Последствия Тильзитского мира для России

Самым тяжелым для России условием Тильзитского мира 1807 г. было вступление в союз с Францией и присоединение к провозглашенной Наполеоном континентальной блокаде Британских островов. Это не только вовлекало Россию в фарватер агрессивной наполеоновской политики самостоятельностью русского правительства в международных делах, но также наносило чувствительный удар по экономическим интересам русских помещиков и купцов, участвовавших в торговле с Англией. Кроме того, вызванный присоединением к континентальной блокаде упадок внешней торговли повлек за собой расстройство финансовой системы России. Покупательная способность рубля понизилась. Через год после Тильзитского мира за бумажный (ассигнационный) рубль давали только 50 коп. серебром.

Войны со Швецией и Турцией

Напрасно царь пытался компенсировать тильзитскую неудачу завоеванием Финляндии на севере и Дунайских княжеств на юге. Начатая им в 1808 г. война со Швецией оказалась гораздо более тяжелой, чем представлялось петербургским стратегам. Понадобилось полгода для того, чтобы вытеснить шведов из Финляндии, но война на этом не кончилась. Битый Наполеоном при Аустерлице в 1805 г. упрямый и строптивый пруссак Буксгевден обнаружил полную неспособность руководить боевыми действиями русских войск в сложных условиях горно-леСистой местности. Назначенный вместо него педантичный и осторожный Кнорринг упустил благоприятное время для перехода в наступление. Только в марте 1809 г. русские войска двинулись в поход к берегам Швеции. Перейдя Ботнический залив по льду, расколотому скрытыми под снегом трещинами, они овладели Аландскими островами и городом Умео. Однако с началом весны Кноррингу пришлось отвести войска обратно. Нельзя было развертывать наступательные операции на шведской земле, имея за спиной освободившееся от ледяного покрова море.

Сменивший Кнорринга генерал Барклай-де-Толли в июне начал наступление по берегу вокруг Ботнического залива и вновь захватил Умео. Угроза Стокгольму заставила шведское правительство приступить к переговорам о мире, который был подписан 5(17) сентября 1809 г. в финском городе Фридрихс-гаме. Финляндия на правах особого «великого княжества» вошла в состав Российской империи. Хотя победа над Швецией была куплена дорогой ценой, сам факт присоединения к России Финляндии и обеспечения безопасности Петербурга и Прибалтики имел важное значение. Вместе с тем всем было ясно, что русско-шведская война была на руку Наполеону, желавшему перессорить Россию со всеми ее соседями и тем самым завершить ее политическую изоляцию.

Что касается Дунайских княжеств, то хотя они и были заняты еще в 1806 г. русскими войсками, их судьба оставалась неопределенной, поскольку войну с Турцией завершить никак не удавалось — она приняла затяжной характер. В 1810 г. русские войска перешли Дунай и достигли балканских перевалов, но вследствие своей малочисленности не могли закрепить за собой Северной Болгарии и отошли на исходные рубежи.

Обострение франко-русских отношений

Внешнеполитические неудачи Александра I и экономические последствия разрыва с Англией породили оппозиционные настроения в дворянских кругах. Тильзитский мир считали унизительным для России. Царя называли «приказчиком Наполеона». По свидетельству шведского посланника гр. Сте-динга, не только в частных петербургских домах, но и в «публичных собраниях» говорили о возможной «перемене царствования», т. е. о дворцовом перевороте.

Может быть, именно эти слухи и воспоминания о задушенном отце заставляли нерешительного Александра I проявлять удивительное упорство и настойчивость в дипломатической борьбе с Наполеоном в послетильзитский период. Он уклонялся от строгого соблюдения правил континентальной блокады, смотрел сквозь пальцы на проникновение в Россию английской контрабанды, отказывался выполнить требование Наполеона о   запрещении посещать русские порты кораблям из нейтральных стран.

Когда во время свидания двух императоров в немецком городе Эрфурте осенью 1808 г. Наполеон стал добиваться от Александра I обязательства выступить против Австрии в случае новой франко-австрийской войны, последний не хотел дать на это согласие. В припадке гнева Наполеон швырнул под ноги шляпу и начал топтать ее ногами. Тогда побледневший Александр заявил собеседнику: «Вы резки, а я упрям... Будем рассуждать, а иначе я уеду».

Известное влияние на поведение царя оказывали и сообщения о внутренних противоречиях в лагере противника, о неудачах французов в Испании, охваченной пламенем народной войны, о росте патриотических настроений среди австрийцев и немцев, придавленных солдатским сапогом наполеоновских оккупантов. В том же самом Эрфурте Александра I посетил однажды вечером ближайший советник Наполеона Шарль-Морис Талей-ран. Бывший епископ, беспринципный политик, он был искусным мастером тайной дипломатии. Встретившись с царем наедине в гостиной княгини Турн-и-Таксис, Талейран стал убеждать его в необходимости сопротивляться домогательствам Наполеона, ибо владычество последнего в Европе непрочно. В этой тайной измене наполеоновского министра нетрудно было усмотреть зловещий для Бонапарта признак приближавшегося кризиса его политики. В дальнейшем Талейран стал платным агентом царского правительства и через молодого советника русской миссии в Париже Карла Нессельроде получал десятки тысяч франков за приятные для царя сообщения о новых затруднениях Наполеона. Свидание императоров завершилось подписанием «Союзной конвенции между Россией и Францией», по которой франко-русский союз был продлен, но ценой признания прав России на Молдавию и Валахию, а также на Финляндию, которая тогда еще принадлежала Швеции.

После эрфуртского свидания царь продолжал упорствовать, отстаивая свою самостоятельность в области международных сношений. Когда Наполеон в 1809 г. двинул свои войска на Вену, Александр I остался фактически нейтральным, ограничившись тем, что направил к русско-австрийской границе «наблюдательный корпус». Когда Наполеон задумал посвататься к сестре царя Анне Павловне, тот отказался породниться с ним. Наконец, когда Наполеон одним росчерком пера присоединил к своей империи несколько немецких княжеств и городов, в том числе герцогство Ольденбург, русский царь сначала заявил протест французскому императору, а потом довел его до сведения всех европейских правительств, причем всем было ясно, что дело тут не только в том, что герцог Ольденбургский является дядей царя, а в том, что Александр I не желает примириться с новыми агрессивными акциями своего тильзитского союзника. Конечно, Наполеон отклонил русскую ноту протеста, но в Петербурге не сомневались, что он поступит именно так. В канун 1811 г. Александр I и его министры подготовили Бонапарту новогодний подарок — повысили таможенный тариф на ввозимые из Франции вина, шелка и бархат. Настала очередь протестовать Наполеону, но его протест также был отклонен. После этого никто из политических обозревателей уже не сомневался, что новая большая война в Европе неминуема. Однако никто не мог предугадать, когда она произойдет и каково будет соотношение борющихся сил, какую территорию она охватит прежде всего' и каков будет ее конечный результат.