Углубление идейного размежевания русского обществе после Отечественной войны 1812 года

Война углубила идейное размежевание в русском обществе. Играя на патриотических чувствах народа, публицисты консервативного толка призывали к национальному единению под сенью царского престола и провозглашали дворян носителями героических национальных традиций. Их поддерживали церковники, убеждавшие всех православных «пребывать в послушании от бога поставленной власти». Сам царь откровенно признавался, что считает своей задачей «сплотить общество вокруг правительства...»

Позднее, когда в ходе войны наметился коренной перелом в пользу русского оружия, официальная пропаганда для поднятия престижа царской власти и воспитания верноподданнических чувств поспешила приписать императору Александру I славу победителя и спасителя отечества. Его стали именовать «Александром Благословенным», сочиняли в его честь хвалебные оды и украшали его портретами залы дворянских собраний и помещения казенных учреждений.

Однако неспособность правительства организовать отпор иноземному нашествию, проявившаяся в первый период войны, порождала сомнения и в личных качествах монарха, и в прочности абсолютистского режима. Ход войны дискредитировал и этот режим, и его администрацию, и его военную доктрину, и самого Александра I. После оставления Москвы сестра царя Екатерина Павловна писала ему из Ярославля: «Недовольство достигло высшей степени, и вашу особу далеко не щадят... Вас открыто обвиняют в несчастий, постигшем ваше государство...»

В противоположность апологетам царского самодержавия, всячески восхвалявшим императора, представители передовой дворянской интеллигенции весьма скептически отзывались о его личных качествах. Юный Пушкин вскоре после войны писал:

Воспитанный под барабаном,

Наш царь лихим был капитаном:

Под Австерлицем он бежал,

В двенадцатом году дрожал...

Но дело было, конечно, не только в личности Александра I. Вихрь войны сорвал поблекшую позолоту с пышного фасада дворянской империи, обнажил подгнившие устои крепостнической системы, развеял миф о могуществе самодержавной власти царя. Белинский был прав, когда говорил, что «12-й год нанес сильный удар коснеющей старине». От критики царского военного ведомства, не сумевшего подготовить страну к обороне, передовые русские люди переходили к осуждению всей внутренней и внешней политики царизма: «Оттого-то русской народ и русское воинство страдают, что покоряются царям!»,— так обосновывали впоследствии необходимость свержения царского самодержавия декабристы в одной из своих революционных прокламаций, но к мысли этой патриотически настроенная офицерская молодежь пришла гораздо раньше — под непосредственным впечатлением событий 1812 г.

И если крепостники-помещики для сохранения своего классового господства сразу после войны постарались еще туже затянуть узел, связывавший руки народу, то их идейные противники из числа передовой дворянской интеллигенции от осуждения царского деспотизма и крепостной неволи решительно перешли к борьбе за освобождение народа. За 1812 годом последовал 1825-й!