«Негласный комитет» при Александре Первом

Еще будучи наследником, Александр I но прочь был покрасоваться либеральной фразой. Он высказывал сочувствие идеям французских просветителей, вздыхал о жестокости крепостного права, о несовершенстве существующего образа правления. Такие разговоры Александр вел со своим воспитателем Лагарпом, швейцарским республиканцем, этим, по выражению В. О. Ключевского, «восторженным, хотя и осторожным поклонником отвлеченных идей французской просветительной философии, ходячей и очень говорливой либеральной книжкой». Позднее участниками подобных бесед стали сверстники Александра — представители дворянской знати: П. А. Строганов, Адам Чарторыйский, Н. Н. Но-восильцов, В. П. Кочубей.

После вступления Александра на престол эти его «молодые друзья» составили тесный кружок, который получил название «интимного», или Негласного комитета. Этот комитет никогда не был официально оформленным органом, задачи его не были определены, протоколов заседаний не велось. Единственным более или менее достоверным свидетельством деятельности комитета служат дневниковые записи Строганова. Негласный комитет собирался сравнительно регулярно: с 24 июня 1801 г. но 12 мая 1802 г. «молодые друзья» нового императора встречались с ним 35 раз при закрытых дверях за чашкой чая. Как видно из записей Строганова, никакой программы действий у Александра не было, он лишь вообще разглагольствовал о «правах граждан», о «свободе и собственности».

Но из написанного Строгановым «Наброска Конституции» можно судить о том, что члены Негласного комитета отнюдь не предполагали в ближайшем будущем ни освобождать крестьян, ни вводить гражданские свободы. Они считали это делом далекого будущего, а пока разговоры о реформах сводились к некоторым незначительным административным преобразованиям.

Немало заседаний Негласного комитета было посвящено вопросу реорганизации Сената. Однако, когда этот вопрос встал на практическую почву, «молодые друзья» дружно восстали против превращения Сената в орган, обладающий действительной исполнительной властью.

Доклад о реформе Сената был составлен гр. П. В. Завадов-ским. Смысл его — предоставить Сенату право контролировать все учреждения империи, избирать кандидатов в президенты коллегий, делать представления царю по поводу законов, противоречащих прежде изданным. Некоторые сановники (С. Р. Воронцов, Н. С. Мордвинов, Г. Р. Державин) предлагали преобразовать Сенат в подобие конституционного учреждения. Они настаивали даже на выборности членов Сената. Эти аристократы надеялись, что Сенат сможет оградить дворянство от произвола царя — после деспотического правления Павла I они, естественно, испытывали беспокойство по этому поводу.

При активной поддержке «молодых друзей» Александру удалось свести на нет все разговоры о преобразовании Сената. Сенат получил лишь право делать представления императору по поводу указов, «не согласных с прочими узаконениями». Но и эта уступка оказалась демагогической. Очень скоро сановная оппозиция, пытавшаяся воспользоваться правом представления, услышала окрик царя, который дал понять, что право Сената обсуждать законы не касается тех, которые изданы ныне здравствующим императором.

В результате прочих разговоров о преобразовании «безобразного здания Российской империи» родился лишь указ о замене старых петровских коллегий министерствами, что способствовало дальнейшей политической централизации. Впрочем, министерский порядок управления установился еще ранее, при Павле, а указом от 8 сентября 1802 г. ему была лишь придана юридическая форма. В России учреждалось восемь министерств: военное, морское, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения. Министры имели право личного доклада государю, который утверждал их мероприятия. «Молодые друзья» Александра были назначены на видные посты во вновь образованных министерствах. Сановники, добивавшиеся власти, также получили ее в тех же министерствах, но не за счет власти царя, а из его рук и на непродолжительное время. Многие из них, подобно гр. П. В. Завидовскому, были введены в состав министерств, по словам Александра, «только для того, чтобы не кричали, что отстранены». Устанавливался также контроль над министрами со стороны Сената, но так как Сенат не избирался, а назначался по личному выбору царя, такой контроль не мог быть действенным.

Несмотря на негласный характер совещаний царя с его «молодыми друзьями», о них знали многие, о них говорили в придворных кругах и в аристократических салонах. Император и не делал из этого тайну. Он советовался по отдельным вопросам с С. Р. Воронцовым, П. В. Завадовским, Н. С. Мордвиновым, Д. П. Трошинским, М- М. Сперанским. Разговоры о необходимости преобразований, обсуждение различных проектов и записок, составление «Наказа» Непременному совету — все это создавало впечатление, что под руководством и покровительством царя готовятся какие-то реформы, призванные изменить существующее положение и способствовать смягчению противоречий, раздиравших крепостническую империю. Казалось бы, в Негласном комитете, члены которого не раз высказывали свое сочувствие идеям французских просветителей, должен был найти решение вопрос о крепостном праве. Однако как только члены Негласного комитета поняли, что угроза всеобщей крестьянской войны в России не так уж сильна, разговоры об отмене крепостного права прекратились. Даже единственный указ 1803 г. о «свободных хлебопашцах», затрагивавший положение крестьянства, вышел не из недр Негласного комитета. Он был принят по проекту гр. С. П. Румянцева и рассматривался на заседании Непременного совета.

К 1803 г. курс Александра I на укрепление самодержавия стал вырисовываться уже более отчетливо. Теперь новый император гораздо прочнее чувствовал себя на троне, чем в первые дни царствования, и перестал утруждать себя либеральными разговорами. В 1803 г. Негласный комитет заседал всего четыре раза. В ноябре этого года заседания окончательно прекратились.

К тому времени в окружении царя на первый план снова выдвинулся гр. А. А. Аракчеев. В 1803 г. Аракчеев был вызван в столицу из своего имения Грузино (где жил после смерти Павла I), обласкан и приближен к царскому двору. Вскоре он стал самым близким лицом нового императора. Этот всегда угрюмый и молчаливый человек сумел завоевать расположение Александра. Ему он льстил и угождал, как раньше его отцу. Волю императора Аракчеев всегда был готов проводить в жизнь беспрекословно и жестоко. И награды следовали одна за другой. Этот плац-парадный генерал, ни разу не бывавший на поле брани и не нюхавший пороха, возглавил Военное министерство, в 1810 г. был назначен председателем департамента военных дел Государственного совета.

«Самым могущественным человеком после императора,— писал декабрист Н. И. Тургенев,—был граф Аракчеев», который соединял «хорошо известную любовь к насилию» с качествами «ловкого придворного».

Выдвижение Аракчеева, по замыслу Александра I, должно было способствовать подавлению оппозиционных настроений. Однако память о печальном опыте отца была еще свежа, поэтому Александр I пытался сочетать основанные на грубом насилии аракчеевские методы с либеральными жестами и демагогическими обещаниями.

Здесь уместно напомнить замечание В. И. Ленина, который писал: «Всемирный опыт буржуазных и помещичьих правительств выработал два способа удержания народа в угнетении. Первый — насилие». Другой способ, это — «способ обмана, лести, фразы, миллиона обещаний, грошовых подачек, уступок неважного, сохранения важного» Учитывая это, нетрудно попять, почему наряду с Аракчеевым одним из главных советников царя оказался либерально настроенный статс-секретарь М. М. Сперанский.