Многоаспектность проблемы взаимодействия общества и культуры

Проблема взаимодействия общества и культуры охватывает широкий спектр вопросов, среди которых особую значимость и актуальность приобретают вопросы социокультурной динамики и механизмов, ее определяющих. При этом следует обратить внимание, что хотя понятия динамики и развития чрезвычайно близки по многим параметрам своего значения, тем не менее, неверно было бы говорить об их тождестве. Ибо, как известно, и динамику, и развитие характеризуют различного рода изменения, как прогрессивные, так и регрессивные. Более того, с точки зрения философии, покой, состояние статичности и уравновешенности всех элементов любой, в том числе и социокультурной системы есть не что иное, как момент, частный случай движения, выступающего в широком смысле этого слова синонимом всеобщего, универсального изменения. Понятие же развития включает в себя не любые изменения, а только те, которые характеризуются направленностью, закономерностью, необратимостью. Что же касается социокультурной динамики, то здесь со всей очевидностью выступает фактор случайности. И хотя общество в той или иной степени пытается регулировать процессы развития культуры, направляя их, образно говоря, «в русло законности и порядка», тем не менее, своеволие культуры и тех, кто ее созидает, в значительной степени нивелирует эти усилия. И вновь проявляется спонтанность, непредсказуемость культуры, являющей нам свою великую, неизведанную тайну, свою непостижимую сакральность.

Философское понятие покоя применительно к обществу и культуре трансформируется в понятии застоя. Но ни общество, ни культура застоя не знают. То, что представляется застоем, на самом деле есть лишь субъективное вйдеиие культурных процессов, их оценка либо новыми поколениями, либо отдельными социальными группами, руководствующимися системой ценностей, противостоящей той, которую они критикуют. Так, например, не случайно греки подразделяли все народы на греков и варваров, не способных к творческим взлетам, к расцвету культуры и как бы навсегда остановившихся в своем «окаменелом» состоянии. Все, что не соответствовало антропокосмической картине мира, воспринималось греками как варварство, выступающее синонимом антикультуры. То есть они по существу исключали возможность иной, отличной от их собственной теоретической и эстетической модели мироздания. Идеологи Возрождения, в свою очередь, рассматривали средневековье как эпоху, в которой застой культуры, ее обращенность лишь к одной из множества своих форм — к религии закономерно сменился состоянием упадка и деградации всей общественной системы. Возрожденческий идеал человека и общества представлялся самым прекрасным и совершенным. А все, что вступало в противоречие с этим идеалом, безоговорочно отрицалось. В орбиту такого тотального отрицания невольно попадали и те элементы средневековой культуры, которые символизировали подлинный взлет духовности, столь близкой эпохе Возрождения.

Не менее, а быть может, еще более парадоксальна оценка исторического и культурного развития советского общества в «эпоху застоя» (70-80-е гг. XX в). Но если одна часть общества определяла этот период как «застойный», не способный к дальнейшему развитию, то для другой, достаточно многочисленной части этот же период олицетворял состояние уравновешенности, стабильности общественной системы, способной обеспечить своим гражданам мир, безопасность, социальную защищенность. У каждой из этих противостоящих социальных групп были свои аргументы и своя правда, которые, будучи перенесенными в сферу культуры, явились питательной почвой для различного рода социальных конфликтов, вражды, агрессии. Так, например, тот же «Моральный кодекс строителя коммунизма» для одних был своеобразным «Евангелием», а для других — программой оглупления и зомбирования нации. Метод социалистического реализма для одной части общества был настоящим художественным откровением, а для другой — своеобразным идеологическим кентавром, образом мифическим, лишенным возможности какого-либо реального воплощения, поскольку симбиоз искусства, художественного творчества и идеологии, как показывает история мировой и отечественной культуры, в лучшем случае — бесплоден, а в худшем — опасен.

Для одних, например, скульптурная композиция В. Мухиной «Рабочий и колхозница», открывающая вход на ВДНХ, олицетворяет собой триумф настоящего искусства, обращенного к реальным образам, прославляющим трудовые подвиги советских людей, а для других эта же скульптурная композиция — символ безвкусицы, диктата идеологии и фактического порабощения ею законов художественного творчества.

Перечень подобных примеров можно продолжать до бесконечности. Но важна не столько иллюстрация, сколько суть рассматриваемого вопроса, а суть состоит в том, что понятие застоя, как и более широкое понятие покоя, относительно по своей природе. Эта относительность определяется, прежде всего, его вплетеннос-тью в различные системы социально-нравственных ориентиров и приоритетов мировоззренческой ориентации различных общественных слоев, групп, личностных, идеологических, нравственных, художественных предпочтений. Кроме того, известно, что многое из того, что не успели или не захотели оценить в свое время, переосмысленное заново, в иных социальных условиях представляется бесконечно важным. Ощущение утраты оказывается для многих из нас чрезвычайно болезненным. В таких случаях задумываешься, правомерно ли, справедливо ли называть застойным время необычайно интересных и значительных достижений в отечественной культуре? Именно в 80-е гг. прошлого века наши музыканты становились призерами многих престижных конкурсов, наши вокалисты выступали на самых прославленных сценах Европы и Америки, а балетной труппе Большого театра рукоплескал весь мир. Советская система образования, соединившая высокое качество учебного процесса с профессионально-трудовой ориентацией выпускников школ, профессионально-технических училищ, техникумов и вузов, вызывала неподдельный интерес столпов мировой педагогической науки. Отечественная литература тех лет была прославлена такими именами как Юрий Бондарев, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Фазиль Искандер и многих других замечательных писателей и поэтов. Можно ли назвать «застойными» времена, когда ключом било народное творчество, обретающее в те годы невиданный ранее размах?! Стирались границы между столичными городами и окраинами, и в самых отдаленных уголках нашей страны, ее географической «глубинке» повсеместно открывались музыкальные и художественные школы, где бережно и заботливо пестовались юные дарования.

Конечно, Советское государство тех лет во многом уступало как процветающему Западу, так и стране «экономического чуда» — Японии (в технике, технологии, уровне жизни своих граждан, возможности удовлетворения их насущных, жизненно важных потребностей), но отнюдь не в культуре, не в качестве образования, не в гуманистически ориентированной системе воспитания, не в многообразии форм художественного творчества и не в патриотических устремлениях значительной части своих граждан.

Эти и многие другие примеры являются наглядной иллюстрацией того, насколько сложна, неоднозначна, противоречива и многогранна связь общества и культуры.