Экономическая политика правительства в середине 19 века в России

Несмотря на технические нововведения, продукция российских мануфактур и фабрик не могла конкурировать с западноевропейокой по своему качеству и стоимости.

Вывоз товаров в восточные страны — Среднюю Азию, Иран, Турцию — был ограниченным, а емкость внутреннего рынка — недостаточной из-за бедности деревни и низкого уровня ее покупательной способности. Только таможенные барьеры, установленные в 1822 г. правительством, обеспечивали капиталистам высокий уровень прибыли. Предпринимателям не хватало капитала для развития производства, но здесь они не встречали содействия со стороны власти. Министры финансов Николая I — Е. Ф. Канкрин и его усердный ученик Ф. П. Вронченко — не считали возможным тратить государственные средства на организацию промышленного кредита. В своих сочинениях Канкрин с сожалением говорил о крушении прежнего экономического порядка, когда господствовали мелкие промыслы и патриархальные отношения. С тревогой оглядываясь на Западную Европу, он ужасался последствий крупного фабричного производства и опасался его широкого распространения в России. Повышение тарифных ставок Канкрин считал вполне достаточной формой содействия промышленному капиталу.

Такой же реакционной политики держалось нравитсльстно Николая I в вопросе об основании частных банков. Канкрип сравнивал их с «шарлатанами, универсальными врачебными средствами и прочими художествами, спекулирующими на легкомыслии публики». Денежные накопления могли поступать почти исключительно в казенные банки, которые раздавали ссуды помещикам под залог крепостных имений. Дворянам-землевладельцам предоставлялись различные субсидии и льготы, но накопленные средства непроизводительно растрачивались на личные потребности, не оплодотворяя народного хозяйства. Так в интересах правящего дворянства искусственно задерживался процесс первоначального накопления капитала.

К такому же результату приводили широкие заимствования банковских вкладов государственным казначейством. Бюджет дворянского государства (т. е. роспись государственных доходов и расходов) составлялся односторонне, в интересах класса помещиков. Само дворянство было освобождено от налогов, и вся тяжесть содержания государства падала преимущественно на крестьянство в виде подушной подати, оброка и питейных пошлин. Выжимая из земледельцев недоимки и спаивая народ через откупщиков, правительство тратило значительные доли бюджета на военные цели, на содержание чиновников, на царский двор и в самой ничтожной степени — на народные потребности; например, в росписи 1842 г. из 173 млн. руб. Военному и Морскому министерствам было ассигновано 82 млн. руб., а на нужды просвещения — всего 2,7 млн. руб.1 Во деревня все больше беднела, а военные и другие непроизводительные расходы казны увеличивались; при таких условиях правительству было трудно свести концы с концами, и оно ликвидировало дефициты негласным использованием банковских капиталов. Отсутствие частных банков, которые могли бы самостоятельно влиять на денежные сделки, помогало такой политике, но сильно замедляло развитие товарно-денежных и капиталистических отношений.

Единственной мерой, которая сильно помогла развитию торговли и промышленности, была денежная реформа 1839— 1843 гг. К этому моменту Россия была наводнена бумажными ассигнациями, которые неумеренно выпускало царское правительство с конца XVIII в. Постепенно ассигнации падали в своей стоимости, причем курс этих бумажных денег был крайне неустойчивым, меняясь в зависимости от условий разных районов и времени года: в одних случаях за серебряный рубль требовали 3 руб. 54 коп., в других — 3 руб. 75 коп., в третьих — 4 руб. 20 коп. ассигнациями. Неустойчивость курса поощряла спекулянтов к незаконным махинациям, а торговцам и промышленникам затрудняла заключение коммерческих сделок.

Для того, чтобы придать постоянство денежному курсу, правительство объявило главной единицей монетного обращения серебряный рубль и установило определенное соотношение между металлической монетой и бумажными деньгами (1 серебряный рубль был приравнен к 3 руб. 50 коп. ассигнациями). Постепенно ассигнации были изъяты из обращения, а наряду с серебряными и медными деньгами стали выпускаться кредитные билеты, обеспеченные металлическим запасом и свободно обменивавшиеся на серебро. Эта финансово-техническая мера придала устойчивость коммерческим сделкам, но она не затронула основных устоев крепостного хозяйства и не могла задержать его усиливающийся кризис.

Своевременному сбыту промышленных товаров мешало и несовершенство путей сообщения: оно замедляло необходимый оборот капиталов и удорожало цену продаваемых продуктов. Несмотря на начатую постройку железных дорог, правительство слабо содействовало изживанию этого недостатка. Несмотря на неуклонное развитие магазинной торговли (число лавок увеличивалось не только в городах, но и в селах), ярмарки, базары и перехожие коробейники оставались главными проводниками торговых связей; но эти средневековые формы товарного обмена отставали от роста промышленного производства и не могли покончить с натурально-хозяйственным бытом более отсталых районов.

                                                 Итоги экономического развития к началу 60-х годов               

Таким образом, сохранявшаяся система феодально-крепостнических отношений оказывалась преградой росту зарождающегося капитализма. К середине XIX в. новые явления хозяйственной жизни — начало промышленного переворота и рост сельскохозяйственного предпринимательства — оказались в резком противоречии со старым, отжившим крепостным строем. Между развитием производительных сил и феодальными производственными отношениями наблюдалась непримиримая борьба, острый конфликт, из которого не было выхода без отмены крепостного права.

Чем дальше, тем больше ощущался кризис крепостного хозяйства, осложненный неравномерностью хозяйственного развития огромной страны с различным уровнем культуры разных народов и районов. Господство помещичьего дворянства, поддерживаемое царским самодержавием, закрепощенное положение крестьян и значительной части рабочих, хозяйственная и политическая слабость буржуазии были главными источниками экономической отсталости государства. Тем не менее основная, ведущая линия хозяйственного развития обнаруживалась вполне ясно: она вела к укреплению и победе сложившегося капиталистического уклада, к отмиранию и ликвидации отживших форм феодальной эксплуатации.