Кто такие Ишутинцы?

Среди представителей «антиписаревских» настроений особого внимания заслуживают «ищутинцы». II. А. Ишутин был руководящей фигурой в революционном тайном обществе, действовавшем в Москве в середине 60-х годов (его начало восходит к 1863 году, причем прослеживаются связи ишутинцев с землевольцами). Ближайшими соратниками Ишутина были Г1. Ермолов, Д. Юрасов, Д. Каракозов (двоюродный брат Ишутина) и др. Б Петербурге одновременно действовала революционная группа, которая в 1865 г. тесно связалась с московской. Самым крупным представителем петербургского подполья был талантливый литератор-фольклорист И. А. Худяков. Период наибольшей активности обеих групп приходится на 1865—1866 гг. Ишутинцы были ярко выраженными крестьянскими демократами, врагами существующего строя, убежденными в необходимости его ниспровержения революционным путем. В подробностях воззрения ишутинцев и до сих пор не вполне выяснены. Это объясняется как недостатком достоверных источников, так и противоречивостью самих взглядов ишутинцев, находившихся еще в процессе становления. Несомненно во всяком случае, что ишутинская организация была в некоторых отношениях переходной от воззрений ведущих деятелей и групп конца 50-х — начала 60-х годов к специфически народническим построениям 70-х годов.

В духе времени и под сильным влиянием романа Чернышевского «Что делать?» ишутинцы создавали производительные ассоциации. При этом ишутинцы имели в виду и пропаганду делом идеалов утопического социализма, и революционно-организаторские задачи. Они придавали исключительно важное значение сближению с народной средой. Главной целью деятельности ишутинцев был экономический переворот, социальная революция. Чисто политические задачи под воздействием ряда факторов либо отодвигались ими на второй план, либо прямо признавались ненужными и опасными (имеются основания полагать, что глава петербургской группы Худяков держался иных взглядов и склонялся к необходимости борьбы за демократическую конституцию).

В последний период существования ишутинской организации в ней явственно проявлялись заговорщическо-террористические тенденции, усиление которых вызвало, однако, разногласия. При этом цареубийство рассматривалось не как средство борьбы за политическую свободу, а как путь к революционному пробуждению масс.

Обсуждение террористических замыслов послужило толчком к неудачному покушению Д. В. Каракозова на Александра II в Петербурге 4 апреля 1866 г., предпринятому, видимо, без согласования с мнением ядра организации, считавшего этот акт несвоевременным. Каракозов был повешен, его товарищи сосланы на каторгу. Силы крепостнической реакции использовали покушение на царя для перехода в новое, решительное наступление. Герцен, осуждая акт Каракозова, вместе с тем писал: «Все люди, слабые верой, думали, что страшные удары, которыми правительство било по молодому поколению..., приостановили движение, начавшееся после Крымской войны. Нисколько. Оно только въелось глубже и дальше пустило корни» *. Последующий ход событий полностью подтвердил высказывание Герцена.