О творческой истории "Русской Правды"

Конституционные проекты декабристов имеют сложную творческую историю. Работа над ними началась рано. Уже в 1818— 1819 гг., т. е. в годы возникновения «Союза благоденствия», П. И. Пестель приступил к работе над этими проектами. После своего доклада о преимуществах республиканского правления, прочитанного в 1820 г. на собрании Коренной управы Союза в Петербурге, он вновь принялся за работу над проектом будущей революционной конституции, теперь уже в республиканском духе. В те годы Никита Муравьев был его убежденным единомышленником. Он тоже горячо интересовался конституционными темами, обсуждал их с Пестелем, обменивался с ним рукописями. Осенью 1821 г. Никита Муравьев начал писать свой проект конституции. Имеется по меньшей мере четыре варианта его, сменявшие друг друга и отражавшие эволюцию политических воззрений их автора. Есть не один вариант и южного конституционного проекта — «Русской Правды» Пестеля. Оба проекта писались не в одиночестве, их авторы общались между собой, совещались с другими членами общества, обсуждали предлагаемые решения. Их работа отражает кипение коллективной мысли, поиски первыми русскими революционерами верных политических решений. Изложим кратко лишь результаты этой работы.

Заметим, что автором самого первого декабристского конституционного проекта (к сожалению, до нас не дошедшего) был член «Союза спасения», друг Пестеля Михаил Николаевич Новиков, племянник великого русского просветителя XVIII в. Его конституция была республиканской, и в ней «много было сходства с американскою» '.

Проект Новикова оказал влияние на Пестеля (Новиков принял Пестеля в тайное общество). Пестель сначала придерживался конституционно-монархических взглядов и спорил с республиканцем Новиковым, а потом, как он сам говорит, «стал его суждения себе припоминать и с ними соглашаться».

Программа "Русской Правды"

По «Русской Правде» Пестеля, крепостное право немедленно уничтожалось и все граждане уравнивались в правах. «Русская Правда» объявляла, что крепостное право «есть дело постыдное, противное человечеству». Рабство «должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми». Освобождение крестьян объявлялось «священнейшей и непременнейшей» обязанностью временного правительства. Сословия уничтожались, и все население сливалось «в единое сословие гражданское».

Самодержавие, по «Русской Правде», также уничтожалось. Революционная Россия становилась республикой. Пестель не признавал федеративного принципа, по его проекту Российская республика была единой и неразделяемой.

Пестель был ярым врагом самодержавия и убежденным республиканцем. В «Русской Правде» самодержавие называлось тиранией, «зловластием», даже «разъяренным зловластием». Россия должна была стать республикой с однопалатной парламентской системой. Русский парламент носил в «Русской Правде» название Народного веча. Исполнительная власть принадлежала пяти лицам, избранным Народным вечем на пять лет; они составляли Державную думу. Ежегодно выбирался один новый член Державной думы и один, чей пятилетний срок уже истек, выбывал из ее состава. Каждый год новым президентом Российской республики становился тот член Державной думы, который пребывал в ее составе пятый, последний, год своего срока. Таким способом думал Пестель осуществить в России власть народа. «Народ российский не есть принадлежность или собственность какого-либо лица или семейства,— говорилось в «Русской Правде».— Напротив того, правительство есть принадлежность народа, и оно учреждено для блага народного, а не народ существует для блага правительства» '. Пестель признавал «неоспоримое право» каждого гражданина участвовать в государственных делах.

Кому же должна была принадлежать земля в будущей республике? С одной стороны, Пестель признавал справедливым лишь принцип общественной собственности на землю. Земля — общее достояние и не может быть в частном обладании, полагал он. Ведь человек на земле родился и только от земли пропитание получать может. «Земля,— рассуждал Пестель,— есть общая собственность всего рода человеческого, а не частных лиц, и посему не может она быть разделена между несколькими только людьми за исключением прочих». Следовательно, частной собственности на землю быть не должно. Но, с другой стороны, противоположный принцип тоже казался Пестелю правильным, хотя находился в полном противоречии с первым. «Второе мнение,— писал Пестель в «Русской Правде»,— напротив того, объясняет, что труды и работы суть источники собственности и что тот, который землю удобрил и оную способною сделал к произведению разных произрастаний, исключительное должен на ту землю иметь право обладания» ’. Итак, земля должна быть частной собственностью. Это подкреплялось еще и тем соображением, что для процветания хлебопашества «нужно много издержек, которые только тот сделать согласится, который в полной своей собственности землю иметь будет».

Из столкновения этих двух противоречий Пестель вышел весьма своеобразно. Он пришел к необходимости в будущей революционной России разделить в каждой волости землю на две половины — к одной будет применен принцип общественной собственности, другая будет находиться в частном владении. Первая, общественная половина, которую нельзя ни продавать, ни дарить, ни закладывать, станет источником необходимого продукта, будет удовлетворять основную нужду в питании народа, а вторая сделается источником «изобилия», будет давать излишки сверх необходимого.

Каждый, желавший заниматься земледелием, имел право получить земельный надел из первой, общественной, половины земли. Это было, по Пестелю, очень важным личным правом, которое получал каждый гражданин будущей революционной республики. «Где бы он ни странствовал, где бы счастия ни искал, но все же в виду иметь будет, что ежели успехи стараниям изменят, то в волости своей, в сем политическом своем семействе, всегда пристанище и хлеб насущный найти может».

Во второй же, частновладельческой, половине земли царит принцип частной собственности. Ее можно покупать, продавать, закладывать, дарить. Тут находятся частные имения1 2, тут может существовать и казенная земля — «казна же является в отношении к казенной земле в виде частного человека и потому казенные земли продавать может» 3. Каждый россиянин, желающий расширить свое земельное хозяйство, может прикупить себе землю из этой второй половины частного фонда.

Так думал Пестель разрешить основное глубочайшее противоречие, сильно его тревожившее.

Политические права, по «Русской Правде», принадлежали всем гражданам России «без всякого изъятия». Каждый мог избирать депутатов и быть избранным в депутаты. Каждый мог занять любую выборную должность в государстве, это зависело только от его личных достоинств и решения избирателей. В конституционном проекте Пестеля не существовало ни имущественного ценза, ни ценза грамотности, ни ценза оседлости. Каждый, кому исполнялось 18 лет, получал политические права.

Согласно «Русской Правде» Пестеля, столицей Российской республики должен был стать Нижний Новгород: он расположен в центре страны, на Волге, на пересечении удобных торговых путей. Он как бы соединяет Европу с Азией своей Макарь-евской ярмаркой. Все воспоминания о его древности дышат свободой и «прямою любовью к отечеству, а не к тиранам его».. Особым доводом являлось то, что «освобождение России от ига иноплеменнаго чрез Минина и Пожарскаго из сего города изошло» '.

Пестель был противником Учредительного собрания. «Русская Правда» вводилась силой диктатуры революционного правительства. Текст ее, но мысли Пестеля, был не чем иным, как обязательным «наказом» временному революционному правительству, облеченному диктаторской властью. Конституционный проект Пестеля подробно обсуждался и голосовался на съездах главных деятелей Южного общества, которые собирались ежегодно в январе в Киеве во время контрактовой ярмарки. «Русская Правда» Пестеля — несомненный идеологический памятник всего Южного общества, а не только одного Пестеля.

Мы видим, что Южное общество хотело осуществить в России довольно решительную ликвидацию феодального средневековья. «Русская Правда» уничтожала крепостное право и самодержавие, наносила сильный удар помещичьей собственности на землю. Крестьяне получили бы земли больше, чем им выделили при ликвидации крепостного права в 1861 г. Говоря о земельных наделах крестьян, закрепленных за ними Положением 19 февраля 1861 г., В. И. Ленин писал: «...чем больше земли получили бы крестьяне при освобождении, чем дешевле бы они ее получили, тем быстрее, шире, свободнее шло бы развитие капитализма в России...»2. Применяя это ленинское положение к анализу конституционного проекта Южного общества декабристов, мы должны сказать, что проект Пестеля открывал широкие возможности для капиталистического развития России. Поэтому необходимо признать его прогрессивное значение.

«Конституция» Никиты Муравьева

Конституция» Никиты Муравьева во многом отличалась от южного проекта. Никита Муравьев, когда-то горячо отстаивавший республиканские принципы, теперь представлял бу-дующую революционную Россию конституционной монархией с федерацией областей. По его «Конституции», крепостное право также немедленно уничтожалось. «Раб, прикоснувшийся земли русской, становится свободным»,— гласила «Конституция». Но земли помещиков сохранялись за ними в гораздо большей доле, чем по проекту Пестеля: там крестьяне получали половину всех земель, тут — только приусадебную землю и по 2 десятины пахотной земли на двор (в последнем варианте «Конституции»). По проекту Никиты Муравьева Россия должна была стать федерацией. Федеративные единицы назывались «державами» и «областями», и в каждой должна была быть своя столица В этом делении почти отсутствует национальный принцип. Если его еще можно отчасти усмотреть в выделении «Балтийской державы» со столицей Ригой и «Западной державы» со столицей Вильно, то он явно и резко нарушен в границах «Украинской державы», поскольку Киев принадлежал уже другой «державе» — Черноморской.

Законодательная власть в этих русских «Соединенных Штатах», по конституции Муравьева, должна была принадлежать двухпалатному парламенту, который, так же как у Пестеля, назывался Народным вечем. Исполнительная власть вручалась наследственному императору, который считался «верховным чиновником Российского государства». Император в сущности не имел никакой законодательной власти. Он имел право лишь отсрочить введение закона, возвратив законопроект в Народное вече для вторичного рассмотрения. Император получал большое жалованье — 8 млн. руб. в год и, если ему было угодно, мог содержать на эти деньги штат придворных. Но все придворные чины, служащие императору, лишались избирательных прав. Придворная клика, таким образом, резко отстранялась от влияния на политические дела.

В «державах» также должна была существовать двухпалатная система. Законодательная власть в каждой «державе» принадлежала законодательному собранию — Державной думе. Державы делились на уезды. Начальник уезда назывался тысяцким; он, как и прочие администраторы, выбирался населением.

«Конституция» Никиты Муравьева предусматривала для избирателей довольно высокий имущественный ценз. Каждый избиратель должен был иметь движимое или недвижимое имущество стоимостью в 500 руб. серебром. Лица, избираемые на общественные должности, должны были обладать еще более высоким имущественным ценном. Так, областной судья должен был иметь имущество не менее чем на 15 тыс. руб. серебром, а член верхней палаты Народного веча — Верховной думы — даже на 60 тыс. руб.

Хотя «Конституция» Никиты Муравьева была гораздо ограниченнее «Русской Правды» Павла Пестеля, все же и ее надо признать прогрессивной: она также наносила удар средневековью, надламывала его устои — крепостное право и самодержавие — и этим продвигала страну вперед по капиталистическому пути.

Одпако «Конституция» Никиты Муравьева не была идеологическим документом всего Северного общества в целом. Она являлась плодом длительного и самостоятельного труда лишь одного из членов этого общества. Проект Никиты Муравьева вызвал живые споры, и обсуждение его выявило разные политические течения в среде общества, но принят он еще не был.

Никита Муравьев, как и большинство членов Северного общества, отстаивал в противоположность Пестелю необходимость Учредительного собрания. В ходе революции оно должно было решить, какую форму правления изберет Россия, как ликвидировать крепостное право, как быть с землей. Поэтому северяне не признавали необходимости революционной диктатуры временного правительства, не испытывали нужды и в составлении какого-либо «наказа» временному правительству. Они предполагали, свергнув самодержавие и объявив уничтожение крепостного права, собрать Учредительное собрание и предложить ему на обсуждение и окончательное решение заранее выработанную конституцию.

Идеология Северного общества была сложной, в ней боролись политические течения разных оттенков. С Никитой Муравьевым спорили Н. А. Бестужев, К. П. Торсон, В. И. Штейн-гель и, по-видимому, С. Н. Кашкин. В ряде вопросов с ним не соглашался Н. И. Тургенев. Но особенно важно отметить, что в Северном обществе было немало сторонников республиканской формы правления: страстным республиканцем был известный поэт К. Ф. Рылеев, вступивший в общество в 1823 г.; такие же воззрения разделял А. А. Бестужев. В. И. Штейнгель полагал, что «республиканским мнениям общества должно было естественно произойти от распространения либеральных идей в России». А. П. Беляев «питал свободный образ мыслей и, увлекаясь мечтаниями о равенстве, склонялся к республике». Та группа декабристов Северного общества, которая подготовила и организовала восстание 14 декабря 1825 г. в Петербурге, в своем руководящем ядре придерживалась республиканских убеждений.

План действий

Вопрос о выработке общей идеологической платформы, единого плана действий был очередным в жизни тайного общества, но выработать его было нелегко. Пестель и южане крепко держались своей радикальной линии, требовали принятия «Русской Правды» как будущей конституции, настаивали на «разделении земель», диктатуре временного революционного правительства, требовали отказа от идеи Учредительного собрания и убежденно отстаивали республику. Северяне в значительной части своей соглашались на республику, но сильно сомневались в правильности пестелевского «дележа земель», решительно стояли за Учредительное собрание и выступали безоговорочными противниками диктатуры временного правительства. В их глазах диктатура должна была быть лишь переходным моментом к Учредительному собранию.

Но более всего тревожила северян фигура самого Пестеля как будущего диктатора. Даже Рылеев находил, что Пестель «человек опасный для России».

В марте 1824 г. Пестель приехал в Петербург с огромным манускриптом «Русской Правды». Состоялись собрания Северного общества, начались бурные обсуждения предложений Пестеля, разгорелись страстные споры. Пестель не хотел уступать ничего и требовал, чтобы «Русская Правда» была принята как общая идейная платформа будущего переворота. Ему не удалось добиться согласия, но его приезд сильно всколыхнул Северное общество и побудил его к деятельности.

Желая создать себе опору на севере, Пестель еще ранее основал через декабриста Барятинского тайный филиал Южного общества в Петербурге. Наличие в столице этой ячейки сторонников южан стало известно членам Северного общества, и они решительно протестовали против действий Пестеля. Но важно, что пропаганда идеологии Южного общества встретила сильное сочувствие тех северян, которые и раньше отличались большим радикализмом. Споры 1824 г., очевидно, сыграли известную роль в окончательном переходе Рылеева на республиканские позиции. Декабрист Оболенский — деятельный член общества — защищал справедливость положений «Русской Правды». Шла речь о подготовке открытого выступления во время царского смотра в Белой Церкви, который предполагался в 1825 г. Нужно было торопиться с выработкой окончательных решений, иначе события могли застать членов тайного общества врасплох. Выступать надо только совместно; об этом никто не спорил.

Борьба за соединение обществ

Для работы над общей платформой восстания и общим планом выступления из Петербурга Сергей Трубецкой — один из директоров и руководителей Северного общества — выехал в

Киев в качестве дежурного офицера штаба 4-го корпуса почти на годичный срок. Трубецкой решил завязать переговоры с Южным обществом, минуя Пестеля, и опереться на другого главаря южан — Сергея Муравьева-Апостола, возглавлявшего Васильковскую управу Южного общества. Переговоры увенчались успехом: окончательно решено выступать только совместно, была принята идея республиканской конституции.

Сергей Муравьев-Апостол свидетельствовал, что главной причиной несогласия обоих обществ была «Русская Правда», признанная Южным обществом и не во всем одобряемая Северным. Представители северян были согласны на введение республиканского правления в России, но с некоторыми изменениями против «Русской Правды». Речь, очевидно, шла о выработке республиканского конституционного проекта обоих обществ для будущего Учредительного собрания — «Великого собора». Таким образом, идея республики победила идею конституционной монархии, а идея Учредительного собрания победила идею диктатуры временного революционного правительства.

Таковы были основные черты общей идейной платформы для совместного выступления.

Между тем события развивались.

Готовясь к совместному выступлению, члены Южного общества неожиданно узнали, что бок о бок с ними уже давно существует другая тайная организация — Общество соединенных славян, о которой они раньше и не подозревали.