Особенности национально-освободительных движений на Северном Кавказе в 19 веке

Яркую и волнующую главу истории освободительной борьбы народов против царской экспансии составляет героическое сопротивление горцев Северного Кавказа. 'Недовольство экспансией русского царизма зрело не только в массах горского крестьянства, измученного поборами и земельными захватами, реквизициями скота и кровавыми экзекуциями, произволом царских военачальников и угодничавших перед ними местных князей и ханов. В оппозиции к колониальному режиму находилась большая часть мусульманского духовенства. Его интересам угрожали щедрые земельные пожалования представителям светской знати. Оно также было недовольно ущемлением его привилегий. Рост крупного феодального землевладения тревожил и богатых узденей, составлявших верхушечную прослойку сельских общин в районах с незрелыми феодальными отношениями. Царская администрация не хотела признавать их «дворянами» и умножать за их счет численность привилегированных горских сословий. Обиженными считали себя и некоторые отстраненные от управления своими владениями местные феодалы. Их раздражала зависимость от царских администраторов, которые к тому же обращались с ними грубо и высокомерно. «В тебе собачья душа и ослиный ум...,—писал одному из местных владетелей, султану илисуйскому, главнокомандующий на Кавказе князь Цицианов,— ...доколе ты не будешь верным данником великого моего Государя государей Императора, дотоле буду желать кровию твоею мои сапоги вымыть» '.

Так формировались на Северном Кавказе социальные силы освободительной борьбы, основой которых было горское крестьянство, хотя вследствие разобщенности, разноплеменности и крайней отсталости своего сознания оно не могло обеспечить победу в борьбе против царских колонизаторов и местных ханов. Сначала стихийные восстания крестьянских масс на Северном Кавказе старались возглавить оппозиционно настроенные по отношению к русскому царизму местные феодалы, а потом, примерно с середины 20-х годов XIX в.,— и деятели местного мусульманского духовенства.

Сооружение новых русских форпостов в районе Пятигорска и строительство Военно-Грузинской дороги вызвали резкое увеличение поборов и повинностей с населения Кабарды и Осетии. Результатом были стихийные выступления осетинских крестьян в полосе строившейся Военно-Грузинской дороги в 1804 г. и кабардинских — в 1804 и 1809 гг. Эти массовые выступления приобретали иногда большие размеры. Так, при столкновении с царскими войсками в мае 1804 г. в долине реки Чегем силы вооруженных кабардинских повстанцев достигали 11 тыс. человек. Антиколониальное движение горских крестьян пытались использовать местные феодалы. Примкнувший к восставшим осетинским крестьянам тагаурский алдар Ахмет Дударов добивался признания за ним права собирать пошлину с проезжавших по ущелью Терека в Грузию.

Перенесение кордонной линии с Терека на Сунжу вызвало сопротивление обитавших там чеченцев. На помощь им пришли их соседи — аварцы. Тем временем размещение на территории Дагестана русских гарнизонов породило недовольство среди коренного населения этой местности. Крестьяне страдали от постоя войск и связанных с этим повинностей. Малейшие проявления протеста жестоко подавлялись. В 1818 г. генерал А. П. Ермолов цинично признавал: «Я истребил... деревни дженгутай-ские, в коих осмелились они [горцы] поднять оружие против нас, и вместе с оными предал я огню все дома и имения...» 1 Феодальные владетели опасались дальнейшего ограничения своего суверенитета. К 1819 г. все дагестанские владетели, кроме шамхала тарковского, объединились для борьбы против России. Они обратились за покровительством к шаху. Из Ирана к ним прибывали эмиссары с деньгами и драгоценностями. Шахское правительство использовало любое антирусское движение на Кавказе.

Однако феодальные ополчения, собранные ханами, не отличались стойкостью. Крестьянская масса не доверяла таким руководителям, хорошо зная повадки «своих» владетелей. Сравнительно небольшие русские отряды, направленные в Дагестан, разбили наголову мятежных ханов.

В 1822 г. продвижение русских кордонов на рубеж реки Малки и выселение нескольких кабардинских аулов, расположенных между Малкой и Кубанью, вызвали волнения в Ка-барде. Ряд набегов, предпринятых кабардинскими князьями на ближайшие русские селения и казачьи станицы, повлек за собой карательные экспедиции царских войск. Взыскивая с кабардинцев по принципу «круговой поруки», русские военачальники подвергли поголовным репрессиям жителей многих аулов. Это еще более обострило положение.

Убедившись в том, что одной лишь силой оружия покончить с сопротивлением кабардинских князей невозможно, главнокомандующий генерал А. П. Ермолов решил сыграть на внутренних классовых противоречиях среди повстанцев. Он объявил, что вес подвластные враждебных России кабардинских феодалов могут считать себя свободными от всяких повинностей и распоряжаться землей по своему усмотрению. После этого большинство кабардинских князей поспешили примириться с царизмом, а Ермолов не замедлил восстановить их права над бывшими подвластными крестьянами. Только несколько князей ушли за Кубань и поселились в лесистых ущельях Зеленчука и Урупа.

Таким образом, в ходе национально-освободительной борьбы сказывались классовые противоречия среди ее участников. Интересы трудящихся горцев, мечтавших о социальной справедливости, и сепаратистски настроенных ханов и князей были слишком различны, чтобы их можно было примирить. Отсюда и недостаточная сплоченность повстанцев, и разрозненность их действий, и быстрое угасание наступательного порыва. Все эти черты были присущи восстаниям, которые время от времени вспыхивали на Северном Кавказе на протяжении первой четверти XIX в.

В дальнейшем там, где классовая дифференциация была выражена ярче, массовые выступления горцев приобрели антифеодальную направленность. Таково было восстание кабардинских крестьян против князя Бековича-Черкасского в 1837 г. Такой же характер имели выступления крестьян в тех районах Нагорного Дагестана, где сильнее ощущался гнет феодальной эксплуатации. Таким образом, причины массового движения горцев заключались в насаждении царизмом колониального ре-яшма и в сохранившемся феодальном гнете. Главной движущей силой этой борьбы по-прежнему оставалась масса незакре-пощенных крестьян — узденей (на Восточном Кавказе) или тльфокотлей (на Западном Кавказе). Но руководящая роль принадлежала не светским феодалам, а местному мусульманскому духовенству (тесно связанному с феодализирующейся прослойкой богатых узденей), которое сумело придать этой борьбе форму религиозной («священной») войны.