Развитие рынка и усовершенствование путей сообщения в начале XIX века в России

Исходной предпосылкой развития капитализма является товаризация хозяйства; производство хлеба и других сельскохозяйственных припасов на продажу стало предвестником падения крепостного права. Первые десятилетия XIX в. ознаменовались прежде всего крупными успехами в дальнейшем развитии внутреннего рынка и международных торговых сношений. Рост и углубление торговых связей стали ведущими звеньями в хозяйственном прогрессе России, хотя, разумеется, в основе этих сдвигов лежало развитие производительных сил.

Расширение сети водных путей сообщения. Возникновение пароходства

Откликаясь на ощутимые потребности эпохи, правительство вынуждено было уделять внимание расширению внутренних водных путей сообщения. Много было сделано для улучшения транспортной связи Верхней Волги с Петербургом. Технически усовершенствовалась сооруженная для этого еще в XVIII в. Вышневолоцкая система, в 1810 г. открылся новый водный путь — Мариинская система, которая включала в себя реку Шексну, Белое озеро, реки Ковжу, Вытегру и шлюзованные каналы. На следующий год начал действовать третий искусственный путь все в том же направлении — Тихвинский (хотя он к тому времени не был еще вполне законченным сооружением). Его составными частями были река Молога, ряд соединенных каналами мелких речек и озер, река Сясь и далее каналы в обход Ладожского озера к реке Неве. Этот путь был мелководным, по нему могли проходить лишь суда грузоподъемностью не более ^ тыс. пудов, так что пользование Тихвинской системой было ограниченно.

Другим районом интенсивного строительства каналов была Ьелоруссия, где в 1804 г. открылся так называемый Огнинский канал для соединения рек Припяти и Днепра с Неманом, а в 1805 г. начала действовать Березинская система, связавшая Днепр с Западной Двиной. Благодаря ей ценный мачтовый лес можно было сплавлять дешевым способом из Белоруссии к Рижскому порту.

Однако феодальное государство уже не было способно разрешать крупные хозяйственные задачи, даже при известной заинтересованности господствовавшего класса в их выполнении. Многие каналы и шлюзы оставались недостроенными. Гидротехнические сооружения отличались примитивностью. Несовершенство водного транспорта в России видно из того, что привоз грузов с Урала в западные районы страны оказывался настолько трудным и дорогим, что уральское железо туда, как правило, не доставлялось; в этих районах практиковалась весьма примитивная выработка железа из местных болотных руд в маленьких сыродутных горнах.

В 1815 г. появился в России первый пароход «Елизавета», построенный в Петербурге на машиностроительном заводе Берда. До 1825 г. этот завод выпустил 11 паровых машин для пароходов. Паровые речные суда строились и в других местах. В 1817 г. был спущен первый пароход на Каме.

Ярмарки

В торговле дореформенного периода ярмарки переживали пору своего расцвета. Туда привозились товары большей частью из отдаленных местностей; каждое из этих крупных торжищ имело свои отличительные черты и свой район притяжения. Наиболее известной была Нижегородская ярмарка, переведенная после пожара 1816 г. из Макарьева в Нижний Новгород. Обороты ее в начале XIX в. исчислялись десятками миллионов рублей.

Ярмарка на Волге еще до ее перенесения в Нижний Новгород поражала современников своей грандиозностью. Они справедливо усматривали в ней показатель большого размаха, достигнутого русской торговлей и промышленностью к началу XIX в. «Кто видел ярмонку Макарьевскую, не может сомневаться в промышленности России, ни в высокой степени совершенства, до которого доведены изделия всякого рода...»,— так записал свои впечатления от нее один очевидец. Другой отметил необыкновенное обилие и разнообразие товаров: «Здесь встречаются вещи самые противоположные: старое тряпье и меха черных лисиц и горностаев, бураки из березовой коры, наполненные икрою, и красивые шкафы из красного дерева, киргизские войлоки и лионские шелковые ткани, русское парусное полотно и кашмирские шали, стеклянные пронизки и восточный жемчуг, лапти и английские сапоги, бурки татарские и моды парижские, чай и кипрское вино, конская сбруя и книги; словом, все от самых простых и необходимейших вещей до самых дорогих и редких, какие только роскошь Европы и Азии могла изобрести».

За Нижегородской ярмаркой по своему значению среди ярмарок нечерноземной полосы шла Ростовская (в Ярославской губернии). Ее обороты были в 10 раз меньше, чем на Нижегородской, зато влияние Ростовской ярмарки распространялось на непосредственных производителей района, тогда как на Нижегородской первенствующее значение имели широкие транзитные операции. На Ростовской и Нижегородской ярмарках наряду с купцами из разных городов было немало торгующих крестьян.

В 1824 г. в Европейской части России было зарегистрировано 76 крупных ярмарок (с привозом товаров более чем на 1 млн. руб.), большинство которых действовало на Украине и в разных пунктах черноземной полосы. Из этих последних выделялась так называемая Коренная ярмарка в Курске с привозом товара на 12 млн. руб.1

Росла сеть мелких сельских торгов и базаров, экономическая роль которых сливалась с торговыми и ростовщическими операциями многочисленных постоялых дворов и других мелких торговых заведений. В развернувшемся процессе первоначального накопления их роль как мельчайших разветвлений торгово-ростовщического капитала была весьма велика.

Особый характер имели в этом отношении ярмарки и базары на окраинах империи. На Кавказе, например, усиленно развивались торговые сношения русских переселенцев с горцами. Возле многих кордонных укреплений стихийно возникал меновой торг, принимавший с течением времени форму регулярно действующих базаров. Все чаще посещали горцы ярмарки и базары Моздока, Георгиевска, Ставрополя и других городов Предкавказья. Они привозили скот, шерсть, кожи, овчины, бурки, лесоматериалы, выменивая их на металлические изделия, ткани, зерно, чай, сахар, табак, стекло. Используя громадную разницу цен между центральными районами страны и ее окраинами, а также большие различия в технике механизированного и ручного производства, купцы и перекупщики наживались на торговле с горцами, которая зачастую имела характер неэквивалентного обмена.