Первый этап колониальной политики царизма в Грузии в 19 веке в России

В Восточной Грузии царизм создал «Верховное Грузинское правительство» из русских чиновников и привлеченных в качестве советников представителей грузинской знати. В действительности это «правительство» было послушным орудием главнокомандующего русскими войсками, который именовался «главноуправляющим Грузией». С 1802 по 1800 г. этот ноет занимал кн. II. Д. Цицианов, являвшийся генералом русской службы, но принадлежавший к одной из старинных грузинских аристократических фамилий. Что касается Западной Грузии, то там местные владетели временно были оставлены у власти, хотя и подчинены политическому контролю русских военачальников.

Такими методами русский царизм пытался в нужный момент привлечь на свою сторону грузинских феодалов, затем постепенно лишал их прежних политических привилегий, превращая влиятельных прежде тавадов (князей) в обычных помещиков.

Если раньше тавады были полными господами и даже предводителями войска в пределах своих владений, теперь местную администрацию стали представлять русские офицеры в звании «капитан-исправников». Они вели делопроизводство на русском языке, часто пренебрегали местными обычаями, относились к коренному населению с подчеркнутым великодержавным презрением. Русификаторская направленность деятельности царской администрации выражалась также в открытии русских училищ, в которых грузинская молодежь была лишена возможности получать образование на родном языке.

Руководствуясь фискальными соображениями, чины русской администрации проявляли тенденцию к увеличению фондов государственных имуществ. Неуклонно росли размеры казенных имений, число которых непрерывно увеличивалось. В казенное ведомство были перечислены крестьяне, принадлежавшие членам бывшей царской фамилии Багратионов и тем тавадам, которые участвовали в антиправительственных выступлениях.

Выступая в роли крупнейшего феодального собственника, русский царизм в известном смысле противопоставлял себя местным феодалам, ослабляя их влияние, и одновременно приобретал возможность непосредственно эксплуатировать крестьянское население Грузии чисто крепостническими методами.

Вместе с тем грузинским дворянам открывался более широкий доступ к военной и гражданской службе. Указом от 24 марта 1827 г. они были полностью приравнены в правах к русскому дворянству. Постепенно в Грузии создавалась служилая знать, тесно связавшая свою судьбу и материальное благополучие с русским самодержавием. «Самый образ мыслей наипаче в грузинском дворянстве приметно принимает благоприятнейший оборот, сходственный с видами правительства...» ‘,— доносил в Петербург главноуправляющий Грузией генерал А. П. Ермолов.

Вскоре после присоединения Грузии к России царское правительство выдвинуло вопрос о заселении новых владений в Закавказье надежными в политическом отношении элементами. Сначала возникла идея переселить на Черноморское побережье Грузии донских казаков. Потом была предпринята попытка устроить на территории Грузии военные поселения путем организации специальных «рот женатых солдат». Дело кончилось тем, что в 1818 г. в Грузию было водворено 500 семейств немецких колонистов, прибывших из Вюртемберга. Широкого размаха колонизация Грузии не приняла.

Второй этап колониальной политики царизма в Грузии

С начала 30-х годов XIX в. политика русского царизма в Грузии приобрела некоторые новые черты. В связи с развитием в Центральной России текстильной промышленности в правительственных кругах стали рассматривать Закавказье как возможный источник снабжения фабрик метрополии хлопком, мареной, шелковицей и другими видами сырья.

Поддерживая притязания русских промышленников, министр финансов России Е. Ф. Канкрин в 1827 г. писал: «Не без основания закавказские провинции могут быть названы нашею колониею, которая должна приносить государству весьма важные выгоды произведениями южных климатов»1 2. Мнение Панкрина разделял и тогдашний главноуправляющий Грузией генерал И. Ф. Паскевич, а сенатор барон П. В. Ган прямо указывал, что «заведение же фабрик и мануфактур... без всякой выгоды для здешнего края будет вредить промышленности и торговле России».

Итак, экономическая программа царских колонизаторов сводилась к тому, чтобы Грузия специализировалась исключительно на производстве сельскохозяйственных продуктов, необходимых в качестве сырья для русской промышленности. Действительно, поощряя развитие в Грузии шелководства, плодоводства, виноделия, царские власти всемерно сдерживали ее промышленное развитие.

Вместе с тем после успешного завершения в 1828—1829 гг. войн с Ираном и Турцией позиции русского царизма в Закавказье стали более прочными. Правительство Николая I могло теперь меньше считаться с местными феодалами. Еще в 1810 г. было упразднено Имеретинское царство, а в 1828 г. подчинено власти русского царя и Гурийское княжество. Тогда же Паске-вич начал во всех административных органах заменять грузинских дворян русскими чиновниками и жаловаться царю, что в Грузии «существует смешение законов грузинских с русскими». Ревизовавшие Закавказский край сенаторы Е. И. Мечников и П. И. Кутайсов также высказались за введение здесь русского управления и общеимперских законов.

Таким образом, и решение задач, связанных с проблемой экономического освоения края, и изменение в пользу царизма политической обстановки в Закавказье требовали реорганизации всей системы управления. Цель такой административной реформы царские колонизаторы видели в том, чтобы связать Закавказье «с Россиею гражданскими и политическими узами в единое тело и заставить жителей тамошних говорить, мыслить и чувствовать по-русски» *.

В 1840 г. Николай I утвердил закон, вводивший новую систему управления Закавказским краем. Закавказье подразделялось на Грузино-Имеретинскую губернию и Каспийскую область, которые в свою очередь расчленялись на уезды. При главноуправляющем Закавказским краем создавался Совет главного управления. В отличие от упраздненного еще в 1838 г. «Верховного Грузинского правительства» этот Совет уже не включал представителей местной феодальной знати. Во главе всех губернских и уездных учреждений также ставились только царские чиновники. Повсюду вводились действовавшие во внутренней России законы, а местное обычное право, применявшееся при разборе гражданских дел, перестало учитываться при судебном разбирательстве.

По замыслу царских колонизаторов эта реформа также должна была значительно увеличить доходы казны путем повышения норм податного обложения и замены натуральных повинностей денежными.

Однако новые порядки, совершенно чуждые коренному населению, а также резкое усиление бюрократического и полицейского произвола вызвали сильное недовольство не только крестьянских масс, но и местного дворянства. Николай I командировал в Грузию в 1842 г. военного министра гр. А. И. Чернышева и статс-секретаря М. И. Позена для выяснения причин этого недовольства. В своем докладе царю Позен вынужден был признать, что административные преобразования проведены без малейшего учета обычаев и образа жизни населения края. Были сделаны попытки несколько расширить права уездных судов и даже восстановить старый грузинский словесный суд с правом рассматривать любые гражданские дела на основе местных обычаев. Но эти незначительные и не доведенные до конца изменения не могли рассеять недоверие, какое питали к новым порядкам жители Грузии.

Неудачи в реорганизации колониального управления заставили Николая I назначить своим наместником на Кавказе одного из наиболее опытных и способных административных деятелей империи гр. М. С. Воронцова. Приехав в 1845 г. после двадцатилетнего пребывания в Одессе в Тифлис, он в отличие от своих предшественников стал действовать не столь прямолинейно. Проводя по существу ту же политику, он придерживался более гибких и тонких методов, избегая грубого административного давления.

Не случайно за десятилетний срок пребывания Воронцова на посту наместника Кавказа в общественной жизни края произошло немало перемен. В Тифлисе стала выходить газета «Кавказ», открылись сначала русский, а затем и грузинский театры, основана публичная библиотека. Усилилась при Воронцове тяга молодых грузинских дворян в русские университеты, и он сам способствовал отъезду их в Москву и Петербург, видя в этом залог сближения грузинской и русской дворянской интеллигенции. Внешне все эти мероприятия казались чисто просветительскими. На деле же они служили воспитанию грузинского дворянства в духе преданности русскому самодержавию.

По предложению Воронцова в 1846 г. было изменено административное деление Закавказья. Оно было разделено на четыре губернии: Тифлисскую, Кутаисскую, Шемахинскую и Дербентскую. Выделение в особую административную единицу Западной Грузии и превращение Кутаиса (Кутаиси) в губернский город импонировали имеретинскому дворянству.

«Не только не посягать на права высшего сословия, но и всеми мерами стараться об ограждении и укреплении оного...» — такому принципу следовал Воронцов в своей деятельности на Кавказе. Когда в закавказских учреждениях под впечатлением растущего крестьянского движения заговорили о необходимости смягчить остроту классовых противоречий в грузинской деревне, Воронцов убедил царя «вопрос о крепостном праве в здешнем крае и об отношении помещиков к крестьянам оставить в настоящем положении» '.

В интересах грузинских помещиков Воронцов добился в 1849 г. издания закона, освобождавшего их от обязанности представления в суд документов о принадлежности им крестьян. Тем самым было пресечено стремление крестьян к «отысканию вольности».

Воронцов способствовал значительному ускорению процедуры утверждения грузинских помещиков в княжеском и дворянском званиях. К 1859 г. в этих званиях было утверждено по Грузии около 30 тыс. человек.

В результате таких мероприятий Воронцов сумел сделать значительную часть грузинского дворянства подлинной социальной опорой владычества царизма. Когда в 1848 г. до Тифлиса дошли вести о революционных событиях в ряде варубсжпых стран, грузинские дворяне поспешили заверить Николая I в своей «искренней преданности» и выразили готовность даже к службе «за пределами государства» для борьбы с «беспорядками, волнующими запад Европы».

Всячески афишируя свою «отеческую заботу» о грузинском дворянстве, Воронцов продолжал оставаться проводником жестокой колонизаторской политики. «Распространение здесь русских поселений, — писал он, — я считаю делом чрезвычайно важным и полезным для края» '.

В Тифлисе была создана специальная «Комиссия по устройству поселений за Кавказом». Она занималась землеустройством переселенцев, урезывая и без того незначительные наделы грузинских крестьян. Воронцов содействовал переселению в Грузию русских раскольников и сектантов, особенно духоборов и молокан, начатому но распоряжению Николая I еще в 1832 г. Он полностью разделял мнение царских сановников о том, что русская колонизация будет способствовать «упрочению... русского владычества и слиянию края с империей». К 1856 г. в Грузии числилось 21 русское селение с 6 тыс. жителей.

Многие раскольники и сектанты переселялись в Грузию не по своей воле. Их высылали сюда в административном порядке. Подвергаясь преследованиям за свои религиозные убеждения, они питали ненависть к официальной православной церкви, бюрократии и полиции. Направляя их в «теплую Сибирь», как называли тогда Кавказ в кругах царской администрации, губернаторы и исправники имели в виду избавить от этих беспокойных элементов внутренние районы империи.

После Крымской войны царизм решил укрепить свои позиции в Западной Грузци. С этой целью он ликвидировал последние остатки автономии грузинских феодальных княжеств. В 1857 г. была лишена владельческих прав и отправлена в Петербург правительница Мегрелии Екатерина Дадиани. В следующем году было упразднено Сванетекое княжество, а в 1864 г. выслан в Воронеж абхазский князь Михаил Шервашид-зе. Абхазия была превращена в «Сухумский военный отдел», впоследствии — Сухумский округ.

Введение единого централизованного управления было известным шагом вперед по сравнению с раздробленностью страны на обособленные феодальные княжества. Но возглавлявшееся царскими военачальниками, это управление оставалось чуждым и ненавистным коренному населению края.