Значение Отечественной войны для идейного развития русского общества

Патриотический подъём среди русской интеллигенции

Через 32 года после Отечественной войны В. Г. Белинский писал: «Напряженная борьба насмерть с Наполеоном пробудила дремавшие силы России и заставила ее увидеть в себе силы и средства, которых она дотоле сама в себе не подозревала». В частности, передовая русская интеллигенция явственно ощутила величие и мощь своего народа. Патриотический порыв и великий подвиг народных масс произвели на нее сильное впечатление.

В пятой книжке журнала «Сын Отечества» за 1812 г. появилась статья «Послание к русским», ярко отображающая чувства и мысли, которые пробудила у лучших из дворян справедливая народная война против наполеоновского нашествия. Автором статьи был известный профессор политических наук А. П. Куницын, преподававший в те годы в Царскосельском лицее. Отвергая домыслы официозной прессы, пытавшейся изобразить войну как монархическую и религиозную, Куницын подчеркивал национально-освободительный характер войны. «Сохраним единую только свободу...,— восклицал он.— Умрем свободными в свободном отечестве». К тому времени под влиянием усилившегося разложения крепостного строя некоторые из дворян уже осознали неизбежность гибели его и мечтали о том, чтобы повернуть Россию на новый путь развития; объективно это был, конечно, путь буржуазного развития, более прогрессивного посравнению с феодализмом. Эти представители дворянской интеллигенции тяготились режимом царского деспотизма и полицейского произвола. Они сочувственно относились к свободолюбивым идеям Радищева, Новикова, Пнина, французских просветителей предреволюционного периода. Естественно, что эта часть дворянской интеллигенции горячо восприняла призыв Куницына. Его ученики — молодые лицеисты — были в восторге от своего учителя. «Он создал нас, он воспитал наш пламень...»,— вспоминал впоследствии А. С. Пушкин.

Подвиги русских людей в борьбе с вражеским нашествием, их беззаветная храбрость и героизм, их гражданское мужество заставляли дворянскую молодежь по-новому оценить русский народ, пробуждали национальную гордость. 18-летний Кондратий Рылеев высказывал твердое убеждение, что русские затмили своими подвигами знаменитых героев древней Греции и Рима. Этот же мотив нашел отражение в одном из ранних стихотворений молодого Пушкина:

Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода;

Во мне не дремлет дух великого народа.

Представители старшего поколения прогрессивной интеллигенции стремились принять активное участие в военных действиях. Примерно треть будущих декабристов была участниками Отечественной войны. Пестель был ранен в Бородинском сражении, за отличия в боях награжден золотым оружием и пятью орденами. На Бородинском поле сражался и другой выдающийся деятель декабристского движения, Сергей Муравьев-Апостол, также получивший за храбрость золотое оружие. На полях сражений отличились Бурцев, Волконский, Лорер, Н. Муравьев, Поджио, Семенов, Семичев, Фонвизин, Якушкин и многие другие деятели тайных революционных обществ 20-х годов XIX в.

Широкий отклик нашли события Отечественной войны среди русского студенчества и передовой университетской профессуры. По свидетельству современника профессора Мудрова, «большая часть воспитанников [Московского] университета, то есть те, кои могли препоясать меч..., оставя мирные науки и искусства, подняли оружие во спасение отечества». Десятки студентов и служащих Московского университета добровольно вступили в ряды армии или народного ополчения. Прямо с университетской скамьи ушел добровольцем в гусарский полк студент А. С. Грибоедов, готовившийся к экзамену на «чин доктора». В ряды московского ополчения вступил талантливый медик и анатом И. Е. Грузинов. Он участвовал в Бородинском сражении, где делал операции раненым «под свистом ядер на поле битвы».

О настроениях младшего поколения передовой русской интеллигенции можно судить по воспоминаниям Пушкина и его друзей-лицеистов. Они были еще слишком юными, чтобы взять в руки оружие, но мысли и чувства их были там, под стенами Смоленска, на поле Бородина, с героями, защищавшими отечество. С волнением провожали они гвардейские полки, уходившие из Петербурга на театр военных действий.

Со старшими мы братьями прощались

И в сень наук с досадой возвращались,

Завидуя тому, кто умирать шел мимо нас...

— признавался потом Пушкин. А его друг Иван Пущин подтверждал это, говоря: «Эти события сильно отразились на нашем детстве...»