевым единицам. В поэзии XVIII века Муза, Аполлон, Грации представлялись чаще всего как божества — вдохновители творчества. Поэт — существо, ими обласканное, отмеченное, но им и подчиненное. Эти представления отразились и на условно принятых формах обозначения самого поэта и всего, что связано с его творчеством, а также и на предпочтительном отборе средств выражения (преимущественно торжественных): например: «На Пинд я восхищенным стал» (Г. Державин) [3,107].

Поэты первой половины XIX века приняли фразеологию и символику классиков. Но тот факт, что средние жанры занимали ведущее место в литературе, влек за собой поиски новых форм реализаций старых моделей. Предпочтение отдавалось лексике, сообщающей ФЕ дополнительные экспрессивные наслоения — дружескую

интимность, шутливость, ироничность и т. п. На этом фоне единицы, принятые как поэтические в торжественных жанрах классикой XVIII в., начинали восприниматься как высокие, а при определенном лексическом выражении и как устаревшие (ср. поэтические фразеологизмы — питомец, любовник, любимец Феба, Муз и сын Феба, чадо Феба). Но это не привело к коренной ломке поэтических языковых средств. Например, в стихотворении Пушкина «К другу стихотворцу» часто встречается поэтическая лексика, перифрастические сочетания и символы, обозначающие поэтическое ремесло: «...ты в толпе служителей Парнаса» (поэтов); «Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса» (быть поэтом); «Я лиру избираю» (становлюсь поэтом; лира — символ поэтического творчества); «...оставишь ли свирель» (перестанешь ли писать стихи; свирель — символ поэзии).

Постепенно традиционные наименования поэта, ведущие начало от французской поэзии, стали восприниматься как штампы, и к началу XX века возникла необходимость в их изменении и обновлении. В поэзии XX века также используются традиционные поэтические наименования, обозначающие поэта как представителя определенного рода деятельности. ФЕ, обозначающие поэта как сочинителя стихов или персоналии конкретных поэтов и людей, связанных с поэтическим творчеством, превалируют в стихах В. Ходасевича над другими единицами-наименованиями живых существ.

Фразеология В. Ходасевича, именующая поэта, представлена двумя группами.

1. К первой группе мы отнесли единицы, являющиеся наименованием поэта как человека, занимающегося особым родом деятельности. К ним принадлежат единицы с грамматически главными компонентами - существительными «сын», «любимец», характерными для традиционной поэтической фразеологии. При этом грамматически зависимый компонент играет очень важную роль в формировании фразеологической семантики, указывая на род занятий человека.

Автор изменяет коннотацию единицы любимец муз (amant (или favori) des Muses). Поэтический фразеологизм называет не поэта, а издателя и приобретает взамен торжественной и возвышенной ироническую окрашенность:

Когда с изяществом жирафа

Взбив на челе свой черный кок,

Издатель Беренштейн Игнатий,

Любимец муз и Кузмина,

Мне говорит: «Прошу вас, нате». (Шуточные стихотворения)

Вариантное развитие модели, заключающееся в тематически однородном подборе опорных слов, определяет экспрессивное наполнение единицы. Так, единица любимец Аполлона у Ходасевича трансформируется вследствие структурно-семантического преобразования, основанного на замене компонентов, в поэтический фразеологизм любимец Вакха:

Слушай же, Вакха любимец! Боюсь, прогневал ты Флору,

Дерзкою волей певца в мед обративши полынь. (Из черновиков).

Подобная компонентная трансформация находится в русле пушкинской традиции, которой следует В. Ходасевич. Например, А. С. Пушкин в стихотворении «К Батюшкову» в состав единицы с семантикой творчества также включается компонент «Вакх» (но не «Аполлон»): любовь и Вакха не поешь (т. е. не пишешь стихов).

Традиционно-поэтическая модель перифраз с компонентом сын в поэтическом творчестве В. Ходасевича представлена единицей гармонии голодный сын. Общекнижный характер носят и единицы, в которых грамматически главный компонент представляет стилистически нейтральное или экспрессивно окрашенное наименование поэта (поэт, певец, бард). Поэтические фразеологизмы с перечисленными компонентами в творчестве В. Ходасевича могут обозначать поэта либо как представителя определенного вида деятельности, либо как конкретную творческую личность.

В поэзии В. Ходасевича компонент «поэт» участвует в формировании ФЕ желторотый поэт. Автор использует нетрадиционное наполнение модели «поэт, певец, бард чего», привлекая в структуру фразеологизма вместо существительного в родительном падеже прилагательное «желторотый», которое формирует индивидуальную семантику окказионального фразеологизма. При образовании данного фразеологизма В. Ходасевич переосмысляет узуальный ФЕ желторотый птенец - «молодой, наивный, неопытный человек», конкретизируя и отчасти разрушая образную основу единицы:

Разве мальчик, в Останкине летом Танцевавший на дачных балах,—

Это я, тот, кто каждым ответом

Желторотым внушает поэтам

Отвращение, злобу и страх? (Европейская ночь).

Во фразеологизмах с грамматически главным компонентом «певец» грамматически подчиненный компонент заключает обозначение объекта, которому посвящено творчество. В. Ходасевич обращается к следующим единицам с компонентом «певец»: певец любви, певец своей печали: «Встречали ль вы в пустынной тьме лесной \ Певца любви, певца своей печали?» (Поэт). Поэтический фразеологизм певец любви употребляет и А. С. Пушкин в стихотворении «К Батюшкову»: «певцу любви любовь отрада». Если у Пушкина поэт - радости певец, то у В Ходасевича поэт - это певец печали.

Круг фразеологических обозначений поэта, также в соответствии с традицией, идущей еще с XVIII века, расширился у В. Ходасевича благодаря общекнижным единицам, которые основаны на приеме сопоставления одного поэта с другим известным поэтом. Так, Ходасевич часто упоминает Орфея, ассоциируя себя с этим античным персонажем и создавая авторскую единицу бедный Орфей:

О, пожалейте бедного Орфея!

Как больно петь на вашем берегу!» (Счастливый домик).

2. Ко второй группе относятся единицы с фразообразующим компонентом «бард», называющие персоналии поэтов. Используя такие единицы, Ходасевич также опирается на пушкинскую традицию. А. С. Пушкин применяет их для создания атмосферы возвышенности при номинации Жуковского (бард славянской дружины), Байрона (Альбиона бард суровый). В поэзии В. Ходасевича прослеживается иная закономерность функционирования поэтических фразеологизмов с компонентом «бард». Они утрачивают присущую им торжественность, так как, по мысли В. В. Виноградова, «... образы и выражения традиционной поэтической речи, вступая в новые фразовые связи с словами и оборотами живой разговорной речи, меняют свои значения и свою экспрессивную окраску. Они воспринимаются нередко как реалистически переосмысленные цитаты из привычного поэтического фонда словесных образов. На них ложится отпечаток тонкой, почти неуловимой иронии» [1, 245]. Именно поэтому у В. Ходасевича, в отличие от А. Пушкина, фразеологизм с компонентом «бард» служит средством создания иронии:

Как Шершеневич молодой —

Сей бурный вождь имажинистов,

Любимый бард кокаинистов. (Шуточные стихотворения).

Таким образом, В. Ходасевич широко привлекает традиционную поэтическую фразеологию, обозначающую поэта, но подвергает ее структурно-семантическим преобразованиям.

Особое место среди единиц - антропономинантов в поэзии В. Ходасевича занимают единицы с фразообразующими компонентами «друг» и «дружок». Эти лексемы формируют ФЕ, выступающие в качестве обращения к человеку, что позволяет выявить в мировосприятии и в картине мира В. Ходасевича черты русского менталитета, в котором, как отмечают исследователи, концепт «друг» занимает важное место и отражает позитивное, доверительное отношение русских к другому человеку [2], [6], [7]. В. Ходасевич активно применяет в творческой практике фразеологические обращения: узуальные (милый друг, друг мой, дружок сердечный) и окказиональные (дружок запечный, вечный друг, добрый друг, друг веков, друг мой бедный, друг неизвестный).

Например:

Слушая стук над моим изголовьем,

Друг мой, как часто гадал я ... (Путем зерна);

Но, милый друг,— и нынче ты простила Моих мышей за вечные убытки.

Заботливо, спокойно, просто, мило

Вновь прибрала нехитрые пожитки. (Из черновиков);

Увы! Стареем, добрый друг,

Уж мир не тот, и мы другие,

И невозможно вспомнить вслух Про ночи звездной Лигурии... (Из черновиков). Менее представлены в поэтическом творчестве В. Ходасевича единицы, заключающие в себе обращение к любимому человеку (любовь моя, мой любимый). В состав названных ФЕ в качестве грамматически главных компонентов входят существительное «любовь» и субстантивированное прилагательное «любимый», вносящие в семантическую структуру единиц позитивные ассоциации, изначально заложенные в семантике этих лексем.

Такие фразеологизмы в дискурсе поэзии В. Ходасевича имеют ряд особенностей: единица любовь моя выступает как обращение В. Ходасевича к самому себе, к собственной душе; фразеологизм мой любимый подвергается синтаксической инверсии, на первое место выдвигается компонент «мой».

Например:

Душа! Любовь моя! Ты дышишь Такою чистой высотой...

(Тяжелая лира).

ФЕ - антропономинанты в поэзии В. Ходасевича сравнительно немногочисленны и обозначают человека по роду деятельности, нравственным характеристикам. Особую роль играют поэтические фразеологизмы, именующие поэта. Их В. Ходасевич использует, следуя традиции обозначения поэта-творца, идущей в русской литературе начиная с XVIII века. Широко представлены также фразеологические обращения с компонентом «друг», которые имеют яркую положительную коннотацию. Вербализация концепта «человек» в картине мира автора фразеологизмами именно с такой семантикой позволяет увидеть: человек у Ходасевича наделен разнообразными характеристиками и выступает прежде всего как поэт, творческая личность, а также как друг. Взгляд поэта обращен на лучшие, положительные качества окружающих его людей.