Восстание декабристов 14 декабря 1825 года

В ночь на 14 декабря никто из организаторов восстания не ложился спать. Александр Бестужев и Якубович ездили в Гвардейский морской экипаж, чтобы подготовить выступление. Другие декабристы также держали связь со своими полками. Назначенный начальником штаба восстания Евгений Оболенский приезжал ночью к Рылееву и, «условившись в действиях дальнейших», отправился к себе, чтобы еще затемно, в начале 7-го часа утра, начать объезд казарм, откуда должны были выступить полки, обещавшие принять участие в восстании. В казармах звучали страстные речи декабристов о необходимости отвергнуть предлагаемую присягу и идти на Сенатскую площадь.

С горячими речами выступал перед солдатами Александр Бестужев. «Я говорил сильно, меня слушали жадно»,— вспоминал он позже. От присяги новому царю солдаты отказались. Полковой командир Московского полка барон Фредерикс хотел было помешать выходу из казармы восставших и упал под ударом сабли офицера Щепина-Ростовского. Был ранен и полковник Хвощинский, желавший остановить солдат. С развевающимся полковым знаменем, взяв с собой боевые патроны и зарядив ружья, солдаты Московского полка первыми пришли на Сенатскую площадь. Во главе этих первых в истории России революционных войск, вышедших на площадь столицы во имя восстания, шел русский писатель Александр Бестужев (Мар-линский), он же штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка. Вместе с ним шли его брат Михаил Бестужев и офицер Щепин-Ростовский.

Полк построился в боевом порядке в форме четырехугольника (каре) около памятника Петру I. Было 11 часов утра. К восставшим подскакал петербургский генерал-губернатор Милора-дович, стал уговаривать солдат разойтись, клялся в том, что присяга Николаю правильна, вынимал шпагу, подаренную ему цесаревичем Константином с надписью: «Другу моему Милорадовичу». Момент был очень опасен: полк был пока в одиночестве, другие полки еще не подходили; герой 1812 г. Милора-дович был широко популярен и умел говорить с солдатами. Только что начавшемуся восстанию грозила большая опасность. Милорадович мог сильно поколебать уверенность солдат и добиться успеха. Нужно было во что бы то ни стало прервать его агитацию, удалить его с площади. Но, несмотря на требования декабристов, Милорадович не отъезжал и продолжал уговоры. Тогда начальник штаба восставших декабрист Оболенский штыком повернул его лошадь, ранив графа в бедро, а пуля, пущенная в этот же момент Каховским, смертельно ранила генерал-губернатора. Опасность, нависшая над восставшими, была устранена.

Тем временем избранная ранее революционная делегация для обращения к Сенату — Рылеев и Пущин — еще утром отправилась к Трубецкому, который перед этим сам заходил к Рылееву. Выяснилось, что Сенат уже присягнул, и сенаторы разъехались. Оказалось, что восставшие войска собирались перед пустым зданием Сената. Таким образом, первая цель восстания была потеряна. Это была новая тяжелая неудача восставших. От плана откалывалось еще одно звено. Надо было спешно перестроить план. А перестроить его нельзя было иначе, как решив идти на Зимний дворец. О чем именно говорили Рылеев и Пущин в это последнее свидание с Трубецким, неизвестно, но, очевидно, они договорились о каком-то новом плане и, придя затем на площадь, принесли вместе с собой уверенность, что Трубецкой сейчас придет на площадь и приступит к командованию. Все нетерпеливо ждали Трубецкого. Но «диктатор» не приходил.

Измена «диктатора»

Тем временем под командой моряков — Николая Бестужева и Антона Арбузова — на площадь около часу дня пришел и влился в ряды восставших Гвардейский морской экипаж. Это был большой успех восставших — их ряды значительно пополнились. Вскоре вслед за этим декабрист Панов привел лейб-гренадеров. Они уже присягнули Николаю, но тем не менее поднялись на зов восставших и примкнули к их рядам. Всего на площади выстроилось около 3 тыс. восставших солдат при 30 строевых начальниках восстания.

Шел уже 2-й час дня. Трубецкого все не было.

«Диктатор» изменил восстанию. Он сидел, терзаясь, в канцелярии Главного штаба, выходил, выглядывал из-за угла, чтобы увидеть, много ли собралось войск на площади, прятался вновь. Рылеев искал его повсюду, но не мог найти. Декабристы, Доверявшие Трубецкому, не моГлй понять его отсутствия И думали, что его задерживают какие-то причины, важные для восстания. Хрупкая дворянская революционность легко надломилась, когда пришел час решительных действий.

Восставшие долго выжидали. Команды стрелять не давали, но солдатские ружья стреляли «сами». Несколько атак, предпринятых по приказу Николая конной гвардией на восставших, были отбиты беглым ружейным огнем. Заградительная цепь, выделенная из каре восставших, разоружила полицейских.

Народ на Сенатской площади

Войска не были единственной живой си-( лой восстания 14 декабря: на Сенатской площади в тот день был еще один участник событий — огромные толпы собравшегося народа. Рано утром его внимание привлекали приезжавшие для присяги сенаторы. С появлением на площади первого восставшего Московского полка скопление народа стало сильно возрастать. Множество свидетелей, оставивших свои воспоминания о знаменательном дне, писали, что на площади собрались «тысячи посторонних всякого звания людей», площадь была «покрыта волнующимся народом», говорят о «густых массах народа, запрудивших Сенатскую площадь», о «весьма густой массе самого мерного народа», о «сплошной массе», о «множестве» народа. Сами декабристы полагали, что народу собралось много более, ■чем солдат. Так, А. Е. Розен считал, что народу собралось «вдесятеро» больше, чем солдат. Полиция оказалась бессильной справиться с народом. Нельзя, конечно, точно охарактеризовать состав собравшихся, но преобладание «простонародья», «черной кости» — вне сомнения. В толпе было множество дворовых, которыми был полон Петербург, оброчных крестьян, работавших но найму, ремесленников, мелких торговцев, разносчиков. Было немало и мелких чиновников, студентов, учеников средних школ, кадетских корпусов. Кадеты приходили к декабристам и просили принять их в ряды восставших, но те не решались привлечь «детей» и советовали им «поберечь себя для будущих подвигов».

Собравшаяся толпа отнюдь не была пассивной, она находилась в состоянии непрерывного брожения, громко выражала свое отношение к событиям, действовала в пользу восставших. Но ограниченность дворянской революционности сковала декабристов, они боялись опереться на это людское море, боялись, что оно перехлестнет через их планы. Как говорил Герцен, декабристам на Сенатской площади не хватало народа. Основной смысл этого правильного положения не в том, что народа не было, а в том, что декабристы не решились вступить в связь с ним, опереться на него, сделать его активной силой событий. В этом сказывалась классовая ограниченность дворянской революционности.

Наконец, восставшие выбрали нового «диктатора» — Оболенского, но было уже поздно: Николай успел взять инициативу в свои руки и сосредоточить на площади против восставших вчетверо большие воинские силы. При этом царь располагал кавалерией и артиллерией, которых не было у декабристов. В распоряжении Николая было 36 артиллерийских орудий. Восставшие скоро были окружены правительственными войсками.

Свидетельства многих источников говорят, что на площади образовалось два кольца народа: первое окружало каре восставших. Подходившие к площади по приказу Николая царские войска вынуждены были располагаться в большинстве случаев уже за этим первым волновавшимся кругом скопления народа. Но народ все подходил и подходил, и не успевшие проникнуть на площадь образовали второе, все более густевшее кольцо уже за фронтом верных Николаю I войск, поджимая их тылы и все более замыкая эти войска во второй круг волнующегося народного «множества». Положение для царских войск становилось все более и более серьезным.

Царская картечь

Короткий зимний день клонился к вечеру. «Пронзительный ветер леденил кровь в жилах солдат и офицеров, стоявших так долго на открытом месте» ’, — вспоминали потом декабристы. Наступали ранние петербургские сумерки. Уже было 3 часа дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся на площади, почувствовал бы себя свободнее. Из рядов войск, стоявших на стороне императора, могли начаться перебежки к восставшим. Делегаты от них уже пробирались к декабристам и просили их «продержаться до вечера». Более всего Николай боялся, как позже сам записал в своем дневнике, чтобы «волнение не сообщилось черни».

Царь дал приказ стрелять картечью. Команда раздалась, но выстрела не последовало. Канонир, зажегший фитиль, не вложил его в пушку. «Свои, ваше благородие»,— тихо ответил он набросившемуся на него офицеру. Офицер Бакунин выхватил запал из рук солдата и выстрелил сам. Первый выстрел картечью был дан выше солдатских рядов— именно по «черни», которая усеяла крышу Сената и соседних домов. Восставшие ответили ружейным огнем, но потом под градом картечи их ряды дрогнули, заколебались, началось бегство, падали раненые и убитые. «В промежутках выстрелов можно было слышать, как кипящая кровь струилась по мостовой, растопляя снег, потом сама, алея, замерзала» писал декабрист А. Бестужев. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной улицы. Восставшие солдаты бросились на невский лед, чтобы перебраться на Васильевский остров. М. Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Но ядра ударялись об лед —он раскалывался, многие утонули. Попытка Бестужева не удалась.

К ночи все было кончено. На площади, по правительственным данным, осталось более 80 трупов. Но фактически их было больше. По приказу полиции кровь засыпали чистым снегом, спешно убирали трупы. Всюду ходили патрули. На площади горели костры, от полиции ходили но домам с приказом, чтобы все ворота были на запоре. Столица походила на город, завоеванный врагами.

В это время на квартире Рылеева в последний раз собрались декабристы. Они договорились, как держать себя на допросах... Отчаянию участников не было границ,— гибель восстания была очевидна. Рылеев взял слово с декабриста Н. Н. Оржицкого, что он сейчас же отправится на Украину, чтобы предупредить Южное общество об измене Трубецкого.

В ночь на 15 декабря в Зимний дворец начали свозить арестованных.