Атеистическая деятельность просветителей в России 19 века

Повсюду в пределах крепостнической Российской империи духовенство стремилось подчинить своему влиянию сознание народных масс. Религия была едва ли не главным средством воспитания трудящихся в духе покорности эксплуататорским классам. В религиозном мировоззрении идеологи этих классов видели мощную плотину, предотвращавшую проникновение в сознание народа революционных и освободительных идей. Поэтому неудивительно, что деятелям нарождавшейся демократической интеллигенции национальных районов России неминуемо приходилось вступать в бой с духовенством, разоблачая сковывающее свободу мысли и тормозящее культурный прогресс влияние религиозной идеологии. Эстонский просветитель Ф. Р. Крейцвальд направлял острие своей сатиры против лютеранских пасторов, призывавших свою паству к повиновению немецким баронам. Его книга «Рейнеке-Лис» показывала корыстолюбие и косность духовенства. Великий украинский революционер-демократ Т. Г. Шевченко не раз поднимал гневный голос против церковных мракобесов, подвергая уничтожающей критике сочинения апологетов поповщины и крепостничества.

Следуя примеру средневековых инквизиторов, армянские монахи вели беспощадную и гнусную травлю Хачатура Абовя-иа, посягнувшего на их монополию в отношении литературы и книгоиздательства. Уйдя ранним апрельским утром 1848 г. из дома, он исчез навсегда. Следов его не нашли, но мрачная тень креста всякий раз вставала перед глазами тех, кто пытался разгадать тайну гибели этого просветителя-демократа. Шесть лет спустя католикос армян Нерсес добился от царских властей распоряжения об аресте другого ненавистного церковникам вольнодумца Микаэла Налбандяна. И ему пришлось вести ожесточенную идейную борьбу с косными и злобными монахами. Он отчетливо сознавал неизбежность и закономерность этой борьбы. «Защитники старых понятий,— писал он,— никогда не согласятся мирно отступить перед новыми идеями... Новое должно с борьбой водрузить знамя на развалинах старого...»

В произведении «Мхитар Себастаци и мхитаристы» Нал-бандян разоблачил легенды о якобы прогрессивном значении пропагандистской деятельности монахов-мхитаристов, утвердившихся еще в XVIII в. близ Венеции под эгидой римского папы. С неменьшей непримиримостью относился Налбандян и к другой, соперничавшей с армяно-католиками группировке армянских церковников — так называемой армяно-григорианской церкви, оплотом которой был известный Эчмиадзинский монастырь близ Еревана. Смело разоблачал он истинную сущность всякой религии, одурманивающей сознание народных масс: «Религия воздействует на бедный и наивно мыслящий народ так, как гашиш на организм человека. Поэтому мы должны уничтожить религию и очистить от нее армянскую ниву»

Больно уязвлял мусульманское духовенство жалом сатиры азербайджанский философ-материалист и просветитель М. Ф. Ахундов. В своих трудах и пьесах, являвшихся первыми образцами азербайджанской драматургии, он высмеивал невежество и тунеядство мулл и феодалов. Этим же сюжетам посвятил свои сатирические стихи и азербайджанский поэт Касум-бек Закир, современник и единомышленник Ахундова.

Столь же глубокий анализ реакционной роли ислама в истории культуры дал выдающийся казахский просветитель Чо-кан Валиханов. Указывая на губительное влияние, какое оказало на культурную жизнь народов Средней Азии длительное господство ислама, он писал: «В самой просвещенной и богатой стране древнего Востока... теперь господствует невежество и бедность более чем где-нибудь. Библиотеки Самарканда, Ташкента, Ферганы (в Кокандском ханстве), Хивы, Бухары, обсерватория в Самарканде безвозвратно погибли под беспощадною рукою татарского вандализма и бухарской инквизиции, которая предала проклятию всякое знание, кроме религиозного...» Отсюда Валиханов делал вывод о том, что казахам нечего ждать от мусульманского духовенства, кроме «мертвой схоластики, способной только тормозить развитие мысли и чувства...»

Сила феодально-клерикальной идеологии заключалась в том, что это была идеология господствующего в царской империи класса крупных землевладельцев. Демократическим идеалам просветителей в данном случае противостояли феодальная мораль и феодальная этика, основанная на признании права сильного и преимуществ, обусловленных знатностью происхождения. Как правило, просветители отвергали устаревшие представления об извечности отношений личной зависимости и привилегий «благородства»; они подчеркивали классовый характер подобных представлений. Так, Чокан Валиханов писал по этому поводу: «На мнения же привилегированных классов общества следует смотреть не иначе, как на отрицательное выражение истинных народных нужд, ибо интересы знатных и богатых людей, даже в обществах высокоцивилизованных, бывают большей частью враждебны интересам массы, большинства».

Обличая произвол и алчность феодальных эксплуататоров, деятели национальной демократической интеллигенции, естественно, искали пути и способы ликвидации социальной несправедливости. Большинство из них в дореформенный период продолжало оставаться на позициях мирного просветительства, питая надежду на смягчение нравов и улучшение участи трудящихся по мере успехов просвещения и распространения образованности. Лишь немногие находили в себе способность преодолеть эти наивные иллюзии и подняться до революционного демократизма. Правда, среди таких немногих были мыслители и общественные деятели, подобные Тарасу Шевченко и Микаэлу Налбандяну. Они оказали огромное влияние на развитие идейной жизни своего родного народа и оставили глубокий след в общероссийском освободительном движении.