СУБЪЕКТИЗАЦИЯ КАК ФОРМА ПОЗНАНИЯ

(к постановке вопроса)

Б. К. Сулеймемова

Научный руководитель - д-р филос. наук Б.С. Шалютин

Основная гносеологическая схема анализа познания включает субъекта, наделённого сознанием и волей, и противостоящий ему объект природы, независимый от сознания и воли субъекта и связанный с ним только познавательным (или праксео-познавательным) отношением.

Гносеология традиционно рассматривает прежде всего чувственные и рациональные способы познания, но роль самого субъекта остаётся в тени.

“Репрезентация” и “моделирование” толкуются известным американским философом Марксом Вартофским предельно широко как атрибутивные характеристики любых форм, видов, способов, уровней, состояний научного познания. Термин “репрезентация" выражает в самом общем плане два главных смысла: многоаспектность человеческого представления (гносеологически содержательного и творчески активного компонента познания) и неустранимый “реализм” истинного научного знания. Таким же предельно широким выступает и содержание понятия “модельное отношение”, согласно которому любой объект и предмет могут становиться моделью любого другого объекта или предмета. Сама модель рассматривается при этом как наиболее общий вид репрезентации 161. Эти категории представляются продуктивными для исследования феномена репрезентации.

Субъектизация - наделение субъектностью репрезентаций мира. Когнитивный комплекс, репрезентирующий нечто, сам становится своего рода субъектом, т.е. образованием, способным к порождению активности, оказываясь в этом смысле подобным, например, комплексу “я” (10).

М. Вартофский, считая репрезентацию внешней формой деятельности, прибегает к примеру процесса воображения 121.

Никого не удивляет процесс комбинирования, в частности агглютинации. Например: кентавр, Пегас, русалки и т. д. Обыкновенный пример процесса существенного преобразования элементов, из которых строится новый образ. Например, ковер-самолет. Люди отделили способность к полету от тела самих птиц и перенесли ее на другой предмет — на ковер.

А когда мы читаем стихотворения, например, Анны Ахматовой:

Я лилий нарвала прекрасных и душистых,

Стыдливо - замкнутых, как дев невинный рой /1/. Никго не удивляется, что лилии могут быть стыдливыми и замкнутыми, т. е. наделенными качествами, которые присущи только человеку. Мы воспринимаем образ, который несет эмоциональный смысл, таким образом передаем другому человеку свои чувства, субьектйзируя внешний мир,(в данном случае, грубо говоря, лилии), т. к. другой субъект понимает го, с чем столкнулся, т. е. прикоснулся к области субъектиза-ции, к тому, что дано вообще в понимании субъекту. Но мы не расчленяем эти понятия, воспринимая целостный образ, а в сущности здесь таятся элементы субьектизации.

Вот еще несколько строк из стихотворений Анны Ахматовой:

И сердце трепетно сжималось, как от боли,

А бледные цветы качали головой.

* * *

А черная бездна, проснувшись, ждала

В молчании страсти обета.

* * *

Мне сковал его месяца луч золотой,

И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой /1/.

Возьмем элементарное определение: “Понятие - это опосредованное и обобщенное знание о предмете, основанное на раскрытии существенных связей и отношений объективного мира, способа его возникновения и развития”/7/. Субъект преобразует природу. Познавая мир, субъект строит мысленный образ. Прежде, чем создать новый образ, воспроизводит предшествующие. Новое, созданное в воображении, всегда так или иначе связано с реально существующим. (Например, Минотавр (чудовище с туловищем человека и г оловой быка) или в технике аэросани, танк-амфибия). Так и в создании новых понятии - представления подвергаются в воображении глубокой модификации, преобразованию. При этом они субъектизируются, т. е. наделяются субъектной репрезентацией.

Если мы обратимся к эволюции взглядов физиков на картину природы (например, касающихся представлений о пространстве и времени), го увидим, что у древних греков первые представления о пространстве и времени были сформулированы в мифологической форме. Так, например, о Хроносе, как боге времени, урожая и смены времен года писали Гесиод и Ферекид из Спроса. Миф о том, что этот бог, пытаясь избежать предсказанной ему судьбы, пожирает своих детей, дает нам первое выражение динамической концепции времени как универсального процесса порождения и уничтожения объектов /4/. По некоторым современным философским представлениям, например, в диалектическом материализме, пространство и время есть “всеобщие формы бытия материи, ее важнейшие атрибуты. В мире нет материи, не обладающей пространственно-временными свойствами, как не существует пространства и времени самих по себе, вне материи или независимо от нее” /8/. Наверное, как и репрезентацию, субьектизацию нельзя рассматривать внеисторически, т.к. субъектизация характеризуется любыми формами, видами, уровнями.

Эйнштейн, как известно, утверждал, что теория - это свободное творение человеческого разума. Остается добавить, что теории - это субъек-тизированное творение человеческого разума. Пока что нет возможности полностью раскрыть механизм субъектизации, но не признать феномен субъектизации как ключевого в чувственном и рациональном познании нельзя.

Создатели эволюционной эпистемологии (ЭЭ) считают, что ни одна из традиционных теоретико-познавательных концепций не смогла дать удовлетворительного ответа на вопрос, в чем “тайна” соответствия различных субъективных познавательных структур объективным структурам реальности, и тем самым не была в состоянии научно осмыслить границы познания. Согласно Фоллмеру, существует по меньшей мере три основания такого соответствия, которое предпочтительнее назвать “уподоблением”. Во-первых, объективные и субъективные структуры подогнаны друг к другу (как инструмент подгоняется под деталь), и тем самым они совместно делают возможным познание 191. Но нам кажется, что деталь (познаваемое) подгоняется под инструмент (наша область дозволенного). Субъектизированное познание характерно для человека. Далее, по Фоллмеру, “без такой подгонки познания вообще не существует. Во- вторых, эта подгонка полезна в гой мере и настолько, насколько полезно познание. В-третьих, в некоторых случаях субъективные структуры подогнаны к объективным вплоть до того, что с ними совпадают. В таких случаях существует известное структурное равенство, складывается частичная изоморфия” 191.

Можем ли мы говорить о структурном равенстве? Частичная ли эта изоморфия? Не означает ли это, что объективные структуры в полной мере субъектизированы таким образом, что возникает ощущение структурного равенства?

Если попытаться кратко выразить основную идею ЭЭ, то она сводиться к следующему: интеллектуальные действия человека, возникновение и проявления которых генетически обусловлены, являются результатом биологической эволюции. Именно в терминах эволюционной теории создатели ЭЭ стремятся ответить на главный вопрос: каким образом стало возможным то, что субъективные структуры человеческого познания уподоблены или соответствуют объективным структурам реальности? При этом исходным для ЭЭ выступают два постулата, сформулированных ранним Лоренцем. Во-первых, имеется мир явлений, т. е. мир наших первоначальных переживаний явлений, мир чувственного опыта, ощущений и восприятий предметов и форм, которые мы рассматриваем как наше внутреннее достояние, и “за феноменами” простирается реальный внешний мир”, который является дейст вительным миром. И во-вторых, все формы переживаний всех живых существ, от ежа и утки до человека, различаются по форме “отражения”, однако они—отражение одного и того же внешнего мира 19/.

В свете той постановки вопроса, которую дает ЭЭ, должна быть проанализирована и такая форма познания, как субъектизация. Как и в связи с чем она возникает, каковы ступени ее эволюции, каковы ее познавательные возможности.