МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКИХ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОЧЕРКОВ В СРАВНЕНИИ С ФРАНЦУЗСКИМИ

Бах Мария Александровна, Подкорытов Александр Петрович канд.филол.наук, доц.

Функционально-стилистические границы в современных литературных языках тонки и сложны, однако существует регулярная воспроизводимость, предсказуемость употребления определенных языковых явлений для каждого функционального стиля. Закономерности функционально-стилистической системы носят во многом вероятностно-статистический характер (ср. ЛЭС, 1990, с. 567). Если сказанное выше применимо к функциональным стилям, то оно применимо и к жанрам, составляющим тот или иной функциональный стиль: передовая статья на русском и французском языках имеет больше аналогий, чем передовая статья и фельетон на русском языке, стиль научного изложения на русском, немецком, английском и французском языке объединяет употребление терминологии и логического синтаксиса, что очевидно не наблюдается в разговорной речи этих языков. Очевидно, жанры художественной литературы, в отличие от жанров функциональных стилей, менее «стандартны» (термин В.В. Виноградова), однако и они подчиняются определенным законам построения, представляют собой «технологическую форму языковой практики» [3,29], В нашей работе мы исходим из предположения, что между одинаковыми функциональными стилями и жанрами разных языков существует больше аналогий, чем между различными функциональными стилями и жанрами в рамках одного языка. Для проверки этой гипотезы нами был выбран жанр физиологического очерка во французской и русской литературе. Выбор жанра мотивирован его темпоральной ограниченностью: он возник в 40-х гг. XIX в. сначала во Франции, а через год в России, просуществовал несколько лет, а затем «растворился» в последующей литературе. Для сопоставления были выбраны морфологические особенности физиологических очерков (ФО), поскольку морфологический уровень языка проявляет большую устойчивость по отношению к разным функциональным стилям, разным жанрам и типам речи [3,134]. При сравнении были использованы отрывки авторской речи (в основном описание) из 10 французских и 10 русских ФО, взятых из французских и русских физиологических альманахов. Протяженность выборок составляет 1000 словоупотреблений (набор знаков от пробела до пробела). Сопоставление морфологических особенностей проводилось по параметрам, подвергающимся количественному учету и преимущественно по традиционным категориям, являющимся общими для французского и русского языка. Такими морфологическими категориями являются знаменательные и служебные части речи.

1.            Как французские так и русские ФО в качестве заголовка имеют одушевленные существительные (N), обозначающие представителей какого-либо социального слоя, профессии или провинциального типа: Le notaire, L’avocat, Le gendarme, L’employe, L'homme a toutfaire, Les Berichons, Les Normands etc.; Водовоз, Денщик, Приказчик, Кухарка, Уральский казак, Петербургские шарманщики, Ярославцы и т.д. По ходу изложения эти N неоднократно употребляются в тексте очерков, связывая воедино все композиционно-речевые формы (КРФ), составляющие произведение: 1) речь автора: а) повествование; б) описание; в) рассуждение автора; 2) чужая речь: а) диалог (с вкраплением авторских ремарок), б) цитация; 3) несобственно-прямая речь (ср. Гальперин, 1981, с.52).

Удельный вес и порядок следования этих КРФ в каждом очерке индивидуальны, однако наиболее частотно и объемно представленными являются описания: портрет персонажа, его характеристика, интерьер и антураж, в котором он обычно действует. Чаще всего слово -«ключ» из заголовка встречается в начале абзаца, затем оно подхватывается личным местоимением - он, они (см. ниже), реже синонимами типа: cet homme, notre heros, ce bipdde, ce type или именем собственным, которым автор награждает героя: I'avocat - М. Robinet, денщик -Яков Торцеголовый, уральский казак - Маркиан Проклятое (в другом издании Подгорное) и т.д. В ФО частотны N, обозначающие представителей других профессий, социальных и провинциальных типов. Так, описывая своего бакалейщика, Бальзак считает необходимым сказать несколько слов о мяснике, булочнике, часовщике: говоря о нотариусе, этот же автор упоминает адвоката, судью, артиста. При описании ярославцев В.В. Толбин сопоставляет их с суздальцами, вяземцами, туляками, тверяками, казанцами и др., указывая на ремесло, которое практикуют в столицах эти провинциальные представители: владимирцы рубят бревна, олончане тешут гранит и мрамор и т.д. N, обозначающие какой-либо професси-нальный тип, могут служить для создания образности: «...les notaires sont hebetes, par la meme raison qu’un artilleur est sourd» (Balzac, Le notaire). «... чтоб очертить его (приказчика) оригинально и остро, верно и отчетливо, для этого нужно бойкое перо Луганского, Кукольника, Башуцкого или Гребенки... но надежда и рыбака толкает под бока» (А. Лихачев. Приказчик). Среди N, обозначающих профессиональные или социальные типы, наряду с нейтральной лексикой (pietons, passants, deputes, femmes, ouvriers; швеи, цветочницы, корсетницы, экономки, компаньонки, мещанки, солдатки и т.д.) в ФО фигурируют стилистически сниженные слова фамильярно-просторечного плана (piocheur, marmot, gaillard, loustic: фер-лякур, шематон, шутовка, мазурик, чумичка), лексика возвышенного стиля типа concitoyen, архаизмы - notaresse, восточные заимствования вроде mameluck; уздень, шапсуг. Авторы французских и русских ФО активно оперируют именами писателей и поэтов: Bossuet, F6nelon, Ballanche, Voltaire, Rousseau, Ciceron, Brillat-Savarin, Sterne, Mercier; Державин, Карамзин, Сумарков, Тредьяковский, Мариинский, Гоголь, Крылов и др., художников: Poussin, Gericault, Le Brun, Mignard; Гранвиль, Монье, Шарле, Жену, Федотов, композиторов: Rossini, Meyerbeer, Berlioz; Штраус, Ланнер, королей и политических деятелей: Diocletien, Napoleon; Франциск I, Клеопатра, полководцев от Суллы и Александра до Платова и Ермолова, знаменитых преступников: Cartouche, Lacenaire, Soufflard, Mandrin, владельцев торговых заведений: Митлютин, Дюме, Смирдин, Ольхин, персонажей литературных произведений от Ловеласа и Гарпагона до Простакова и Молчалина. Особо следует отметить имена ученых - естествоиспытателей: Линней, Кювье, Сент-Илер, Галль, Лаватер, Ломброзо и др., на которых чаще всего ссылаются авторы ФО. Это объясняется тем, что сначала французские, а за ними и русские писатели, «увлеченные достижениями современного им естествознания..., старались придать своим наблюдениям научную точность, стремились объяснить социальные «особи» породившей их средой» [6,7]. Отсюда стремление представить описываемые социальные типы как некий класс или вид животных, птиц или насекомых, построить «строгую классификацию «типов», определить их по какой-либо одной черте, доказав «единство» их строения, установить господствующую способность, социальную или профессиональную основу их облика» [там же].

Во многих очерках встречаются названия животных, с которыми имеет дело главный герой очерка: собаки, кошки, лошади, канарейки, какие-нибудь крысы в коробке, которых таскает с собой ярославец-уличный музыкант, обезьяны в гусарском платье и тирольской шляпе, которых водят за собой шарманщики. Герои ФО часто сравнивается с тем или иным представителем фауны. Так, Бальзак сопоставляет своего нотариуса с насекомым: «Le notaire offre I’etrange phenomene des trois incarnations de I’insecte ; mais au rebours : il a commence par etre un brillant papillon, il finit par etre une larve enveloppee de son suaire... » (Balzac, Le notaire). В.И. Даль в своем ФО «Денщик» сравнивает своего героя сразу с пятью животными («одного недостаточно, потому что достоинства Якова слишком разнообразны»): с верблюдом, волком, хомяком, псом и бобром-строителем. Таким образом названия животных служат в ФО материалом для создания как образности, так и комического эффекта.

В отношении конкретных N следует отметить, что в русских ФО их удельный вес более значителен, чем во французских. В большинстве своем конкретные N семантически связаны с тематикой очерка, т.е. с профессией или социальным статусом главного героя. Например: кинжал, пуля, штык, эполеты, кресты, аул, шашка, пистолет, винтовка, оружие, сакля, чайник, котелок, шинель, бурка прямо указывают на реалии, окружающие офицера на Кавказе (ФО М.Ю. Лермонтова, Кавказец). Нетрудно догадаться о ремесле героя, прочитав перечень продуктов, содержащихся в его лавке: l’eau-de-vie, le tabac, le the, le cafe, le chocolat, la chandelle, I’huile, la bougie, le sel, le poivre, la muscade etc (Balzac, L'epicier). Конкретные N придают тексту точность и наглядность, характерные для натуралистических описаний. Поэтому тезис отечественных литературоведов о том, что русский ФО следует относить к натуралистическому течению [6,15], безусловно, заслуживает внимания. Среди конкретных N преобладают слова, относящиеся к портрету персонажей, интерьеру и пейзажу, на фоне которых они представляются, а также N, связанные с их профессиональной деятельностью. Употребление N соматического плана: tete, crane,

visage, figure, jambes, dos etc., голова, уши, плечи, руки и т.д. мотивировано желанием проследить по внешним признакам героев черты их характера, используя данные френологии, физиогномики, хирологии, патогмонические признаки и наблюдения за климатерическими переходами.

Описание ФО стилизуется под естественнонаучный трактат, поэтому в очерках частотны абстрактные N греко-латинского происхождения, которые входят в стилистическое противоречие с заурядностью изображаемой ситуации. Чем более «научны», многосложны, «латинизированы» употребляемые авторами термины, тем больше противоречие между стилем и содержанием: omnipotence, peregrination, materialisme, ossification, civilisation, etc.; амплификация, аттитюды, решпекты, элоквенция, позитура и т.д. Автор очерка «Публикации и вывески» И.Т. Кокорев пишет по этому поводу: «...публикация прикатила к нам вместе с первым кораблем, в одном и том же тюке, где заключались: цивилизация, аттестация, рекомендация, амбиция, градация, генерация, вариация, грация, репутация, нотация, экскузация, профанация, мистификация, традиция, эрудиция, композиция, кондиция, конкуренция, сентенция, протекция и многое множество всяких аций, анций, инций, енций... Публикация породила у нас, в известном слое общества, пове-денцию и надуванцию (ars naduvandi, по выражению одного остряка)...»

Другая часть абстрактных N прямо мотивирована предметом изложения и связана с описанием персонажей: caractere, temperament, habitudes, conduite, nature, actions; industrie, metier, profession, besogne, travail, boulot: type, genre, classe, espece, engence; характер, наружность, манера, качество, природа, свойство; рукоделие, ремесло, деятельность, работа, занятие, удел, тип, порода, категория, сословие, класс, род, должность, чин, звание и т.д. Среди этих N можно отметить колебание стилистического плана от нейтральных до разговорно окрашенных.

2.            Качественные прилагательные (А) составляют ядро этой части речи, тогда как относительные принадлежат и периферии. Качественные по составу обычно простые, первообразные (blanc, court, leger), среди относительных преобладают производные от основ существительных (m6tallique, ambre, italien) или глаголов (administratif, deductible) [4,118].

Как во французских, так и в русских ФО преобладают качественные А. Для удобства сопоставления воспользуемся классификацией А.Н. Шрамма, подразделяющего А на рациональные и эмпирийные. Эмпирийные А выражают признак, воспринимаемый органолептически, т.е. визуально, аудитивно, на ощупь, по запаху и на вкус (узкий, зеленый, звонкий, гладкий, благоухающий, соленый), рациональные А обозначают качества, для восприятия которых органолептики недостаточно (старый - молодой, лживый - честный и т.д.) Среди рациональных А особое место занимают А оценки (хороший - плохой и длинный ряд их синонимов). Если эмпирийные А придают тексту точность и наглядность, так же как и конкретные N, которые они чаще всего определяют, то рациональные А, особенно оценочные, позволяют проявиться авторскому отношению к излагаемому и придают тексту субъективный характер. Большой процент рациональных А свидетельствует о связи французских и русских ФО с предшествующей сентименталистской и романтической литературой, а также с нравоописательными очерками, предшествующими появлению ФО. Удельный вес эмпирийных А (как и конкретных N) во французских и русских «физиологиях» подвержен большим колебаниям в разных произведениях, однако достаточно четко прослеживается тенденция более частотного их употребления в русских ФО по сравнению с французскими. Эмпирийные А в русских ФО не только более употребительны, но и более разнообразны - помимо визуальных они выражают аудитивные, тактильные и одоральные признаки: прокислый и прогорклый чад: зеленый и жесткий крыжовник, не крупней гороха; переплетчик, проквашенный насквозь затхлым клейстером; смердячие плошки (В.И. Даль. Денщик), неприятный и резкий запах, смрадная резкость винного духа, пронзительный нечеловеческий дикий крик, тоненький голосок (А.Н. Некрасов. Петербургские углы), пискливые звуки, немка с лоснящимся красным лицом и необыкновенно вострым носом, жиденький тюфяк, тощий ковер (Д.В. Григорович. Петербургские шарманщики), кислые сливки, пересоленый суп, зловонный дым, раздирательные звуки (И.Т. Кокорев. Кухарка). В русских ФО более широко представлена и цветовая политра, ср.: noir, Ыапс, pale, sombre (предпочитаемые А цвета у романтиков); темно-зеленый, светло-зеленый, зелено-грязный, серый, грязно-серый, белый, черный, синий, пунцовый, багровый, красный, докрасна нарумяненный и многие ДР-

Эмпирийные А в сочетании с конкретными N придают описанию детальность и наглядность. Авторские комментарии и субъективные оценки подкрепляются конкретными иллюстрациями, рассказ сопровождается показом. Например: «...щеголевато одетого городового, на руке которого шевроны свидетельствовали о столь же ревностной службе его Марсу, сколько багровое лицо, как бы наполненное зрелою брусникой, удостоверяло в добросовестности его поклонения Вакху» (А.П. Башуцкий. Гробовой мастер). «Багровое лицо» персонажа указывает на его пристрастие к выпивке, так же как и «красный нос» лермонтовского кавказского офицера и некрасовского обитателя «углов». Извозчик, «одетый в вечно синем армяке» (П. Вистенгоф), Денщик в темно-зеленом казакине, сшитом из старого мундира (В.И. Даль), старуха с желтым лицом (Н.А. Некрасов) - все это не только придает конкретность описанию, но и указывает на социальный статус героя, его пристрастия, возраст и т.п. Во французских ФО этот прием замены рассказа показом просматривается не так четко. Он был детально разработан «дедушкой» французского натурализма Г. Флобером [9,174] в его романе «Мадам Бовари», вышедшем в 1857 г., т.е. спустя 15 лет после появления ФО.

Число относительных А в русских и французских ФО устойчиво выше, чем в предшествующих жанрах, что объясняется притоком в литературу научной и профессиональной терминологии. От стиля научного изложения ФО отличает гетерогенность относительных А: это и общественно-политические и естественнонаучные термины (politique, social, economique etc.; naturel, physiologique, phrenologique etc.; официальный, гражданский, купеческий; философский, физико-моральный и т.п.), прилагательные, образованные от имен собственных (saint-simonien, rablaisien, napoleonien; лаватеров, галлев, ап-раксинский, березинский и т.п.), слова, обозначающие материал, из которого изготовлен тот или иной предмет (ситцевое платье, шелковая косынка, полумериносовое платье, драдедамовый платок, шерстяные вязаные перчатки и т.п.). Последний тип прилагательных в русских ФО представлен намного шире, чем во французских, во-первых, из-за большей конкретности русских очерков, во-вторых, из-за особенностей французской морфологии, предпочитающей таким прилагательным конструкцию с предлогом de: шерстяной - de laine, бронзовый -d’airain ит.д В отличие от стиля научного изложения в ФО относитель-

ные А часто употребляются в переносном значении (le dos elastique; гуттаперчевый мальчик). Относительные А «ученого» происхождения используются для создания комического эффекта: галантерейное обхождение (вместо «галантное»), а также для пародирования, например, языка рекламы: «русская привилегированная экзаменованная повивальная бабка Катерина Брагадини» (Н.А. Некрасов. Петербургские углы).

3.            Глагол имеет как часть речи наибольшее число категорий, рассмотрение которых в рамках одной статьи невозможно. Ограничимся анализом категории времени. Основным временным планом французских и русских ФО является так называемое вневременное настоящее, что вполне объясняется стилизацией очерков под «научный трактат», где обычно используется настоящее время - present absolu или omnitemporel, panchronique, gnomique [4,206]. Однако, в отличие от стиля научного изложения, в ФО описание перебивается другими композиционно-речевыми формами, например повествованием («рассказ в рассказе»), это влечет за собой введение других времен, например перфекта.

В то же время и описания ФО, выдержанные в плане настоящего времени, могут включать в себя отрывки, содержащие другой временной план. Например: «Notre homme est de toutes fetes. On vous defie de donner un bal, fut-ce au cinquieme 6tage, sans qu’il en soit informe. Comptez sur lui. II profitera seulement de ce qu’on ne Га pas invite pour agir sans fagon ; il se presentera en veste, en casquette et sans gants : c’est lui qui saluera les danseuses, et qui leur offrira le premier la main... » (Bernard, L’homme a tout faire). « Еще на десяток годов станет Григория, может статься и на полтора; там - либо пойдет он и сам и сядет на печь, сбыв дела, либо займется в деревне торговлей, коли деньги тут не пропадут в закладах. Придет домой. привезет сотни три-четыре - вырубит под избой продольное окно...подопрет...развесит...поставит ... (В.И. Даль. Денщик). В приведенных примерах будущее время является стилистическим синонимом вневременного настоящего, поскольку выражает итеративные действия, производимые обычно героями очерков. При этом будущее время имеет оттенок долженствования, его синонимом, по мнению В.Г. Гака, является конструкцией devait (должен) + инфинитив [4,208]. В ФО глаголы, выражающие действие главных героев, часто следуют серией однородных членов: « ...qui punit enfin, qui pend, rompt, brule, ecartele, ecorche vif, qui torture et tue apres... » ( Pyat, Le bourreau). «....Подгорное гребет, жилится, рвется, из шкуры лезет, летит взапуски, гребет сильно коротким веслом своим, или же правит и расчищает себе дорогу...и ярыгу вытаскивает и рыбу чекушит» (В.И. Даль. Уральский казак). В последнем примере трудно определить значение настоящего времени: или это вневременное настоящее, выражающие постоянные действия казака на рыбалке или так называемое историческое настоящее, придающее живость описанию. Во всяком случае мнение некоторых литературоведов о статичности ФО представляется излишне категоричным (А.Г. Цейтлин, Б.О. Костельянц). Статичность присутствует в отдельных фрагментах очерка - в описаниях с глаголами состояния, указывающих на постоянные признаки героев, но эти описания чередуются с авторскими рассуждениями, жанровыми оценками, микрорассказами, которые вносят временной калейдоскоп в изложение, создавая эффект полифонии, который М.М. Бахтин отмечает в жанре романа.

X. Вайнрих относит глагольные времена к лингвистическим признакам, позволяющим подразделять тесты (дискурсы) на 2 противоположные группы в зависимости от степени авторского вмешательства в изложение – на комментарии и рассказ. Тексты, где автор обнаруживает свое присутствие (где проявляется субъективность), относятся к комментариям, тексты, где авторское присутствие минимально (так называемое объективное изложение), относятся к рассказу. В соответствии с различием «комментарий/ рассказ» можно наметить типологию текстов: к комментариям относятся передовая статья, политический дискурс и т.д., к рассказу - сказка, отчет, легенда и т.п. [12,96]. По мнению X. Вайнриха, present, passe compose ё futur (вместе с другими факторами лингвистического и экстралингвистического порядка) употребляются в текстах типа «комментарий», a passe simple, imparfait, plusqueparfait, conditionnel ё passe interieur характеризуют «рассказ» [13,33-53]. Учитывая преимущественное употребление в ФО настоящего времени (а также futur ё passe сотроэё), этот жанр следует относить к комментариям.

4.            Наиболее частотными наречиями (Adv), употребляемыми в ФО, являются обстоятельственные Adv, выражающие длительность и повторяемость действия (toujours, souvent, ordinairement, habituellement, constamment, incessement, parfois, rarement; всегда, часто, обыкновенно, иногда, редко, большей частью). Эти Adv подчеркивают регулярность действий, выполняемых героями очерков. С другой стороны, Adv, выражающие резкую смену событий (tout a coup, soudain, subitement и т.п.; вдруг, неожиданно, внезапно) относительно редки. В ФО широко употребительны связующие наречия типа cependant, d’ailleurs, toutefois, neanmoins, pourtant, au contraire, du reste, en tout cas; однако, впрочем, во всяком случае и т.п., обозначающие противопоставление. Качественные наречия образа действия на -ment: ostensiblement, materiellement, convulsivement, symboliquement, physiologiquement; на -ски: аллегорически, фантастически, фостонически, которые наряду с абстрактными N и относительными А входят в состав «ученых слов», способствуют стилизации ФО под естественнонаучный трактат. В ФО просматривается следующая тенденция: наречия, характеризующие главного героя ФО - положительного плана, остальных героев - отрицательного: «...как внимательно рассматривает она доброту припасов, как заботливо считает по пальцам сразу...» (И.Т. Кокорев. Кухарка).

Характеризуя действие своего героя-жандарма, Ур-лиак употребляет следующие наречия: se рготёпе paisiblement, remet cordialement sur la route, demande le passeport humblement. ecarte doucement la foule, в результате жандарм выступает носителем качеств: доброта, сердечность, скромность, вряд ли присущих представителям этой профессии, что позволяет предположить ироническое отношение автора к своему герою. В других случаях ирония выражается в явной форме: «Le gendarme sourit et trinioue bravement avec eux» - комический эффект образуется от несоответствия семантики глагола и наречия.

5.            Тексты типа «комментарий» строятся вокруг формулы «я - здесь - сейчас», а тексты типа «рассказ» вокруг «он - там - тогда». Первые тексты отличаются «прозрачностью», вторые «непрозрачностью» (opacite). Прозрачными являются тексты научного изложения, максимы, романы классической эпохи. Тексты полемического плана, тексты, где фигурирует авторское «я», мешают читателю, собеседнику, адресату (allocutaire) «присвоить» дискурс (ср. Benveniste, 1966, р. 254).

Композиционно ФО построены таким образом, что слово, обозначающее главного героя, стоит в начале первого абзаца, затем оно подхватывается личным местоимением /7(=он): Le notaire.Кавказец. Он. Он ...Он... Этот анафорический повтор местоимения вместе с притяжательными прилагательными son, sa, ses и немногочисленными синонимами типа «наш герой», «этот человек» обеспечивают тесную связь элементов текста, т.е. выполняют когезивную функцию. Это сближает ФО со стилем научного изложения и романами классического периода. Однако в текстах ФО содержится большое число дейктических элементов, относящихся к формуле «я - здесь - сейчас»: местоимения и притяжательные А первого и второго лица, наречия места и времени (актуализаторы), не считая других неморфологических особенностей субъективного текста (вопросительных, восклицательных конструкций, модальных глаголов, метафор, сравнений и т.д ), не позволяющих собеседнику «присвоить» дискурс [12,72, 101-103].

Сопоставление морфологических параметров ФО с предшествующей и последующей литературой показывает, что специфика этого жанра заключается в комбинаторике языковостилистических особенностей. Те или иные показатели могут отмечаться и совпадать с другими жанрами, но совокупность всех этих показателей является спецификой жанра ФО. Так частотность абстрактных N сближает ФО с классицистическими произведениями, для которых характерна обобщенность, относительные А отмечаются и в стиле научного изложения с его точностью и объективностью, рациональные А оценочного плана являются характерными как для ФО, так и сентемента-листских и романтических текстов с их субъективностью и эмоциональностью. Частотность антропонимов и топонимов объединяет ФО с газетным жанром. Некоторые произведения близки к ФО по многим показателям, например, некоторые КРФ романа О. Бальзака «Отец Горио» и «Мертвых душ» Н.В. Гоголя, но есть ряд особенностей, отсутствующих в указанных произведениях, но присутствующих во всех ФО (например, высокий удельный вес штампов и клише).

Сравнение знаменательных и служебных частей речи во французских и русских ФО показывает большое сходство их морфологической структуры, несмотря на специфику грамматического строя русского и французского языков. Основные стилистические функции, выполняемые теми или иными частями речи в тексте очерков, также совпадают. Таким образом, тождество формальных показателей определяет и аналогию стилистической специфики русских и французских ФО. Сходство в морфологическом плане позволяет предположить наличие аналогий и на других языковых уровнях (синтаксическом, лексическом и т.д.). На фоне выявленных аналогий более четко просматриваются и различия: например, большее проявление натуралистических тенденций в русских ФО, как и в других прозаических жанрах русской литературы 40-х гг. XIX в.

Все изложенное лишний раз показывает, что построение общей теории дискурсов или классификации речевых жанров, на необходимость которых указывают многие лингвисты (Ц. Тодоров, М.М. Бахтин и др.), вполне возможно.