Вмешательство западных держав в русско-турецкую войну. Начало «большой войны»

После Синопа и Башкадыклара правительствам западных держав стало ясно, что султанская Турция не выдержит длительного единоборства с Россией и неизбежно подвергнется военному разгрому. Разумеется, не сочувствие к туркам, а боязнь того, что победы русского оружия приведут к усилению влияния России на Востоке, заставила английскую и французскую дипломатию взять курс на немедленное вмешательство в русско-турецкую войну.

Уже спустя четыре дня после Синопского сражения Стратфорд писал в Лондон из Константинополя: «Я не вижу, как мы можем... воздерживаться далее от входа в Черное море».

Английское правительство, получив известие об уничтожении турецкой эскадры, пыталось сначала скрыть его от общественного мнения. Однако потом британская пропаганда стала намеренно преувеличивать значение Синопской битвы, требуя немедленного выступления «в защиту Турции». Парижские и лондонские банкиры поспешили заявить, что они готовы предоставить султану заем в 2 млн. фунтов стерлингов. Пальмерстон ультимативно потребовал от Абердина решительных шагов против России. Поскольку премьер еще колебался, воинственно настроенный «Пам» громогласно объявил, что уходит в отставку. Через 10 дней Пальмерстон преспокойно возвратился в министерское кресло, а старик Абердин дал согласие на ввод британской эскадры в Черное море, что было, по общему признанию, последним шагом к войне.

Во Франции были потрясены известием о Синопской битве. Наполеон III создал даже особую комиссию для расследования причин поражения турецкого флота. Затем он призвал британского посла лорда Каули и заявил ему, что надо немедленно «вымести с моря русский флаг».

В ночь на 4 января 1854 г. английская и французская эскадры прошли через Босфор в Черное море. Два месяца спустя правительства западных держав потребовали от Николая I вывести русские войска из Дунайских княжеств. 27 марта королева Виктория, а днем позже император Наполеон III официально объявили России войну.

Правда, надежда французских и английских дипломатов поднять против России всю Европу не осуществилась. Ни одно из европейских государств, кроме небольшого Сардинского королевства, не присоединилось к антирусской коалиции, да и сардинский король примкнул к ней лишь почти год спустя, в январе 1855 г.

Однако Австрия, хотя и не вступила в войну, но заняла откровенно враждебную России позицию. Враждебность эта проявлялась все сильнее по мере активизации военных действий на Дунайском театре и подъема национально-освободительного движения на Балканском полуострове.

В марте 1854 г. русские войска перешли на правый берег Дуная возле Браилова и, продвинувшись к югу, осадили турецкую крепость Силистрия. Этими действиями Николай I еще надеялся принудить султана к миру раньше, чем правительства Англии и Франции окажут ему реальную военную помощь.

Хотя назначенный главнокомандующим русской армией престарелый фельдмаршал Паскевич проявлял чрезмерную осторожность, сам факт перехода русских войск через Дунай и вступление их на болгарскую -землю имели серьезные политические последствия. Среди балканских народов пробудились новые надежды на освобождение от векового турецкого ига.

Греческие патриоты подняли восстание в Эпире. Вновь вспыхнули искры никогда не затухавшей освободительной борьбы в горах Боснии и Герцеговины. Началась подготовка к восстанию и в Болгарии. Один из первых партизанских отрядов был сформирован известным болгарским революционером Георгием Ра-ковским.

Не присоединяясь открыто к антирусской коалиции, Австрия стала недвусмысленно угрожать России сосредоточением своих войск в Трансильвании на границе с Дунайскими княжествами. Паскевич вынужден был оглядываться через правое плечо, ожидая флангового удара со стороны австрийской армии. В конце концов он убедил доверявшего ему царя снять осаду Силистрии и вывести русские войска из Валахии и Молдавии.

20 июня 1854 г. за полчаса до решающего штурма Силистрии кн. М. Д. Горчаков получил приказ об отходе. Немедленно покинул он пределы Болгарии, а позднее отошел за Прут. Территорию Дунайских княжеств тотчас оккупировали австрийцы.

С выводом русских войск из Валахии и Молдавии противники России, казалось, могли считать себя удовлетворенными. Ведь именно очищения Дунайских княжеств требовали от царя, начиная с ним войну. Но теперь об этом уже никто не вспоминал. «Мы поддерживаем Турцию для нашего собственного дела и во имя наших собственных интересов...»,1 — писал Пальмерстон Абердину в ноябре 1853 г. То, что Англия и Франция вмешались в русско-турецкую войну, преследуя собственные цели, стало совершенно очевидным.

Крах "стратегии косвенного сближения"

Все, кому приходилось видеть летом 1854 г. императора Николая I, свидетельствуют о том, что вид у него был сумрачный и озабоченный. По-видимому, он постепенно начинал осознавать, какие страшные последствия имели его грубые дипломатические просчеты. России приходилось вести войну не с одной только Турцией, а с могущественной коалицией держав, обладавшей явным превосходством в силах.

Против 700 тыс. русских солдат эта коалиция могла выставить свыше 1 млн., против русского, преимущественно парусного, флота она могла направить свои военно-морские силы, почти на 3Д состоявшие из паровых судов.

О большой коалиционной войне против России на Западе говорили давно. Еще во время русско-турецкой войны 1828— 1829 гг. в Лондоне была издана книга под претенциозным названием «Замыслы России». Автором ее был полковник Джордж де-Лэси Ивэнс, служивший в главном штабе британской армии. Британский полковник доказывал возможность поражения Рос-сип в результате морской блокады ее берегов и одновременных второжеиий в ее пределы на наиболее уязвимых участках. Он предлагал, в частности, разрушить военно-морские базы России—Кронштадт и Севастополь, а также высадить десанты на побережье Финляндии, Крыма и Кавказа. Его прельщала перспектива нашествия на Закавказье иранских и турецких войск, руководимых британскими офицерами. Англичане не без основания рассчитывали использовать и Шамиля.

Нетрудно заметить, что в основе этих рассуждений Ивэнса лежала характерная для британской военной доктрины идея «стратегии косвенного сближения». Дело в том, что пока Англия оставалась главной «индустриальной мастерской мира» и крупнейшей колониальной державой, английская буржуазия заботилась об укреплении боевой мощи своего флота, но не считала нужным содержать большую армию. Она была уверена, что всегда найдет союзников на континенте, предоставив им денежные субсидии. Отсюда среди английских стратегов возникало убеждение, что победа может быть достигнута в результате «косвенного сближения» с противником посредством морской блокады, десантных операций, а главное — использования вооруженных сил союзников.

К тому же в 1854 г. «стратегия косвенного сближения» вполне устраивала английскую буржуазию еще и по той причине, что такая система ведения войны позволяла ограничить и локализовать военные действия. Стремясь ослабить царизм как соперника Англии на Востоке, британские министры и генералы вовсе не хотели, чтобы война привела к низвержению царизма как международного жандарма, к революционному переустройству России и Европы.

Разоблачая классовую сущность такой политики правящих кругов Англии, Ф. Энгельс писал в январе 1854 г.: «Но не следует забывать, что в Европе существует шестая держава, которая в определенные моменты заявляет о своем главенстве над всеми пятью так называемыми «великими» державами и заставляет дрожать каждую из них. Держава эта — Революция». Энгельс мечтал о том, что начавшаяся война послужит сигналом для того, чтобы «эта шестая и величайшая из европейских держав выступила вперед в блестящих доспехах и с мечом в руке» '. Но именно такая перспектива и страшила правящие классы западных держав. Потому они и предпочитали военным операциям «стратегию косвенного сближения».

22 апреля 1854 г. англо-французская эскадра подвергла бомбардировке из 350 орудий Одессу. Но попытка высадить на окраине города десант потерпела неудачу. Малочисленный русский гарнизон, поддержанный добровольцами из местных жителей, не допустил неприятельские шлюпки к берегу.

Четырехорудийная батарея прапорщика Щеголева шесть часов продолжала единоборство с корабельной артиллерией противника. Меткими выстрелами она повредила три вражеских корабля.

После варварской бомбардировки Одессы неприятельские корабли еще некоторое время крейсировали в этом районе. Одип из них — лучший паровой фрегат британского флота «Тигр» —-сел на мель недалеко от города. После обстрела его русской артиллерией команда фрегата сдалась в плен. Снятая с «Тигра» пушка и поныне стоит на Приморском бульваре Одессы как памятник доблести и славы защитников города.

С весны 1854 г. английская эскадра бороздила волны Балтийского моря. Она отправилась туда еще в марте, за две недели до объявления войны России. Ее провожала на своей яхте сама королева Виктория.

Однако атаковать с моря Кронштадтскую крепость английский адмирал Чарльз Непир не рискнул. Выждав, пока к нему присоединилась французская эскадра, имевшая на борту десантный отряд, он направился к Аландским островам, расположенным при входе в Ботнический залив, окружив недостроенное русское укрепление Бомарзунд.

Целый месяц блокировали этот пункт почти полсотни боевых судов британского и французского флота, подвергая его время от времени ожесточенной бомбардировке. Наконец, был высажен десант численностью свыше 11 тыс. солдат и офицеров. Почти все они были французами. Англичане ограничились высадкой небольшого отряда, имевшего чисто символическое значение. Девять дней шла упорная борьба за полуразрушенные стены и башни Бомарзунда, который мужественно защищали 1000 русских солдат и матросов. Только на десятый день враги овладели развалинами. Удовлетворившись этим, они погрузили обратно на суда десантный отряд и ушли в море.

Как ни старались адмиралы преувеличить значение своего успеха на скалистых Аландских островах, их реляции не вызвали восторга ни в Англии, ни во Франции. Непир был отрешен от командования эскадрой. Его коллега — французский адмирал Парсеваль — получил другое назначение.

Еще большую неудачу потерпели неприятельские военно-морские силы у берегов далекой Камчатки, где они пытались захватить порт Петропавловск. Несколько раз вражеские корабли подвергали город бомбардировке. Дважды высаженный с кораблей десант атаковал береговые батареи, наспех устроенные накануне появления англо-французской эскадры. 900 русских солдат и матросов под командованием храброго генерала В. С. Завойко стойко защищали родную землю. Местные жители — русские и ительмены, вооруженные охотничьими ружьями, помогали им, как могли. Когда участь Петропавловска, казалось, уже была решена, Завойко собрал последние резервы и бросил их в контратаку. Внезапным штыковым ударом противник был обращен в бегство.

Еще меньшее влияние могли оказать на ход войны нападения английских кораблей на Соловецкий монастырь в Белом море и на маленький городок Колу на Мурманском побережье. В обоих случаях эти нападения были отражены не столько войсками, сколько местными жителями.

Не оправдали надежд лондонских и парижских стратегов и турецкие паши. Каждая попытка турецкой армии вторгнуться в пределы Закавказья неизменно терпела неудачу. В июне 1854 г. турки потерпели поражение в Гурии, в июле были отброшены на эриванском направлении. Преследуя их, небольшой русский отряд овладел городом Баязет, расположенным недалеко от турецко-иранской границы. Наконец, 5 августа 18-тысячный русский корпус генерала В. О. Бебутова столкнулся па карсском направлении с главными силами турецких войск, насчитывавшими до 60 тыс. пехоты и конницы. По совету английского офицера Гюйона турецкий командующий Зариф-паша растянул свои войска подковой в надежде обойти русских с флангов. Это позволило Бебутову бить врага по частям, искусно маневрируя на поле боя. Русская конница сначала заставила перейти к обороне неприятельскую пехоту на левом фланге, а потом ринулась на выручку своей пехоте, сдерживавшей яростный натиск врага в центре. Большую роль сыграл при этом и меткий огонь русских артиллеристов, поражавших противника картечью с близких дистанций. В итоге армия Зариф-паши была разгромлена. Остатки ее укрылись за неприступными стенами Карса.

Битой оказалась и ставка на имама Шамиля. Его вторая попытка нанести удар в тыл русским войскам через Кахетию, как и первая, закончилась провалом. В середине июля 1854 г. конные отряды дагестанских мюридов продвинулись до селения Цинандали, находившегося в 60 км от Тифлиса, по затем были отброшены подоспевшим русским отрядом и местным грузинским ополчением.

Осенью 1854 г. противники России решили нанести удар по главной базе русского Черноморского флота — Севастополю. Для этого они сосредоточили на побережье Болгарии в районе Варны большую экспедиционную армию, а затем высадили ее в Крыму. Главнокомандующий французским десантным корпусом маршал Сент-Арпо бахвалился; «Лишь только я высажусь в Крыму и бог пошлет нам несколько часов штилю — кончено: я владею Севастополем и Крымом» *. Лорд Раглан, командовавший английскими войсками, был более сдержан в речах, но разделял уверенность своего коллеги в том, что если высадка пройдет удачно, то судьба Севастополя и русского флота будет предрешена.

Однако вопреки ожиданиям английских и французских стратегов их десантная операция в Крыму вылилась в затяжную и изнурительную борьбу за Севастополь, вошедшую в историю под названием «Крымской кампании». Традиционная «стратегия косвенного сближения» потерпела в войне с Россией полное крушение.