КОНЦЕПТ «СВОЙ - ЧУЖОЙ» в ПАРЕМИОЛОГИИ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Автор Степаненко Ольга Александровна, канд.филол.наук, доцент

В последнее время проблема «мы» и «они», т.е. исторически сложившийся комплекс «свои - чужие», выходит на передней план. Это далеко не случайно. Авторы многих исследований в области философии, психологии и социологии рассматривают в качестве ключевой проблемы образ Другого. Ученые видят свою цель «в изучении конкретного содержания оппозиции «свой-чужой» в различные исторические эпохи» [3, с. 119]. Одна из причин повышенного внимания к данному комплексу заключается в усилении расовой, религиозной и этнической ненависти. Резкое противостояние «своих» и «чужих», все более очевидно делящее современное общество на разные группы, становится, по словам ученых [1], едва ли не главным явлением в мире. Актуальность предмета исследования в новом историческом контексте становится еще более значимой: наряду с наметившимися в конце XX и начале XXI века интеграционными процессами углубляется автономизация народов и культур и их культурная дифференциация. Стремление каждого народа (этноса) защитить собственную идентичность вполне оправдана, если этот этнос не прибегает к крайнему национализму.

Не менее важной причиной, которая побуждает глубже взглянуть на обозначенную проблему, является то, что для более адекватного понимания любого исторического источника важно обратить внимание на импульсы, воздействовавшие на автора данного источника. Поняв позиции автора относительно проблемы «мы» и «они», можно значительно легче изучать культуру и образ мышления определенного этноса [3]. Действительно, образ Другого, «чужого» становится одной из важнейших характеристик человеческого самосознания. Едва ли найдутся скептики относительно того, что оппозиция «свой - чужой» имеет фундаментальное значение для раскрытия специфики любой культуры, ее самосознания. Познавая чужую культуру, тот или иной этнос познает себя. Выражая свое отношение к различным явлениям культуры другого этноса, он осознает свои собственные ценности, исходя из своей картины мира. Таким образом, отношение к другим даже больше говорит о своей культуре.

Исходя из триады «язык-сознание-культура», выступающей теоретическим фоном для лингвистических исследований, следует отметить, что оппозиция «свой - чужой» является базовым и дискуссионным концептом не только для отмеченных выше научных дисциплин, но и для филологии, культурологии и этнологии. О важной роли данного концепта в межкультурной коммуникации идет речь в ряде работ, например, в кандидатской диссертации Петровой М.Л. [5]. В нашем исследовании концептуальный подход комбинируется с этнолингвистикой, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета. В последнее время в научных исследованиях все большее значение получает изучение концеп-тосферы, языковой картины мира, языкового сознания. Отмечается не только антропоцентричность, но и этно-центричность языкового сознания. Об этнически обусловленном сознании человека пишут такие ученые, как Леонтьев А.А., Караулов Ю.С., Телия В.Н., Красных В.В. и многие другие. Подход к соотношению языка и сознания представляется нам более чем оправданным, т.к. вполне разделяем мнение тех ученых, для которых мировоззрение нации - это «созерцание, чувствование, осмысление и оценка мира» [4, с.131]. Данная трактовка мировоззрения нации (или этноса) связана с культурно-философским подходом к языку, который, в отличие от узкого или инструментального подхода, задается вопросом, что же такое человеческий язык помимо его всем известных, основных ипостасей, связанных тесно с основными функциями языка. Вслед за многими учеными, в том числе, за Корниловым О.А. [4, с. 133], считаем, что язык- это «вместилище души, духа народа, это коллективный продукт национального творчества». Именно при таком подходе к языку любого этноса можно надеяться на возможность проникнуть в тайны его ментальности. Кроме того, считаем, что, рассматривая этнический язык как «уникальное произведение искусства, неотъемлемую часть культуры народа, орган саморефлексии, самопознания и самовыражения национальной культуры» [4], мы действительно проявляем заинтересованность в его постижении.

Сущность национального языка открывается прежде всего философскому взгляду, т.к. язык рассматривается как «дом бытия духа конкретного этноса» [4]. Образновыражаясь, «войти» в этот «дом бытия духа» непросто, как непросто постичь неуловимые оттенки, нюансы слов и выражений, их коннотации, переносный смысл. Все сказанное актуально прежде всего по отношению к фразеологическому сегменту национальной языковой картины мира, представленному пословицами и поговорками (далее паремиями) - в нашем случае немецкого этноса. Паремии реализуют кумулятивную функцию языка, предстают в виде структур знаний, поэтому неслучайно паремиологическое пространство трактуется как «вербализованная форма пространства концептуального» [6,с. 25]. Паремии являются многомерными образованиями, с определенной информационной структурой по отношению к какой-либо ситуации. В паремиях особенно очевидно проявляется связь с культурой этноса, с его национально-культурными ценностями. Наряду с фразеологизмами паремии являются «этно-культурными маркерами языкового сознания» - термин Приваловой И.В. [6, с. 4], т.к. эксплицируют национально-культурную специфику этноязыкового сознания. Так, благодаря паремиям немецкого языка можно судить о неповторимости склада мышления представителей немецкой лингвокуль-туры, прежде всего, в области нравственно-ценностной интерпретации мира. При этом мы рассматриваем паремии, объективирующие концепт «свой - чужой». Материалом для исследования послужили одноязычные и двуязычные словари (см. список источников).

Методом сплошной выборки нами отобраны паремии, эксплицирующие и в ряде случаев имплицитно выражающие «информемы» (термин Корнилова О.А.) житейского опыта немецкого этноса в контексте оппозиции «своего» и «чужого». Прежде всего, каждая паремия заключает в себе определенное суждение: «Eigenes Dach gibt Mut [В] - Дома и стены помогают» или: «Osten und Westen zu Haus ists am besten [A] - В гостях хорошо, a дома лучше». В этих паремиях имплицитно присутствует и определенная эмоциональная оценка, в данном случае положительная относительно своего дома, очага. Иногда суждение имплицирует определенную долю самокритичности: «Wir sehen den Balken im eigenen Auge nicht aber den Splitter im fremden [A] - В чужом глазу сучок видим, а в своем бревна не замечаем». Значимостная информация эксплицируется в следующих паремиях, выражающих аналогичный смысл: «Jedem Volk gefallt sein Nest или Jeder Kramer lobt seine Ware [В] - Всяк кулик свое болото хвалит». Явное противопоставление в пользу «своих» объективируют следующие примеры, причем, противопоставлено даже непосредственно предметное значение паремий: «Ein fremder Pelz warmt nicht [В] - Как бы ни было что-то хорошо, да чужое» и второе изречение: «Eigenes Hemd warmt mehr als ein fremder Pelz [B] -Как бы то ни было - да свое». В паремиях заключены образцы национальной логики немецкого народа, при этом нельзя игнорировать тот факт, что их суть (паремий) заключается в переносном смысле, подтексте, как справедливо отмечает Лурия РА. [2], называя пословицы специальной формой высказываний. Подтвердим сказанное следующим примером: «Besser eigen Brot, als fremden Braten - дословно: Лучше свой хлеб, чем чужое жаркое». Для понимания необходимо отвлечься от непосредственного предметного значения данной паремии и заменить его (предметное значение) анализом внутреннего смысла: Лучше быть свободным и никому не служить, ни от кого не зависеть. Нравственно-ценностная интерпретация мира, находящая свое выражение в исследуемых нами единицах, проявляется в ценностных ориентирах немецкого этноса: «Fremder Leute Brot essen tut weh [В] - Чужой хлеб горек». По своему смыслу данная

паремия близка рассмотренной чуть выше: За материальные блага приходится расплачиваться и платить при этом гораздо большую плату. Можно сказать, что народ, имея определенный жизненный опыт, хочет предупредить ошибки своих последующих поколений. Как уже отмечалось выше, паремии характеризуются имплицитной информацией, одним из видов которой является пре-скрипционная информация: «Man muss nicht jeden hassen, der eine andere Nase hat [В] - Нельзя ненавидеть каждого, у кого нос отличается от твоего собственного», если дословно, т.е другими словами, необходимо быть толерантным к Другому, так непохожему на «своих». Что касается оценочности, то отмечают два компонента языкового сознания: эмоционально-оценочный и нравственно-ценностный компоненты. Для большинства паремий, представляющих концепт «свой - чужой», присущи оба компонента, хотя второй - в большей степени. Положительные эмоции, оптимизм «излучает» следующий пример: «Auch unser Weizen wird einmal bliihen [A] - Будет и на нашей улице праздник» (дословно - и наша пшеница когда-нибудь зацветет)». Определенная доля юмора, иронии имплицирована в следующих выражениях: «Andrer Leute Kiihe haben immer ein grosseres Euter» [А] или «Fremde Enten sind immer so gross wie Schwane» [В] или «Auf fremder Weide ist immer das fetteste Vieh» [В]. Bee они имеют примерно одинаковый смысл: «В чужих руках ломоть велик». Обращает на себя внимание то, что во многих паремиях, репрезентирующих анализируемый нами концепт, прилагательные компоненты паремий -употреблены в превосходной степени, что «выдает» соответствующий эмоциональный заряд: «Eigene Wolle warmt am besten», «Eigener Schaden tut am wehesten», «Im eigenen Land geht die Sonne am schonsten auf» - ряд аналогичных примеров может быть продолжен. Таким образом, эмоционально-оценочный компонент не чужд паремиям и концепт «свой - чужой» можно рассматривать и как своего рода аксиологический концепт.

Однако прежде всего в характеристике данной оппозиции обычно важную роль играла категория пространства (сравни мнение Лучицкой С.И. [3, 128]), понятия «свой» и «чужой» объединялись с понятиями близкого и далекого. Со временем концепция различия, прежде понимаемого как функция пространства, стала другой. Различие стало осмысляться в терминах изменения, развития. Представление о «чужих» стало восприниматься в связи с категорией времени. Что же паремии? Наряду с тем, что они фиксируют контакты сознания и культуры, значимые для всех носителей данного языка, они неизменяемы во времени и могут только исчезнуть из обихода соответствующего этноса.

Если проанализировать компонентный состав интересующих нас пословиц и поговорок, актуализирующих исследуемый концепт, то явно преобладают символы с пространственной семантикой: Grund (земля, почва), Land (страна), Haus (дом), Stadt (город), Diele (прихожая, сени), Kuche (кухня) и так далее. Кроме них довольно распространены в роли символов названия частей тела: Schulter (плечо), Finger (палец-пальцы), Nase (нос), Herz (сердце) и другие. Анализ лингвистической представленности оппозиции «свой - чужой» свидетельствует о наличии универсально-природного принципа сохранности своего собственного пространства, например: «Eigene Wolle warmt am besten [В] - Своя рубашка ближе к телу» или: «Was deines Amtes nicht ist, davon lass die Finger [A] - He в свои сани не садись».

Следует отметить, что культурно-национальная мотивированность проявляется в образных основаниях паремий, причем, образы могут варьироваться, т.к. за основу берутся различные объекты, хотя смысл может при этом быть выражен аналогичный. Яркость, многообразие и неповторимость запечатленного в паремиях мира свидетельствует о своеобразии созерцающего этот мир духа - имеем в виду отраженную в паремиях национально-культурную специфику немецкого этнического языкового сознания. Итак, концепт «свой - чужой» предполагает осмысление «своего» на фоне «чужого»: «Ап fremden Gebrechen erkennt man eigne Schwachen - На чужих ошибках учатся». Кроме того, «чужому» придается характер доступного, «своего», выражается определенная толерантность, как, например: «Eine andere Mutter hat auch ein liebes Kind [В] - Каждому свое чадо любо».

Чувство толерантности - одно из самых необходимых в процессе межкультурной коммуникации, а концепт «свой - чужой» является базовым концептом и в этнолингвистике, поскольку знание и понимание национальной культуры, национального менталитета могут устранить возникающие помехи в процессе межкультурного и этнического общения. Новое понимание проблемы, возникшее в XX веке, повлекло за собой новую интерпретацию понятий «мы» и «они», в которой внимание обращается прежде всего на естественное несходство представителей разных этносов. Культура рассматривается не как «единство в многообразии», а как «разнообразие единств» (цит. по Лучицкой С.И.: [3, с. 132.]).