Методы культурологических исследований

Культурология как системная, интегрированная область социально-гуманитарного знания имеет в своем арсенале многообразие методов научного исследования (от греч. metho-dos — путь, способ исследования, обучения, изложения). Традиционная классификация этих методов осуществляется на основе разграничения общенаучной методологии, методологии социально-гуманитарного знания и специфических методов культурологического исследования, что, в принципе, соответствует традиционному делению наук на естественные (науки о природе), социальные (науки об обществе) и гуманитарные (науки о культуре). Акцентируя внимание на системности и целостности научного познания, вместе с тем нельзя не увидеть достаточно существенные методологические различия между науками о природе и науками о культуре. Последние преимущественно ориентируются на ценности, соответственно на оценки всех явлений культуры, равно как и всех форм культуросозидающей и культуротворческой деятельности человека. При этом важно отметить, что речь в данном случае идет не о декларировании ценностей и тем более не об их включенности в идеологический или практический контекст социально-гуманитарного знания, а о принципиальной невозможности теоретического обоснования культурологии вне конкретной системы ценностей, составляющих смыслообразующее ядро культуры.

Известно, что в культурологии, равно как и любой другой науке, используются методы эмпирические (наблюдение, сравнение, описание) и теоретические (среди которых можно выделить идеализацию, гипотетико-дедуктивный, аксиоматический и др.). Особый интерес представляет метод идеализации, посредством которого конструируются понятия и теоретические модели, не имеющие аналогов в реальном мире. В отличие, например, от науки, где идеализация рассматривается как высшая степень абстрагирования от реальных свойств предмета, в мифологии, религии, искусстве идеализированный объект, выступающий в той или иной символической форме, во многом есть результат фантазии, творческого воображения, интуитивного озарения. Особенность идеализации как метода культурологического исследования состоит, прежде всего, в том, что она представляет собой своеобразный сплав рационального и иррационального, предельно общего, достигающего высот типизации, например художественного образа, и индивидуальносмыслового. Применительно к культурологии метод идеализации можно соотнести с игровой доминантой культуры, сориентированной на сложное переплетение символических форм, изысков смыс-лообразования и контекстуальное™ культуросозидающей и культуротворческой деятельности человека.

Социально-гуманитарная, в частности культурологическая, проблематика, обращена к человеку, исходит от человека и замыкается на нем. Для культурологии как науки необычайно важно раскрыть ценностный смысл всех духовных устремлений челов< а, определить действительные, а не иллюзорные или мнимые п ги его духовно-нравственного становления. Поэтому не случайно одним из наиболее значительных методов культурологического исследования является метод интроспекции (от лат. introspectare — смотреть внутрь), интроспективного анализа. Чтобы понять мир, тебя окружающий, необходимо, прежде всего, разобраться в самом себе, проникнуть в загадки и тайны собственной души. Сократовское «познай само' о себя», положенное в основу современной методологии культуры, охватывает огромный спектр проблем, стоящих не только перед философией, психологией, социологией, но и перед культурологией. При этом речь идет не только о личностном, но и об обобщенном понимании интроспекции, соотнесенной с самосознанием современной культуры, ее обращенностью к глубинным истокам и внутренним механизмам своего функционировав ш. Метод интроспекции дает возможность не только раскрыть сущность культуры, ее роль в решении социально-значимых задач, но и определить природу ценностно-смысловых мотивов, лежащих в ее основе. Интроспекция есть способ интеллектуального созерцания, аналогом которого, по утверждению И. Канта, является интеллектуальная интуиция. С точки зрения поэта и теоретика культуры И. В. Гете, интеллектуальное созерцание — это есть «созерцание внутренней творческой природы», раскрывающей всю полноту и совершенство духовно-нравственного потенциала личности.

К интроспекции чрезвычайно близок по своему содержательному, художественному и в целом культурологическому смыслу герменевтический метод (от греч. hermeneutike — толкование) определяемый как искусство понимания и интерпретации. Герменевтика выступает в разных формах, наиболее значительными из которых являются:

•             перевод, успешность которого определяется степенью проникновения в смысл иной культуры и перенесения этого смысла в семантическое поле своей;

•             реконструкция, представляющая собой воспроизведение истинного смысла или непосредственно ситуации возникновения смысла;

•             диалог (эпох, культур, цивилизаций).

У истоков философской герменевтики, ставшей питательной почвой для герменевтического метода в философии и культурологии, стояли такие известные ученые, как Ф. Шлейермахер, X. Г. Га-дамер, М. Хайдеггер, П. Рикер. Большое внимание использованию герменевтического метода в культурологических исследованиях уделял русский ученый, филолог, выдающийся теоретик культуры М. М. Бахтин. От понимания чужой индивидуальности к пониманию исторического и культурного смысла литературных памятников, письменно зафиксированных явлений культуры, культурных смыслов и кодов — таков путь становления и формирования герменевтического метода. Рассматривая текст как своеобразную материализацию духовной культуры в ее знаково-языковом выражении, Бахтин направлял мысль исследователя не только на проникновение в самую суть давно минувших эпох, культур и цивилизаций, но и, самое главное, на их реконструирование, воссоздание их индивидуального, неповторимого духовного облика.

Исключительное значение герменевтического метода состоит в том, что он позволяет, с одной стороны, раздвинуть горизонты социокультурного времени и социокультурного пространства, а с другой — значительно сблизить культурные смыслы различных по своему духовно-нравственному и психологическому облику народов, наций, этнических групп, определяющих вектор исторического развития культур и цивилизаций, диалог которых создает реальные предпосылки для межкультурного и межцивилизационного синтеза.

Герменевтический метод, определяющий возможность и границы понимания, объяснения и интерпретации социокультурных явлений, реализуется в двух основных направлениях: интер-нализма (от лат. intemus — внутренний) и экстернализма (от лат. extemas — внешний). Представители интерналистского подхода исходили и исходят из признания определяющей роли внутренних факторов развития культуры, в частности, из изначально присущей ей способности к самообновлению, усложнению и совершенствованию. Экстернализм делает акцент, главным образом, на внешней детерминации культурогенеза. Так, возникновение постмодернистской ситуации в культуре, в частности, в таких ее формах, как наука и искусство, рассматривается исключительно через призму основных особенностей современного постиндустриального общества, технического прогресса, кризисных явлений в сфере экономики и т. п.

Большую роль в понимании сути социокультурной динамики играет исторический метод, с помощью которого можно раскрыть эволюцию культуры, особенности ее исторических типов, характер преемственности между ними. Рассмотрение культуры как социальной памяти, концентрирующей в себе исторический и социальный опыт человечества, позволяет ввести образы и события давно минувших лет в спектр современного видения и современного их «прочтения». В искусстве этот метод широко используется не только при написании исторических романов, но и в эпистолярном жанре, в автобиографических эссе, равно как и во многих других видах и жанрах художественного творчества, ориентированного на реконструкцию прошлого и установление его преемственной связи с будущим.

Специфическими культурологическими методами являются методы эмпатии и ризомы. Эмпатию (от греч. empatheia — вчув-ствование, сочувствие) немецкий ученый, философ и культуролог В. Дильтей рассматривал как одну из важнейших, наряду с сопереживанием и пониманием, характеристик герменевтического метода. Однако в последующем эмпатия обрела самостоятельный культурологический смысл, вводящий художника в социокультурный ареал описываемой ситуации или художественного образа. Наиболее рельефно метод эмпатии представлен в повествованиях, ведущихся от первого лица. Автор как бы сливается с создаваемым им художественным образом, живет его жизнью, перевоплощаясь в него, проникается чувствами, желаниями, идеями, совершает его поступки. Чем талантливее художник, тем пластичнее его мысль; чем содержательнее мир его собственной души, тем более мощные пласты человеческой психики он охватывает и тем неотразимее его влияние на читателя, слушателя, зрителя. Непревзойденными мастерами эмпатии были Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, А. И. Куприн и И. А. Бунин. Из зарубежных авторов, внесших значительный вклад в развитие эмпатии как культурологического метода, следует прежде всего назвать таких величайших мастеров художественного слова, как Г. Флобер, Дж. Лондон, Э. Хемингуэй,

О.           Бальзак. Особенность эмпатии состоит прежде всего в том, что автор отождествляет (идентифицирует) себя, как правило, не с одним образом, а со всей их системой. Причем, при уникальности и неповторимости каждого из образов, все они несут на себе отпечаток личности автора, его мировоззрения, особенностей психологического склада. Будучи объединенными не только сюжетной канвой, содержанием, но и идейной направленностью произведения искусства, образы, в которых каждый раз перевоплощается автор, раскрывают различные грани его личности, т. е. эмпатия объединяет творца и творение.

Другой особенностью эмпатии как метода культурологического познания и исследования является создаваемая ею возможность идентификации художника с образами не только других людей, но и животных. Вспомним, например, такие шедевры литературного творчества, как «Холстомер» Л. Н. Толстого, «Царь-рыба» В. Астафьева, «Кролики и удавы» Ф. Искандера, «Плаха» Ч. Айтматова. Особенно показателен в этом отношении роман современного писателя В. Пелевина «Жизнь насекомых», где просматривается не однолинейная, а многолинейная идентификация автора с образами и людей, и животных. В современной постмодернистской культуре (причем не только в литературе, но и в таких зрелищных видах искусства, как театр, кино, эстрада) возможна идентификация автора даже с неодушевленными предметами, с линейными и пространственными формами, математическими функциями и т. д. Автор творит образы, внося в них частицу своей души и собственной судьбы. Образ же, в свою очередь, довлеет над автором, подчиняя его себе, растворяя не только в реальном, но и в эк-зистенциональном бытии (как, например, в романе современного российского писателя И. Аверьяна «Из глубины багряных туч»).

Ризома (от греч. rhiza — корень) — достаточно универсальный метод, широко используемый в различных областях социальногуманитарного, в частности культурологического, знания. Уже в самом термине, восходящем к постмодернистской философии и культуре, заложен глубокий смысл. Классическую картину мира при всем бесконечном разнообразии ее теоретических и художественных моделей нередко представляют в символическом образе дерева как древа жизни и древа познания, произрастающего из единого корня, питающего ствол и раскидистую крону ветвей. Если погибает корень, ветви, теряя свою жизненную силу, распадаются. И, напротив, если обрезать ветви, ствол, теряя жизненные соки, постепенно умирает и превращается в мертвый, безжизненный пень. Произрастающее из единого корня дерево, следовательно, является наглядным, ярким, убедительным символом целостности, нерасчлененности мира как единого, гармоничного Космоса. Именно корень как стержень жизни позволяет растению развиваться в самых разных, порой совершенно непредвиденных направлениях, в самых различных, нередко парадоксальных формах. Если прежний образ мира характеризовался целостностью и четко выраженной структурированностью, то ризома аструк-турна и нестабильна. В ней альтернативой целостному, гармоничному Космосу является хаос, заявивший о себе уже в культуре и эстетике раннего экспрессионизма, представленного полотнами Э. X. Нольде «Идиллия южных ночей», Ф. Марка «Желтые лошадки», «Борьба форм», «Лошадь в пейзаже», Дж. Энсора «Скелеты, сражавшиеся за тело повешенного», П. Клее «Сенекио». При всем многообразии художественных принципов и стилистики этих и других представителей экспрессионизма общим для всех них является стремление к парадоксальности образов, их иррациональности, гротескной изломанности и деформированное™. Искусство в их понимании — отражение жизни с ее отчужденностью, нестабильностью, более того, катастрофической абсурдностью. Происходит крушение мира, и искусство отзывается на него эмоциональным всплеском отчаяния и безнадежности.

В постмодернистской философии и культуре понятие хаоса трансформировалось в новое понятие «хаосмос», ставшее исходным для формирования методологических принципов постмодернизма. Термин «хаосмос», введенный Дж. Джойсом, контамини-рован (лат. contaminatio — смешение) из понятий хаоса, космоса и осмоса. Положенный в основу постнеклассической картины мира, он акцентирует внимание на неустойчивости, нестабильности всех форм жизни, на бессмысленности каких бы то ни было человеческих устремлений, на неопределенности и непредсказуемости траектории будущего. Сам мир рассматривается как текст, который может быть прочитан и интерпретирован самым различным образом. В хаосмосе, как и в первоначальном хаосе, нет и не может быть стабильности. А соответственно все многообразие методов культурологического исследования, по словам французского философа Ж. Ф. Лиотара, должно быть направлено на «поиски нестабильности» и создания социокультурной среды и семантического поля для ее плодотворной реализации.

В методологии постмодернизма ризома, обретающая общекультурный статус, соотносится с понятием деструкции, введенным известным французским культурологом, философом и писателем Ж. Деррида. Именно ризома дает возможность интерпретировать деструкцию не только как хаос, но и как порядок, не только как алогизм, но и как строгую логичность, соединяющую Космос и Логос в единое, нерасторжимое целое. Причем — не только как распад мира и человека, в нем живущего, но и как конструирование средствами языка культуры новой реальности. Ризома сообщает социокультурной среде многовариантность, делает ее открытой системой, гибкой, пластичной, гибнущей и возрождающейся, исчезающей в небытии и самосозидаемой, содержащей в самой себе множество вариантов собственного прочтения и интерпретаций.

В заключение можно еще раз подчеркнуть, что формирование методологии культурологического исследования — необыкновенно сложный, противоречивый, исполненный глубокой эмоциональной и интеллектуальной напряженности процесс, что обусловлено, во-первых, многогранностью и многозначностью самой культуры и, во-вторых, многовариантностью ее субъективного прочтения и смысловой интерпретации.

Путь культуры — это вектор человеческой судьбы и человеческой истории. И в этом плане роль методов культурологического познания, призванных осветить бытие человека животворным светом Добра, Красоты, Истины, трудно, более того, — невозможно переоценить.