Политическая жизнь и международное положение России в начале 19 века

Внутренняя политика царизма и русское общество на рубеже нового столетия. Усиление полицейской опеки при Павле I

В последние десятилетия XVIII в. Российская империя испытывала сильнейшие потрясения. Только недавно отбушевало крестьянское восстание под руководством Емельяна Пугачева, отзвучал гневный голос А. Н. Радищева, выступившего с пропагандой революции, производимой народом. Идеи Великой Французской революции, проникая в Россию, волновали умы. Все это неизбежно влияло на внутреннюю политику самодержавия.

В 1796 г. умерла императрица Екатерина II. На престоле оказался ее 42-летний сын Павел Петрович. «Сыном Минервы» называли его екатерининские вельможи, надеявшиеся, что он пойдет по стопам «просвещенной матери». «Коронованным Гамлетом» именовали Павла сторонники его отца — Петра III, считавшие, что пришло время сыну отомстить и покончить с правлением «баб и их фаворитов». Однако Павел I не стал ни тем, ни другим. Он вырос вдали от государственных дел, отстраненный от екатерининского двора, озлобленный недоверием матери и высокомерным отношением ее вельмож. Долгие годы прожил он в тихой Гатчине близ Петербурга в окружении наемных прусских офицеров, занимаясь вместе с ними муштрой солдат По словам историка В. О. Ключевского, «науки плохо давались ему, и книги давили его своей безустанной размножаемостью».

Новый император был человек неуравновешенный, слабовольный, неврастеничный, но отнюдь не слабоумный, как пыталась изобразить его часть современников и историографов более позднего времени. Павел считал, что в изменившихся условиях идея просвещенного абсолютизма — удержание власти при помощи просвещения — безнадежно устарела. Он верил, что в сложившихся условиях самодержец способен сохранить власть, только опираясь на свою авторитарную силу.

Екатерининские вельможи — государственный канцлер Безбородко, генерал-прокурор Куракин, князь Репнин, Пален и др.,— наоборот, выступали за некоторое ограничение власти монарха, за усиление влияния дворянской олигархии. Естественно, что в своей политике Павел в основном опирался не на старых сановников, а на тех, кто был выдвинут им самим и лично ему всем обязан, на таких, как Аракчеев, Обольянинов, Кутайсов. Об этих людях, жестоких и невежественных, их современник видный сановник гр. Ф. В. Ростопчин писал: «Самый честный из них заслуживает быть колесованным без суда». Правда, не менее зло Ростопчин характеризовал и екатерининских вельмож. По его словам, государственный канцлер А. А. Безбородко «променял бы всю Россию за какой-нибудь бриллиант», а кн. Н. В. Репнин — главный душитель крестьянских волнений,— «какое бы место он ни занимал, достоин играть главную роль в передних и ползать вместо того, чтобы ходить прямо». Усердствующие ничтожества, слепые орудия императорской власти — вот каких людей хотел видеть Павел вокруг своего трона. Одним из них был А. А. Аракчеев, головокружительная карьера которого вызывала удивление современников. Сын отставного поручика из глубокой провинции, не имевший ни сносного образования, ни блестящего ума, ни сильных покровителей, он в 27 лет стал бароном, генералом, кавалером многих орденов, владельцем богатой новгородской вотчины Грузи-но и едва ли не самым доверенным лицом императора. Усердие и исполнительность, слепое повиновение и рабская преданность монарху — вот качества, которые наиболее высоко ценились Павлом и помогли Аракчееву подняться так высоко.

Вступив на престол, Павел I перенес гатчинскую обстановку муштры и вахтпарадов в Петербург. Город превратился в большую казарму, где все регламентировалось. День в столице начинался теперь в 6 утра, а в 10 вечера жизнь замирала. Въезд и выезд из города были подчинены строгому контролю, на городских заставах устроены полосатые шлагбаумы и караульные будки. Петербургский генерал-губернатор Н. П. Архаров из чувства усердия приказал даже дома в Петербурге выкрасить в любимые черно-белые цвета Павла. Полицейская опека над частной жизнью дошла до крайних пределов. На протяжении своего короткого царствования Павел душил малейшую искру свободомыслия. Борясь с идеями Великой Французской революции, он запретил ввоз иностранной литературы, «так как через ввозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия...» Эта борьба нередко принимала курьезные формы. Так, по распоряжению Павла были изъяты из обращения слова: «гражданин», «отечество», преследовалось ношение фраков и лакированных туфель, установлена единообразная форма воротников и причесок, всё с одной целью — истребить в России дух «мятежной» Франции!

Дворянские историки Н. К. Шильдер и Е. С. Шумигорский считали правление Павла «временем слепой прихоти и насилия», «периодом бреда и хаоса». Буржуазный историк Д. А. Милютин называл царствование Павла «временем преобразований, которыми вводился порядок в управление». А историки предреволюционных лет Г1. Н. Буцинский и М. В. Клочков шли еще дальше, утверждая, что Павел был якобы убежденным противником дворянства — «царем-демократом».

Советская историография иначе рассматривает деятельность Павла I. Монарх, царствовавший в канун кризиса крепостнической системы, естественно, всеми силами стремился укрепить самодержавие, усилить полицейскую опеку над своими подданными, особенно над крестьянами.

Законодательство Павла I по крестьянскому вопросу

После вступления на престол Павел I издал указ о приведении к присяге крестьян наравне с дворянами и купцами (чего до него не делал ни один царь) и указ о трехдневной барщине, приказал повесить у Зимнего дворца ящик для прошений на свое имя. Но все эти меры отнюдь не отражали антикрепостнических настроений нового царя. Наоборот, Павел за свое короткое царствование умудрился раздать в собственность помещикам 600 тыс. государственных крестьян, а крепостных, осмелившихся подать жалобу на помещиков, приказывал публично наказывать кнутом, «чтоб не повадно было».

Указ о трехдневной барщине не облегчил, а ухудшил положение крестьян, так как был составлен в форме пожелания, и помещики российских губерний по существу не обращали на него внимания, а украинские помещики, где до тех пор была двухдневная барщина, восприняли указ как возможность усилить эксплуатацию.

В целом павловское законодательство по крестьянскому вопросу было направлено на то, чтобы, сохраняя и укрепляя крепостное право, уменьшить поводы для крестьянских волнений. Таковы были указ 1797 г. о непродаже дворовых людей и безземельных крестьян «с молотка», указ 1798 г. о запрещении продавать украинских крестьян без земли и др. В крестьянском вопросе Павел был продолжателем крепостнической политики Екатерины II.

Рост антикрепостнического движения

За 1796—1798 гг. произошло 184 волнения крестьян; чаще всего крестьяне требовали освобождения от власти помещиков и перевода их в казенное ведомство. Основным очагом антикрепостнического движения стали губернии великорусского центра, где крепостное право получило наиболее широкое распространение.

В Орловской губернии, в Севском и Трублевском уездах в имениях Апраксина и Голицыной движение охватило 13 тыс. крестьян. В имениях генерала Апраксина центром возмущения стало село Брасово, в имениях княгини Голицыной — село Ра-догощи. «Начинщиков и наставников у нас не имеется,— писали крестьяне орловскому губернатору, — а вся вотчина... в одном согласии». Они жаловались, что «изнурены работами, до крайности истощены и разорены почти вовсе без поправки». Крестьяне готовились оказать вооруженное сопротивление войскам. Один из офицеров доносил, что «жители селений Брасова и Радогощи имеют по 7 пушек и стрелков лесных, вблизи находящихся, приглашают к себе, коих числом до 150 человек; также куют дротики и приготовляют косы, да и за порохом послали в Брянск, чтобы купить...» 1 Павел I порывался сам выехать в районы, охваченные мятежом. По его приказу с мятежными крестьянами жестоко расправился генерал-фельдмаршал кн. II. В. Репнин. В селе Радогощи крестьяне были усмирены при помощи штыков и пушек, сгорело до 50 крестьянских дворов. Весть об этом не устрашила брасовских крестьян. Навстречу правительственным войскам они вышли вооруженные дубинками, кольями и рогатинами. С криками — «Хоть умрем, а не послушаемся» — крестьяне перешли в наступление. Только подтянув подкрепления, Репнин одержал «победу». В результате сражения «убито до смерти 34, ранено 86 человек, да от выстрела загорелся один край селения и от того превращено в пепел крестьянских 13 дворов». Участники волнения были сурово наказаны. Дом Емельяна Чернодырова, одного из руководителей волнения, в деревне Ивановке «в назидание потомкам» срыт до основания. Убитые крестьяне похоронены в общей яме, над которой поставлен столб с надписью: «Тут лежат преступники против бога, государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечом по закону божию и государеву».

Волнения крестьян имели место и в нечерноземных губерниях, хотя и носили там менее активный характер. Однако и здесь они достигали значительных размеров. Так, в Холмском уезде Псковской губернии крестьяне нескольких имений, объединившись, напали на карательный отряд.

В эти годы против крепостного права выступали не только крестьяне, но и крепостные рабочие. В их многочисленных жалобах сообщалось о повышении цен на продукты, о долгах заводским конторам, которые «взыскиваются из заработанного жалованья сполна, а приказчики выдают только на одну соль через месяц» '. Заводские рабочие посылали своих поверенных с жалобами в губернские города и к царю. В 1796—1798 гг. около тысячи рабочих винокуренных заводов Орловской губернии присоединились к крестьянским волнениям. На Урале на заводах Всеволожского 2 тыс. приписных крестьян дважды нападали на карательные войска.

Крепостные рабочие, как и крестьяне, выступали стихийно, разрозненно, но их выступления неизбежно обращались против существующего политического строя, против привилегированных классов. Массовое движение крепостных, напомнившее Павлу I о крестьянской войне 1773—1775 гг., еще более усилило его стремление укрепить свою абсолютистскую власть, для чего Павел решился даже на некоторое ущемление привилегий дворянства, дарованных Екатериной II.

Царизм и дворянство

Указом от 3 января 1797 г. дворяне были лишены одной из своих привилегии — свободы от телесных наказаний. Был также запрещен выход военнослужащих в отставку до получения первого офицерского чина. Отлично зная, что многие дворяне всячески уклоняются от службы в армии и офицерами числятся иногда только что родившиеся младенцы, Павел нашел остроумный ход: всем офицерам было приказано явиться на царский смотр, после чего младенцы «за неявкою уволены». Прекращены бесконечные отпуска, дворяне были вынуждены лично отбывать государственную службу. Это усилило неприязнь к Павлу, особенно со стороны столичного дворянства.

В деревне жизнь дворян также изменилась. Выборные полицейские и судебные власти заменены назначаемыми, ликвидированы общегубернские дворянские съезды и усилен контроль администрации над дворянским самоуправлением. Эти меры, призванные препятствовать распространению в стране «революционной заразы», вызвали недовольство некоторой части провинциальных помещиков и дали повод позднейшим исследователям называть Павла «убежденным противником дворянства».

Однако, проводя все эти преобразования, Павел I стремился подчинить русское дворянство своей личной власти, сплотить его вокруг царского престола перед лицом грозивших ему революционных потрясений. Одновременпо он предпринял ряд мер, укрепивших экономическое положение дворянства. Так, в 1797 г. был учрежден государственный вспомогательный банк для дворян, который выдавал ссуды под залог имений от 40 до 75 руб. на душу из расчета 6 % годовых.

Павел I охранял дворянские привилегии и в армии. В 1798 г. были исключены из военной службы все офицеры — недворяне, и впредь приказано не представлять военнослужащих недворянского происхождения даже к младшему офицерскому чину.

Поэтому основная часть дворянства совершенно правильно оценивала деятельность Павла I. Помещик А. Т. Болотов в своих мемуарах, вспоминая, как Павел приказал дать крестьянам, пожаловавшимся на помещика, столько ударов кнутом, сколько угодно помещику, пишет: «сим единым разом... погасил он искру, которая могла бы развести страшный пожар, и прогнал у всех слуг и рабов желание просить на господ своих. Поступком же сим приобрел себе всеобщую похвалу и благодарность от всего дворянства».

Административные и военные реформы

Для павловского времени характерна предельная централизация государственного аппарата, призванная способствовать единоличному решению царем всех административных вопросов.

Чрезвычайно усилилась при Павле роль генерал-прокурора Сената '. «Ты да я, я да ты — мы одни будем дела делать»,— говорил Павел генерал-прокурору Беклешову. Но так как генерал-прокуроры за короткое его царствование менялись четыре раза (А. Б. Куракин, П. В. Лопухин, А. А. Беклешов, П. X. Обольянинов), то и это способствовало укреплению власти самодержца. Павел стремился везде устранить коллегиальную систему управления. Над президентами Берг- и Мануфактур-коллегий были поставлены директора, имевшие право личного доклада императору. Была введена форма для всех государственных чиновников. Сам Павел являлся иногда ранним утром в учреждения, чтобы проверить, приходят ли государственные чиновники на службу в установленные часы.

Из 50 губерний, существовавших в екатерининское время, созданы 41 губерния и одна Область Войска Донского. Некоторые мелкие губернии слиты в более крупные. Благодаря этому сокращались государственные расходы на содержание губернских чиновников, а для Русского государства, казна которого была страшно опустошена за время правления «блестящей Екатерины» и ее фаворитов, мера эта была крайне важна.

30 губерний управлялись законами, общими для всей империи, а И находились на особом положении (губернии Прибалтики и др.).

Еще будучи наследником, Павел I обучал и воспитывал в Гатчине солдат по уставам прусской армии в духе военной доктрины короля Фридриха II с ее показной парадностью и требованием слепого повиновения начальникам. Сделавшись царем, он перенес гатчинские методы обучения и воспитания войск на армию в целом. Повсюду для солдат была введена прусская форма — узкие панталоны, длинные косы, букли, чулки с подвязками, черные башмаки. Эта форма еще может быть и годилась для парадов, но была совершенно непригодна в условиях войны. Косы и букли стали мучением для солдат: когда полк с утра вступал в караул, солдатам с полуночи приходилось начинать подготовку: мучным клейстером заклеивать волосы, чтобы держались букли. Не доблесть и воинские заслуги стали теперь цениться в армии, а умение четко «делать на караул». Будущий декабрист В. Ф. Раевский писал: «Служба стала тяжела и оскорбительна. Железные, кровавые когти Аракчеева сделались чувствительны повсюду. Грубый тон новых начальников и унизительное лакейство молодым корпусным офицерам было отвратительно. Требовалось не службы благородной, а холопской подчиненности».

Одпим из важнейших событий столичной жизни стал Павловский вахтпарад. Ежедневно на площади Зимнего дворца в присутствии всех офицеров гвардии Павел I лично производил смотр отдельным частям, проверял знание строевого устава. Павел безжалостно искоренял те прогрессивные черты, которые русская армия приобрела в результате военных реформ Петра I. Он отказался от новых принципов ведения боя, разработанных выдающимися русскими военными деятелями П. А. Румянцевым и А. В. Суворовым. Основой обучения солдат Павел I считал муштру «подлого и неловкого мужика», а в основу тактики положил опорочившие себя приемы прусских войск, действовавших в линейном строю. Неуклюжесть этих построений при столкновении с маневрирующим противником и их непригодность на пересеченной местности были давно доказаны.

Несогласные с нелепыми павловскими «нововведениями», передовые русские генералы и офицеры изгонялись из армии. Так, был уволен в отставку и сослан А. В. Суворов.

Голоса протеста

Павел I считал возможным управлять государством, опираясь на одну грубую силу самодержавной власти. Между тем даже у представителей господствующего класса России зрела мысль о необходимости более гибкой политики и неизбежности социальных и политических реформ. Знатные вельможи того времени, понимая необходимость преобразований для сохранения крепостнической монархии, намечали иные пути. Так, канцлер кн. А. А. Безбородко (екатерининский вельможа, сохранивший влиятельное положение и при Павле) составил «Записку о потребностях империи Российской». Он также считал, что «Россия может быть только самодержавным государством», однако самодержец должен быть ограничен законом, им же самим установленным и исполняемым. Безбородко предлагал и в отношении крестьян ряд мер, направленных на ограничение крепостного права; выдвинул идею создания Сената как представительного органа сословий. «Записку» Безбородко одобряли некоторые представители дворянской знати, но тем не менее никто не отважился довести ее до сведения царя. «Записка» не увидела света, и разговоры о ней возобновились лишь после смерти Павла I.

Лучшие представители русской дворянской интеллигенции поднимали голос протеста против царского деспотизма и произвола. «Никогда человеческая грудь не была полнее надеждами,— писал впоследствии А. И. Герцен,— как в великую весну девяностых годов,—все ждали с бьющимся сердцем чего-то необычайного; святое нетерпение тревожило умы и заставляло самых строгих мыслителей быть мечтателями» *.

Одним из таких мечтателей был Евграф Грузинов. Он сделал блестящую военную карьеру. В 1797 г., всего 27 лет от роду, он был произведен в полковники. Павел I явно благоволил образованному, способному офицеру. Он пожаловал Гру-зинову несколько сот душ крепостных крестьян, но тот отказался принять царский подарок. Совершенно неожиданно для окружающих в 1798 г. Грузинов был заключен в крепость, куда вскоре вслед за ним последовал и его брат — Петр Грузинов. Два года спустя Евграф Грузинов был обвинен «в дерзости против царя», «в политических соображениях, клонящихся к ниспровержению существующего государственного устройства», в том, что он говорил якобы: «жизнь нужно строить на разумном законодательстве», «а не на произволе царей»'. Павел I жестоко расправился с вольнодумцами: Евграф и Петр Грузи-новы были засечены кнутом, младший брат Николай Грузинов застрелился в ответ на угрозу царя, что его ждет участь братьев.

Братья Грузиновы не были одиноки. В условиях жестокого полицейского надзора за частной жизнью отставной прапорщик Иван Рожнов не побоялся публично заявить, что «государи все тираны, злодеи и мучители, ...люди по природе все равны...».

В 1798 г. был раскрыт кружок А. М. Каховского в Смоленской губернии. Кружок объединял 20—30 человек; они изучали произведения французских энциклопедистов, рассуждали о политическом строе России, высказывая мысли о непригодности существующего правления. Когда кружок был раскрыт, часть его членов была осуждена на пожизненное заключение, другие — на вечное поселение в Сибири, остальные сосланы в отдаленные места Российской империи.