Русско-французский договор 3 марта 1859 года. Россия и объединение Италии

После переговоров с царем Наполеон III ускорил подготовку к войне с Австрией.В 1858 г. на свидании с главой пьемонтского правительства Кавуром он обещал в союзе с Пьемонтом 1 вступить в войну против Австрии и не складывать оружия, пока австрийцы не будут изгнаны из Италии. Кавур же за это обязывался передать Франции Савойю и Ниццу. Наполеон III надеялся втянуть в эту войну и Россию. В начале ноября 1858 г. в Петербург прибыл личный агент французского императора — барон ля Ронсьер ле Ну-ри. Привезенный им проект франко-русского союзного договора предусматривал, что во время войны Россия придвинет к австрийской границе войска, способные «парализовать действия 150-тысячной армии». В случае вступления России в войну Наполеон 111 соглашался на присоединение к ней Галиции. Обещание согласиться на пересмотр Парижского мира и на этот раз было дано в выражениях, ни к чему не обязывающих.

Союз на таких условиях принес бы огромные выгоды только Франции. Горчаков вручил ля Ронсьеру свой проект договора. Основная статья его касалась обязательства Наполеона III поддержать Россию в деле пересмотра Парижского трактата.

Русский проект договора в Париже не приняли. Договор все же был подписан 3 марта 1859 г. в Париже Киселевым и Валев-ским. По его условиям Россия обязывалась соблюдать нейтралитет во время войны Франции с Австрией, но в нем не говорилось ни о сосредоточении русских войск на галицийской границе, ни об отмене наиболее тяжелых для России статей Парижского мира. Россия соглашалась на расширение владений Сардинского королевства при условии сохранения территориальных прав итальянских государей, которые не примут участия в войне, обещала повлиять на Пруссию с целью удержать ее от вмешательства в войну. Лишь устно царь обещал придвинуть свои войска к австрийской границе. Договор этот ускорил начало войны в Италии, облегчив Франции и Сардинии победу над Австрией, ослабление которой было в интересах России. Война 1859 г. дала толчок революционной борьбе за национальное объединение Италии. Французский император был напуган революционным подъемом и неожиданно для всех заключил перемирие, оставив Венецию под пятой Австрии. Вероломство Наполеона III усилило революционно-демократическое движение во главе с Гарибальди. Правители мелких итальянских государств лишились своих престолов. Почти вся Италия объединилась вокруг Сардинского королевства (Пьемонта), а Савойя и Ницца по требованию Наполеона III отошли к Франции. В 1861 г. было провозглашено образование Итальянского королевства; в его состав не вошли только Рим и Венеция.

Отношение царского правительства к итальянскому объединению было двойственным. Превращение Сардинского королевства в сильное государство не противоречило интересам царской России. Оно ослабляло Австрию и создавало противовес империи Наполеона III у самых ее границ. Вместе с тем царь болезненно воспринимал известия о свержении с престола ряда итальянских государей. Но о вооруженном вмешательстве России в их защиту не могло быть и речи. Только летом 1860 г., когда дело дошло до ликвидации Неаполитанского королевства, царское правительство заговорило на языке Священного союза; оно разорвало дипломатические отношения с Пьемонтом и в течение двух лет не признавало вновь созданное Итальянское королевство. Однако вскоре царское правительство убедилось в бессмысленности такой политики.

Война в Италии вызвала различные отклики в русском обществе. Реакционеры из придворной знати сожалели о поражении Австрии, боясь, что ее ослабление даст толчок революционному движению в Венгрии и Польше. Либералы всех мастей сочувствовали объединению Италии «сверху» и превозносили умеренную политику Кавура.

В противоположность «России Зимнего дворца» и либералам русские революционные демократы горячо приветствовали борьбу итальянского народа за независимость и объединение страны в единое национальное государство. Они хотели видеть Италию демократической республикой. А. И. Герцен сокрушался, что «из клерикально-деспотической» Кавур сделал Италию всего лишь «буржуазно-парламентской». Восхищаясь героизмом Гарибальди и его волонтеров, Герцен сожалел, что он затем действовал в «едином стане» с Кавуром. Н. Г. Чернышевский желал, чтобы освобождение Италии произошло вместе с аграрной революцией «силою массы итальянского населения», и писал, что искать защиты против Австрии нужно было не в союзе с «иностранной реакцией», т. е. с Наполеоном III, а «в своем народе». Блестящие статьи Н. А. Добролюбова с революционно-демократических позиций осуждали умеренность Кавура и пробуждали горячие симпатии передовых людей русского общества к освободительной борьбе итальянского народа во главе с Гарибальди.