ИССЛЕДОВАНИЯ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ В АКАДЕМИЧЕСКОЙ СРЕДЕ АНГЛОЯЗЫЧНОГО МИРА: МАРГИНАЛЬНАЯ ДИСЦИПЛИНА ИЛИ ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ СПЕЦНАЗ?

Автор – Красиков Владимир Иванович д-р филос. наук, профессор

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта к Образ современной русской философии на Западе» Ns 06-03-02011а

Чинные компании взрослых людей, ведущих между собой обстоятельно-степенные, утонченно-глубокомысленные беседы о своих вечных проблемах или же развлекающиеся филигранной вязью светско-салонных разговоров, зачастую приходят в смущение и недоумение от непрошенных вторжений угловато-резких подростков, вспыльчивых юношей с лихорадочно блестящими глазами и бессвязно-радикальными эскападами. Одна часть взрослых негодует, стремятся проучить и приручить «молодых негодяев», другая, более толерантная часть, снисходительно терпит, стремясь обтесать и цивилизовать, превратить в «таких же нормальных, как и мы». Нечто похожее мы можем наблюдать и в отношении русской философии в академической среде англоязычного (и, думаю, не только) мира.

Итак, мы намерены здесь обсудить вопросы о том, какие структуры, где и с какими целями созданные, кто персонифицировано и каким образом формируют базовые представления о русской философии в англоязычном мире Материалы, послужившие эмпирическими источниками для умозаключений и сопоставлений, взяты в основном из Интернета. Соответственно, указаны электронные адреса, по которым любой читатель может самолично с ними ознакомиться и сделать самостоятельные выводы, как того требует практика «научного факта».

Структуры, которые генерировали и генерируют базовые представления как о русской философии, так и о русской культуре в целом, сформированы великим идеологическо-цивилизационным противостоянием XX в., которое началось в 1917 г., притухло на десятилетие в конце XX в. и, похоже, раздувается опять, причем не только на российском пепелище.

Периодические волны эмиграции из России с их многочисленными организациями культурно-просветительского, религиозного характера и западная славистика, поставлявшая кадры, идеологически обслужившие холодную войну - институциональная основа русистики, россиеведения. Нас ненавидели, не понимали и боялись и в этом эмоциональном спектре мы традиционно и выглядели на Западе. Имидж русской философии и русской культуры задается именно институтами и дискурсами западной славистики (доля эмигрантов в которой традиционно высока), миновать этот институциональный дискурс невозможно [1].

Конечно, речь не идет о прямом влиянии на обывателя, все же это академическая, эзотерическая среда. Идеологические образы, как всегда и как везде, формируют средства масс-медиа на основе текущей динамики противостояния или же соревнования. Влияние в другом, и оно фундаментально - как авторитетное мнение «экспертного сообщества по России». Оно значимо, прежде всего, для интеллектуалов, деловых людей и политиков, поддерживающих и формирующих мировоззренческие стратегии национального мышления. Обыватель может быть обработан средствами массовой информации, иметь свой опыт общения с русскими, однако в конечном счете он верит национальным авторитетам, те же в свою очередь, воспитанные в атмосфере доверия науке, удовлетворяются компетенцией и выводами соответствующего экспертного сообщества. Тем более, если выводы имеют тенденцию совпадать (обслуживать) их собственные предрассудки, интуиции и целеполагания.

Могут спросить: но при чем же здесь славистика? Разве на Западе среди профессиональных философов нет специалистов по русской философии, как есть они по другим неевропейским региональным философиям: китайской, индийской, арабской, персидской, африканской, афроамериканской и т.п.?

Не ручаюсь за Европу, поскольку имел дело лишь с англоязычными материалами, однако многочисленные богатые американские университеты, задающие тон в мировых исследованиях, в отношении изучения культурных особенностей других стран приняли базовую языковую модель: кафедры (департаменты, специализированные институты) иностранных языков были задуманы как «двойники» национальных государств Соответственно, в их составе находится все остальное гуманитарное содержание: и литература, и искусство, и история, в том числе и философия.

Русскую литературу, музыку, искусство в Америке, Англии, да и на Западе в целом, знают достаточно хорошо, а вот русская философия практически неизвестна Профессор Филадельфийского университета искусств Михаил Сергеев пишет, что специализация по русской философии - крайняя редкость и не представляет практической ценности, ибо устроиться затем с такой специальностью крайне сложно. У славистов же интерес к русской мысли служит оригинальным дополнением к основной специализации. Вместе с тем) трудно ожидать от них углубленного понимания и преподавания именно русской философии [2].

Но почему неизвестна русская философия на Западе? Причины, насколько я могу судить, следующие.

—> Юность русской философии: первые ее фигуранты, более или менее сопоставимые по масштабности мышления с западными философами, появляются не ранее XIX в. [3].

—> Подростковая амбициозность [4] сочетаема с сильной внушаемостью, податливостью иноземным духовным влияниям.

—> Наконец, третья, самая «извинительная» причина: действительно своеобразные ментальные особенности россиян - особая рациональность, не свойственная ни западному, ни восточному (Индокитай) мышлению [5].

Потому западные историки философии не видят собственно предмета изучения по критериям профессионализма: развитые, оригинальные, нерелигиозные, логико-гносеологические, онтологические построения. Русская философия, как и, к примеру, бразильская либо африканская, незрела, не дала еще своих плодов. Соответственно, она не может быть выделена в самостоятельный подраздел мировой философии. Она либо еще слишком «этнографична», когда кичится своей неповторимостью - тогда развлекайте туристов, либо слишком вторична и подражательна. Потому и место русской философии, если она кому и интересна (но вне профессионального историко-философского интереса), - на страноведческих языковых университетских кафедрах. Есть, правда, единицы среди философов, испытывающих искренний интерес к России и русской философии (J. Scanlan, F.C. Copiston, A. Waliski - из старшего поколения), но они в отношении этого интереса маргиналы среди своего сообщества, которое воспринимает это скорее как чудачество, хобби. Так же, как и те несомненно более продвинутые слависты, которые помимо языка и литературы увлечены еще и русской философией, что свидетельствует об их глубокой симпатии и эмпатии в свой предмет.

Обе указанные выше группы - русофилы, составляющие все же меньшинство по отношению к русофобскому большинству как среди славистов, так и среди идеологически ангажированного истэблишмента [6] Потому благожелательно-нейтрально настроенные исследователи истории русской философии маргинальны, а предвзятая позиция и есть выражение функции «идеологического спецназа». Однако обратимся все же к конкретике, облечем наши абстрактные рассуждения в зримые Интернет-свидетельства.

Помимо кафедр славистики, имеющихся в большинстве американских и западноевропейских университетов, а также отдельных крупных колледжей, существуют 14 англоязычных центров русских и восточноевропейских исследований. Это различного рода институты, более крупные подразделения, нежели кафедры, с соответствующей внутренней сложной структурой, большим штатом сотрудников, особым финансированием и комплексным подходом к изучаемому. Из них 11 американских [7], 2 английских [8] и один японский [9].

Так вот подобная мощь (деньги и кадры) служит бастионом современной консервативной славистики. Подобное представление сформировалось на основе двух свидетельств: мнений двух американских профессоров славянского происхождения [10] и просмотра в Интернете программы курса лекций «Российские и Евразийские исследования» в Принстонском университете [11].

Было уже упомянуто, что своеобразие западной славистики в ее генетическом родстве с эмиграцией XX века и ныне действующая генерация сложились во многом на базе последней волны эмиграции 70-80 гг. - может быть наиболее радикальной и воинственной из прежних, т.к. формировалась она при агонии советского режима и последнего, наиболее чреватого войной, обострения холодной войны (конец 70-х, начало 80-х гг). Соответственно, отмечается своего рода «парадокс близнецов»: антисоветчики 70-80 гг. - это советское мышление, вывернутое наизнанку. Это люди с ригидными, черно-белыми установками - склонные к упрощениям, четким однозначным размежеваниям, очень самоуверенные в этой своей упрощающе-определительной деятельности. Для них все ясно, просто, однозначно и они «Россию знают». Основа их идеологии понимания «русскости» (Russianness) - византийство и тоталитаризм, коренящиеся в истории и психологии России. «В научной литературе, - отмечает

А.           Балицкий, один из крупнейших западных авторитетов по русской философии, - особенно в работах, стремящихся формулировать политические выводы, концепция «русской идеи»-в смысле синдрома уникальных и неизменных признаков русской культуры - монополизирована русофобами, пытающимися доказать, что коммунистический тоталитаризм был на самом деле высшим проявлением «русскости» и что в числе прямых предшественников ленинизма находились русские славянофилы (курсив мойгВ.К.)» [12].

7 лет назад в дискуссии «Логоса» по западной славистике и ее роли в трансформации (употребляли даже более выразительное слово: «фальсификации») имиджа русской философии и культуры, ее участники говорили о чуть ли не ее вырождении - в связи с иссяканием финансовых потоков после «установления дружбы» с Россией, о чуть ли не выжившей из ума старушке, тихо и консервативно доживающей свой академический век в эпоху постмодернизма, междисциплинарности и кросскуль-турных вызовов. Минуло всего лишь семь лет и вот, знакомясь с тематикой лекций, именами задействованных славистов, их представительскими данными в программе «Российских и Евразийских исследований» Принстонского университета, видишь, что слухи о смерти преувеличены, пациент бодр, деятелен (вновь забурлили финансовые потоки?) и узнаваемо наступательно-агрессивен. Здесь мы видим седовласых бойцов холодной войны, типа Ричарда Пайпса (Richard Pipes) с характерной лекцией «Российский роман с автократией: 500 лет антилибераль-ной политики» («Russias Abiding Love Affair with Autocracy : 500 Years of Anti-Liberal Politics») или Вильяма Фуллера (William C. Fuller) с лекцией «Глупость или измена? Россия в войне» («Stupidity or Treason? Russia at War») [13]. Есть и молодая поросль. Остается неизменным одно: неизвестно откуда берущаяся (сохраняющаяся?) ненависть непонимания, выдаваемые за объективизм и понимание. Впрочем, за то их и держат, за то их кормят и привечают. Чего стоят лишь названия некоторых курсов: «Московиты ищут девушек, желающих иметь нормальные (брачные) отношения: любовь, время и ценности в Путинской России» некой А. Лемон (Alaina Lemon «Moscovite seeks girl wanting normal relations: Love, Time, and Value in Putins Russia») или «Картофельная онтология: бытовые практики и политики выживания в постсоциалистической России» Н. Рис (Nancy Ries «Potato Ontology: Household Practices and the Politics of Survival in Postsocialist Russia»).

С идеологическим спецназом все понятно. Обратимся теперь к другой группе исследователей, стремящихся действительно непредвзято вникнуть в изучаемое, с симпатией относящихся к нашей стране, отечественной философии.

В этой группе выделяются, в свою очередь, две подгруппы: собственно философов, как правило, это люди старшего поколения, и слависты, интересующиеся русской философией параллельно своим основным темам. Мы уже приводили грустную констатацию профессора М. Сергеева о крайней редкости специализации по русской философии. Вероятно, этим и объясняется практическое исчезновение западных историков «как класса» - нет необходимо минимальной «критической массы» аспирантов (postgraduates), лучшие из которых могли бы продолжить традицию. А традиция существовала в лице мэтров, авторов фундаментальных изданий по истории русской философии. Это как собственно профессионалы в области истории русской философии, наиболее выдающиеся из которых Сканлан Дж. (Scanlan J.) [14], Балицкий A. (Waliski А.) [15], Клайн Дж. (Kline L.G.) [16], Мари-Барбара Целдин (Mary-Barbara Zeldin) [17], Коплстон Ф. (Copleston F.C.) [18].

Это мэтры, славное старшее поколение уже сошло с активной сцены: кто-то покинул сей бренный мир, кто-то доживает свой век среди почтительной, благодарной публики в статусе заслуженных профессоров (Professor Emeritus)[19],

Слависты, активно занимающиеся еще и разработкой историко-философских тем, принадлежат сейчас к среднему поколению. Наиболее заметные из них следующие. Ричард Берд (Bird R.) - специалист по русской модернистской литературе и мысли, переводчик Вяч. Иванова, С. Булгакова, П Флоренского, Г. Лопатина. Автор монографии о А.Ф. Лосеве [20].

Кэрол Эмерсон (Caryl Emerson) - в Принстонском университете читает спецкурс по русской духовной философии, автор книг о Бахтине (The First Hundred Years of Mikhail Bakhtin - Princeton University Press, 1997) и «Русские религиозные философы как литературные критики» (Russian spiritual philosophers as literary critics: an appreciation) [21].

Джудит Дойч Корнблат (Judith Deutch Kornblat)-BefleT регулярные курсы no русской религиозной философии в университете Висконсин, автор книги «Русская религиозная мысль» (Russian Religious Thought, со-edited volume of essays on major Russian religious thinkers, with Richard F. Gustafson. Madison: University of Wisconsin Press, 1996.

266 pp) [22].

Наконец, соавтор Корнблат - Ричард Ф. Густафсон (Richard F. Gustafson), специалист по Толстому, Флоренскому, кружку Станкевича [23].

Примечательно, что упомянутые выше группы специалистов, занимающихся осмыслением русской философии, несмотря на поколенные различия, разделяют некие общие черты и мировоззренческие позиции. Они отмечены настроениями благожелательности, уважения и даже восхищения русской духовной самобытностью [24]. На Западе, как отмечает тот же А. Балицкий, обычно всегда присутствуют разные виды «любительского, более или менее поверхностного, русофильства»[25].

Русофильство облегчает им принятие основных объяснительных схем, разработанных в эмиграции (20-40 гг. XX в.) историками русской религиозной философии (В. Зеньковский, Н. Лосский, Н. Бердяев), однако остающийся, «социально-априорный» западный индивидуалистско-либеральный настрой, порождает устремления «профессоров» (как у братьев Стругацких в романе «Трудно быть богом»). Так, с другой стороны, они по умолчанию принимают объяснения истоков русского ментального своеобразия, зафиксированного русской философией:

• политическая и социально-экономическая злосчастная, полная насилия, создала и законсервировала

доминирование органицистских, холистских, коллективистских начал, собственно и сохранивших Россию в череде лихолетий;

• русская душа (совокупность психологических особенностей национального характера, основных объяснительных схем и мотивационных схем) по варварски молода - в сравнении с душевно более старыми, взрослыми (рациональными) европейскими нациями.

Из этого следует преобладание аффектов, чувств, подростковая озабоченность метафизикой, ведущие позиции в русской философии этики, экзистенциальных проблем и политических вопросов. Принятие подобных постулатов обеспечивает благожелательное понимание русской специфики.

С другой же стороны, даже русофильски настроенные исследователи не могут быть иными, нежели их собственная культура. Они подходят к нам все же со своим аршином, меряют от себя - вероятно, это свойственно многим, в том числе и нам. Логика здесь, конечно, есть; раз мы, на Западе, имеем более длительную историю и соответствующий опыт, живем спокойнее и богаче их, раз наша философия более технично развита и представлена в более богатой палитре - то и вам предстоит к этому придти. Так поможем им преодолеть иллюзии и развить «прогрессивные тенденции» - спрямим им путь, убережем от излишних бедствий и страданий. Потому как в работах мэтров, так и в трудах современного поколения явственно наблюдаемы две установки.

Терпеливое и вежливое растолковывание иллюзорности некоторых национально-культурных и религиозных «фишек» в русской философии, типа «русской идеи», «соборности», «Софии», «богочеловечества», «цельного познания» и «цельного человека» - в отличие от несчастного, рационально-закомплексованного западного сознания. Это, полагают они, скорее «романтический протест против модернизации» (Скэнлан), мифологема (Балицкий), когда уязвленные националистические чувства затмевают разум.

—» Поощрение, комплименты в отношении тех тенденций в развитии русской философии, которые вполне понятны, приветствуемы ими, релевантны обстановке в западной философии. Это в основном университетская философия в России (А. Козлов, Л. Лопатин, В Лесевич и др.), либеральный философы права (П. Новгородцев,

В.            Кистяковский и др.). Лейтмотив; вот смотрите - ведь можете же! Они полагают, что секуляризация и деидеологизация русской философии - нерешенные еще задачи. Может быть, они и правы.

Итак, образ русской философии в западной русистике туманен - по причине поддерживаемого (в том числе и нами самими) мифа о «загадочности русской души» и противоречив; здесь совмещаются в одном фокусе как негативистские [26], так и «профессорские» проекции западной славистики и части философов. Что можно сделать для изменения сложившегося имиджа? Надо воздействовать на сами причины его складывания. Добровольная изоляция и конфронтация с Западом вытолкнула из России массы обиженных и ненавидящих тот режим и народ, его поддержавший. Значит нужно постоянное «десантирование» на Запад современных наших интеллектуалов, в том числе и философов, владеющих английским, т.е. почаще государству финансировать их поездки в форматах академических обменов не только славистами, но и между кафедрами философии [27], как и участие в международных философских мероприятиях -и не только московских «сановных» философов. Тоже в отношении финансирования столь дорогостоящего дела как переводы современных русских философов на английский. Здесь не обойтись именно без целевой государственной программы, которая могла бы быть разработана, к примеру, РГНФ, институтом РАН и РФФИ. Полагаю, что в течение 10-20 лет можно было бы ожидать существенного улучшения дел.

Примечания

1.            Западная славистика на рубеже тысячелетий. Беседа с Драганом

Куюнджичем и Александром Ивановым //Логос. -2000. - Ns 4. Драган Куюнджич - профессор Калифорнийского университета, заведующий кафедрой славистики и сравнительного литературоведения. http://www.ruthenia.rU/logos/number/2000_4/_ftn1#_ftn1

2.            Сергеев М. Заметки к дискуссии о западной славистике и русской

философии // Логос. - 2001. - Ns 4. - http://www.ruthenia.ru/iogos/ number/2001_4/_ftnref1#_ftnref1

3.            Причины того общеизвестны: длительная вынужденная и добровольная изоляция России, позднее становление институциональной системы образования (светских университетов), социально-экономическая отсталость и деспотизм

4.            Которая напоминает самоуверенную воинственность племен, нахо-

дящихся на низких ступенях технологического развития, бесстрашно (и дремуче наивно) выступающих против «белых дьяволов», имеющих пушки пароходы. Более того, требующих еще от «варваров», как китайцы в XIX в. - дани императору Поднебесной. Это просто отсутствие всякого желания понять и осознать наличную пропасть. Впрочем, то же было и с другой стороны.

5.            Несоизмеримость лишь тогда становится соизмеримостью, когда у

серьезно отличных друг от друга культур возникает сильное, обязательно обоюдное, влечение. Нас же влечет к Западу, но обратного движения ну никак не видно в последние два века. В то же время Запад буквально бредит Индией, Китаем, Египтом - столь же несоизмеримыми с ним культурами. Может быть потому, что они - не соседи ему? От Герцена до Бердяева и Зиновьева, многие отечественные мыслители высказывают обиду на неразделенную страсть.

6.            Историки, культурологи, философы, подвизавшиеся на ниве проти-

востояния «Россия - Запад». Среда славистов имеет слишком тесные, генетические связи с российской, шире славянской, эмиграцией.

7.            Center for Russian and East European Studies, Stanford University http:/

/www.stanford.edu/dept/CREES/Columbia University Harriman Institute http://www.columbia.edu/cu/sipa/REGIONAlJHI Eurasia Research Center Homepage http://eurasianews.com/erc/homepage.him Harvard University Davis Center for Russian Studies httoJ/www. fas.harvard. edu/~daviscrs/ Havighurst Center for Russian and Post-Soviet Studies at Miami University of Ohio http //casnovi.cas.muohio.edu/havighurstcenter/ Indiana University. Russian and East European Institute

http://www.indiana.edu/~reeiweb Indiana University Central Eurasian Studies httpJ/www.indiana edu/~ceus/main.htm REES Web: Russian and Eastern European Studies from the University of Pittsburgh http:// www.ucis.pitt.edu/reesweb/ REENIC: Russian and East European Information Center at the University of Texas at Austin http://reenic.utexas.edu/reenic.html University of Illinois at Urbana-Champaign, Russian, Eastern Europe and Eurasia Center http://www.reec.uiuc.edu/ University of Michigan, Center for Russian and East European Studies http://www.umich.edu/~iinet/crees/ University of Washington, Seattle, Russian, East European and Central Asian Studies http://depts.washington.edu/ reecas/

8.            University of Glasgow, Institute of Central and East European Studies

(ICEES) http://www.gla.ac.uk/icees/ Centre for the Study of South Eastern Europe (University of Wales, UK) httoJ/www. swan, ac. uk/cssee/ cssee.htm

9.            Hokkaido University, Slavic Research Center [in English] http://src-home. Slav, hokudai. ac.jp/index-e. html

10.          Западная славистика на рубеже тысячелетий. Беседа с Драганом Куюнджичем и Александром Ивановым //Логос. -2000. - Ns 4.

http://www. ruthenia. w/logos/number/2000_4/_ftn 1#_ftn 1 Сергеев M. Заметки к дискуссии о западной славистике и русской философии //Логос. - 2001. - Ns 4. - http://www.ruthenia.ru/logos/number/ 2001_4/_ftnref1#_ftnref1

11.          http://www.princeton.edu/~restudy/

12 .Валицкий А. По поводу «русской идеи» в русской философии //Вопросы философии. - 1994. - № 1. - С.71. В качестве показательного примера он ссылается на книгу Besancon Alain. The rise of the Gulag. Intellectual Origins of Leninism. New York, 1981.

13.          Он автор таких книг, как «Военно-гражданский конфликт в России 1881-1914» (1985), «Стратегия и сила в России 1600-1914» (1992),

«Во враждебном окружении: фантазии государственной измены и конец имперской России»(2006). (William С. Fuller is the а и thor of Civil-Military Conflict in Russia, 1881-1914 (1985) and Strategy and Power in Russia, 1600-1914 (1992). His new book is Foes Within: Fantasies of Treason and the End of Imperial Russia (2006)).

14.          Семь монографий и трехтомная хрестоматия по русской философии

в кооперации с Клайном и Целдин.

15.          Две монографии.