Революционная агитация А.И. Герцена

Сведения о крестьянских волнениях доходили до городов, возбуждая боевое настроение в рядах демократической молодежи и пугая дворянские и буржуазные слои общества перспективой повторения «пугачевщины».

Послевоенные годы были отмечены не только широкой критикой самодержавно-крепостнического строя, но и формированием боевого революционно-демократического течения, которое своей опорой имело издания «Вольной русской типографии» А. И. Герцена и журнал «Современник», руководимый Н. Г. Чернышевским и Н. А. Некрасовым.

Очередной и неотложной задачей общественной борьбы Г ер-цен считал ликвидацию царского деспотизма и крепостного рабства. Обосновавшись в Лондоне, Герцен повел настойчивую борьбу против реакционного режима Николая I, против своекорыстия европейской буржуазии и в первую очередь против крепостного права в России. С помощью свободного типографского станка Герцен начал с 1853 г. выпускать боевые революционные воззвания, возложив свои главные надежды на прогрессивные слои русского дворянства. С 1855 г. Герцен стал издавать непериодический орган, носивший то же название, что и литературный альманах декабристов А. А. Бестужева и К. Ф. Рылеева — «Полярная звезда». Этим заглавием, так же как изображением пяти казненных декабристов, Герцен подчеркивал преемственность освободительной борьбы, начатой в 20-е годы.

В первой книжке «Полярной звезды» Герцен давал уничтожающую характеристику царствования Никрлая I и, полный бодрой надежды, сближал события 1812 и 1855 гг. Он спрашивал себя:

«И неужели через сорок лет пройдет даром гигантский бой в Тавриде?., не может быть. Все в движении, все потрясено, натянуто... и чтоб страна, так круто разбуженная, снова заснула непробудным сном?

Лучше пусть погибнет Госсия!

Но этого не будет. Нам здесь вдали слышна другая жизнь, из Госсии потянуло весенним воздухом».

Герцен был нрав: «Полярная звезда» получила широкий отклик и в Западной Европе, и в России; ее появление приветствовали вождь итальянского освободительного движения Мац-цини, французский писатель-гуманист Виктор Гюго, историк Мишле; ее книжки читали и ими восхищались представители русских прогрессивных кругов, особенно учащаяся молодежь, которая искала у Искандера ответов на животрепещущие вопросы исторического момента. В «Полярной звезде» молодежь находила и боевые статьи на политические темы, и увлекательные воспоминания Герцена о его юности, и запрещенные произведения Пушкина, Лермонтова, Рылеева, пронизанные горячим протестом против деспотизма и рабства.

С 1 июля 1857 г. вместе со своим другом Н. П. Огаревым Герцен начал издавать ежемесячный орган «Колокол», носивший скромное название «Прибавочные листы к Полярной звезде», но имевший еще более широкое и мощное влияние, чем книжки «Полярной звезды». На первом листе «Колокола» был начертан вдохновляющий лозунг «Vivos voco!» («Призываю живых!»). Смысл этих слов раскрывался в предисловии, которое заканчивалось так:        «Не завидуя смотрим мы на свежую

рать, идущую обновить нас, а дружески ее приветствуем.—Ей радостные праздники освобождения, нам благовест, которым мы зовем ж и в ы х на похороны всего дряхлого, отжившего, безобразного, рабского, невежественного в России».

В том же предисловии издатели «Колокола» излагали ближайшую программу журнала. Это была программа-минимум, которая должна была, по замыслу Герцена, мобилизовать и объединить все прогрессивные силы России:

«Освобождение слова от цензуры!

Освобождение крестьян от помещиков!

Освобождение податного состояния от побоев!»

В «Колоколе» помещались политические статьи на текущие темы, сообщались сведения о событиях в России, разоблачались вопиющие злоупотребления царской администрации. В разящих метких характеристиках Герцен обличал помещичью власть и своекорыстные действия агентов правительства. Это была смелая революционно-демократическая проповедь полного преобразования одряхлевшей, обреченной на слом николаевской России.

Но Герцен, как и декабристы, принадлежал к помещичьей среде. Он возлагал надежды на просвещенную инициативу прогрессивного дворянства, убеждал нового царя Александра II последовать примеру Петра I и смело расчищать перед собой политический путь от «стропил и лесов концелярий и бюрократии» («Колокол», № 2). Правда, Герцен делал важную оговорку: мы «от души предпочитаем,— говорил он,— путь мирного, человеческого развития пути развития кровавого; но с тем вместе также искренно предпочитаем самое бурное и необузданное развитие — застою николаевского status quo» (прежнего порядка). Надежды на самодержавную власть были крупной ошибкой Герцена, коренившейся в его происхождении и воспитании. Позднее Герцен сам признал ошибочность своей первоначальной позиции и. по выражению В. И. Ленина, «безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма» \ Другой важной ошибкой Герцена было его неверие в революционные силы европейского пролетариата и убеждение в социалистической сущности русской крестьянской общины. Во второй книжке «Полярной звезды», в статье «Вперед! Вперед!», он повторил то, о чем писал ранее в своих зарубежных сочинениях: «Нам надобно освободиться от нравственного ига Европы, той Европы, на которую до сих пор обращены наши глаза... Нашу особенность, самобытность составляет деревня с своей общинной самозаконностью, с мирскою сходкой, с выборными, с отсутствием личной поземельной собственности, с разделом полей по числу тягол». Эта утопическая вера в крестьянскую общину имела и другую сторону: она послужила для Герцена могучей точкой опоры для демократической агитации в пользу освобождения крестьян с землей. Статью «Вперед! Вперед!» Герцен заканчивал настойчивым призывом сосредоточить все силы на решении самого важного, неотложного требования молодой, обновляющейся России: «Все знамена теряются водном— в знамени о с в о б о ж д е н и я крестьян с землею».

Издания Вольной русской типографии тайно переправлялись в Россию, распространялись не только в столицах, но и в провинции, проникали в барские усадьбы, в бюрократические канцелярии, даже в царский дворец; но самыми внимательными и сочувственными читателями Герцена были представители разночинной и прогрессивной дворянской молодежи. В Лондон Герцену и Огареву присылали корреспонденции со всех концов России; люди разных сословий и взглядов приезжали в английскую столицу, чтобы поделиться с Герценом впечатлениями русской жизни, услышать его блестящее смелое слово.