Т. Г. Шевченко как деятель освободительного движения

В секретном докладе шефа жандармов А. Ф. Орлова (о раскрытом на Украине тайном обществе) о Тарасе Шевченко было сказано так: «...по возмутительному духу и дерзости, выходящей из всяких пределов, он должен быть признаваем одним из важных преступников». Нельзя отказать жандармам в наблюдательности. Действительно, Шевченко резко выделялся среди других украинских общественных деятелей того времени. Выходец из самой гущи крепостного крестьянства и сам познавший в юности весь ужас подневольного бесправного существования, он страстно ненавидел феодальный строй. Устами одного из героев повести «Варнак» он так отзывался о термине «крепостной»: «Горькое проклятое слово! И день тот проклят, в который я его услышал в первый раз!»

Но не только страдания народа, а его мужество и стойкость, его вековая борьба против угнетателей вдохновляли Шевченко и как поэта, и как политического деятеля. На всю жизнь запали ему в душу рассказы деда — ветерана грозной Колиивщи-ны. Всегда звучали в его душе песни кобзарей, прославлявших героев освободительной войны украинского народа против кичливой шляхты.

Рано понял Шевченко, что цари стоят на страже крепостничества, оберегают права помещиков. Он называл монархов «коронованными палачами»; особую ненависть питал поэт к Николаю I, именуя его «лютым Нероном», «дрессированным медведем», «неудобозабываемым фельдфебелем». Его поэма «Сон», написанная в 1844 г., была по существу острым политическим памфлетом на крепостнический строй, на реакционный николаевский режим.

Подлинным манифестом нараставшего на окраинах империи антиколониального движения была написанная в 1845 г. поэма Шевченко «Кавказ». То был кульминационный пункт длительной и упорной Кавказской войны: тысячи русских и украинских крестьян, одетых в солдатские шинели, гибли под пулями горцев; зарево пожаров стояло над горскими аулами, жители которых стойко защищали свою свободу и независимость.

В поэме рисуется трагическая картина сурового края, служившего десятки лет ареной ожесточенной войны:

За горами горы, тучами повиты,

Засеяны горем, кровшо политы...

Беспощадно клеймил автор царских колонизаторов, зло высмеивая утверждения об их якобы культуртрегерской миссии на Кавказе. Отстаивающих свою независимость кавказских горцев он называл «великими рыцарями». Подчеркивая справедливый характер их борьбы против колониальной экспансии царизма, поэт обращался к ним:

С вами правда, с вами слава

И воля святая!

Но не только непокоренному Кавказу посвящена ноэма. Поднимаясь до широких обобщений, Шевченко клеймит позором всю царскую империю — эту огромную тюрьму народов. С едким сарказмом отзывается он о попытках официальной великодержавной пропаганды создать миф о «благоденствии» народов «под скипетром самодержца всероссийского»:

У нас... сибирская равнина!

А тюрем сколько! А солдат!

От молдаванина до финна

На всех языках все молчат,

Все благоденствуют...

Но не только русские крепостники с их захватнической политикой, но и украинские помещики были ненавистны поэту-демократу. Впоследствии Н. Г. Чернышевский подметил ту мысль Шевченко, что «малорусский пан и польский пан стоят на одной стороне, имеют одни и те же интересы», а «малорусский поселянин и польский поселянин имеют совершенно одинаковую судьбу»

Питая нежную сыновнюю любовь к матери-Украине, народный поэт никогда не проповедовал идеи национальной исключительности, выступал поборником дружбы и братства народов, с одинаковой теплотой отзывался о трудовых русских людях, о казахах, белорусах, поляках, чехах, с волнением слушал вести о тайпинском восстании в Китае и рассказы гастролировавшего в Петербурге актера А. Олдриджа о жизни американских негров.

Формированию революционно-демократических взглядов Шевченко много способствовала его идейная и личная близость к деятелям русского освободительного движения. Личное знакомство с петрашевцами, чтение декабристской литературы, а позднее дружба с Чернышевским имели особенно важное значение. Немалую роль сыграло и услышанное им на склоне лет вольное русское слово, звучавшее со страниц герценовских зарубежных изданий — «Полярной звезды» и «Колокола».

Всю жизнь мечтал Шевченко о грозной мести, которая ждет угнетателей народа. Мысль о неизбежности всенародного восстания владела им еще в молодости, когда он писал свое знаменитое поэтическое «Завещание», звучавшее подобно набатному звону:

Схоронив меня, вставайте,

Цепи разорвите,

И злодейской вражьей кровью Волю окропите...

Эта мысль поддерживала его морально в годы солдатчины в Оренбургском крае (1847—1857 гг.). Но именно в результате общения с лидерами русской революционной демократии в его сознании прочно укоренилась идея крестьянской революции. Возвратившись из ссылки и встретившись с петербургскими друзьями, он особенно остро ощутил близость этой революции и уверенность в ее победе. За полгода до смерти он писал:

...Будет бито Царями сеянное жито!

Взрастет народ. Царьки умрут

И те, что даже не зачаты...

И в каждом будешь видеть брата,

И люди будут на земле.

А умер поэт-революционер в те дни, когда волна демократического натиска вынудила Александра II подписать манифест об отмене крепостного права,— в феврале 1861 г.

Тысячу раз был прав Герцен, когда писал, что Шевченко — не только «вполне народный писатель», но и «политический деятель». Действительно, его наполненная гражданским пафосом поэзия была могучим средством революционной пропаган ды. Его произведения не только читали, но передавали из уст в уста. Его стихи распевались как народные песни безвестными бандуристами на ярмарках, на дорогах любимой им Украины. И можно с уверенностью сказать, что в дореформенный период никто не сделал столько, сколько он, для распространения на Украине идей социального и национального освобождения народа.