Рабочее движение 30—40-х годов

Восстание на Ревдинском заводе

Хотя с 30-х годов XIX в. в России начался промышленный переворот, однако на заводах по-прежиему в подавляющем большинстве работали помещичьи и государственные крестьяне. Еще не являясь промышленным пролетариатом, они уже несли в себе элементы нового, самого революционного класса. Формы, в которых выражался протест крепостных рабочих против угнетения, были разнообразны: от побегов одиночек и сознательного невыполнения урочных норм выработки, коллективных жалоб, массовых отказов от работ и до вооруженных восстаний на заводах.

В рабочих волнениях 30—40-х годов в России участвовали различные категории заводских рабочих: вотчинные, посессионные и рабочие казенных мануфактур. Наибольший размах в эти годы приобретает борьба посессионных рабочих.

За два десятилетия на вотчинных, посессионных и казенных мануфактурах России произошло 108 волнений, причем в 30-е годы было отмечено 44, а в 40-е — 64 волнения. Из 108 случаев 52 — подача коллективных жалоб и прошений, 19 — массовый отказ от работы и 17 — неповиновение начальству.

В 1841 г. на одном из крупнейших металлургических предприятий Урала — Ревдинском заводе — восстал цех углежогов (около 1 тыс. человек). Непосредственным поводом к восстанию послужило новое увеличение нормы выработки. К основному требованию рабочих — вернуть прежнюю меру угольного короба — прибавились и другие: повысить заработную плату, списать с рабочих долги заводской конторе, прекратить обиды и надругательства.

Недовольство, выраженное в жалобах и просьбах углежогов, еще не пугало заводское начальство. Исправник Земляни-цын надеялся, что арест трех вожаков волнения — Карпа Еремина, Ювеналия Дрягина и Мирона Щукина — ослабит возмущение. Но этот арест возмутил рабочих, и их действия приобрели еще более наступательный характер.

7             апреля 1841 г. несколько сот углежогов собрались у заводского правления и заявили, что отказываются выполнять работы и отправляются в Екатеринбург, чтобы принести жалобу горному начальству. Собравшиеся потребовали немедленного освобождения вожаков. Пока растерявшееся начальство принимало решение, толпа помогла Дрягину, Еремину и Щукину освободиться из-под стражи.

Когда 9 апреля все углежоги снова собрались вместе, к ним присоединились мастеровые других цехов. Уговоры горного советника Карпова не имели успеха, и он бежал из Ревды. Рабочие остались фактически хозяевами завода: исправник боялся показываться им на глаза, управляющий заводом скрывался, а горнорабочие готовились к обороне завода, чистили и заряжали ружья.

14 апреля в Ревду был введен военный отряд из 170 солдат при одной пушке. Однако это не остановило рабочих. Не обращая внимания ни на войска, ни на уговоры полковника Поро-зова, рабочие, вооруженные кольями и ружьями, строем по 4—5 человек в ряд, «без страха, с мрачной решимостью на лицах» 1 ушли с заводской площади, куда их собрали по распоряжению полковника Порозова.

Кровавая трагедия произошла утром 15 апреля. Тысячная толпа углежогов, к которым присоединились кричные мастеровые, коломенщикц и рабочие других цехов, вновь собралась на заводской площади. У некоторых в руках были ружья, у многих — палки, колья, камни. За рядами рабочих стояли женщины и дети.

Полковник Порозов вывел на площадь солдат и выдвинул пушку. Однако на приказание разойтись рабочие отвечали насмешками. Порозов приказал открыть ружейный огонь, но даже первые залпы не заставили рабочих обратиться в бегство. В солдат полетели камни и ружейные пули. Часть рабочих бросилась вперед к пушке, чтобы захватить ее. Тогда Порозов распорядился стрелять картечью. На заводской площади осталось 33 убитых, более 50 человек были тяжело ранены. Погиб Мирон Щукин, один из мужественных предводителей восстания

Судебное разбирательство закончилось только в марте 1842 г. В течение года основные руководители волнения находились в тюрьме. Многие из них умерли, не дождавшись решения. По приговору, подписанному царем, основные руководители движения были сосланы на вечную каторгу, другие отданы на военную службу и в арестантские роты; 300 мастеровых по жребию были наказаны розгами.

Массовостью, боевитостью и настойчивостью отмечена и борьба рабочих су-в 30—40-е конной мануфактуры Осокина в Казани в эти годы. Подача коллективных жалоб царю жестоко каралась, но казанские суконщики подавали их неоднократно, добиваясь улучшения своего положения. В 1835 г. жалобу на невыносимые условия труда подписали представители от 800 рабочих мануфактуры Осокина. Казанские суконщики были жестоко наказаны, 50 из них сосланы в Сибирь, 320 подвергнуты телесному наказанию. Однако в 1836 г. рабочие воспользовались приездом в Казань Николая I и вновь подали ему жалобу на заводчика. И снова жалобщики были отданы в солдаты, наказаны шпицрутенами.

Для вольнонаемных самой распространенной формой протеста был уход с работы. Из 700 государственных крестьян Усть-Сысольского уезда, прибывших по вольному найму на Всеволодоблагодатские золотые прииски в Вологодской губернии, в январе 1838 г. 300 человек бросили работу. Они считали уроки непосильными, а «2 пуда муки на месяц для рабочего человека недостаточными»3. Только при помощи воинской команды удалось вернуть рабочих на прииски.

Особенно часто возникали конфликты между наемными рабочими и предпринимателями на строительстве дорог, каналов, дамб. Вольнонаемные рабочие на строительстве Брест-Бобруй-ского шоссе в мае 1844 г. из-за обременения уроками и дурного продовольствия избили подрядчика и дистанционного офицера и, вооружившись лопатами и кольями, не дали полицейским арестовать своих товарищей. На строительстве Петербургско-Московской железной дороги в 1844 г. за 5 месяцев (с мая по октябрь) рабочие четыре раза бросали работу

Более решительными и последовательными становились вожаки рабочих. Действия Ювеналия Дрягина, одного из вожаков волнений 1841 г. на Ревдинском заводе, характеризуют его как человека умного, решительного и настойчивого. Дрягин, по собственному его признанию, вел подготовку к восстанию 1841 г. Он говорил с кричными мастеровыми, призывая их присоединиться к восстанию, беседовал с коломенщиками, дровосеками. Дрягину принадлежала идея распространения «подметных писем», текст которых он составлял сам. По предложению Дрягина, из среды горнорабочих были выбраны десятники, которые во время восстания играли организующую роль.

Передовые представители крепостной заводской интеллигенции нередко выступали на стороне угнетенных. Поверенный в делах Сысертских заводов Николай Сабуров составлял записки и сочинения «вредного направления», «отрицал божественное происхождение царской власти», считал, что «все люди одинаковы». Заводчица И. Колтовская считала его человеком, который «может пустить искру недовольства в простой народ» и «заразить других... ядовитыми рассуждениями». Она требовала высылки Сабурова на дальние рудники, чтобы «людей не развращал и не посеял вольнодумство» 1 2.

В 1836 г. на Чермозском заводе Лазаревых на Урале в среде учеников горнозаводской школы возник тайный кружок, в его составе были и рабочие. В положении об организации общества говорилось: «Во всех известных странах света не видно таких законов, чтобы граждане государства даны были в неотъемлемое владение таковым же, как они, людям... Для блага России и потомства ничего больше не остается делать, как собрать благомыслящих граждан в одно общество, которое бы всячески старалось о ниспровержении власти присвоивших ее несправедливо и о ускорении свободы. Для сего-то, благородные сограждане, ниспровергнем соединенными силами невольничество, восстановим свободу и через то заслужим благодарность потомства!!!» 3

В крепостной России грани между крепостными рабочими и крестьянами не были четко выражены. Волнения крепостных рабочих в первой половине XIX в. не могли оформиться в классово сознательное рабочее движение, но было бы ошибкой смешивать крестьянские и рабочие волнения или даже рассматривать их только как различные формы единой общекрестьянской антифеодальной борьбы. Хотя нередко требования крепостных рабочих полностью смыкались с крестьянскими, но бывало, что они выдвигали и совершенно иные требования. Рабочие выступали против низкой заработной платы, штрафов и вычетов, против тяжелых условий труда на заводах и фабриках, притеснений и жестокого обращения владельцев и администрации, против нарушений контрактов и договоров найма — все это были требования, характерные для первых этапов классовой борьбы пролетариата.

Реакционное правительство Николая I понимало, что, кроме репрессий, нужны и иные формы борьбы с революционной опасностью внутри страны. Пытаясь путем частичных уступок укрепить свои позиции, правительство в 30-х годах, начало постепенную ликвидацию института посессионных отношений. Это был первый шаг по пути смягчения крайностей крепостничества.

На протяжении 30—40-х годов государство пыталось регулировать отношения предпринимателей к рабочей силе. Были изданы первые законы о труде — закон 24 мая 1835 г. и закон 7 августа 1845 г. Но первому закону рабочий до истечения срока найма не мог оставить работу или требовать прибавки заработной платы. Хозяину же предоставлялось право уволить рабочего до срока «по причине невыполнения им обязанностей или дурного поведения». Однако хозяин обязан был объявить рабочему об увольнении за две недели вперед, заключить письменный договор о найме и выдать рабочим расчетные листы, иметь особую книгу для записи расчетов с рабочими. Правила о порядке на предприятиях должны были вывешиваться в цехах. Закон 1835 г. создавал некоторую видимость ограничения произвола капиталистов. Впервые в истории России крепостническое государство сделало попытку вмешаться во взаимоотношения между предпринимателями и рабочими. Осенью 1835 г. была составлена инструкция, которая предлагала предпринимателям заботиться о чистоте воздуха в мастерских, о заведении специальных покоев для оказания первой медицинской помощи, о добротной свежей пище, о посильной работе для малолетних. Поскольку инструкция предлагала, но не обязывала выполнять правила, их никто из заводчиков не выполнял.

Закон 7 августа 1845 г. «о неупотреблении малолетних в ночные работы на фабриках» не имел практического значения, так как он не предусматривал привлечения к ответственности хозяев за его нарушение. Правительственные полумеры были правильно расценены рабочими. Поток жалоб от рабочих в правительственные учреждения увеличился, участились случаи массового отказа от работ, иногда рабочие выступали против заводчиков и правительственных войск с оружием в руках. Волнения рабочих России приобретали значение серьезного общественного фактора, подрывая основы феодально-крепостнических отношений и одновременно создавая условия для классовой борьбы промышленного пролетариата против капиталистов, развернувшейся уже после отмены крепостного права.