Культура и формирование эстетических представлений

Эстетика — своеобразное зеркало культуры, всматриваясь в которое культура не только «узнает» себя, но и постигает свою сущность, обращенную к самому величественному и прекрасному, что есть на земле, — человеку в сплетении его божественного взлета и дьявольского падения.

Я люблю тебя, дьявол, я люблю тебя, Бог,

Одному мои стоны и другому мой вздох,

Одному мои крики, а другому мечты,

Но вы оба велики, вы восторг Красоты.

Эти удивительные строки поэта-символиста К. Бальмонта, по праву именуемого «Паганини русской поэзии», воспевают «восторг красоты», путь к которой проходит не только через горные вершины, но и через мрачные, поражающие своей необъятностью бездны, не только через сопричастность человека Богу, но и через неизбежность его союза с самим дьяволом.

Красота как символ жизни, молодости, любви властвует в мире, парит над ним и, овладевая всеми помыслами человека, то возвеличивает его, то низводит к самому краю пропасти, из которой нет возврата. Сколько великих умов и сколько пылких сердец пытались разгадать тайну красоты! По существу нет ни одной области научного знания, которая, так или иначе, не выразила бы в своем содержании стремление постичь природу прекрасного. Физик, изучая структуру атома и атомного ядра, сильных и слабых энергий и взаимодействий, отталкивается от таких ее характеристик как хаос и порядок. Биолог, изучающий многочисленные метаморфозы жизни, от мельчайшей клетки и субклеточных структур до самой высокоорганизованной материи, «чуда из всех чудес» — человеческого мозга, облекает свои представления о прекрасном в категории целесообразности, жизненных потенций, ассимиляционно-диссимиляционного взаимодействия. Химик, исследуя свойства веществ и типы химических реакций на глубинных уровнях меняющих орбиту движения электронов, пытается с помощью структурных формул воссоздать образ мира, истоки его возникновения, задавая и себе, и другим наукам далеко не праздный вопрос, суть которого в свое время выразил замечательный русский поэт Валерий Брюсов в стихотворении «Мир электрона».

Быть может, эти электроны —

Миры, где пять материков,

Искусства, знанья, войны, троны И память сорока веков!

Еще быть может, каждый атом —

Вселенная, где сто планет.

Там все, что здесь, в объеме сжатом,

Но также то, чего здесь нет.

Их меры малы, но все та же Их бесконечность, как и здесь.

Там скорбь и страсть, как здесь, и даже Там та же мировая спесь.

Философия, названная Гегелем «наукой наук», соткала свой столь же необыкновенно прекрасный, сколь и непостижимый в своей глубинной сути узор Универсума. Но философия не единой красотой жива. Поле ее деятельности столь обширно, что красоте отводится лишь один из множества участков. Много и других забот и проблем у философии. Но есть наука, словно рожденная для того, чтобы до дна испить чашу чарующего напитка, имя которого — Красота. Наука эта называется эстетикой. Название свое она получила в 1738 г. совершенно неслучайно. Ведь известно, что при всем бесконечном многообразии отношений человека к окружающему его миру можно выделить три основных сферы: разума, воли и чувства. Усилия разума, направленные на поиски истины, изучаются логикой (от греческого logos, что значит мысль, разум, закономерность). Воля устремляется к утверждению добра в его противоборстве со злом или к торжеству зла, повергающего в смятение добро. Коллизии добра и зла исследуются этикой (от греческого ethos или от латинского ethica, что означает нрав, обычай, характер, а соответственно — учение о нравственности). К середине XVIII в. логика и этика сложились как самостоятельные области научного знания, имевшие в своем распоряжении достаточно развитые категориальные системы и определившиеся в предмете своего исследования. По аналогии с logos 'ом и ethos 'ом сфера чувства немецким ученым Александром Баумгартеном была определена как aisthesis, что означает чувство, чувственное восприятие. С этого времени можно начинать отсчет эстетики как науки, хотя зачатки эстетических чувств и эстетических представлений возникли еще на заре человеческого общества. И сейчас уже доказано, что формирование Homo Sapiens — человека разумного шло параллельно с формированием Homo Estheticos — человека, чувствующего тонкий аромат цветов, синеву небесного свода, неповторимую грацию тела. Более того, ко времени возникновения эстетики как науки, самостоятельной области знания, отпочковавшейся от своей прародительницы — философии, уже сложились некоторые эстетические концепции, раскрывающие природу эстетического сознания, смысл и суть прекрасного, возвышенного, трагического и комического.

Первой эстетической теорией античности с полным основанием можно считать учение древнегреческого философа Пифагора, провозгласившего: «Мир есть число и гармония». Гармонии, с точки зрения Пифагора, исполнен не только великий и необъятный космос, но и человеческая душа. Пифагор говорил о безраздельном царстве «гармонии сфер», придающей жизни человека и миру, его окружающему, особое очарование. Развивая идеи Пифагора о гармонии мира, Сократ увидел основу и смысл гармонии в обнаружении свойств прекрасного. Сократ пришел к выводу, что прекрасное — то, что полезно, что соответствует своему функциональному назначению. Так щит, сделанный из дорогого материала, инкрустированный золотом, но плохо защищающий воина от врагов, не может быть назван прекрасным предметом. И наоборот, щит, скромный, непритязательный по своему внешнему виду, но хорошо защищающий воина, по-настоящему прекрасен. Платон, ученик Сократа, разграничивает мир конкретных, чувственно воспринимаемых вещей и мир идей. Красота вещей, с точки зрения Платона, условна и преходяща. Вещи возникают и разрушаются. Человек, как и все живое, умирает. Время безжалостно. Некогда прекрасный лик исчезает, не оставляя и следа от былой красоты. Идея же прекрасного живет вечно. Художник, органы чувств которого особенно тонки и пластичны, впитывает в себя эту идею, воплощая ее в произведениях искусства, которым суждена значительно более долгая жизнь по сравнению с красотой человека. Большой вклад в формирование эстетических представлений внес Аристотель, явивший собой вершину древнегреческой классики. Его произведения «Поэтика», «Риторика» и другие посвящены анализу искусства, особенностей художественного творчества, соотношению эстетических и нравственных начал в жизни человека и общества. Необходимым условием красоты человека Аристотель считал калокагатию (от греч. kalos — прекрасный и agathos — добрый). То есть по существу впервые была сформулирована проблема соотношения прекрасного и доброго, эстетического и нравственного, проблема гармонии внешнего облика и внутреннего, духовного содержания человека. О красоте человека, с точки зрения Аристотеля, можно говорить лишь при непременном условии достижения такой гармонии.

Если античная эстетика сосредотачивает свое внимание на красоте человека, то эстетика средневековья идеалом красоты считает Бога как олицетворение высшей гармонии и совершенства. «Град Божий», о котором писал средневековый христианский мыслитель Аврелий Августин, — воплощение замысла Бога, творящего красоту по особым, не человеческим, а божеским законам. Развивая идеи Августина, другой средневековый мыслитель Фома Аквинский выделил совершенство, пропорции и ясность как важнейшие характеристики вещей, называемых нами прекрасными. О божественных пропорциях, прежде всего, прекрасного человеческого тела писали художники эпохи Возрождения, сформировавшие свой идеал прекрасного человека, гармонически развитого и универсально одаренного. Именно к этому периоду относится разработка определенных канонов красоты, получивших свое наиболее полное выражение в правилах «золотого сечения». Образцом для просветителей были идеи античной эстетики, акцентирующие внимание на зарождении эстетического сознания. Особенно близка просветителям, утверждавшим и обосновывавшим идеи реализма и классицизма в эстетике и искусстве, разработанная Аристотелем теория мимезиса (от греч. mimesis — подражание), согласно которой ценность искусства определяется его способностью к подражанию действительной природе вещей. Основной функцией искусства просветители считали познавательно-просветительскую функцию, сущность которой наиболее полно выразилась в таких произведениях, как «Рассуждение об этической поэзии» Вольтера, «Парадокс об актере» и «Философское исследование о происхождении и природе прекрасного» Д. Дидро, «Лаокоон» Г. Лессинга, «О новейшей немецкой литературе» И. Гердера и др. Именно век Просвещения выделил эстетику как важнейшую область культурологического знания, определив основные пути и принципы ее дальнейшего развития. Но особенно большой вклад в развитие эстетики внесла немецкая классическая философия в лице И. Канта, Ф. Шиллера, Г. Гегеля. В отличие от Сократа, по существу отождествившего красоту и пользу, извлекаемую из функционального предназначения вещей, Кант считал, что эстетическое является объектом незаинтересованного восприятия. С точки зрения Канта, красота и польза полностью, абсолютно исключают друг друга в силу присущей им внутренней несовместимости. В своей работе «Критика способности суждения» и, в частности, в таких ее разделах, как «Аналитика прекрасного» и «Аналитика возвышенного» Кант отмечал, что в отличие от логических суждений (как аналитических, так и синтаксических) эстетические суждения не решают проблему истинности или ложности знания, поскольку они являются «суждениями вкуса». Соответственно эстетическим принципам Кант характеризует и прекрасное как объект чистого созерцания, несовместимого с той или иной практической заинтересованностью в нем. Проблемы эстетического воспитания, рассмотренные в «Письмах об эстетическом воспитании» Ф. Шиллера, не утратившие своего значения и в наши дни, по-прежнему привлекают внимание не только культурологов, но также педагогов и психологов.

Чрезвычайно ценные мысли содержатся и в эстетической теории Гегеля, рассматривающего искусство как ступень в развертывании абсолютного духа. Определяя искусство как одну из форм самопознания абсолютной идеи, он усматривает специфику искусства в эстетическом переживании, сопровождающемся целой гаммой чувств: радости, восторга, упоения. При этом речь идет не только о созерцании прекрасного, но и о способности человека к творчеству, созданию красоты. Искусство и прекрасное, с точки зрения Гегеля, едины. Прекрасное в искусстве как результат творческого вдохновения художника, по утверждению Гегеля, выше, совершеннее, многограннее реальной, жизненной красоты. Известно, что впоследствии Н. Г. Чернышевский в своей работе «Эстетическое отношение искусства к действительности» вступил в острую, бескомпромиссную полемику с Гегелем. Для Чернышевского, стоящего на позициях материалистической теории познания, прекрасное ассоциировалось, прежде всего, с жизнью, с явлениями природы, с архитектоникой человеческого тела, блеском глаз, изгибом губ. Его привлекала пластика животного, готовящегося к прыжку, утонченность и изящество растительных форм. А потому «прекрасное есть жизнь». Прекрасным существом он называет то, которое наиболее полно способно выразить красоту, гармонию, цветение жизни. Все, что свидетельствует об угасании жизни, постепенно утрачивает свойства прекрасного и становится безобразным и уродливым. Что же касается искусства, то его произведения настолько прекрасны, насколько художнику удалось средствами искусства, силой своего таланта и вдохновения отразить реальную красоту мира. Таким образом, Гегель и Чернышевский представили два исключающих друг друга образа искусства и соответственно две исключающих друг друга идеи прекрасного как наиболее общей, универсальной эстетической категории.

Эстетика XIX-XX столетий характеризуется переключением внимания с характеристики эстетической категории прекрасного на анализ сущности искусства. Большое внимание этим проблемам уделяли А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Р. Вагнер. Особый интерес представляют рассуждения Шопенгауэра о художественных гениях как одиноких аристократах духа, которые, в отличие от «людей пользы», ориентированных на чисто практическую, утилитарную деятельность, способны не только к истинно художественному созерцанию прекрасного, но и к взлетам творческого вдохновения, к творчеству по законам красоты. Эстетические идеи Шопенгауэра были развиты Ницше в таких произведениях как «Рождение трагедии из духа музыки», «Веселая наука», «Так говорил Заратустра». Ницше уже в своих ранних работах сформулировал задачу «взглянуть на науку под углом зрения художника, на искусство же — под углом зрения жизни». Исследуя истоки человеческого стремления к красоте, Ницше приходит к выводу, что поступательное развитие искусства связано с противоборством аполлонического и дионисического начал, определивших возникновение греческого искусства, и греческой трагедии, в частности. Ницше согласен с тем, что культура возвышает человека, дает ему право и основание быть гордым. Но не следует забывать, что, будучи противоположной хаосу, культура не имеет другого источника для своего возникновения, кроме хаоса. И устами своего Заратустры восклицает: «Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть еще хаос». И далее: «Горе! Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе!»1 Но если человек не родит больше звезды, если исчерпаны его творческие задатки и способности и ничто уже не способно озарить его жизнь чудотворным светом красоты и истины, смерть культуры, искусства неизбежны. «Горе! Ибо там, где не рождаются звезды, царит хаос». И преодолеть этот хаос способен только сверхчеловек с его особой, совершенно необычайной эстетической восприимчивостью. Ему дано рождать звезды и выводить культуру из мрака забвения. Только сверхчеловек, по мысли Ницше, имеет исключительное право и на созерцание красоты, и на ее преумножение.

Программное произведение Ницше «Так говорил Заратустра» ознаменовало собой первую волну переоценки всех, в том числе и эстетических ценностей. Следующая волна принесла с собой «модернизм» (от франц. modem — новейший, совершенный), теоретической основой и питательной почвой которого стали философско-культурологические идеи и концепции 3. Фрейда о природе бессознательного в искусстве и художественном творчестве; Ж. П. Сартра, М. Хайдеггера, А. Камю с их экзистенциальным видением человека и окружающего его мира через призму неуправляемых разумом аффектов, страстей, переживаний; русского философа и эстетика Н. О. Лосского, раскрывшего роль чувственной, интеллектуальной и мистической интуиции в эстетическом познании и художественном творчестве. Понятием модернизма охватывается множество различных направлений в искусстве XX в., которые при всем бесконечном многообразии использования средств художественно-образной выразительности объединяются присущим всем им отрицанием сложившихся традиционных методов и стилей художественного творчества.

В лоно модернистски ориентированного искусства вошли кубизм, футуризм, имажинизм, сюрреализм, абстракционизм, поп-арт. Все они представляют разновидности декадентства (от франц. decadence — упадок). Сам термин возник в кружке французских поэтов — Ш. Бодлера, П. Верлена, А. Рембо, основавших в 1886 г. журнал «Декадент». Здесь печатались стихотворения, исполненные глубоких пессимистических настроений, безысходной тоски и печали. Апология одиночества, гипертрофированной индивидуальности, стремящейся уйти от реального мира и погрузиться в глубины собственного самосознания, культ красоты как единственной заслуживающей внимание ценности — таковы основные черты и особенности эстетической концепции декадентства.

Крайним выражением модернизма является авангардизм (от франц. avantgarde — передовой отряд), проповедующий исключительную элитарность искусства, безоговорочное отрицание реалистических традиций, неприятие эстетических и художественных ценностей прошлого. В настоящее время идеология и практика авангардизма и модернизма в эстетике и искусстве сменилась постмодернистическими концепциями, активизация которых пришлась на 70-80 гг. XX столетия. Возникновение постмодерна — наглядная иллюстрация спиралевидное™ развития культуры и утверждения эстетических теорий и принципов. Если рассматривать классическое искусство как тезис, а модерн — его отрицание, то есть антитезис, то постмодерн, несомненно, является их своеобразным синтезом. В отличие от модерна, он не ставит своей задачей безоговорочное отрицание эстетики прошлого, а напротив, ратует за стилевое многообразие, где традиционные эстетические взгляды и теории в их причудливом переплетении с модернистическими концепциями выливаются в своеобразный эстетический и художественный коллаж. Постмодернизм отличается от модернизма и своим видением перспектив развития искусства и эстетики. Упаднические настроения сменяются бьющей через край энергией, а пессимизм — всплеском оптимистического взгляда на культуру как основное средство преодоления социального и культурного кризиса и духовного возрождения и обновления общества.

Одной из характерных особенностей постмодернизма является отсутствие целостности эстетической концепции, той целостности и согласованности, которая была свойственна классической эстетике и которой не посмел пренебречь даже ранний модерн. Эстетика постмодернизма удивительно мозаична, мир в ней дан фрагментарно, а художественные стили и методы, им используемые, сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью: поп, рок, рэп, рейв — только успевай следить за названиями, не говоря о том, что невозможно понять природу каждого из этих художественных стилей, определить их смысловой контекст, место в современной художественной культуре. Не случайно постмодерн определяется «как конец организованного модерна».