А.С. Шабуров Д-р.юрид.наук, профессор УрГЮА

Теория юридической ответственности является одной из центральных и всегда актуальных проблем, как в отраслевых науках, так и в общей теории права. Интерес к ее рассмотрению в общетеоретическом плане начал проявляться еще в конце 50-х годов в работах известного советского ученого-теоретика М.Д.Шаргородского /1/.

В последующие годы теме юридической ответственности посвящено достаточно большое количество научных, в том числе и монографических работ, в которых данное явление анализируется с самых различных сторон. Несмотря на отдельные отличительные моменты в трактовке этого явления основная линия исследования проблемы прослеживается достаточно четко: юридическая ответственность связывается с мерами государственнопринудительного характера, применяемыми к правонарушителю в соответствии с санкцией правовой нормы. То есть речь идет об ответственности в негативном, ретроспективном плане. В науке рассмотрены особенности этой ответственности, ее принципы, функции, формы.

Однако в последнее время учеными выдвигаются теории, анализирующие юридическую ответственность с иных методологических позиций.

Одной из них является концепция широкой трактовки этого явления, включающая в себя, наряду с указанной, и ответственность в ее положительном, проспективном аспекте - так называемую «позитивную юридическую ответственность». Но довольно большое количество работ, развивающих проблему в этом направлении, не привело к какому-либо однозначному решению вопроса. Более того, под позитивной юридической ответственностью понимаются самые разнообразные, порой противоречивые проявления. Приведем некоторые из них:

1.            Под позитивной юридической ответственностью понимается положительная деятельность субъектов, активная реализация ими правовых предписаний.

2.            Позитивная юридическая ответственность как применение положительных санкций, мер поощрения.

3.            Под позитивной юридической ответственность^ понимается воспитательное воздействие права, правовых предписаний.

4.            Юридическая ответственность отождествляется с освобождением лица от негативной юридической ответственности, передачей его на поруки, заменой наказания более мягким.

5.            Позитивная юридическая ответственность отождествляется с чувством долга, чувством ответственности.

Как видим, спектр исследований достаточно широк. Однако не трудно 3aMetHTb, что в отдельных случаях (например, в четвертом из указанных) авторы недостаточно корректно используют сам термин « ответственность».

Наиболее распространенной из указанных является первая концепция , в соответствии с которой пбзитивная юридическая ответственность возникает из юридической обязанности осуществлять положительные, полезные для общества функции и социальные роли. Данная концепция нашла большое число сторонников и получила закрепление не только в научной литературе, но и в Юридическом энциклопедическом словаре Ее сторонники полагают, что «нельзя юридическую ответственность представлять только как ответственность за правонарушение, ибо при таком подходе остаются в тени позитивные моменты проспективной (активной) юридической ответственности, то есть элементы, которые способствуют сознательному и активному выбору субъектами правомерного поведения »/2/.

Впервые с критикой традиционной концепции юридической ответственности выступили не ученые - теоретики, а, как ни странно, представитель криминалистической теории - Смирнов В.Г еще в середине 60-х годов /31. По его мнению «проблема правовой ответственности не сводится к проблеме ответственности за причиненный вред, за нарушение каких-либо охраняемых законом интересов. Правовая ответственность только наиболее рельефно проявляется в нарушении, но она реально существует и при совершении дозволенных, а тем более прямо вытекающих из закона деяний». Отсюда делается^ вывод, что «о понятии правовой ответственности можно говорить в двух аспектах: об ответственности как обязанности, установленной в законе, совершать действия, соответствующие природе социалистического строя, и об ответственности как обязанности , возникающей вследствие нарушения» /4/.

Эта концепция хотя и была поддержана отдельными авторами /5/, тем не менее не получила в то время широкой поддержки и даже была подвергнута резкой критике /6/. Одной из причин этого была необычность концепции и недостаточная ее аргументированность.

Новым импульсом развития теории позитивной юридической ответственности послужило принятие Конституции СССР 1977 г., в которой ответственность в позитивном плане получила текстуальное закрепление. В преамбуле Основного Закона говорилось о «сочетании реальных прав и свобод граждан с их обязанностью и ответственностью перед обществом», а ст. 3 указывала на необходимость «ответственности каждого государственного органа и должностного лица за порученное дело». Так же точно       Конституция закрепляла ответственность министерств и

государственных комитетов (стЛ 35) и народных заседателей (ст. 154).

Совершенно ясно, что здесь речь шла об общесоциальной ответственности в ее позитивном (проспективном) значении., Однако тот факт, что термин « ответственность» был закреплен нормативно, некоторые авторы посчитали достаточным основанием для характеристики ее как явления юридического. Наиболее четко эта позиция была выражена Н.И.Матузовым: «Об ответственности граждан, должностных лиц и организаций в позитивном плане...четко сказано в преамбуле новой Конституции СССР. Тем самым этот вид ответственности закреплен законодательно. Следовательно, споры о том, что перспективная (позитивная) ответственность не имеет юридического характера, лишены всякого основания» 111.

Подобное утверждение представляется излишне категоричным и неубедительным. Полагаем, что сам по себе факт закрепления термина в нормативном правовом акте не делает выражаемое им явление юридическим. Достаточно сказать, что даже          в тексте. Конституции термин

«ответственность» употребляется     в различном контексте. Это и

подотчетность, и применение принудительных мер, и долженствование.

Что касается иных нормативных актов, то выражений .содержащих термин, в них еще больше. Это и «лица, занимающие ответственное положение»,' и «предприятия с ограниченной ответственностью'», и «осуществление деятельности под свою ответственность», «государственные органы, ответственные       за соблюдение

законодательства» и др. Даже общий анализ их позволяет заключить, что здесь термин «ответственность» употребляется в самом разнообразном значении, причем порой далеком от его подлинного содержания.

Терминология является одним из важных средств юридической техники /8/. Причем, в нормативных актах используются не только специальные юридические, но и общеупотребительные, технические, профессиональные термины /9/. При этом последние в законодательстве употребляются в точном соответствии с тем значением .которое сложилось в общепринятом языке ( общеупотребительные) или в соответствующей области знания. В полной мере это относится и к общесоциальной и философской терминологии, в частности, к категориям «свобода» и «ответственность».

В подавляющем большинстве случаев законодатель использует термин «ответственность» в общепринятом негативном, ретроспективном аспекте. Например, ст. 3.1 Кодекс РФ об административных правонарушениях закрепляет, что «административное наказание является установленной государством мерой ответственности...... Что касается

употребления термина « ответственность» в его позитивном значений (общесоциальная ответственность), здесь, на наш взгляд, термин употребляется скорее в обыденном, общеупотребительном смысле. Поэтому вывод отдельных авторов о том, что « всякое явление признается юридическим тогда, когда оно закрепляется в законе» /10/, представляется ошибочным и не отражает действительного положения.

Новый всплеск активности в пользу подобной концепции был вызван решениями ХХУ11 съезда КПСС и XXIX партийной конференции, где была высказана мысль о расширении политической и правовой активности советских людей, необходимости повышения их социальной ответственности. Анализ этих положений дал основание отдельным авторам заключить, что цз них « со всей очевидностью вытекает , что позитивная социальная ответственность включает и позитивную юридическую ответственность»/11/.

Указанные выводы были подкреплены философскими положениями о двойственном характере социальной ответственности и единстве ее компонентов, их взаимодействии и взаимозависимости. Такова, в частности, аргументация Б.Н.Назарова, утверждавшего, что поскольку ответственности, как явлению, присуща и негативная, и позитивная стороны ,таковые должны быть свойственны и юридической ответственности /12/.

По мнению Т.Д.Зражевской, коль оба аспекта юридической ответственности диалектически взаимосвязаны и неотделимы друг от друга, исключительно ретроспективный подход не может полностью раскрыть роль правовой ответственности в механизме укрепления законности и поэтому в качестве юридического следует рассматривать и перспективный аспект /13/. Подобные аргументы не представляются достаточно убедительными и научно обоснованными.

Автор правильно подчеркивает связь социальной ответственности с поведением человека в правовой сфере. Но социальная ( не юридическая !!!) ответственность как раз и проявляется в активной, инициативной реализаций социальных требований, закрепленных в социальных (в том числе и в юридических ) нормах. Представляется весьма убедительным вывод С.Н.Братуся: « 1. Из наличия позитивной социальной ответственности не следует однозначно наличие позитивной правовой ответственности. 2. Наличие позитивной социальной ответственности не служит аргументом в пользу наличия позитивной правовой ответственности» /14/.

Не добавляет каких-либо новых аргументов в пользу широкой трактовки юридической ответственности и ссылка на воспитательное значение последней, сделанная Т.Д.Зражевской. Воспитательная функция права и юридической ответственности общепризнанна и не вызывает возражений в юридической науке. Здесь автор подчеркивает весьма важный аспект рассматриваемой проблемы - позитивную роль права, правового регулирования в воспитании, формировании социальной ответственности граждан. Однако цели, задачи явления нельзя сводить к его содержанию. Для того чтобы определить является ли то или иное явление юридическим, необходимо выявить у него специфические признаки такового. В юридической науке утвердилась мысль о том, что правовая реальность, правовая материя /15/ - сложное явление, состоящее из самых различных по характеру явлений, средств. Однако все они - явления юридические. А все юридическое связано с государством, с правом, имеет формальноопределенный характер, нормативно предопределено. Эти-то связи и придают явлению правовые, юридические характеристики - определенность, четкость, государственную принудительность. Именно такова юридическая ответственность в ее традиционном понимании,, характерными признаками которой являются государственная принудительность, нормативная и процессуальная определенность.

Анализ же позитивной ответственности показывает, что она такими юридическими признаками не обладает, не является правовой категорией. Поэтому, не отрицая ее роли д правовом регулировании, неправомерно рассматривать ее как юридическую. Распространение на нее правовых особенностей порождает неожиданные, порой весьма спорные суждения. В частности, Г.В.Мальцев, рассматривая дальнейшее развитие социальной ответственности в рамках судебного процесса, полагает, что юридическая ответственность в позитивном плане - оправдание субъекта судом, вынесение оправдательного приговора, одобрение его действий, поощрение и т.д.

Проблема позитивной юридической ответственности не только не укладывается в рамки юридической ответственности, но вообще выходит за пределы системы юридических категорий (хотя, безусловно, связана с ними). В литературе была высказана интересная мысль о разграничении понятий « правовая категория» и « категория права». Если первая - научное понятие, выступающее как инструмент научного мышления и служащее для отображения сути правовых явлений, то вторая - компонент нормативной структуры, инструмент правового регулирования /17/.

Как видим, ответственность в позитивном значении не может быть рассмотрена как категория права. Не может быть она определена в качестве юридической и с позиций анализа правовых категорий. Являясь отражением правовой действительности, последние, объективируют знания о ней и раскрывают практические возможности использования               познанных

закономерностей правовых явлений для сознательного юридического регулирования общественных процессов.

Разумеется, в ходе развития науки ее понятийный аппарат постоянно совершенствуется, происходит его обогащение за счет взаимопроникновения различных наук. При этом, однако, нередко происходит не развитие, а чисто механическое совмещение различных категорий. В юриспруденции, в частности, наблюдается своеобразная «юридизация» понятий, когда социальной, психологической, нравственной, политической          или иной смежной категории приписываются несвойственные ей, якобы юридические черты путем добавления прилагательного « правовая», «юридическая». Так появляются такие категории как «правовая реальность», «правовая действительность», «правовое освоение», «правовая материя», «юридическое мышление», «юридическая энергия», «правовой долг», «правовое пространство» и т.д. /18/. То же самое происходит с общесоциальной категорией «позитивная (проспективная) ответственность», которая, определяясь терминологически как «позитивная юридическая ответственность» рассматривается, таким образом, как правовое явление.

Чувствуя уязвимость теоретических позиций, отдельные авторы пытаются создать оригинальные конструкции, усиливающие, на их взгляд, аргументацию.

Такой, в частности, является идея В.А. Тархова о двухэтапной реализации ответственности. Когда общественные отношения развиваются нормально, утверждает он, ответственность существует, но не применяется. Если же правила поведения нарушаются, не исполняются юридические обязанности, то появляется необходимость призвать лицо к ответственности от имени .государства /19/. Главное в ответственности, по мнению автора, предупреждение действий, которые могли бы повлечь за собой ответственность. Поэтому на первый план в содержании юридической ответственности выступает общи превенция, недопущение и устранение недостатков - т.е. позитивный ее аспект. Аналогичные выводы терминологического характера делает и Назаров Б.Л., определяя, что юридическая ответственность в позитивном плане на лиц возлагается, а нарушители к юридической ответственности ( в ее традиционном понимании) привлекаются . Полагаем, что и в данном случае это игра слов, не колеблющая существующей концепции юридической ответственности.

В последнее время в отечественном правоведении наблюдается тенденция нового направления правопонимания в целом. Это проявляется в теориях разделения права и закона, развития теории естественного права, трактовки содержания права как меры свободы и т.д /20/.

Новые методологические подходы не могли не сказаться и на характеристике юридической ответственности, в том числе и на трактовке ее позитивного аспекта. В соответствии с новыми идеями М.Д.Шиндяпина предлагает ретроспективный аспект ответственности именовать как юридическая ответственность, а ответственность в позитивном плане -как правовая ответственность /21/.

Автор полагает, что . объективность правовой ответственности опосредуется субъектом права, и этот процесс проявляется в осознании, правильном понимании гражданином возложенных на него обязанностей, обусловливающих надлежащее отношение к обществу, к другим лицам. Автор, таким образом, как бы разделяет два вида ответственности. Но, по сути, под правовой ответственностью понимается все та же позитивная юридическая ответственность.

Таким образом, проблема позитивной юридической ответственности, несмотря на имеющихся сторонников /22/, также далека от разрешения как и в начале дискуссии.

Теория проспективной ответственности дискутируется и в ближнем зарубежье, в частности, в Белоруссии /23/. Таким образом, авторам не удалось доказать двойственный характер юридической ответственности, наличия специфического вида «позитивной юридической ответственности». Подобное отрицание становится очевидным, если попытаться рассмотреть ее в рамках системы юридических категорий.

Например, «негативная», «ретроспективная» юридическая ответственность, т.е. ответственность в ее традиционном понимании легко укладывается, в категориальный аппарат юриспруденции. Так, она выступает как специфическая юридическая обязанность правонарушителя претерпеть меры государственного принуждения, предусмотренные санкцией юридической нормы, она осуществляется в процессе правоприменительной деятельности и в рамках охранительного правоотношения, основанием возникновения которого является правонарушение. То есть это действительно юридическая (правовая) категория.

Ответственность же в ее позитивном значении вообще не совместима с правовыми категориями юридической науки:  Более того, многие

содержательные положения позитивной ответственности уже получили в юридической науке соответствующее терминологическое обозначение. Если этот вид ответственности понимать как уважительное отношение к праву, его предписаниям, то это характеризуется как правосознание. Если же ответственность трактуется как активная, инициативная реализация правовых предписаний, то это охватывается понятиями «законность» и « правомерное поведение». То есть признание юридического характера позитивной ответственности не только не соответствует природе явления, но и усложняет решение многих проблем в юридической науке, по сути, означает ликвидацию юридической ответственности как специфического явления.

Более того, подобное двустороннее понимание юридической ответственности не только приводит к бесплодным научным дискуссиям, уводящим науку от истины, но и способно нанести ущерб и юридической практике.

Теоретическую концепцию позитивной юридической ответственности восприняли и отдельные представители отраслевых юридических наук, в частности, науки уголовного права - В.А.Елеонский и Л.Б.Смирнов /24/. Солидаризируется с указанными авторами и В.В.Клочков, который в целях терминологической точности различает уголовную и уголовно-правовую ответственность. Исходя из их представлений, уголовную (юридическую позитивную) ответственность несут и законопослушные граждане, и преступники. А это положение не соответствует ни понятию преступления, ни целям уголовного наказания.

Сказанное, конечно, не означает, что юридическая наука вообще должна игнорировать позитивную ответственность как общесоциальную категорию. Не являясь юридической, она, тем не менее, тесно связана с правом, с правовым регулированием. Она «присутствует» на всех стадиях правового регулирования, специфически проявляясь в различных его элементах.

К сожалению, не достигнуто в юридической науке единства и в характеристике ретроспективной ответственности. Здесь, объясняя содержание юридической ответственности, отдельные авторы исходят не из философских оснований ответственности, а из грамматического толкования термина «ответственность». ( Нести ответственность -значит «отвечать», «давать отчет»). Исходя из этого, авторы толкуют ответственность « как регулируемую правом обязанность давать отчет в своих действиях». «Истребование отчета - основной признак и сущность ответственности, а последует ли за отчетом осуждение или наказание - это уже иной вопрос»,- пишет, например, В.А.Тархов /25/. Аналогичную мысль проводит и С.Н.Кожевников, полагая, что « возложение юридической ответственности предполагает отчет за свои действия виновного субъекта (объяснение причин, мотивов совершения действия, влекущего ответственность) /26/. Еще дальше пошел Головкин Л.В., указывая, что, привлекая лицо к ответственности, «государственные органы и некоторые должностные лица имеют право применять принуждение, а именно -принудительно требовать отчета в совершенном правонарушении» /27/.

Данная трактовка не только не соответствует действующему уголовному законодательству и Конституции РФ (ст. 49,51), но и общепризнанным нормам международного права. Ее практическая реализация, нормативное закрепление (а именно этого требуют некоторые ученые) повернули бы юридическую практику к известному периоду, когда именно признание обвиняемого (т.е. его «ответственное» поведение) являлось царицей доказательства, главным в уголовном процессе.

Не получили разрешения в юриспруденции и некоторые иные теоретические и практические вопросы юридической ответственности. В частности, требуют дальнейшего анализа ее виды. В последние годы помимо общепринятых в литературе и закрепленных законодательно видов ответственности (уголовной, административной, гражданско-правовой и дисциплинарной) предлагается , рассматривать такие виды как экологическая /2?/, конституционная /29/, земельно-правовая /30/. К сожалению, иногда виды ответственности выдвигаются без достаточно глубокой их теоретической проработки. А ведь каждый вид требует четкого нормативного закрепления его оснований, процессуальных форм, правоприменительных актов, особых принудительных мер и т.д.

Только поставлена, но не нашла развития проблема ответственности государства перед личностью. На повестке дня стоит вопрос об ответственности компетентных органов за издание противозаконных актов, без решения которого нельзя решить проблемы качества правовых актов и эффективности правового регулирования в целом.

Сказанное говорит о том, что юридическая ответственность - важнейшая правовая категория, имеющая немало проблем, требующих научно-теоретического разрешения.